робка диаскопа - одинаково и волшебство, и реальность.


2.9.61.

     У  Машки вчера был  праздник:  весь  день гостила у  нас  живая кукла -
Машкина племянница Аллочка Кальницкая, она же Кулемушка.
     Конечно, это наслаждение - держать эту двадцатифунтовую куклу на руках,
играть  с  нею,  надевать  на  нее  платьице и  штанишки.  Даже  вытирать ей
платочком губы - и это было радостью.
     Но к этой радости примешивалось и нечто горькое: ревность!..
     Вся нежность,  все поцелуи, улыбки, восторги были обращены к маленькой.
И  я  очень хорошо видел,  чувствовал,  как где-то  в  глубине Машкиной души
шевелится  неприязнь к  этой  улыбающейся розовощекой малышке.  Ничего!  Это
очень  полезно.  Любовь победит,  переборет эту  неприязнь.  А  Машка слегка
сдвинется с того места, которое называется "пуп земли".


5.9.61.

     Часа два гуляли вчера с Машей.  Вышли из ворот -  солнечно,  прохладно,
дует ветер.
     Зашли в  сад при большом доме на  Мичуринской улице.  Собирали желуди и
голубиные перья.  В  этом  саду  -  маленький игрушечный домик,  мечта  всех
ребятишек,  особенно девочек.  Домик  набит  девчонками лет  по  шесть-семь.
Побежала туда и Машка.
     - Можно и мне с вами играть?
     - Можно. Тебя как зовут?
     - Маша. А тебя? А вас?
     - Меня Лена. Меня Таня. Меня Маня. Дай перышко.
     - Пожалуйста.
     И раздала все перышки. И все желуди.
     Играли в  прятки,  в  палочку-выручалочку.  Машка до  сих пор играть не
умеет и не пытается даже научиться. Просто бегает и смеется.


x x x

     - Ты что плачешь, Маша?
     - Я просто так. Не то плачу, не то смеюсь.


6.9.61.

     Ходили  вчера  за  покупками -  в  молочный и  другие  магазины.  Машка
помогала -  стояла в  очередях,  хотя что  такое очередь -  до  сих  пор  не
понимает.
     - Стой, - говорю, - вот здесь, за этой тетей.
     Возвращаюсь и  вижу,  что лишь одна часть задания дошла до  нее:  стоит
здесь, то есть там, где была поставлена. А тетя... тетя уже далеко, а за ней
еще пять теть.
     В другой раз говорю:
     - Иди стань в очередь у кассы.
     Через две минуты ищу - нет Маши в очереди.
     Вижу -  стоит у  другой кассы,  у неработающей.  Стоит сбоку,  беспечно
покачивает ногой, терпеливо ждет меня...


x x x

     Ночью мы с мамой рассадили в столовой на тахте всех Машиных кукол.
     Утром Машка вошла в столовую и буквально остолбенела.
     По словам мамы, минуту стояла молча в дверях и наконец выговорила:
     - Мама, ты знаешь!.. У Катарины сегодня день рождения. К ней все дети в
гости пришли!..
     А минут через пять спросила:
     - Мамочка, это они сами, или это ты их так посадила?
     Ах, Машка, Машка, счастливый ты человек!..


x x x

     Читал ей на прогулке стихи Хармса.
     - Это кто написал?
     - Хармс.
     - Как?
     - Хармс. Даниил Иванович Хармс. Очень хороший поэт.
     - А где он сейчас?
     - Умер.
     Помолчала.
     - Почему это все умирают писатели?


7.9.61.

     На  Кировском проспекте папа  зашнуровывал Машке ботинок,  и  вдруг она
закричала:
     - Ой, здравствуйте! Здравствуйте!
     И еще раз:
     - Здравствуйте!
     - С кем это ты?
     - Ты не знаешь. Это моя знакомая.
     Пошли догонять.
     - Кто же это?
     - Это доктор. Знакомая. В больнице Эрисмана меня лечила.
     Не догнали.  Да и хорошо сделали,  пожалуй.  Докторша шла с мужем,  а у
того на руках - ребеночек.


x x x

     Третьего дня сидели в уютном садике - во дворе Дома художников.
     Я сказал, что здесь, кажется, живет художник А.
     - Это какой?
     - А тот, что рисовал картинки к книге Бианки "Зоопарк".
     - Ты знаешь, папочка, надо им написать: почему для детей такие грустные
книжки пишут? Я плохо сплю, когда мне что-нибудь грустное или страшное перед
сном читают.


8.9.61.

     Предложил Маше:
     - Хочешь, поедем туда, где я родился и провел детство?
     Подумала.
     - Я лучше в Зоопарк хочу.
     Все-таки поехали в места папиного детства.
     На  автобусе добрались до Никольского рынка,  а  там пошли пешком -  до
бывшей Покровской площади,  по  Английскому к  Фонтанке и  по  Фонтанке -  к
двухэтажному домику с балкончиком посередине.
     Вечером Машка сказала,  что ей больше всего понравился этот балкончик и
то еще, что в этом доме жил "маленький Алексейчик".
     Вошли  во  двор  -  грязный,  "захламленный"  и  все-таки  знакомый  до
последнего камушка.
     У папы самым буквальным образом замирало сердце.
     Маленький мальчик на трехколесном велосипеде (папа вспомнил себя в этом
возрасте,  на  этом же  месте и  на  таком же велосипеде) с  места в  карьер
сообщил папе:
     - Сегодня пожарные приезжали!
     - Пожар был?
     - Ага.
     Недаром, значит, папу потянуло в эти места.
     По Лермонтовскому дошли до Балтийского вокзала.  По пути, на Покровской
площади и  на Лермонтовском,  заходили в какие-то кофейни,  ели крутые яйца,
пирожки, пили тепленький кофе.
     От  Балтийского до  Финляндского ехали  на  метро.  И  вечером Маша  по
секрету сказала маме:
     - Все-таки больше всего мне понравилось метро.


x x x

     Светский разговор за столиком кафе:
     - Ты знаешь,  папа,  Сяо-Сяо хотя китаянка,  она очень любит украинский
борщ. И, абарот, не любит лягушек.
     Сяо-Сяо - это кукла.


x x x

     На  днях мы  были в  садике,  где  Маша играла с  девочками в  пятнашки
(палочку-выручалочку). Девочки считались. В считалке такие слова:

                Здравствуй, попочка-дружок,
                Сколько стоит пирожок?

     На следующий день я говорю:
     - Как это звали девочку, с которой мы играли? Которая считала.
     - Таня! Плохая девочка!
     - Почему?
     - Говорит "попочка".
     Понятия не имела, что попочка - это попугай.


11.9.61.

     Сейчас только хватились:  батюшки, ведь Машка уже вышла из возраста "от
двух до пяти"!..  Вышла,  следовательно,  если верить Чуковскому, из периода
гениальности и перешагнула, если верить Макаренке, через ту черту, когда уже
завершено основное воспитание ребенка.
     Но мы, несмотря на это, еще пытаемся воспитывать ее.


12.9.61.

     Сидели вчера в  Дивенском садике.  Впрочем,  сидел я,  а Машка играла -
или,  вернее, делала попытки вступить в игру с незнакомыми девочками. Да, не
скрою,  отцовское сердце больно сжималось,  когда он видел издали, как Машка
подбегает к  компании  девчонок  лет  по  шесть-восемь,  что-то  им  говорит
("Девочки, можно с вами поиграть?") и тотчас отходит в сторону. По-видимому,
ответ этих высокомерных девиц гласил:
     - Иди, иди, карапет, без тебя обойдемся.
     Машка возвращается ко  мне.  Я  ее не расспрашиваю,  она тоже ничего не
говорит. Только говорит:
     - Лучше я здесь посижу. Одна поиграю. С Люсенькой. Это даже интересней.
     Люсенька - это кукла.
     Неправда,  что с  Люсенькой интересней,  чем с живыми девочками.  Через
пять минут - опять:
     - Папочка, можно, я с этими девочками на качелях покачаюсь?
     Наконец   она   находит   себе   товарища.   Мальчик.   Школьник.   Лет
одиннадцати-двенадцати.  В  ученической фуражке.  Вижу,  ведет этот  парень,
тянет  за  веревочку деревянный грузовик,  сзади  гордая и  счастливая бежит
Машка, а в кузове грузовика сидит, покачиваясь, ее Люсенька.


x x x

     На  днях,  когда  мама  утром  во  время гимнастики рассказывала ей  об
олимпиаде и говорила о разных странах, Машке очень понравилось слово "СССР".
     Много раз на дню - ни с того ни с сего, но звонко, с аппетитом:
     - Эс-эс-эс-эр! Эс-эс-эс-эр!


x x x

     Не помню, по какому случаю, зашел у нас разговор о моей книжке "Часы".
     Ах,  да,  вспомнил!  Звонила Г.В.Антонова, мой редактор, просила зайти,
посмотреть рисунки к этой книге. Я собирался идти с Машей. А ей не хотелось.
Я объяснил ей,  зачем мне нужно.  И стал рассказывать сюжет "Часов". Показал
старое издание с литографиями Пахомова. Она стала умолять:
     - Папочка, прочти!
     Думал, не выйдет ничего. Книга все-таки не на пятилетних.
     И что вы думаете: слушала! И дальше просила читать.
     Правда,  пересказать не может,  но она не может пересказать и  "Девочку
Машу" Введенского{223}, и "Золушку", и "Дюймовочку".
     Продолжение было обещано вечером.  Вечером пришла ко  мне  -  заставила
читать.
     Сцену в ванной слушала так, как слушают ее обычно ребята, - давилась от
хохота.
     Невольно зашел у нас разговор о том,  что такое детский дом,  что такое
сирота и тому подобное.
     Объяснил разницу между детским домом и детским садом.
     Наговорил лишнего, как потом выяснилось.
     - Кто живет в детском доме? - спрашивает Машка.
     - Сироты. У кого нет ни папы, ни мамы.
     - А если только мамы нет?
     - Тоже.
     - А если папы нет?
     - Тоже.
     - А папа же может кормить ребенка?
     Объясняю,  что  все люди работают и  что большинство работает не  дома,
уходят на весь день.
     - Но ведь кормить-то он может девочку!
     Долго не могла уснуть. Плакала. Звала то меня, то мать.


x x x

     - Мама, я тебе никогда не рассказывала веселую сказку? Рассказать?
     - Расскажи, пожалуйста.
     - Жил-был  король.   И  жила-была  королева...  У  короля  было  девять
мальчиков и  девять девочек.  Король ходил на работу,  а  дети очень шумели.
Потом, когда он приходил с работы, он брал детей гулять. У всех девочек были
сумочки, а у мальчиков - машины.
     Народ говорил:
     - Это вы что, детский сад ведете?
     А королева готовила обед на кухне.


14.9.61.

     Вечером читал  ей  (у  себя  в  комнате,  пока  проветривалась спальня)
"Слона" Куприна.
     Пришлось на  ходу  переписывать рассказ -  так  много там  непонятного,
чуждого,  дикого для современного ребенка:  и  "я сам -  хозяин дома",  и "в
гостиной",  и "городовой",  и "я за все заплачу",  и торты,  которыми кормят
слоненка.  А  кроме  того,  девчонка в  этом  рассказе такая противная,  что
пришлось тоже на ходу подкрашивать, подрисовывать ее.


x x x

     По-прежнему на каждом шагу: "Так и знала!"
     - Так и знала, что ты так скажешь.
     На днях мама у нее спрашивает (перед обедом):
     - Ты вымыла уже руки?
     - Так и  знала,  что ты  так скажешь.  А  теперь ты  скажешь:  "Если не
вымыла, то мой быстрее".


17.9.61.

     В парке Ленина девочка Оля с двухколесным велосипедом на толстых шинах.
Девочка эта умеет считать до  тридцати по-русски и  до  десяти по-английски.
Машка слушала,  слушала,  не вытерпела хвастовства этой милой,  в  общем-то,
девицы и начала загибать пальцы:
     - Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь...
     Насчитала самостоятельно,  то есть без подсказки, до сорока или даже до
сорока пяти.
     Я сказал:
     - А теперь считай по-грузински.
     - Как?! Я не умею.
     - Эрти, ори...
     - Это же гимнастика!
     Понятия не имела,  что это -  цифры.  По-грузински считает мама,  когда
занимается  с   нею  гимнастикой.   Слова  эти  пристегнулись  к   мостикам,
приседаниям,  к бегу на месте.  И Машка думала,  что эти "эрти, ори, сами" -
что-то вроде аккомпанемента.
     В  саду  нас  настиг  дождь.  Насквозь  промокли.  Дома  растирались  и
сушились.


x x x

     Объяснил ей, что такое мясо.
     Она перебивает. Ей хочется самой все объяснить.
     - Значит, так, - говорит она. - Корову стреляют, потом берут и кладут в
магазин, да?


19.9.61.

     Сегодня обнимает меня, смотрит мне в глаза и говорит:
     - Папочка, а из чего делают глаза?
     С самым серьезным видом я начинаю объяснение:
     - Берется монпансье...
     Вытаращила глазенки:
     - Правда?!
     И уже вся горит любопытством:
     - Нет, правда, папа? Из лимпасье глаза делают?


x x x

     Никак не может научиться правильно говорить некоторые слова.
     Говорит:
     лимпасье (вместо монпансье),
     прадва (вместо правда),
     каклеты (вместо котлеты).


x x x

     Я  зову ее Маша и даже Машка -  она не обижается.  Но огорчается,  даже
протестует, когда Машей или даже Машенькой назовет ее мама.
     То и дело слышится в нашей квартире:
     - Не зови меня Маша! Зови Манюся!
     Если "Манюся", - значит, мама любит ее, не сердится.


20.9.61.

     Хотел  накапать Машке  в  нос  санорина.  Отбивается,  хнычет.  Накапал
все-таки.
     И вдруг - громкий плач.
     - Что такое? В горло попала?
     - Не-е-ет...
     - А что же ты плачешь?
     - А-а-а-а! А-а-а-а! А-а-а-а-а!
     Взял бутылочку из-под санорина, стал собирать ее слезки. Говорю:
     - Ты слыхала? Тому, кто полную бутылочку соберет, в Зоопарке дают пони.
     Сразу перестала плакать.
     - Правда? А где же он будет стоять? Ведь в квартире нельзя пони.
     - Жеребеночка можно. Давай, давай, плачь дальше.
     И подставляю бутылочку.
     Стала пробовать плакать - ничего не выходит.
     Способ старый, не мною выдуманный.


x x x

     Играет во что-то с Буратино. Объясняет мне:
     - Мы едем в Тбилиси.  Это у нас ночное кафе...  то есть куфе... кухе...
кухве...
     Не сразу понял, что она пытается вспомнить слово купе.


21.9.61.

     Ходила с папой в Литфонд к глазному врачу,  оттуда прошли на Литейный в
книжные магазины...
     В саду Машка ловила золотые осенние листья, которые все летели и летели
и не желали попадаться ей в руки...


x x x

     А сегодня утром мама зовет меня:
     - Посмотри!
     Прихожу.  Машка сидит на табуреточке перед маминым "тувалетом", смотрит
в зеркало и на разные голоса разговаривает - сама с собой:
     - Девочка, давай познакомимся? Тебя как зовут? Меня - Маша.
     - И меня Маша.
     - Поиграем давай?
     - А как?
     - Ну, давай на этом диванчике ездить... будто это автобус.


x x x

     Третьего дня вечером играли в лото: папа, мама, тетя Неля и Маша.
     Машка страшно хочет выиграть. Громко зарыдала, когда кто-то сказал, что
сейчас выиграет, кончит партию, тетя Неля.
     - Я! Я хочу! Я!..
     В выигрыше самое приятное -  получить приз, столбик леденцов, и угощать
ими всех своих противников.


x x x

     Рассказывала тете Неле:
     - Я сегодня во сне видела тетю Лялю и тетю Нину.
     - А меня не видела? - спрашивает тетя Неля.
     Смутилась, покраснела:
     - Я, может быть, тебя и увидела бы, но я уже проснулась.
     Ах, ты, милая моя, добрая, вежливая девочка!..


22.9.61.

     Была в Зоологическом.
     Дома  обедала за  своим маленьким столиком.  И  вдруг мама из  соседней
комнаты видит:  Маша нагнулась над столом и ртом пытается взять кусок хлеба.
Взяла его - как-то боком - и грызет, жует.
     - Ты что это делаешь, Маша?
     - Ой,  мамочка! Мне так интересно: как это они в Зоопарке без рук едят!
Я тоже хочу научиться.


24.9.61.

     У  Машки  большая радость сегодня -  гостил  у  нас  мальчик Толя,  сын
женщины,  которая помогала Элико убирать квартиру.  Толя живет в  интернате,
мальчонка он славный,  мягкий,  добродушный и очень рослый,  не скажешь, что
ему семь лет, дашь и все девять.
     С  Машкой он,  как и  полагается парню,  да  еще старшему по  возрасту,
снисходительно грубоват,  иногда посмеивается над нею, но, в общем, играет с
ней, кажется, с неподдельным удовольствием.
     Рисовали,  играли  в  "колпачки",  играли в  "дочки-матери",  обедали и
ужинали за маленьким Машкиным столиком.
     Машка блаженствует.
     - Толечка, Толечка, - только и слышишь.
     Познакомилась она с ним и освоилась быстро. Еще в пальто (вернувшись из
парка) ринулась на кухню и сразу:
     - Здравствуй! Тебя как зовут? Сколько тебе лет?
     И так далее - полная анкета.
     Толя у  нас  ночевал.  Утром они вместе занимались гимнастикой.  Он  ей
показал свои упражнения, она ему - свои.
     Вообще присутствие этого мальчика в  нашем доме со  всех сторон полезно
Машутке.
     Быстро ест  (Толя  в  интернате к  этому  приучен),  быстрее одевается.
Учится быть хоть и в маленьком, а все-таки в коллективе.
     Сейчас  уходят втроем (Валя,  Толя  и  Машка) в  парк.  Берут  с  собой
ваньку-встаньку и большой мячик.
     - Мячик понесу я, - говорит Толя.
     - Нет, я, - довольно любезно отвечает Маша.
     - Ты куколку понесешь.
     Через минуту опять Машин голос:
     - Я понесу мячик!
     И уже чувствую - вот-вот вырвется из нее: "Это мой мячик!"
     Зову ее к себе. Объясняю:
     - Толя -  у  нас гость.  И  ему надо уступать.  И надо все самое лучшее
давать.
     - Почему?
     - Потому,  что  такой закон у  людей.  И  неплохой,  очень даже хороший
закон.


x x x

     Вчера вечером пришла ко  мне и  просит почитать ей  "Часы".  Я  не стал
читать - некогда было. И, кроме того, объяснил ей, что у нее - гость.
     А сегодня она, по словам мамы, спрашивает у Толи:
     - Толя!  Почему ты все-таки в детском доме живешь? Ты что-нибудь украл,
да?
     - Надо было видеть ужас, написанный на Толином лице, - рассказывала мне
Элико.
     - Маша! - воскликнул он. - Я никогда в жизни ничего не крал!
     Могут  спросить:   откуда  это  у  Машки?  Это  влияние  художественной
литературы, в частности творчества Машкиного отца.


25.9.61.

     Играли в  лото.  Перед этим я провел с Машкой "разъяснительную беседу".
Объяснил,  что плакать и сердиться, когда проигрываешь, нехорошо, некрасиво.
Надо взять себя в руки, улыбнуться и поздравить того, кто выиграл.
     - Почему? - удивилась она.
     - А  потому,  что  гораздо приятнее видеть,  как человек радуется,  чем
когда он  нос  вешает.  Мне  приятно,  когда ты  выигрываешь.  И  когда Толя
выигрывает. И я с удовольствием вас поздравляю.
     Играли две партии. Первую выиграл Толя.
     Машка вскакивает, протягивает руку:
     - Поздравляю, Толя!
     Я  видел,  что к  этому она готовилась заранее,  когда за  столом стали
говорить,  что, кажется, выигрывает Толя. В этом, конечно, был элемент игры.
И поздравить Толю было не менее интересно, чем выиграть.
     Не заплакала, когда и вторую партию выиграла не она, а тетя Валя.
     Разыгрывали рижский марципан.
     Толя поделился с Машей своим выигрышем.  Сделал это без подсказки.  И я
благодарен ему за этот добрый пример.


x x x

     - Я все-таки,  мама, некоторых вещей не понимаю, - говорит Машка. - Вот
Каринэ! Ведь она хорошая девочка, воспитанная, и Маринэ - тоже. И мама у них
приличная женщина. А папа у них пират. Ведь пират - это же разбойник?
     - Да, разбойник. Но кто тебе сказал, что он пират?
     - Ты сама мне сказала.
     И тут маму осенило:
     - Не пират, Машенька, а оператор! Кинооператор!


27.9.61.

     Цирка еще не видела, но играет (в парке Ленина) в Маргариту Назарову.
     - Сейчас будет цирк! Буду тигра в рот совать... Буду кормить. Буду мясо
давать. Не бойтесь, не бойтесь!
     Обращается ко мне:
     - Испугайся! Папсинька, раскинь вот так руки и "ох" вот так!


x x x

     На днях в Зоопарке. Семейство жирафов в двух загонах-клетках. В одном -
самец, в другом самка и жирафенок.
     Машка про жирафа-отца:
     - Как ты, папа! Да? В другой комнате.


x x x

     Вчера была в Русском музее на выставке ленинградских художников.
     Смотрела с удовольствием.
     - Папочка, запиши! Запиши вот эту!
     Кое в чем наши вкусы совпали.


30.9.61.

     Дочитали "Часы". Слушала до конца хорошо.
     Но  не  все еще держит ее  память.  То и  дело перебивает меня,  задает
вопросы.
     - Это кто? Петька?
     - Какой Петька? Это же о Пятакове речь идет!
     Не сердиться надо, а писать понятнее!..


x x x

     Прибегает к маме.
     - Мама, загадка!
     - Что такое?
     - Угадай, что такое "грузинская чепуха"?
     - Не знаю.
     - Наш обед!
     В  этом нет никакой дерзости и  ни  малейшей попытки унизить кулинарные
способности мамы  или  бабушки.  Третьего дня  и  вчера у  нас  на  обед был
грузинский суп чихиртма.  Вот эта чихиртма (которую,  кстати сказать,  Машка
очень любит) и пре