обещаю.
   Он взял ее за плечи  и  слегка  подтолкнул  к  мосту.  Она  осторожно
шагнула вперед и пошатнулась.
   - Не останавливайся, - услышала она голос Волка. - Иди вперед.
   Она сделала два шага, удивляясь собственной смелости. Однако дрожь  в
коленях усилилась, и она с  трудом  понимала,  куда  ставит  ногу.  Одно
неверное движение, и Онор  поскользнулась,  взмахнула  руками  и  громко
вскрикнула. Она, безусловно, полетела бы вниз, если бы Волк в  последний
момент не схватил ее за плечи. Она раскачивалась, потеряв равновесие,  а
Волк,  собрав  все  свои  силы,  удерживал  ее.  Мышцы  его  ног  и  рук
округлились от напряжения. Но он справился, удержался на тонком  бревне.
Наконец он проговорил, задыхаясь от напряжения...
   - Я скажу - один - ты делай шаг назад. Два - второй. Ты поняла?
   - Да...
   - Давай. Один...
   Она шагнула назад, чувствуя, что Волк одновременно с  ней  делает  то
же.
   Его руки все еще крепко сжимали  ее  плечи.  Это  придавало  ей  чуть
больше решимости. Еще два шага, и она ощутила, что ее  никто  больше  не
держит. Она тут же рухнула - на твердую землю. Несколько минут они молча
отдыхали. От напряжения у Волка  потекла  кровь  из  раненой  руки.  Она
виновато поглядела на него.
   - Говорила я, это упражнение не для меня.
   - Вижу.
   - Может, можно найти место поуже?
   - У нас нет времени.
   - Но все равно, мне здесь не перебраться.
   - Ты переберешься.
   - Волк, прошу тебя. Я и сама убьюсь, и тебя за собой потащу. Ты этого
хочешь?
   - Вставай, Лилия.
   Он силой поднял ее на ноги, потому что Онор не шелохнулась.
   - Я не пойду, - упиралась она. - Оставь меня, Волк.
   Она не сразу поняла, что он делает. Быстрым движением он подхватил ее
на руки.
   - Не шевелись,  -  приказал  он  сурово.  Онор  ахнула  и  заколотила
кулаками по его груди.
   - Прекрати! Нет, Волк, нет! Не надо, прошу тебя.
   Она отбивалась, как могла. Один из ее беспорядочных  ударов  пришелся
по кровоточащей руке воина. Он слегка вздрогнул. Онор испугалась и сразу
остыла.
   - Извини, Волк, правда. Больно?
   Он отрицательно качнул головой. Голова Онор бессильно  упала  ему  на
грудь.
   - Не шевелись, не разговаривай, - велел он тихо. - И не дрожи, я тебя
не уроню, Тигровая Лилия.
   Он перехватил ее поудобнее и твердо шагнул на  опасный  мостик.  Онор
закрыла глаза и замерла. Она даже старалась не дышать. Ей казалось,  что
между сделанными Волком шагами проходили не мгновения, а целая вечность.
   Она согласилась оглядеться лишь когда  Волк  усадил  ее  на  землю  и
присел рядом отдохнуть. Они благополучно миновали страшное место.
   - Неужели мы перебрались! - вырвалось у Онор.
   Волк даже усмехнулся - большая редкость для него.
   - Я - да! А тебе нечем гордиться.
   Онор не обиделась.
   - Надеюсь, я большая обуза для тебя, Волк. Это будет тебе наукой.
   Нечего брать в плен женщин, - язвительно заметила она.  Наконец,  она
обратила внимание, что ее платье перепачкано свежей кровью.
   - О! Волк, твоя рука...
   - Пустяк. Царапина.
   - Ничего себе царапина!
   Волк пожал плечами, встал и ногой столкнул бревно в пропасть. Онор  с
холодком в сердце  проводила  его  взглядом.  Потом  ее  внимание  вновь
переключилось на Волка.
   - Надо остановить кровь, - заявила она. Из подходящих вещей у нее был
только шелковый носовой платок.
   - Раздевайся, - потребовала она. Волк не очень охотно стянул  с  себя
кожаную рубашку. Онор неуверенно перевязала его руку. Ей никогда  раньше
не приходилось делать ничего подобного.
   - Крепче затягивай, - сказал Волк. - Иначе кровь не остановится.
   Онор поморщилась.
   - Неужели тебе совсем не больно?
   - Пустяки.
   Она  вздохнула  и  туго  перевязала  его  рану.  Секунду  она   молча
разглядывала его. В отличие от белых его смуглая  кожа  была  совершенно
гладкой. Ни на руках, ни на груди у него не было даже намека на волосы.
   Именно потому хорошо заметен был  каждый  из  многочисленных  шрамов,
рядом с которыми простреленная рука  действительно  выглядела  пустячной
царапиной.
   - Так хорошо? - спросила  она.  Волк  кивнул.  Она  помедлила,  потом
указала на глубокий след чуть пониже плеча. - Это похоже на след когтей.
   - Верно. Это была рысь.
   - Разве они нападают на людей?
   - Она уже была ранена бледнолицым охотником.
   - И ты убил ее?
   - Один из нас должен был погибнуть. Я остался жив.
   Холодный блеск его глаз покоробил Онор.
   - Здесь выживает сильнейший? - заметила она сухо. Это был не  вопрос,
скорее констатация факта. Волк согласился с ней.
   - Это так. Выживает только самый сильный, самый ловкий, самый хитрый.
   - Это жестоко.
   - Да. Но выхода нет.
   Она глядела на его замкнутое лицо, непроницаемую маску на котором  ей
всегда хотелось сорвать. Онор спрашивала себя, является ли она для Волка
обузой, мешающей ему выжить в этом жестоком мире, или, может  быть,  она
по-своему поддерживала в нем силу, скрашивая его одиночество.  Жалел  ли
он, что проявил бессмысленное упрямство и увел ее с собой? Она не знала.
Да и знал ли сам Волк?
   В тот  день  они  проделали  длинный  и  трудный  путь.  Но  Онор  не
произнесла ни слова  жалобы  или  протеста.  Лишь  когда  стемнело,  они
устроили привал. У Волка не было ни ружья, ни лука,  так  что  охотиться
ему было нечем. Он выкопал несколько съедобных корешков и показал  Онор,
как очистить их, чтобы добраться  до  безвкусной  беловатой  сердцевины.
После  скудного  ужина  Онор  прилегла  на  землю.  Теперь  ей  казалось
блаженством просто лежать без движения.
   - Спи, - велел ей Волк. - Как только рассветет, мы пойдем дальше.
   Она охотно послушалась и быстро заснула. Лишь под утро  ее  разбудило
уханье совы,  она  приоткрыла  глаза.  Еще  было  темно,  в  траве  тихо
стрекотали  какие-то  насекомые,  нарушая  величественную  тишину  леса.
Красный Волк сторожил их покой. Похоже, он не сомкнул глаз всю ночь.  Он
сидел, подобравшись, готовый отразить любую опасность, рассеяно растирая
простреленную руку чуть выше раны. Видно, она  все  же  беспокоила  его.
Онор хотела было заговорить с ним, но промолчала. "В  конце-концов,  это
его мир, - рассудила она, - и  ему  виднее,  как  прожить  здесь.  Хочет
бодрствовать ночами, поджидая врагов - на здоровье. Может, хоть не будет
днем бежать со всех ног. Должен же он когда-то устать. А я всего  только
пленница. И я буду спать, пока можно."
   И снова Онор-Мари провела целый день на  ногах.  Они  шли  и  шли  по
бесконечным тропам, то теряющимися между деревьями, то изгибающимися  по
зеленым холмам. Ей казалось, что они двигаются бесшумно и  быстро  и  не
оставляют никаких следов. Но индеец был недоволен.  Последние  часы  они
брели вдоль реки по колено в воде, чтобы не оставлять следов  на  мягкой
земле. Сначала это было несложно, но  Онор  устала,  течение  лишало  ее
равновесия, сбивало с  ног,  колени  не  сгибались,  ступни  онемели  от
холода.
   Ее шатало, но Волк был неумолим, как время...
   К вечеру  мокрая  и  несчастная  Онор-Мари  наконец  увидела  впереди
признаки жизни.
   - Гляди, Волк, дым!
   - Вижу, - коротко отозвался он. На  невозмутимом  лице  не  появилось
признаков ни радости, ни  беспокойства.  -  Это  не  костры  гуронов,  -
добавил он.
   - Что тогда?
   - Не знаю, - сдержанно ответил он. - Поспеши, Лилия.
   Он зашагал вперед. Скоро они вошли  в  деревню,  где  царили  хаос  и
смерть. В живых никого  не  осталось.  Постройки  были  сожжены.  Видно,
жителей застали врасплох.  Признаков  сражения  не  было,  скорее,  были
признаки резни.
   Онор вскрикнула, споткнувшись о чью-то руку.
   - Что это, Волк? - ахнула она. - Это  белые,  да?  Это  французы  или
англичане?
   Ей стало ужасно стыдно. Но Волк качнул головой и проговорил с видимым
усилием:
   - Это ирокезы.
   - Потому что сняты скальпы?
   - Бледнолицые теперь тоже снимают скальпы.
   - Да что ты?!
   - Это правда. Но они  не  хотят  взять  силу  врага.  Они  хотят  его
унизить, - тихо объяснил ей индеец.
   - Боже! - Онор сделала несколько шагов по обагренной кровью земле.  -
Боже! Против кого же здесь война!
   Волк молчал. Он глядел на сожженный дотла вигвам.
   - Здесь был вигвам моего друга, - наконец сказал он, указав на черные
уголья. - Здесь жил он со своей дочерью, Весенней Грозой.
   Онор искала в нем признаки слабости, но Волк был непроницаем. То, что
творилось у него в душе, было загадкой.
   - Это девушка, которая тебе нравилась? -  попыталась  она  приоткрыть
завесу.
   - Ей минуло лишь тринадцать весен.
   - Они есть здесь? - спросила Онор. Волк  не  ответил.  Он  бродил  по
сожженной земле, оглядывая погибших, а она уныло ходила следом. Даже  не
зная никого из этих людей, Онор содрогалась от ужаса.  От  отвращения  у
нее закружилась голова. Вместе с Волком они обошли поселок, но никого из
оставшихся в живых, если таковые  были,  не  попалось  у  них  на  пути.
Наконец Волк остановился и указал Онор на срубленное дерево  в  стороне,
там, где уже начинался густой лес.
   - Побудь там, Тигровая Лилия, - приказал он.
   - Зачем? - подозрительно поинтересовалась Онор.
   -  Я  должен  похоронить  мертвых,  -  коротко   ответил   он.   Онор
запротестовала.
   - Я пойду с тобой!
   - Нет! - он повысил голос, и его "нет"  прозвучало  как  удар  кнута.
Онор поняла, что  стоит  подчиниться.  Она  повернулась  и  пошла  одна.
Усевшись, она ощутила вдруг,  что  у  нее  стучат  зубы,  так  сказалось
нервное напряжение, в котором она пребывала.  "Самое  время  сбежать  из
плена", - с горечью подумала она. Но темнеющий лес сейчас пугал ее. Онор
мерещились тени за каждым  деревом,  хруст  веток  заставлял  ее  сердце
сжиматься. Никогда еще она не чувствовала себя такой напуганной. Сумерки
сгущались, ее била нервная дрожь, перед  глазами  стояли  обезображенные
тела погибших индейцев.
   Порыв ветра сбросил вниз несколько сухих веток,  и  когда  неожиданно
что-то царапнуло ее по щеке, Онор вскочила на ноги, вскрикнув от  ужаса.
Ее мужество истощилось. Уже добрых два часа она сидела здесь одна.  Гнев
Волка показался ей более заманчивым, чем пребывание  наедине  со  своими
страхами.
   Она побежала в сторону  поселка,  продираясь  сквозь  кусты.  Посреди
деревни горел костер, там  было  светлее,  чем  в  лесу…  Волк,  как  ни
старалась  она  подойти  бесшумно,  мгновенно  повернул  голову,  и  нож
сверкнул молнией в его руке. Увидев Онор, он убрал нож.
   - Зачем ты пришла? Уходи.
   - Волк, я тебе не помешаю, обещаю.
   - Тебе не место здесь, бледнолицая скво.
   - Считай, что меня здесь нет.
   Она присела в сторонке, упрямо сжав губы. Волк помедлил  секунду,  но
смирился с ее присутствием и, не пререкаясь с  ней  больше,  вернулся  к
своей скорбной работе. Мертвые должны были найти свой  последний  приют…
Онор  пробормотала  несколько  слов  христианской  молитвы,  но   что-то
остановило ее.
   Ей вдруг стало смертельно жаль Волка. У них была  одна  общая  черта.
Как никого в целом мире не волновала судьба Онор, так и  Волк  не  имел,
казалось, ни одного близкого человека... До глубокой ночи  Волк  хоронил
погибших. Онор  не  сразу  заметила,  когда  он,  отдав  последнюю  дань
несчастным, повернулся к ней. Она вздрогнула, когда он  назвал  ее  имя.
Она не спала, но впала в состояние, близкое к трансу.
   - Ты слышишь меня? - повторил он.
   - Что? - Онор очнулась.
   - Пора.
   Он выглядел смертельно усталым и бесконечно одиноким.
   - Разве мы не останемся здесь на ночь?
   Волк посмотрел на нее, как на безумную.
   - Здесь?! Тигровая Лилия, вставай, надо идти.
   - Тот вигвам практически цел… По-видимому, дошло до Онор,  дело  было
не в вигваме, а просто Волк считал кощунством оставаться  здесь  дальше.
Он гневно схватил ее за руку и увлек за собой.
   - Я поняла, отпусти меня, Волк, - взмолилась она. Индеец выпустил  ее
руку, которую сжал слишком сильно. Онор поспешила следом.
   - Куда мы идем?
   Он не ответил.  Онор  всегда  раздражало,  когда  он  игнорировал  ее
вопросы.
   - Волк, я хочу знать, куда мы идем.
   В ее голове зазвучали требовательные нотки.
   - Туда, - Волк указал на вершину холма, освещенную желтоватым  лунным
светом. Онор застонала.
   - Зачем? У меня уже нет сил. Еще и вверх!
   - Там мы остановимся до утра, - пообещал он.  Утешение  было  слабым,
потому что  Онор  не  преувеличивала.  У  нее  подкашивались  ноги.  Она
переставляла их, зная только, что если отстанет, то  останется  одна  на
этой жестокой земле, где целая деревня может исчезнуть, словно и не было
никогда. Она не помнила, как дошла до небольшой пещеры, куда  привел  ее
Волк. Ее входа почти не было заметно среди скалистых холмов.
   - Заходи и ложись спать, - велел ей Волк. Она послушалась,  забралась
вглубь пещеры и легла на землю. Но усталость отняла у нее  все  силы,  к
ней даже сон не шел. Появился Волк, который на  всякий  случай  осмотрел
окрестности. Теперь он сел у самого входа, вытянув ноги и  прислонившись
спиной к каменному своду. Онор приоткрыла глаза.
   - Ты ведь не собираешься охранять нас  всю  ночь,  Волк?  -  напрямик
спросила она.
   - Это необходимая предосторожность.
   - Не глупи, Волк. На тебе лица нет от усталости. Если нас тут найдут,
значит, так тому и быть - и точка. А сейчас надо восстановить силы. И не
убеждай меня, что ты железный и совсем не устал, я не поверю.
   Он  посмотрел  на  нее  со  смешанным  выражением  на  лице,  но   не
рассердился.
   - Ты права, Лилия, - сказал он, окончательно удивив ее. Онор  ожидала
возмущения. Волк прилег, передвинувшись вглубь пещеры, и закрыл глаза.
   Онор с завистью поглядела на его невозмутимое лицо. Она все никак  не
могла успокоиться.  Волны  дрожи  пробегали  по  ее  телу,  не  позволяя
расслабиться.
   Ей было страшно и одиноко, теперь ей казалось, что  она  слышит  шаги
снаружи, а ветерок был как дыхание врага. Как она не  успокаивала  себя,
залитые кровью гуроны из деревни стояли у нее перед глазами.
   - Волк! - прошептала она.
   - Говори, - тихо отозвался он. Онор не поняла, разбудила она его  или
он еще не спал.
   Онор проявила всю свою смелость, неожиданно попросив:
   - Можно я возьму тебя за руку?
   Эта детская просьба поставила Волка в тупик. Он не сразу нашелся, что
сказать. Наконец, Онор услышала его сдержанный ответ:
   - Если это тебе не неприятно...
   Он придвинулся ближе к ней, и Онор нащупала во  мраке  протянутую  ей
руку. Их пальцы переплелись, и вместе с теплом его  руки  ей  передалась
частичка  его  уверенности.   Онор   вздохнула.   Постепенно   ее   тело
расслабилось.
   Ощущение, что она не одна, успокаивало. Она  покрепче  сжала  горячую
ладонь и наконец уснула.
   Когда она  открыла  глаза,  первое,  что  она  увидела,  был  веселый
солнечный блик на земле, разогнавший ее страхи. Она невольно  улыбнулась
новому дню и потянулась. Только теперь  она  выпустила  руку  Волка,  за
которую так всю ночь  и  цеплялась,  как  утопающий  за  соломинку.  Она
впервые проснулась раньше его. "Либо у меня бессонница, либо  что-то  не
так", - решила Онор. Она снова  дотронулась  до  его  ладони,  она  была
огненногорячей. Она осторожно коснулась его лба, он мгновенно очнулся, и
Онор встретила его цепкий взгляд. Она смущенно улыбнулась.
   - Тебя сильно лихорадит.
   Он сел и, обнаружив, что солнце уже встало, недовольно поморщился.
   - Пустяки, - проворчал он. - Мы потеряли  несколько  часов.  Придется
наверстать, Тигровая Лилия. Ты готова?
   Она с удовлетворением заметила след усталости  на  его  лице.  Ей  уж
совсем стало казаться, что он сверхчеловек, и  ему  чужды  все  чувства,
присущие людям - страх, боль,  усталость,  сомнения.  Она  почувствовала
себя увереннее.
   - Ты уверен, что ты хорошо себя чувствуешь?
   - Да, - он пожал плечами, но Онор отметила, что он и сам не торопится
подниматься с земли.
   - Прекрасно. Ты не возражаешь, если мы посмотрим, как там твоя рука?
   Может быть, нужно сменить повязку.
   Онор показалось, что он как-то странно смотрит на  нее.  Так  мог  бы
смотреть человек, который не может понять, кто перед ним, друг ли,  враг
ли, знакомый или чужой. Он сбросил рубашку.  Стараясь  ничем  не  выдать
своих чувств, Онор  приблизилась,  охваченная  суеверным  ужасом  дикаря
перед огнем.
   В медицине она понимала гораздо меньше, чем ничего. Она увидела,  что
повязка вся промокла от  крови.  Содрогаясь,  она  неверными  движениями
попыталась развязать узел. Он упорно не поддавался. Волк  не  произносил
ни слова, и молодая женщина, прикусив губу, сама пыталась справиться  со
своей задачей. Ей удалось снять старую повязку, и она тяжело вздохнула.
   - Ужасно.
   Волк спокойно покосился на  свою  руку  и  утвердительно  кивнул.  Не
похоже это было на заживающую рану. Кожа вокруг  была  раскалена,  кровь
сочилась медленно, но непрерывно. Онор нервно сглотнула.
   - Пойду-ка я принесу воды.
   - Оставайся здесь, - сухо сказал Волк. - Тут опасные места. Оставайся
в пещере.
   - Не украдут меня за пару минут, - огрызнулась она. - Сама  схожу.  А
то твое упрямство, Волк...
   - Что?
   - Не доведет тебя до добра, - закончила она. -  Глянь  хоть  на  свою
руку. Ты назвал это царапиной.
   - Так и есть, - проворчал он сердито.
   - Вот от таких царапин некоторым  порой  и  ампутируют  руки-ноги,  -
мрачно изрекла Онор. Она направилась к выходу из пещеры,  припоминая  на
ходу, откуда накануне до нее доносилось журчание  ручья.  Волк  окликнул
ее, когда она уже была снаружи.
   - Видишь сухое дерево прямо перед тобой?
   - Ну, вижу.
   - Наломай сухих веток и принеси сюда.
   - Костер? Разве холодно? Помилуй Бог, жара же адская.
   - Надо будет прижечь рану, - тихо ответил он. Ничего не говоря,  Онор
отправилась искать воду.
   Она вернулась с охапкой хвороста в руках. Бросив его посреди  пещеры,
она села  около  Волка,  предоставив  ему  разжечь  огонь.  Сухие  сучья
затрещали, шипя от прикосновений языков пламени. Стало невыносимо жарко.
   Онор старательно промыла воспаленную рану водой. Наконец она  подняла
глаза.  Волк  протянул  ей  нож,  накаленный  докрасна   в   огне.   Она
нерешительно взяла его. Несколько мгновений она  боролась  с  собой,  но
проиграла сражение. Ее руки позорно дрожали. Волк молча ждал, не  торопя
ее.  Она  колебалась,  и  в  конце-концов  у  нее   вырвалось   жалобное
восклицание:
   - Я просто не могу! Не могу и все!
   Волк не выразил никаких чувств, взял свой нож из ее трепещущей  руки,
снова разогрел остывающий металл и, не  задержавшись  ни  на  секунду  в
сомнениях или страхе, прижал лезвие к своему телу. Онор показалось,  что
он сейчас взвоет от боли, но максимум, что  он  позволил  себе,  это  на
мгновение крепко зажмурить глаза и сжать кулаки, отчаянно напрягая волю.
Раздалось ужасающее шипение. Онор напряженно вглядывалась  в  его  лицо,
ставшее серобезжизненным. Вот он открыл глаза, пальцы разжались,  и  нож
выскользнул  на  землю.  Усталым  жестом  он  отер  со  лба  выступившую
испарину. Онор приготовила оторванный кусок своей нижней юбки.
   - Давай перевяжем, - тихо проговорила она. Волк вытянул руку,  и  она
сделала новую повязку.
   - Пора, - заметил индеец. - Пора... - он стал подниматься на ноги.
   Неистребимый здравый  смысл  Онор  отчаянно  воззвал  к  хозяйке.  Ее
янтарные глаза метнули молнии.
   - Да? Отлично. Только скажи мне, кому это нужно? Кому нужно, чтобы ты
издевался над собой? Кому станет легче от твоего терпения? Объясни  мне,
и пойдем, куда хочешь, хоть сейчас,  -  она  ничего  не  могла  с  собой
поделать.
   Она не могла больше бояться Волка, что  бы  он  ни  делал.  Ее  страх
навсегда покинул ее в тот день, когда  она  заснула  связанная,  положив
голову к нему на колени.
   Он  ошеломленно  поглядел  на  свою  дерзкую   пленницу.   Ниже   его
достоинства было пререкаться с ней, с  дочерью  презренных  бледнолицых.
Слабая улыбка тронула его губы, и тут  же  см