на холодна с ним, он
сумеет ее разжечь, дай только срок!
   После  их  ухода  Пола  медленно  пересекла  комнату,  подошла  к  столу,
представлявшему собой большую стеклянную крышку на подставке из полированной
стали. Стол являл собой логический центр композиции элегантного офиса  фирмы
в "Харт энтерпрайзиз", в котором Пола всегда работала, наезжая  в  Нью-Йорк.
Она села за стол, положила локти  на  крышку,  спрятала  лицо  в  ладонях  и
задумалась о только что завершившейся встрече. Где-то глубоко в  подсознании
у нее шевельнулась идея, и, по мере  того  как  она  обретала  окончательную
форму, медленная улыбка озаряла ее лицо. Они  оба  -  Росс  Нельсон  и  Дейл
Стивене - невольно указали ей способ разрешить некоторые из тех  проблем,  с
которыми она столкнулась в "Сайтекс", а то и все  проблемы  вообще.  "Но  не
сейчас, - подумала Пола. - Позже, когда мне потребуется  заставить  их  всех
плясать под мою дудку".
   Расправив плечи, она рассмеялась.  Не  очень-то  невинная  мысль,  скорее
дьявольская - достойная Макиавелли, - но из нее  может  выйти  толк,  и  она
вполне в духе Эммы Харт. Все еще посмеиваясь, Пола  подумала:  "Наверное,  с
каждым днем я становлюсь все больше и больше похожей на  бабушку".  Мысль  о
такой перспективе очень порадовала ее и даже в какой-то степени развеяла  ту
тоску, которая не отпускала ее со  дня  неудавшейся  попытки  объясниться  с
Джимом перед отъездом из Англии.
   Если уж ее брак оказался неудачным, а ее личная жизнь сведена к нулю, то,
по крайней мере, она постарается сделать успешную  карьеру,  добьется  того,
чтобы успехами в бизнесе компенсировать  остальные  свои  поражения.  Работа
выручала Эмму, когда ее личная жизнь терпела крах, и Пола тоже обретет в ней
поддержку. Она подумала о Джиме. Не осталось ни  горечи,  ни  разочарования.
Она испытывала к нему только огромную жалость. Он не знал, что потерял, и  в
этом и заключалась вся трагедия происшедшего.

***

   Сегодня  Шейн  О'Нил  пребывал  в  растерянности.  Он  быстро  шагал   по
Парк-авеню, лавируя среди других пешеходов, и ход его мыслей  был  столь  же
извилистым, как и траектория его движения.  Он  никак  не  мог  решить,  что
делать. Позвонить Поле или нет? Одно сознание  того,  что  она  находится  в
Нью-Йорке, всего в нескольких кварталах от него, настолько выбивало  его  из
колеи, что  он  не  мог  даже  представить  себе,  как  поведет  себя  в  ее
присутствии. А если он все-таки  позвонит,  ему  ничего  не  останется,  как
встретиться с ней, пригласить на обед или ленч, или,  по  меньшей  мере,  на
коктейль.
   Несколько часов  назад,  когда  он  связался  по  телефону  с  лондонской
конторой, его отец мимоходом упомянул, что Пола вылетела в Нью-Йорк, надолго
выбив его из колеи. "Мы с Мерри поужинали с ней в  воскресенье  вечером",  -
пояснил отец, прежде чем вернуться к обсуждению текущих дел. И,  прежде  чем
повесить трубку, воскликнул: "О, Шейн, минуточку. Вот  и  Мерри.  Она  хочет
поздороваться с тобой".
   Но  Мерри  не  просто  поздоровалась.  Она  еще  надавала  ему  указаний.
"Пожалуйста, позвони Поле, - настаивала она. - Вчера  я  дала  ей  все  твои
телефоны, но я знаю, что первой она тебе не  станет  звонить.  Она  на  тебя
обижена". Когда он попросил объясниться, сестра сказала, что Пола давно  уже
остро  переживает  его  холодность,  и  она  ее  понимает.   "Она   побоится
натолкнуться на холодный прием, - пояснила Мерри. - Так что все  зависит  от
тебя. Будь с ней повежливее, Шейн, ведь она такой близкий нам человек.  И  к
тому же она сейчас очень нуждается в нашем внимании". Последние слова  Мерри
произнесла  озабоченным  и  грустным  голосом  и  поспешила  добавить:  "Она
производит  впечатление  опустошенного,  разбитого,  даже,  можно   сказать,
раздавленного человека - это совсем не та Пола,  которую  мы  всегда  знали.
Пожалуйста, своди ее куда-нибудь,  развлеки,  да  просто  развесели,  как  в
детстве". Слова сестры встревожили  Шейна,  он  захотел  узнать  побольше  о
здоровье и душевном состоянии Полы. Мерри сама многого не  знала,  и,  перед
тем как повесить трубку, он твердо пообещал сестре  связаться  с  Полой.  Но
теперь он снова колебался. И хотя ему безумий но хотелось увидеть  ее,  Шейн
знал, что, пойдя на поводу у своего желания, он обречет себя на муки. Она  -
жена другого и потеряна для него  навсегда.  Быть  с  ней  рядом  -  значит,
разбередить  старые  раны...  Раны,  не  совсем  еще  зажившие,  но  все  же
зарубцевавшиеся и не такие болезненные, как прежде. "Свидание с Полой выбьет
меня из колеи, - думал он, - разрушит мою устоявшуюся  за  последние  восемь
месяцев  жизнь".  Жизнь  не   слишком   уж   веселую,   скорее   скучную   и
бессодержательную. В ней не было взлетов, но не было и глубоких падений.  Он
не испытывал ни счастья, ни горечи, чувства его умерли, но  зато  он  познал
мир и покой.  С  женщинами  покончено.  Две  попытки  закончились  плачевно,
оставив после  себя  лишь  ощущение  беспомощности  и  безнадежности.  И  он
утвердился в мысли, что монашеский образ жизни все же гораздо лучше,  нежели
постыдные неудачи в постели, после которых долго  не  можешь  избавиться  от
потрясения и  комплекса  неполноценности.  Поэтому  Шейн  тщательно  избегал
расставленных женщинами ловушек и все  свое  время  посвящал  работе.  Почти
каждый день он задерживался в новом офисе компании до восьми и  даже  девяти
часов вечера, а потом отправлялся домой, где его ждал  одинокий  ужин  перед
телевизором. Время от времени Шейн  встречался  с  Россом  Нельсоном  или  с
кем-нибудь из двух-трех своих здешних приятелей, порой ходил со Скай Смит  в
театр или кино, заканчивая вечер в ресторане. Но в  основном  он  вел  жизнь
отшельника; книги и музыка - вот его компания. Он не знал счастья, но ему  и
не приходилось усмирять боль. Сердце его умерло.
   Все эти мысли молнией промелькнули в его голове, и он вдруг  решился.  Он
действительно должен встретиться с Полой, хотя бы  приличия  ради.  Если  бы
кто-нибудь другой  из  друзей  его  детства  приехал  в  Нью-Йорк,  Шейн  не
раздумывая посвятил бы ему все свое свободное время. Если он  сейчас  начнет
избегать Полу, это покажется странным и даже грубым, особенно в глазах  Эммы
и его деда, которые, бесспорно, спросят о ней,  когда  через  месяц  посетят
Нью-Йорк. Да, лучше пригласить ее на обед, только для того, чтобы убедиться,
что с ней все в порядке.
   "Но за нее отвечаешь не ты", - предупредил он сам себя, вспомнив о  Джиме
Фарли. Ее муже. Неожиданно горячая волна ревности накатила на него, и только
огромным усилием воли Шейн сумел обуздать свои эмоции.
   Сознание того, что он беззащитен перед ней, лишало  его  сил.  Стоит  ему
хотя бы краем глаза увидеть ту единственную женщину, которую он любит, и  он
обречен вновь испытать боль и страдания.

Глава 9

   - Откуда взялись эти отвратительные кроваво-красные розы, Энн? - спросила
Пола, заглянув в открытую дверь гостиной, у экономки в американской квартире
ее бабушки.
   Стоя рядом с Полой в просторной прихожей квартиры  на  Пятой  авеню,  Энн
Донован недоуменно покачала головой:
   - Не знаю, мисс Пола. Я положила карточку на полочку рядом с вазой. - Она
проследовала за Полой в комнату, продолжая на ходу:
   - Честно говоря, я не знала, куда их поставить - букет такой огромный.  Я
даже не знала, стоит ли их здесь оставлять. За все годы,  что  я  работаю  у
мисс Харт, в квартире никогда не было роз. Вы тоже их не любите?
   - Они меня не раздражают, Энн, по крайней  мере,  не  так,  как  бабушку.
Просто я не привыкла к розам в доме, только и всего. Я никогда их не  сажала
да и не покупала, если уж на то пошло. - Она невольно  поморщила  нос.  -  И
цвет такой  резкий,  да  и  вся  композиция  чересчур  броская.  Слишком  уж
претенциозно.
   Пола открыла конверт и посмотрела на визитную  карточку.  На  ней  стояла
подпись Росса Нельсона. Мелким, аккуратным, убористым почерком он  приглашал
ее на субботу и воскресенье в его загородный дом. "Ну и  нахал,  -  подумала
Пола. - И с чего он взял, что я захочу провести с ним уик-энд?  Надеюсь,  он
не станет слишком уж донимать меня". Она порвала карточку, бросила обрывки в
ближайшую пепельницу и сказала экономке:
   - Мне не нравятся эти розы, Энн, не могли бы вы унести их отсюда?
   - Разумеется, мисс  Пола.  -  Энн  взяла  злополучную  вазу  и  вышла  из
гостиной, на ходу бросив через плечо:
   - Вам принесли еще один букет, совсем недавно. Я поставила его в кабинет.
   - О! Что ж, надо пойти взглянуть, - пробормотала Пола и  двинулась  вслед
за экономкой, быстрым шагом удалявшейся к себе в комнату.
   Лицо Полы вспыхнуло от радости, как только она увидела изящную  маленькую
корзинку с африканскими фиалками в центре кофейного столика красного  дерева
у  камина.  Склонившись  над  корзинкой,  она   осторожно   прикоснулась   к
сочно-зеленым листьям и бархатистым лепесткам пурпурных цветов.  "Какие  они
милые, нежные", - подумала Пола и взяла в руки конверт без надписи. Открывая
его, она терялась в догадках, кто бы это мог прислать, и  вдруг  замерла  от
удивления. Поперек лицевой стороны  визитки  знакомым  размашистым  почерком
было написано: "Шейн". И больше ничего, только имя.
   Она не знала, что и подумать.  Впервые  почти  за  два  года  он  проявил
внимание и доброту, столь свойственные ему в прошлом. И перед  Полой  теперь
встала дилемма: как поступить. Значила ли корзинка с фиалками, что он  хочет
вернуть их былую дружбу или это просто вежливый жест?
   Пола с отсутствующим видом уставилась на огонь.
   Без сомнения, Мерри сообщила ему о ее приезде. Ведь они брат и сестра, да
еще и деловые партнеры, так что каждую неделю, а то и ежедневно, Шейн с  ней
говорил по телефону. Возможно, подруга Полы надавила  на  Шейна,  чтобы  тот
постарался вести себя повежливее с гостьей. Пола все еще гадала  о  причинах
его отстраненности и холодности. Бессчетное число раз она  спрашивала  себя,
чем она обидела или разочаровала его, и всякий раз не находила  ответа.  Она
ничего такого не делала. И, однако, Шейн продолжал держаться на  расстоянии,
едва-едва замечая ее. Да и то поневоле, ибо  многолетняя  и  крепкая  дружба
между их семьями не оставляла ему другого выбора.
   "Черт побери", - выругалась Пола про себя и  резко  встала,  почувствовав
неожиданный прилив негодования. Сколько она себя помнила, Шейн О'Нил  всегда
был ее лучшим другом. Они выросли  вместе...  Их  столько  связывало...  Они
стали настолько близки за те важные годы формирования  их  характеров...  Их
судьбы так крепко переплелись... И вдруг он бросил ее, отвернулся,  не  взяв
на себя даже труда объясниться. Где же тут логика?
   "Ну и хватит. Надоело, что окружающие меня люди ведут  себя  так,  словно
мои чувства ровным счетом ничего не значат", -  подумала  Пола,  по-прежнему
кипя от  гнева.  Она  вытащила  записную  книжку,  отыскала  номер  Шейна  в
Нью-Йорке и вдруг замерла, глядя на телефон.
   "Я должна раз и навсегда все выяснить, - решила Пола. - Не важно когда  -
сегодня, на следующей неделе или перед самым отъездом. Когда угодно, лишь бы
до конца загнать его в угол. Я хочу знать, почему  он  так  жестоко  оборвал
нашу старую дружбу? Я заслуживаю объяснения". Пола потянулась за трубкой, но
вдруг отдернула руку. Сначала надо успокоиться. Да, начинать с ним  выяснять
отношения сейчас просто глупо. Они не виделись с апреля  месяца.  Он  только
что прислал ей цветы. Следовательно, начни она ни с того ни с сего требовать
отчета в его поступках, это будет странно и даже нелепо.  "Мне  давным-давно
следовало настоять на откровенной беседе, - добавила она про себя. - Мне  не
хватало настойчивости". Вдруг Пола поняла, что сердится не столько на Шейна,
сколько на себя. Ей не надо было мириться с произошедшим разрывом. Чувствуя,
как раздражение начинает понемногу проходить. Пола подняла  трубку,  но  тут
она снова заколебалась.
   С чего начать разговор? Она действительно сегодня какая-то заторможенная.
Естественно, во-первых, поблагодарить за цветы. А как же  иначе?  Это  будет
отличный дебютный ход. Пола набрала  номер  его  квартиры.  Телефон  звонил,
звонил... Никакого ответа. Разочарованная, она положила трубку. Но тут слова
его отца, сказанные в воскресенье вечером, промелькнули  в  ее  мозгу.  Дядя
Брайан заметил тогда, что Шейн стал в последнее время таким же трудоголиком,
как и она. Пола взглянула на часы. Без чего-то семь.  Что,  если  он  еще  в
конторе? Миранда дала ей два номера компании "Отели О'Нил", один из  которых
- личный телефон Шейна.
   Она снова набрала номер. На втором гудке трубку сняли.
   - Алло, - произнес мужественный голос.
   - Шейн?
   На том конце провода воцарилось молчание. Наконец он ответил:
   - Привет, Пола.
   - Какой же ты молодец, Шейн, - сразу узнал меня по  голосу!  -  наигранно
весело воскликнула она-- Как хорошо,  что  я  застала  тебя.  Я  только  что
вернулась и обнаружила твои фиалки. Они чудесные, такие весенние, и мне  так
дорого твое внимание. Спасибо.
   - Я рад, что они тебе понравились, - сухо отозвался Шейн.
   От его равнодушного и чужого голоса у нее мурашки побежали по  спине,  но
тем не менее она затараторила дальше:
   - Мы целую вечность не виделись - по меньшей мере, восемь месяцев, и  вот
теперь мы оба здесь, вдали от Йоркшира. Двое бродяг в Нью-Йорке. Нам  просто
необходимо повидаться... -  Она  запнулась,  но,  набрав  в  грудь  побольше
воздуха, выпалила:
   - Пообедать вместе.
   Ответом ей была еще более долгая пауза.
   - Я.., ну.., гм.., не знаю, когда я смогу. А когда ты предлагаешь.  Пола?
Какой вечер у тебя свободен?
   - Сегодняшний вечер не хуже всех прочих, - решительно произнесла  она.  -
Если, конечно, у тебя нет других планов.
   - Боюсь, что есть. Я собираюсь работать допоздна. У меня  скопилась  куча
бумаг за прошлую неделю, и их все надо разгрести.
   - Но должен же ты когда-нибудь есть, - сказала  она  тоном,  не  терпящим
возражений, а затем весело рассмеялась. - Помнишь,  что  бабушка  все  время
повторяла миссис Боннифейс в "Гнезде Цапли"? Ну, насчет того, что работа  не
волк и так далее. Ты, по-моему, никогда с ней не спорил. Он промолчал.
   - Извини, пожалуйста, - ласково защебетала она.  -  Не  буду  так  сильно
давить на тебя. Я знаю, что такое завал на работе. Давай  перенесем  встречу
на  какой-нибудь  другой  вечер.  Я  пробуду  здесь  около  трех  недель.  Я
подстроюсь под тебя, позвони, когда у тебя наметится  свободное  время.  Еще
раз спасибо за цветы, Шейн. Пока. - И она поспешно повесила трубку,  не  дав
ему возможности ответить.
   Рывком поднявшись со стула, Пола подошла  к  журнальному  столику,  взяла
визитную карточку, швырнула ее в камин  и  смотрела  на  нее,  пока  она  не
обратилась в пепел. Он разговаривал с нею так холодно и бездушно,  на  грани
невежливости. Но почему? Почему? Почему? Что она ему сделала, что  он  ведет
себя с ней так недружелюбно и отчужденно? Пола задумчиво  провела  рукой  по
волосам и, пожав плечами, вернулась к  столу.  "Я  просто  круглая  дура,  -
подумала она. - Наверное, у него бурный роман со Скай  Смит,  и  ему  не  до
того, чтобы развлекать подругу  детства,  тем  более  что  он  к  ней  давно
охладел. Возможно, он даже живет со Скай. Мерри и Уинстон утверждают,  будто
у них платонические отношения, но откуда им знать?  Они  всегда  утверждали,
что Шейн очень скрытный. Забавно, со мной он никогда не скрытничал,  и  я  с
ним тоже, если уж на то пошло. У нас не было  секретов  друг  от  друга,  мы
рассказывали друг другу все".
   Резко зазвонил телефон. Пола сняла трубку. Не  успела  она  даже  сказать
"алло", как он заговорил:
   - Меньше чем через час я не обернусь, а то и дольше, -  поспешно  выпалил
Шейн. Казалось, ему не хватало дыхания. - Я  еще  должен  вернуться  к  себе
домой переодеться, а уже семь.
   - Ты же знаешь, что тебе вовсе не обязательно так суетиться из-за меня, -
ласковым  голосом  воскликнула  Пола,  испытывая  удивление,   смешанное   с
радостью, что он перезвонил. - В конце концов, мы все-таки как одна семья. -
Пола тихонько засмеялась. Он всегда  уделял  очень  большое  внимание  своей
внешности, но ей даже нравилась в нем эта черточка. - Кроме того, ты можешь,
если захочешь, освежиться здесь. И послушай, нам совсем необязательно идти в
шикарный ресторан. Меня вполне устроит какое-нибудь скромное местечко.
   - Хорошо. Я приеду к тебе около половины восьмого.  До  встречи.  -  Шейн
повесил трубку так же быстро, как и его собеседница несколько минут назад.
   Пола долго сидела, не  отрывая  взгляда  от  телефона.  Почему-то  у  нее
кружилась голова.
   Шейн тяжело вздохнул и затушил сигарету, которую закурил перед  тем,  как
позвонить Поле.
   Затем  он  набрал  номер  маленького  французского  бистро,  которое  ему
нравилось, и заказал столик на двоих на девять часов. Потом встал,  поспешно
спустил закатанные рукава рубашки, затянул потуже узел галстука и направился
к гардеробу за пиджаком и пальто.
   "Идиот, - ругал он себя. - Бросился плясать под ее дудку. Вмиг позабыл  о
своем твердом намерении не видеться с ней, и  только  потому,  что  в  конце
разговора  услышал  грусть  в  ее  голосе".  Грусть   и   разочарование.   И
одиночество. Горькое одиночество. Слишком долго он жил один, слишком  хорошо
было ему знакомо это состояние, чтобы не узнать его сразу же. Кроме того, он
знал и понимал Полу лучше кого бы то ни было и всегда  мог  абсолютно  точно
угадать ее настроение, даже когда она пыталась скрыть свои чувства.  Подобно
своей бабушке, Пола отлично умела маскироваться  и  легко  сбивала  с  толку
любого. Но его  она  не  обманет.  Несколько  минут  назад  она  разыгрывала
беспечность - он  сразу  это  понял.  Ее  смех  и  легкомысленный  тон  были
наигранными. Значит, его сестра все-таки права. Пола озабоченна, растерянна.
Но в чем дело? Бизнес? Ее семейная жизнь? Нет, сюда он вторгаться не может.
   Надев свой спортивного покроя пиджак, Шейн  стащил  с  вешалки  пальто  и
вышел из кабинета. Несколько секунд спустя он оказался  на  Парк-авеню  и  с
облегчением отметил,  что  движение  на  улице  не  очень  насыщенное.  Шейн
остановил такси, сказал шоферу адрес и, усевшись на заднее сиденье, полез  в
карман за сигаретами и зажигалкой.
   Он закурил, и сардоническая улыбка тронула уголки его широкого кельтского
рта. "Ты сам суешь голову в петлю, О'Нил, - сказал он себе. - Но ты знал  об
этом уже тогда, когда посылал ей  цветы.  Ты  же  ждал,  что  она  позвонит,
получив их. Не ври сам себе - ждал. Ты просто предоставил ей  право  подачи.
Да, все верно - но только отчасти".
   Сегодня днем, на пути в контору  со  строительной  площадки,  он  заметил
фиалки в витрине цветочного магазина и тут же вспомнил ее  глаза.  И  потом,
робко топчась у дверей магазина, не отводя  взгляда  от  витрины,  перенесся
мыслями в прежние времена, в дом на берегу моря, и там, в сказочной вилле на
скалистой вершине, была она.., воплощение его юношеских  мечтаний..,  нежная
девушка с садовой тяпкой в руках...
   Он открыл дверь и купил фиалки, зная, что они ей  понравятся.  Охваченный
ностальгией, он забыл о всех своих колебаниях. Только  позже  Шейн  принялся
анализировать причины своего поступка.
   "Да и черт с ним! Теперь уже поздно, - подумал он и  нетерпеливым  жестом
загасил сигарету. - Я пригласил ее на обед. Надо выдержать. В конце  концов,
я взрослый мужчина и вполне способен  совладать  с  такой  ситуацией.  Кроме
того, речь шла всего лишь об обеде. Пустяки".

Глава 10

   Минут десять спустя Шейн вылез из такси на углу Пятой авеню  и  Семьдесят
седьмой улицы.
   Первые три месяца своего пребывания в Нью-Йорке он жил в  квартире  Эммы,
поэтому привратник сразу узнал его  и,  прежде  чем  позвонить  в  квартиру,
поздоровался.
   Поднимаясь в лифте на десятый этаж, Шейн почувствовал в груди тугой комок
волнения. Или предвкушения?