. Пола задохнулась:
   - Вот у тебя-то точно мания. Ты постоянно пытаешься свалить на меня  вину
за то, что делаешь сам.
   Джим вздохнул. Он отвернулся, несколько секунд посидел в  задумчивости  и
вновь посмотрел на Полу.
   - Почему ты так настаиваешь на разводе?
   - Потому что нашей семейной жизни  пришел  конец.  Продолжать  ее  просто
глупо, - ответила она более спокойным и  рассудительным  тоном.  -  Глупо  и
нечестно по отношению к детям, к тебе, да и ко мне.
   - Мы ведь любили друг друга, - пробормотал он, словно говоря с  собой.  -
Ведь верно?
   - Да, любили. - Она набрала в грудь побольше воздуха. -  Но  влюбленность
еще  не  гарантирует  счастья.  От  людей  еще  требуется  совместимость   и
способность ежедневно жить в обществе друг друга. Любить, увы, недостаточно.
Для брака нужно прочное основание - настоящая дружба.
   - У тебя есть другой мужчина? - внезапно спросил он, неотрывно глядя ей в
глаза.
   Вопрос застиг Полу врасплох, но ей удалось сохранить спокойное  выражение
лица. И хотя сердце у нее замерло, она ответила самым убедительным тоном:
   - Конечно же, нет.
   Несколько секунд он не проронил ни  слова.  Затем  встал,  подошел  к  ее
креслу, склонился над ней и крепко сжал ей плечо.
   - Не дай бог, если он есть. Пола. Потому что тогда  я  уничтожу  тебя.  Я
первый подам на развод и добьюсь, чтобы тебя признали негодной  матерью.  Ни
один судья в Англии  не  присудит  детей  женщине,  сознательно  разрушившей
семью, не уделяющей детям должного внимания и проводящей все время в деловых
поездках по всему свету в ущерб своим детям. - Он склонился еще ниже, сдавил
ей плечо еще сильнее. - Да к тому же спящей с другим мужчиной.
   Поле удалось вырваться. Она вскочила на ноги. Лицо ее пылало.
   - Только попробуй, - холодно бросила  она.  -  Попробуй,  и  увидим,  кто
победит.
   Он сделал шаг назад и расхохотался ей в лицо.
   - И ты еще не веришь, что повторяешь  жизнь  Эммы  Харт.  Потрясающе!  Да
посмотри на себя - ты говоришь как она. И думаешь ты точно так же. И ты тоже
веришь, что деньги  и  власть  делают  тебя  неуязвимой.  Как  ни  печально,
дорогая, но ты  глубоко  заблуждаешься.  -  Он  развернулся  на  каблуках  и
направился к двери.
   - Куда ты? - поинтересовалась ему вслед Пола. Джим остановился и повернул
голову:
   - В Лондон.  Не  вижу  смысла  оставаться  здесь  на  обед  -  мы  только
поссоримся еще больше. Честно говоря, мне все уже надоело.
   Пола побежала за ним, схватила его за руку и с мольбой посмотрела  ему  в
лицо.
   - Но  нам  совсем  необязательно  ссориться,  Джим,  -  дрожащим  голосом
произнесла она. - Мы можем разобраться, как подобает  цивилизованным  людям,
зрелым и разумным. Я знаю, что можем.
   -  Все  действительно  зависит  от  тебя,  Пола,  -  ответил  Джим,  тоже
спокойнее. - Обдумай все,  что  я  сказал,  и,  возможно,  к  моменту  моего
возвращения из Шамони ты образумишься.

Глава 24

   Пола никогда не знала  колебаний.  Подобно  Эмме,  ее  деятельная  натура
предпочитала ожиданию действие. Именно  поэтому  вынужденное  бездействие  в
течение года - из-за  катастрофы  Джима  и  его  последующего  пребывания  в
психиатрической клинике  -  казалось  ей  невыносимым.  Но  она  знала  цену
терпению и заставила себя ждать, ибо еще много месяцев назад поняла - как ни
тяжело откладывать дело в долгий ящик, гораздо хуже поторопиться и  наделать
ошибок.
   Теперь, после  обстоятельного  разговора  с  семейным  адвокатом,  верным
Джоном Кроуфордом, она испытывала непередаваемое облегчение. Передав дело  в
его руки, она сняла со своих плеч огромный груз. Пола  не  сомневалась,  что
адвокат составит толковое соглашение о разводе, и, конечно, Джим поймет, что
она настроена абсолютно серьезно, когда узнает о ее решительных шагах.
   Лучась от вновь обретенного оптимизма. Пола  пересекла  Белгрейв-сквер  и
вошла в большой особняк, давным-давно купленный ее дедом.  Полом  Макгиллом.
Она захлопнула за собой тяжелую дверь из стекла и литого железа, поднялась к
парадному по короткой полукруглой лестнице и вошла внутрь,  воспользовавшись
своим ключом.
   В просторной прихожей  она  скинула  твидовое  пальто,  повесила  его  на
вешалку и повернулась на звук шагов спешащего из глубины дома Паркера.
   - О, миссис Фарли, я как раз гадал,  стоит  ли  мне  звонить  вам  в  дом
мистера Кроуфорда. У нас в гостиной - мистер О'Нил. Он уже давно ждет вас. Я
приготовил ему коктейль. Вы хотите что-нибудь выпить, мадам?
   - Нет, спасибо, Паркер.
   Теряясь в догадках, что  нужно  дяде  Брайану  и  почему  он  явился  так
неожиданно и без предварительного звонка. Пола распахнула дверь  в  гостиную
и.., застыла на пороге. Вместо ожидаемого Брайана перед ней  предстал  Шейн.
Он весь расплывался в улыбке, как чеширский кот.
   - Боже. - вскричала она. - Что ты здесь делаешь? - Пола закрыла за  собой
дверь ногой и бросилась ему в объятия, не помня себя от восторга.
   Шейн поцеловал ее, взял за  плечи  и  отстранил  от  себя  на  расстояние
вытянутой руки.
   - Я так волновался за тебя после наших ужасных  телефонных  разговоров  в
субботу и воскресенье, что решил вернуться домой. Два часа назад мой самолет
сел в аэропорту Хитроу.
   -  О,  Шейн,  как  жаль,  что  я  побеспокоила  тебя..,  но  какая  милая
неожиданность - увидеться с тобой на несколько дней раньше, чем я ожидала.
   Она увлекла его за собой к дивану, и они  уселись,  не  разнимая  рук.  С
веселым жизнерадостным смехом Пола сказала:
   - Но послезавтра я улетаю в Нью-Йорк, и ты знаешь, что...
   - Я думал, мы полетим  вместе,  -  перебил  он,  с  любовью  окидывая  ее
взглядом своих темных глаз. - Вообще-то за последние полчаса у меня в голове
зародился неплохой план. Я подумал: а не прогулять ли  мне  несколько  дней?
Тогда я смогу по дороге в Штаты утащить тебя на  Барбадос  в  выходные.  Что
скажешь?
   - О, Шейн, - начала Пола, но вдруг заколебалась. Ее лицо стало серьезным,
и она сказала грустно:
   - Я говорила тебе, что Джим спросил, есть ли у  меня  другой  мужчина.  И
хотя я отрицала, не уверена, что мне удалось полностью убедить его. А  вдруг
кто-то увидит нас на Барбадосе? Или даже в одном самолете? Я не хочу  делать
ничего такого, что может подорвать мою позицию и поставить под сомнение  мое
право воспитывать детей. Он способен быть очень мстительным, уж поверь.
   - Я понимаю твою озабоченность, милая, и обо всем уже подумал, -  ответил
Шейн. - Пойми, он никогда меня не заподозрит. Точно так же можно подозревать
и твоего брата  Филипа.  К  тому  же  тебе  принадлежит  мой  салон  мод  на
Барбадосе. У тебя есть все причины поехать туда с инспекционной проверкой. И
наконец, в самолете нас никто не увидит, а в "Коралловом  заливе"  мы  будем
вести себя тише воды ниже травы.
   - Никто нас не увидит? - повторила она. - Каким образом?
   - У меня для тебя есть еще один сюрприз, Каланча.  Я  наконец-то  получил
тот частный самолет, который мы с папой решили приобрести для нужд компании.
Я только что пересек на нем Атлантический океан, но давай забудем об этом  и
представим, что перелет на Карибы - самый первый  его  рейс.  Ну  же,  скажи
"да", любимая.
   - Ну ладно, - согласилась  Пола.  Конечно  же,  путешествовать  с  Шейном
совершенно безопасно.  Он,  в  конце  концов,  друг  ее  детства.  Печальное
выражение испарилось с ее  лица,  в  фиолетовых  глазах  засверкали  веселые
огоньки. - Это как раз то, что мне нужно после неприятностей последних дней.
   - Совершенно верно, - ухмыльнулся он. - Нам, между прочим, надо подобрать
подходящее название для самолета. Есть идеи?
   - Нет, но я обязательно возьму с собой бутылку шампанского и разобью ее о
борт, даже если  мы  не  придумаем  ему  имя,  -  объявила  Пола,  испытывая
неожиданную и  тем  более  приятную  радость  от  его  общества.  Ее  сердце
разрывалось от любви, и у нее слегка кружилась голова, как  всегда  рядом  с
ним после долгой разлуки. С Шейном весь мир  преображался  для  нее.  И  все
казалось возможным. Последние остатки тоски развеялись как дым.
   Шейн потянул ее за руки и заставил встать.
   - Я сказал Паркеру, что ты обедаешь  не  дома.  Надеюсь,  ты  согласишься
пойти со мной в ресторан? - Он  ухмыльнулся  своей  мальчишеской  улыбкой  и
поцеловал ее в лоб. Вдруг его лицо стало серьезным.  -  Я  хочу  услышать  о
твоей встрече с Джоном. Мы ее обсудим  за  бутылочкой  хорошего  вина  и  за
вкусным обедом в "Белом слоне".

***

   Дом опустел.
   Эмили поняла это,  сбежав  легкой  походкой  по  лестнице  и  замерев  со
склоненной набок головой в Овальном холле, в  надежде  услышать  обычные  по
утрам звуки. Обычно то тут, то там раздавались голоса и всегда где-то играло
радио. Но в сегодняшнее воскресное утро в конце января все покинули дом.
   Эмили повернулась налево,  в  столовую.  Ее  мать  стояла  около  окна  с
маленьким зеркальцем в руке и внимательнейшим образом изучала свое лицо.
   - Доброе утро, мама! - весело воскликнула Эмили с порога.
   Элизабет быстро повернулась и улыбнулась в ответ:
   - А, Эмили, ты здесь. Доброе утро, дорогая. Эмили поцеловала мать в щеку,
уселась за длинный деревенский стол и потянулась за кофейником.
   - А где все?
   Элизабет отозвалась не сразу. Она еще  какое-то  время  исследовала  свое
лицо в ярких лучах льющегося в  окна  солнечного  света,  а  затем  тихонько
вздохнула и присоединилась за столом к дочери.
   - Лыжники ушли давным-давно, как всегда.  Ты  только  что  разминулась  с
Уинстоном. В последний момент он тоже решил  покататься  и  очень  спешил  в
надежде догнать остальных. Очевидно, ты так крепко спала, что он не  решился
будить тебя. Он просил передать тебе, что вы встретитесь за ленчем.
   - Сегодня я никак не могла заставить себя встать, -  пробормотала  Эмили,
помешивая  кофе  и  с  вожделением  поглядывая  на   рогалики.   Они   пахли
восхитительно. У нее слюнки потекли.
   -  Ничего  удивительного.  Вчера  все  легли  ужасно   поздно.   Я   сама
расплачиваюсь за это сегодня. - Элизабет запнулась и бросила быстрый  взгляд
на дочь. - Как ты думаешь, мне надо сделать подтяжку век?
   Со  смехом  Эмили  поставила  чашку  и,  подавшись  вперед,   внимательно
посмотрела на глаза матери. Она давно привыкла к подобным вопросам и  знала,
что отвечать на них следовало со всей серьезностью. Наконец она отрицательно
покачала головой.
   - Ты действительно так считаешь, дорогая? - Элизабет снова  посмотрела  в
зеркало.
   - Господи, мама, ты же молодая женщина. Тебе только пятьдесят...
   - Не так громко, дорогая, - прошептала Элизабет. Она  положила  зеркальце
на стол и продолжала:
   - Должна признаться, в последнее время я много об этом думаю. По-моему, у
меня на веках  появились  морщинки.  Марк  уделяет  такое  внимание  женской
внешности, а поскольку я старше его...
   - Я и не знала, что он моложе тебя! По виду не скажешь.
   Элизабет явно расцвела от слов дочери.
   - Приятно слышать, но увы - он действительно моложе.
   - А на сколько? -  Эмили,  не  в  силах  больше  бороться  с  искушением,
потянулась за рогаликом и разломила его пополам.
   - На пять.
   - Господи, какие пустяки. И выкинь ты из головы мысль об  операции  -  ты
красивая женщина и выглядишь ничуть не старше сорока лет. - Эмили  запустила
нож в груду янтарного масла,  щедро  намазала  булочку,  а  сверху  добавила
персикового джема.
   Элизабет  на  миг  отвлеклась  от  мыслей   о   собственной   персоне   и
неодобрительно посмотрела на дочь.
   - Неужели ты  собираешься  все  это  съесть,  дорогая?  Там  же  сплошные
калории. Эмили усмехнулась:
   - Еще как собираюсь. Я умираю от голода.
   - Тебе  следует  следить  за  фигурой,  Эмили.  У  тебя  ведь  с  детства
склонность к полноте.
   - Вернусь домой - объявлю голодовку. Элизабет  устало  покачала  головой,
но, зная, что с дочерью бесполезно спорить, заметила:
   - Ты обратила внимание, как Марк флиртовал с той француженкой-графиней на
вчерашней вечеринке?
   - Нет, не обратила. Но ведь он флиртует со всеми. Он ничего  не  может  с
собой поделать, и я не сомневаюсь,  что  его  ухаживания  не  значат  ровным
счетом ничего. Успокойся, мама. Ему повезло, что у него есть ты.
   - А мне повезло с ним. Он очень добр ко мне - если  говорить  правду,  из
всех моих мужей он самый лучший.
   Эмили не испытывала такой уверенности и, не удержавшись, воскликнула:
   - А как же папа? Он чудесно к тебе относился. Мне очень жаль, что ты  его
оставила.
   - Естественно, ты необъективна к Тони. Ведь он - твой отец. Но ты ведь не
имеешь понятия, как складывались между нами  отношения.  Я  имею  в  виду  в
последнее время. Ты была совсем еще ребенком. Однако я не хочу,  вытаскивать
на свет божий грязное белье моего первого брака и рассматривать его с  тобой
вместе под микроскопом.
   - Очень мудро с твоей стороны, - едко заметила Эмили и впилась в булочку,
чувствуя, что они ступили на зыбкую почву.
   Элизабет пристально посмотрела  на  дочь,  но  у  нее  тоже  хватило  ума
попридержать язык. Она налила себе еще одну чашку кофе, закурила сигарету  и
принялась разглядывать Эмили, отметив про себя, как мила она сегодня утром в
изумрудно-зеленом свитере и брючках под цвет глаз.  После  без  малого  двух
недель, проведенных в Швейцарских Альпах, ее волосы  стали  еще  светлее,  а
тонкое лицо покрылось слабым загаром. Элизабет вдруг подумала: как  здорово,
что они с Марком приняли  приглашение  Дэзи  погостить  во  взятом  напрокат
домике-шале. Она наслаждалась обществом своих детей и  радовалась  вниманию,
которое оказывал им Марк, особенно Аманде и Франческе.
   Между двумя кусками рогалика Эмили выговорила:
   - Пожалуй, несколько попозже я поеду в город. Мне надо кое-что купить.
   - Отличная идея, - заметила Элизабет. - И  ты  сможешь  довезти  меня  до
парикмахерской. Эмили рассмеялась:
   - Ты же была там только вчера, мама!
   - Ну, Эмили, давай не  будем  пускаться  в  дискуссию  относительно  моей
прически. Ты поступай по-своему, а я - по-своему.
   - Хорошо. - Эмили поставила локти на стол и продолжила:
   - Я смутно вспоминаю, что сегодня  утром  в  несусветную  рань  Аманда  и
Франческа ворвались в нашу комнату и покрыли поцелуями нас с  Уинстоном.  Из
чего я заключаю, что Александр уволок их в Женеву -  бесспорно,  вопреки  их
рыданиям и мольбам.
   Элизабет кивнула:
   - Они действительно упирались. Не знаю почему, но они  терпеть  не  могут
свою школу на Женевском озере. Но они успокоились, когда выяснили, что  Дэзи
поедет в Женеву тоже. Ей захотелось пройтись  по  магазинам,  и  она  решила
составить Александру компанию. Они собираются, прежде чем отвезти девочек  в
школу, устроить им обед в отеле "Ричмонд". Мне он очень нравится, Эмили, и я
пообещала двойняшкам, что на Пасху прилечу к ним в Женеву из Парижа на  пару
дней. - Вдруг Элизабет пришла в голову новая мысль, и она тепло улыбнулась:
   - А почему бы вам с Уинстоном не присоединиться к нам? Я приглашаю вас  в
"Ричмонд". Мы замечательно проведем там время.
   Такое беспрецедентное предложение приятно удивило Эмили, и она ответила:
   - Симпатичная идея. Спасибо за приглашение. Я посоветуюсь с  Уинстоном  и
скажу тебе, что  мы  решили.  -  Эмили  задумчиво  потянулась  за  следующим
рогаликом.
   - Пожалуйста, не ешь его, дорогая!
   С несколько смущенным видом Эмили убрала руку.
   - Да, ты права. От них очень толстеют. - Она встала. - Пожалуй,  пойду-ка
я наверх собираться в город. А то если я останусь здесь болтать с тобой,  то
непременно опустошу всю тарелку.
   - Я тоже пойду наверх, - подхватила Элизабет. -  Мне  нужно  переодеться.
Эмили застонала:
   -  Но  ты  выглядишь  просто  великолепно,   мама.   Зачем.;,   ты   ведь
всего-навсего собралась в парикмахерскую.
   - Никогда не знаешь, на кого можешь наткнуться, - возразила  Элизабет  и,
взглянув на часы, добавила:
   - Еще нет и одиннадцати. Я провожусь не более получаса. Обещаю.
   К великому облегчению Эмили, ее мать на сей раз  сдержала  слово,  и  уже
через несколько минут после одиннадцати тридцати девушка включила  зажигание
и отъехала от домика. Он располагался в маленьком хуторке на окраине Шамони,
очаровательного старинного городка, уютно устроившегося у подножия Монблана.
Когда Эмили выехала на главную дорогу, она  не  смогла  сдержать  восхищения
величественным пейзажем, от которого у нее всегда захватывало дух.
   Долина Шамони, ограниченная с одной стороны подножием Монблана, с  другой
- хребтом Агулле-Руж, представляла собой естественную платформу,  с  которой
открывался прекрасный вид на высочайшую вершину Европы. И сейчас,  глядя  на
Монблан и окружающие его горы, Эмили невольно почувствовала свое ничтожество
на фоне их красоты и величия.  Покрытые  снегом  вершины,  блистая  в  ярких
солнечных лучах,  поднимались  в  высокое  ярко-голубое  небо,  по  которому
проплывали белые пушистые облака.
   Словно прочитав мысли дочери, Элизабет воскликнула:
   - Какое впечатляющее зрелище! И какой замечательный день!
   - Да, - согласилась Эмили. - Не сомневаюсь, что наши  фанатичные  лыжники
сейчас счастливы до смешного на склонах гор.  -  Она  искоса  посмотрела  на
мать. - Кстати, Марк тоже поехал с дядей Дэвидом и остальными?
   - Да, и Мэгги тоже.
   - О, - удивленно протянула  Эмили.  -  А  я  думала,  что  она  вместе  с
Александром поехала в Женеву, - Она предпочла покататься на лыжах и получить
максимум удовольствия напоследок - ведь завтра они возвращаются в Лондон.
   - Ян и Петер составят им компанию, как сообщил мне Ян  вчера  вечером,  -
поделилась Эмили  новостями  о  единственных  гостях  ее  дяди  и  тети,  не
являвшихся членами семьи.
   - Я пыталась убедить их задержаться еще на  несколько  дней,  -  заметила
Элизабет. - Они мне весьма симпатичны, а он так просто очаровашка.
   - Петер Коль? Ну, мама, у тебя  и  вкусы!  По-моему,  он  жуткая  зануда.
Надутый, как индюк, - хихикнула Эмили. -  Но  он  проявляет  к  тебе  особое
внимание, и за прошедшие десять дней я перехватила  не  один  взгляд  Марка,
направленный в  его  сторону.  Думаю,  старый  лягушатник  ревнует  тебя  со
страшной силой.
   - Пожалуйста, не называй Марка старым лягушатником,  дорогая.  Это  очень
невежливо и некрасиво, - нахмурилась Элизабет, но тут же засмеялась.  -  Так
ты считаешь, что Марк ревнует к Петеру? Интересная новость. Хм-м...
   - Очень. - Эмили улыбнулась про себя, зная, какой счастливой  сделало  ее
мать это столь важное для нее сообщение.  Ее  мать  совсем  потеряла  голову
из-за Марка Дебоне. "Из-за этой змеи", - подумала Эмили. Она презирала его и
не доверяла ему ни на грош. Элизабет тем временем  пустилась  в  пространные
восхваления многочисленных достоинств нового мужа. Эмили кивала,  хмыкала  в
знак согласия, но на самом деле слушала лишь вполуха. Ее  раздражало,  когда
мать начинала распространяться о нем, и Эмили с  облегчением  увидела  перед
собой улицы Шамони.
   Оставив "Ситроен" на стоянке, обе женщины быстро направились вдоль одного
из главных городских  бульваров  по  направлению  к  маленькой  площади,  на
которой располагалась парикмахерская. У дверей салона Эмили спросила:
   - Сколько тебе нужно времени?
   - О, не больше часа, дорогая. Мне только причесаться. Давай встретимся  в
том  маленьком  бистро  на  противоположной  стороне  площади.   Выпьем   по
аперитиву, перед тем как вернуться в шале на ленч.
   - Хорошо. Пока, мама.
   Эмили не спеша обошла вокруг площади, заглядывая в витрины. Ей предстояло
купить совсем немного,  а  убить  требовалось  целый  час,  поэтому  она  не
торопилась.  Обследовав  всю  площадь,  она  прошла  вниз  по   бульвару   в
направлении салона, где продавались очень оригинальные горнолыжные  костюмы.
Продавцы в салоне знали ее, и она двадцать минут потратила, болтая с ними  и
примеряя то одно, то другое, но ей ничего не понравилось.
   Оказавшись снова на улице, Эмили  забрела  в