и  солнца не видно.  После завтрака
ходили с Машей кормить хозяйских цыплят.
     Машка  несла  миску,  куда  мама  вылила  гущу  от  вчерашнего супа,  и
накрошила хлеб - белый и черный. Машка идет, смотрит на хлеб и говорит:
     - Я белый хлеб больше люблю... Я грузинка, потому?
     - Нет, Маша, ты русская. Это у тебя мама грузинка.
     - А цыплята? Они - грузины?


14.9.60.

     Играет в саду. Готовит, лечит кукол, ходит в гости, ездит в автобусах и
на поездах...  И  все -  одна.  Как она цепляется за тебя,  когда выйдешь на
минуту в сад:
     - Папочка, давай поиграем?!
     Чувствуешь себя извергом, палачом, зверем, когда говоришь "некогда".
     Проводишь с нею,  в общем,  не так уж мало времени, даже очень много, а
ей - мало. Ей нужен коллектив, товарищи и подруги. Зимой об этом нужно будет
непременно и серьезно подумать.


x x x

     Вчера вечером мама причесывала Машу. Говорит:
     - Какая ты лохматая, Маша. Что это такое? Что ты за папуас?
     Маша, искоса взглянув на нее:
     - А ты знакома с папуасами?
     - Да... знакома.
     - Я тоже знакома.
     - Где же ты их видела?
     Дочка наша за словом в карман не лазает.
     - Все мои друзья - папуасы, - говорит она.
     Откуда вдруг это?


15.9.60.

     Как-то раз, когда Машка просила меня "не ляботать", а поиграть с нею, я
имел неосторожность,  если не глупость,  объяснить ей,  что,  если я не буду
работать, у нас не будет денег.
     - Ничего, возьмем где-нибудь, - сказала она.
     - Деньги, Маша, не берут где-нибудь, а зарабатывают.
     - Ну и не надо их,  -  сказала она. И я стал ей растолковывать, что без
денег не будет у  нас ни хлеба,  ни мяса,  ни конфет.  И платье ей не на что
будет купить,  и башмаки, и чулочки... А я вот, мол, напишу рассказ, рассказ
напечатают, мне за него пришлют денег и так далее и тому подобное.
     Мама уже тогда сказала мне,  что я  "спускаю ребенка с небес на землю".
Не в том беда, что на землю, а в том, что ударение делается на деньгах. Ведь
на самом-то деле не так.
     Вчера утром вышел в сад.  Машутка играет.  Я принял участие в игре,  но
через пять минут должен был заявить, что пора за стол, надо работать.
     - Не работай немножко! Поиграй! - взмолилась Машка.
     - Нет, Маша, надо идти работать.
     - Не надо.  Мы можем сегодня не покупать.  У нас мясо,  кажется,  есть.
Денег не надо.
     Пришлось растолковывать (именно  растолковывать,  а  это  не  ахти  как
действует на ребенка),  что работает человек -  и  писатель,  и булочник,  и
столяр,  и рабочий у станка,  и продавец в магазине -  не потому, что платят
деньги, а потому, что работа доставляет человеку радость.
     Не уверен,  что она это поняла. А кроме того, первое впечатление всегда
ярче и первое объяснение - убедительнее.


x x x

     Рассказывал Маше про цирк.
     - А там львы есть?
     - Да, - говорю, - бывают.
     И рассказал, как укротительница кладет свою голову льву в пасть.
     - В Ленинград, - говорю, - приедем, - возьмем тебя в цирк.
     - Давай пойдем,  -  соглашается Маша.  -  Только я  сама не буду совать
голову. Хорошо?
     Это условие я принимаю.


17.9.60.

     Вечером топили плиту,  мама жарила пирожки, обещала и Машке дать теста.
Машка смотрела на нее с таким жадным нетерпением, что сама призналась:
     - Я вся дрожу.
     Делала маленькие пирожки с каким-то черносмородиновым джемом.


x x x

     А  третьего дня вечером мы с  Машей (позже к нам присоединилась и мама)
вырезали и склеивали звериную карусель -  очень приятно нарисованную,  но не
очень  ловко  подогнанную самоделку Т.Глебовой.  Машка  намазывала фотоклеем
там, где я ей показывал, и опять вся дрожала:
     - Я сама... сама!..


x x x

     Говорили о разных профессиях.
     - А я кем буду? - спрашивала Машка.
     - Кем хочешь,  -  говорю. - Ты можешь сама выбрать себе занятие. Можешь
стать доктором, учительницей, почтальоном, столяром, писателем.
     - Буду писателем. - Но сразу же спохватилась: - Нет, доктором.
     Потом говорит:
     - Я буду доктором,  но буду только подрлуг своих лечить.  Я чужих дядей
боюсь лечить.


x x x

     Ночью сегодня было холодно.  Когда я  после работы,  в  1 час 30 минут,
выходил в сад,  стоял густейший, какой-то зловеще-беспросветный туман. Может
быть, и заморозки были. Когда занимались гимнастикой, все вокруг блестело.
     День солнечный. На небе ни облачка.
     Но - прохладно.
     Сейчас 11  часов.  Мама и  Маша ушли в  лес  за  брусникой,  но  быстро
вернулись.  На  траве  лежит  такая роса,  что  Машка тотчас промочила ноги.
Вернулась, переобулись, опять пошли. Обещал после работы и я прийти...


18.9.60.

     Очень ей хотелось еще раз пойти в лес.
     Я ее разбудил, говорю:
     - Пойдем в лес?
     - Пойдем!
     - Давай одевайся!..
     И она сразу же,  по-солдатски, по-пожарницки стала одеваться: стянула с
себя  ночную  сорочку,  влезла в  рубашку,  натянула чулки,  штанишки...  Но
оказалось, что уже поздно, и в лес мы не пошли.
     Мама сушила грибы.  Машу к  плите мы  не  подпускаем,  но  папа дал  ей
несколько  палочек-шампури,  нарезал  из  черной,  белой  и  красной  бумаги
кружочков и рассыпал их по всем комнатам. Машка "собирала грибы", нанизывала
их на палочки, сушила...


x x x

     Утром сегодня говорит матери:
     - Ты что мне каждый день говоришь:  "Привереда!  Привереда!" Что,  тебе
так нравится это слово?


x x x

     Вернулось лето!  Поют  петухи,  жужжат (шумно и  весело жужжат) мухи...
Только огород за  моим  окном  являет собой картину самой несомненной осени:
все жухнет, никнет, желтеет и сереет.
     Разве что морковка и  укроп по-прежнему зелены,  но и к ним подбирается
седина-желтизна.


19.9.60.

     Вчера в лесу мама рассердилась на Машу.
     - Ты где пропадаешь?  Ты что не откликаешься,  не кричишь "ау"? Ты что,
заблудиться хочешь?
     - Я была на своих полянках.
     - На каких своих полянках?
     - У меня здесь есть две любимые полянки.
     Привела,  показала маме -  одну и другую.  Мама говорит,  что и в самом
деле, очень милые, уютные полянки.
     Самое удивительное, что Машка ей сказала:
     - Я, мамочка, люблю здесь одна бывать...


x x x

     Машка,  по словам мамы,  пока не найдет первый белый гриб, слоняется по
лесу  мрачная,   хнычет,   скулит,   сердится...   Иногда  мама  из  жалости
"подстраивает" ей грибы. Найдет беляка, не срежет его, а зовет Машу:
     - Машенька, иди сюда, здесь, по-моему, грибами пахнет.
     Машка прибегает,  и  обе начинают нюхать воздух.  В  конце концов Машка
натыкается на белый гриб.
     - Ой, ой, белый! Белый нашла!
     Но  мама  уверяет -  и  я  согласен с  нею,  -  что  Машка "все отлично
понимает".
     Вчера в лесу она зовет маму:
     - Ой, мама, мама, иди сюда, грибами пахнет!
     Мама приходит:
     - Где? Да... пахнет...
     - Ищи,  -  говорит Машка. И смотрит на сосенку. А там - два хорошеньких
масленыша.
     А когда считают дома грибы, подводят итоги, она говорит:
     - Это я сама, без запаха нашла!..
     То есть без подсказки.


21.9.60.

     Вчера хозяйка зарезала одну из куриц,  выкормленных нами.  Мы с  мамой,
очень не хотели,  чтобы Машка об этом узнала. Сентиментальность? Нет, просто
рано еще...


x x x

     А сегодня - огорчительное происшествие.
     Все утро Маша провела с хозяйкой. Та снимает помидоры, копает картошку,
и Машка все время с нею.
     Потом мы  ездили встречать маму.  Я  вел навьюченный велосипед,  мама и
Машка  шли  по  тропинке следом.  На  картофельном поле,  которое уже  почти
полностью обобрано,  Машка  -  и  мы  ей  в  помощь -  собирали завалявшиеся
маленькие светленькие картофелинки.
     Была весела.  Во всяком случае, я ничего не заметил. А ее, оказывается,
что-то грызло.
     У  калитки  нашего  сада  она  задержала  мать  и,  краснея,  сбиваясь,
захлебываясь, стала что-то бормотать:
     - Мамочка... меня... тетя Женя... кормила...
     - Чем кормила?
     - Курицей... или петухом...
     - И ты ела?
     - Да... ела.
     - А почему же ты не сказала ей, что тебе нельзя?
     - Я сказала... я сказала, что мне не позволяют. А потом все-таки съела.
     И тут мама спросила (меня рядом уже не было):
     - А почему ты папе об этом не сказала?
     - Я боялась.
     Позже, в лесу, я заговорил с Машкой на эту тему.
     - Почему же ты, доча, мне не сказала, что ела петуха?
     - Я боялась.
     - Чего ты боялась? Разве мы с тобой не друзья?
     - Дрлузья.
     - Ты  всегда мне говори правду.  За  правду я  тебя никогда не накажу и
никогда не поругаю.
     Потом я  вспомнил,  как утром мы  с  мамой боялись,  что Машка узнает о
печальной участи выкормленных ею кур и петуха. И спросил у Машки:
     - А тебе петуха не жалко было есть?
     - Он меня клюнул,  - ответила Машка (он ее на днях действительно клюнул
за  палец,  когда она его кормила хлебом).  Чудовищно?  Жестоко?  Нет.  Это,
конечно,  первое  пришедшее на  язык  объяснение,  а  никакое не  проявление
жестокости.  А может быть,  и не первое,  может быть, она уже думала, искала
оправдание - не перед нами, а перед собственной совестью.


23.9.60.

     Сегодня опять сказочное утро. На солнце в 9 часов утра +21o.


x x x

     Одевая ее  после гимнастики,  мама  говорила,  что  вот  Маша вырастет,
станет спортсменкой,  чемпионом СССР,  поедет в  Рим на  олимпиаду,  получит
медаль...
     Машка радовалась, расспрашивала и переспрашивала:
     - Какой Рим? Какая медаль? Из чего она сделана?
     И вдруг слышу - плачет.
     - Ты что? Машенька!
     - Бою-у-усь!
     - Чего боишься? - спрашивает мама.
     - Боюсь! Поезжай со мной.
     - Куда поезжай?
     - В Рим.
     - Зачем?
     - Медаль получа-а-ать... Я одна бою-у-усь!..


x x x

     Растолковали  ей,   что  такое  зима,   весна,  лето,  осень.  Слушала,
расспрашивала. Дело было в лесу. Вдруг вижу - остановилась, задумалась.
     - Маша, ты что?
     - Я думаю.
     - О чем ты думаешь?
     - Я думаю: когда бабушка приедет - зимой или летом?


26.9.60.

     Записываю,  против обыкновения,  вечером. Утром ездили с Машей в Лугу -
провожали маму. Мама уехала автобусом в Ленинград встречать бабушку.
     Двадцать  минут  Машка  не  отрываясь смотрела на  стекло,  за  которым
восседала ее ненаглядная мамсиночка.  Стоило маме отвернуться,  даже отвести
взгляд в сторону, как Машка начинала кричать:
     - Мама, смотри все врем я!
     Мама сквозь толстое стекло не слышала.  Пришлось мне написать эти слова
на бумажке и показать ей.
     На рынке зашли в  фотографию.  Машка сфотографировалась.  Не знаю,  что
получится.  Машка  сидела скорчившись,  улыбалась самым  нелепым образом,  а
когда я пытался вмешаться и придать ей позу более естественную, фотохудожник
разгневался и попросил меня выйти из "ателье". Я вышел.


x x x

     За ужином. Ест жареную картошку с колбасой.
     - Из чего колбаса сделана? Я знаю: из свинины?
     - Да. И из телятины тоже делают. И из говядины, из коровы.
     - Почему из коровы делают? Она же не кусается и не бодается?!
     - Свиньи, - говорю, - Маша, тоже не бодаются...


27.9.60.

     В семь часов утра выхожу на кухню, слышу за дверью Машкин голос:
     - Папа! Папочка!
     Прихожу - сидит в кроватке.
     - Ты что, со мной спал? Ты где спал?
     - Нет, Машенька, я у себя спал.
     - А я с кем?
     - А ты одна спала.
     Удивилась,  испугалась,  а потом -  обрадовалась: все-таки, значит, уже
большая, если одна спала.


x x x

     Вчера  за  обедом привередничала:  того  не  люблю,  этого не  хочу.  Я
рассердился,  накричал на нее,  наговорил много жалких слов, которые на нее,
кажется, никак не подействовали.
     - Ты знаешь, что я ел, когда был маленький? Кашу с тюленьим жиром!
     - А это какой - тюлений?
     - Противный. Ты бы его ни за какие коврижки не стала есть.
     - А почему ты ел?
     - Потому что ничего другого не было.  Да и такой каши нам вот по этакой
ложечке давали.
     Довольна,  что отвлек ее от малоприятной обязанности есть фаршированный
кабачок.
     - Говори еще, какой ты был маленький, что ты еще ел!
     - Хлеба нам давали вот по такому кусочку. Чай без сахара...
     - А почему без сахара?
     - Потому что не было сахара.
     - А почему вы не купили?
     - А потому, что не на что было купить.
     Говорю  и  сам  чувствую  глупость  и  неубедительность,  ненужность  и
бесполезность этой "армии спасения".
     В самом деле, ведь не думал же я, не рассчитывал, что она выслушает мои
воспоминания о  детдомовских временах,  покраснеет,  вспыхнет,  спохватится:
"Ой,  и верно,  какая я нехорошая,  неблагодарная!  Надо ценить мое золотое,
безоблачное, сытое детство! Надо скорей, скорей спешить есть кабачок!"


28.9.60.

     Вчера мама вернулась из Ленинграда и привезла бабушку.
     Как  и   следовало  ожидать,   бабушкин  приезд  сказался  на  Машкином
поведении.   Грубит,   ломается,   хнычет.   Это   она  -   сознательно  или
бессознательно - испытывает, экзаменует бабушку - на выдержку, на строгость,
на стойкость. Такое уже бывало.


x x x

     Сегодня с утра моросит дождь. Папа занимался гимнастикой в саду, а Маша
кое-как в комнатах.
     Это  "кое-как" объясняется отчасти тем,  что мама натерла в  Ленинграде
ногу (даже ноги) и  с  трудом двигается.  Но для Маши очень нехорошо,  что в
первый же день возникло это "кое-как".  У нее это может связаться с приездом
бабушки. Приехала - и вот сразу появились поблажки.


30.9.60.

     Маша все  с  бабушкой.  Со  мной первую половину дня  была суха и  даже
груба, а вечером, когда я лежал и читал, пришла и стала ласкаться.
     Впервые,  кажется,  за все лето мы с  мамой ходили вчера в  лес вдвоем.
Маша спала с бабушкой.
     Бабушка,   как  и  следовало  ожидать,   балует  Машку,   и  Машка  уже
почувствовала, откуда дует ветер, и уже пробует командовать бабушкой:
     - Бабушка, дай мне инжирного варенья! Бабушка, застегни лифчик!..
     А  бабушка рада и  лифчик застегнуть,  и  варенья с  горкой на блюдечко
положить и даже замечать не желает грубости этих обращений.


x x x

     Третьего дня,  когда мама с  папой возвращались из кино,  к ним пристал
маленький котеночек,  очень похожий по  расцветке на  нашего Кисоню.  Мы  не
заметили, как он пришел к нам на дачу.


1.10.60.

     Удивительно развязная, нестеснительная наша Машка. В ее возрасте я даже
со знакомым человеком стеснялся заговорить,  а она,  кого ни увидит,  бежит:
"Здравствуйте!" И пошло-поехало.
     Вчера у  наших хозяев полдня работал старик плотник.  Стоит на лесенке,
прилаживает кусок вагонки. Маша вернулась с прогулки и - сразу к нему:
     - У нас новый котеночек!
     Высокий, похожий на сенбернара старик - с лесенки:
     - Ну?.. Вот это да! Котеночек?
     - Нет,  нет, не родился. Он просто пришел. Они с нашим котиком на улице
спали. Не спали, а просто были на улице...
     И тараторит - без конца.
     Когда она ушла, слышу, старик говорит хозяйке:
     - Нынешние ребята -  уж такие трескуны, такие трескуны. Прежние-то - те
стеснялись, что ли... А теперь, поглядишь, в автобусе или в трамвае - трещит
и трещит. И о политике, и о чем хочешь.


x x x

     Сейчас выходил во двор.  Играет с бабушкой в магазин.  Продает материю.
Вертит ручку электрической кассы,  трыкает,  получает деньги.  Поиграл и я с
нею минуты две.
     Бабушка стоит рядом, смеется, задыхается от смеха.
     - Что это, - я говорю, - у вас тетя такая в магазине смешливая?
     Бабушка обнимает меня, объясняет:
     - Не могу! Очень уж вы серьезно. Как будто в настоящем магазине.
     А как же по-другому играть?
     Элико едет в Лугу -  покупать билеты на автобус. Собираемся отбывать во
вторник, 4 октября. Лето кончилось. До свиданья, Луга!


x x x

     Это еще до приезда бабушки было.
     Ела простоквашу. Запачкалась. Я говорю:
     - Вытри, пожалуйста, подбородок.
     Она - раз! - рукавом.
     - Что такое?! Это кто тебя научил?
     Гордо:
     - Никто! Я сама придумала.


4.10.60. Ленинград.

     Встали  сегодня чуть  свет.  Укладывались.  Только  Машка,  уложив свои
небогатые пожитки, беспечно играла в саду.
     Автобусом 13.  10 мы четверо (все,  кроме Элико) уехали в Ленинград.  В
автобусе Машка льнула к  бабушке.  А  в  Ленинграде,  очутившись в знакомой,
милой обстановке, не выходила из моей комнаты, тянулась ко мне.
     А  мне было не  до нее.  Не успели приехать,  не успел я  войти в  свою
комнату,  позвонил незнакомый человек и сообщил,  что в субботу погиб, попал
под  трамвай,  Викниксор,  Виктор  Николаевич Сорока-Росинский,  мой  старый
учитель, основатель и руководитель Шкиды.
     Подробно записывать сейчас не могу...


5.10.60.

     Ездил сегодня хоронить Виктора Николаевича... Машка об этом не знает.
     - Ты куда уходишь?
     - Иду по делам.
     Дела бывают всякие.


x x x

     Накануне нашего отъезда из Луги я  вынес из своей комнаты два чемодана.
Вечером пришла ко мне Машка:
     - Ой, что это у тебя за новый угол?!
     Я объяснил ей, что угол тот же, только он опустел.
     Присела, осмотрелась:
     - Неинтересный какой-то угол.


x x x

     Рассказывала одну из своих бесконечных сказок:
     - Что такое?  А!  А!  А! - Это кто? Это авы (то есть буквы "а") идут...
авторы... авторы идут!..


8.10.60.

     За обедом я вспомнил, как в Луге Машка спрашивала: "А цыплята грузины?"
Все засмеялись.  И Машка,  чувствуя на себе всеобщее внимание,  решила,  что
надо его поддержать чем-нибудь.
     - Наш кот - грузин, у него глаза черные, - заявляет она.
     Это уже "слон".  Так мы  называем состояние,  в  которое приходит Маша,
когда слишком много в  ее присутствии о ней говорят,  восторгаются,  смеются
над  ее  остротами и  словечками.  Это  по  бунинскому рассказу "Слон".  Там
девочка:
     - Нет, правда, мама, почему у слона ноги распухли?!


x x x

     Сегодня солнечный день. Солнце так и ломится в мое окно.
     Маша с бабушкой только что отправились в Зоопарк.
     - Смотри только, - сказал я, - чтобы вас там не скушали.
     Она не засмеялась. Наверно, сказал я это слишком серьезно.
     - Они же в клетках, - тоже очень серьезно ответила она.


9.10.60.

     Была с бабушкой в Зоопарке.  Там у львицы (или у тигра, как сказала мне
по  ошибке  Маша)  появились маленькие.  Машка  больше часа  простояла у  их
клетки,  и оттащить ее,  по словам бабушки,  было невозможно. Бабушка катала
Машку на каруселях,  на осликах,  покупала ей раскидаев и вообще в субботний
осенний день устроила первомайский базар.  Мне кажется,  что делать этого не
нужно было. Вообще карусель в Зоопарке - это почти то же, что джаз-оркестр в
девственном лесу.  Общение с  природой,  с  животными -  и  вдруг  завывание
патефона  и  кружение  в  деревянной  лодочке  или  на  деревянной  лошадке.
Разумеется,  я не против лодочек и лошадок,  но для этого существуют ЦПКиО и
прочие луна-парки.  А  кроме того -  это  огромная физическая и  психическая
перегрузка: ведь впечатлений и без того хватает.


x x x

     После ужина полчаса позанимались азбукой.  Я похвалил Машку, она узнает
(не читает, а узнает) некоторые слова: "папа", "мама", "Шура", "мак"...
     Вообще-то  освоение грамоты идет туговато.  Но  ведь человеку всего два
месяца на пятый год!  Кроме того,  сегодня мне пришла в голову мысль: хорошо
ли я делаю,  что занимаюсь с нею по вечерам, перед сном? Как успокоительное,
снотворное -  это  средство,  может быть,  неплохое:  оно не  возбуждает,  а
усыпляет.  Но, чтобы усвоить что-нибудь, и хорошо усвоить, надо заниматься в
утренние часы.  Может быть,  удастся мне  выкроить минут двадцать -  полчаса
утром, когда бабушка завтракает, перед Машиной прогулкой.


x x x

     Утром Машка заявила, что видела страшный сон:
     -