в
наукоемкие и высокотехнологичные конструкторские разработки.
     Особенность ВПК состоит в том, что он имеет право на
самостоятельное военно-техническое сотрудничество с зарубежными
странами, а также - согласно Указу Президента РФ, на подписание
контрактов на поставку конечной продукции, т.е. самолетов и
вертолетов. В России такими полномочиями реально обладают лишь ГК
"Росвооружение" и наш ВПК.
     Поставки самолетов и вертолетов в Вооруженные Силы России
являются для нас приоритетными, хотя сегодня, в условиях практического
отсутствия госзаказа, мы ориентируемся на внешний рынок -- в последние
годы входим в число лидеров по экспорту авиационной техники.
Достаточно сказать, что только за 1995 год в три страны мира было
поставлено тридцать шесть самолетов МИГ-29.
     Анализируя мотивы создания Комплекса, необходимо четко понять
главный принцип объединения: создание ВПК "МАПО" позволит
сконцентрировать производственные, интеллектуальные, финансовые и
маркетинговые мощности оборонного комплекса в рамках единой
государственной структуры, нацеленной на решение главных задач -
сохранение оборонного потенциала России, мобилизацию ресурсов для
инвестирования перспективных программ создания образцов военной
техники нового поколения и поддержку российского экспорта
высокотехнологичной продукции.
     Характерной особенностью государственного унитарного предприятия
ВПК "МАПО" является достаточно жесткая форма его организации по
сравнению с более свободными в ассоциации или финансово-промышленной
группе. Комплекс включает несколько государственных предприятий и ряд
акционерных компаний, контрольный пакет акций которых принадлежит
государству и передается на правах трастового управления ВПК "МАПО".
Мы предпочитаем государственную форму собственности, ориентированную
на рыночные отношения.
     В нашей команде много руководителей с большим опытом работы в
авиационной науке и промышленности, в МИДе, МВЭС и других
государственных и финансовых учреждениях. Главным критерием подбора
кадров был профессионализм, способность работать в новых экономических
условиях и умение перспективно мыслить. Ни у кого из членов нашей
команды нет сомнений, что создание ВПК "МАПО" позволит продвинуть
интеграцию авиационных производственных предприятий на более высокий
уровень, который когда-либо был достигнут в России.
     ВПК "МАПО" - авиастроительная компания мирового уровня и
масштаба, имеющая к тому же огромный потенциал для дальнейшего
развития. Сам факт, что нас сравнивают - и совершенно справедливо - с
мировыми гигантами авиаиндустрии, уже говорит о многом. В настоящее
время одной из основных тенденций развития мирового авиарынка
становится укрупнение фирм-производителей. В условиях сокращающихся
военных заказов и как следствия возрастающей конкуренции, вступает в
действие закон природы - "выживает сильнейший". Концентрация
производства предусматривает слияние компаний, что в свою очередь
позволяет более гибко реагировать на конъюнктуру рынка и рациональнее
использовать производственные мощности.
     Так, если в начале 80-х Пентагон "обслуживало" четырнадцать
ведущих авиастроительных компаний, то к 1995 году их осталось только
пять, а к 2000-му , согласно прогнозам специалистов, их будет не более
трех. В 1994 году в состав корпорации Northrop вошла авиастроительная
фирма Gruman, в марте 1995-го в результате слияния Lockheed и Martin
Marietta был создан крупнейший в мире авиакосмический концерн. В самом
конце 1996 года было сообщено о слиянии двух гигантов мировой
авиаиндустрии McDonnell Douglas и Boeing, а сейчас уже говорят об
объединении крупнейших французских авиакосмических компаний Dassault
Aviation и Aerospatiale.
     Многопрофильность также становится обязательным условием
существования современных высокотехнологичных компаний. Возьмем, к
примеру, McDonnell Douglas - крупнейшего подрядчика министерства
обороны США. На пяти предприятиях фирмы осуществляется разработка,
изготовление, ремонт и модернизация авиационной техники самого
различного назначения: истребители F-15, палубные
истребители штурмовики F/A-18 и AV-8B, вертолеты AH-64A "Apache" и
Explorer, учебно-тренировочные самолеты T-45 Goshawk,
противокорабельные ракеты Harpoon и пр. Именно концентрация научно-
технических и производственных мощностей позволила корпорации не
только создавать конкурентоспособную технику, но и активно продвигать
ее на мировом рынке.
     Создание нашего концерна, как решительный шаг в повышении уровня
интеграции, естественно усиливает его возможности в области экспорта.
У нас накоплен определенный маркетинговый опыт и мы намерены
наращивать работу в области стратегического анализа и планирования,
имиджевой политики и рекламы. Реакция специалистов на нашу продукцию
на международных и региональных выставках-салонах подтверждает
правильность этого выбора. Уже сегодня по суммарным объемам экспортных
продаж ВПК "МАПО" занимает пятое место среди крупнейших компаний
России и первое место среди предприятий отечественного
машиностроительного комплекса. Концерн является одним из ведущих
мировых экпортеров боевых самолетов. В период с 1993 по 1995 годы в
пять стран мира (Иран, Венгрия, Малайзия, Словакия, Индия) было
поставлено семьдесят самолетов на сумму более двух миллиардов
долларов. Сегодня в экспортном потенциале концерна истребители МИГ-
29СМ, боевые вертолеты Ка-50 "Черная акула" и Ка-52 "Аллигатор",
учебно-тренировочные самолеты МИГ-АТ, с которыми мы связываем большие
надежды как на внутреннем, так и зарубежном рынке. Общая потребность в
самолетах этого класса, в мире, по оценкам экспертов, составляет
порядка 1800 единиц. В портфеле бизнеспредложений у нас есть и
программа МИГ-21-93, гражданские самолеты бизнес-класса. Кроме того,
мы не отказались от предоставления зарубежным партнерам различного
рода сервисных услуг и поставки запчастей. Но для завоевания новых
рынков нам нужна, если хотите, "политика агрессивного маркетинга".
Большим подспорьем в этом мог бы стать федеральный закон о военно-
техническом сотрудничестве с зарубежными странами. Но создания одной
законодательной базы еще недостаточно. Надо постепенно идти к тому,
что на Западе называется политикой государственного протекционизма -
всемерному политическому содействию государства экспорту оружия и
предоставлению определенных политических льгот. Тогда будут
фигурировать и другие цифры.
     Свидетельством устойчивости ВПК "МАПО" являются его достижения в
кризисных условиях. Так, практически на собственные средства мы
создали и испытываем учебнотренировочный самолет следующего поколения
МИГ-АТ. Этот самолет - новое слово в авиации. В печати проскользнули
"уколы": мол, самолет дорог. Я бы не согласился с этим. Дело в том,
что по заявленной цене одного самолета нельзя судить об экономической
эффективности процесса обучения курсантов на этом самолете. Любой
современный УТС - это часть учебнотренировочного комплекса,
включающего также тренажеры, компьютерные классы. Если рассматривать
МИГ-АТ в более широком аспекте, то результат получается обратный.
     Во-первых, новый самолет обеспечивает обучение на всех этапах
летной подготовки - от начального до завершающего, включая часть этапа
освоения боевого самолета, т.е. не требуются "переходные" самолеты.
Во-вторых, МИГ-АТ обеспечивает специализацию подготовки пилотов для
конкретного типа истребителя (МИГ-29, Су-27, Mirage 2000, Rafale, F-
16, F-18 и др.), что в свою очередь приводит к унификации самолетного
парка ВВС. Кроме того, МИГ-АТ имеет высокую топливную экономичность, а
это существенно снижает расходы на подготовку курсантов. Могу также
добавить, что в 1997 году запланировано поставить в ВВС десять готовых
машин.
     Другое достижение - двухместная версия боевого ударного вертолета
Ка-50 - Ка-52 "Аллигатор". Такого вертолета нет ни у кого в мире, и не
скоро появится.
     Эти прорывы в кризисных условиях вселяют оптимизм и уверенность,
что мы выбрали правильный курс. Это подтверждают и ученые-экономисты.
Концерны типа ВПК "МАПО" с замкнутым производственно-сбытовым циклом -
магистральный путь развития российской рыночной экономики.


АВ: Константин Макиенко
РОЛЬ ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ

     Определение терминов

     Понятие военно-технического сотрудничества, будучи в сущности
изящным эвфемизмом, родившимся и используемым почти исключительно в
России, означает в реальности два основных типа интеракций между
государствами. Во-первых, это трансферты оружия и боевой техники, а
также военных или двойных технологий. Имеет смысл особо подчеркнуть,
что речь идет именно о трансфертах, а не только о продажах, поскольку
в последнее время коммерческий подход, доминировавший у ведущих
экспортеров в первые годы после окончания холодной войны, сменился
подходом более комплексным, содержащим также стратегические военно-
политические элементы и предусматривающим в том числе и безвозмездные
или лизинговые поставки. Вторым важнейшим элементом понятия ВТС
являются совместные НИОКР, производство, маркетинг и продажа изделий
оборонного и двойного назначения.
     Некоторых пояснений требует кроме того и использование термина
"Восток". В период холодной войны это понятие несло прежде всего
социально-политическую и социальноэкономическую нагрузку и было
тождественно понятиям "социалистический лагерь" или "советский блок".
Хотя в настоящий момент такое понимание термина потеряло свой смысл,
он все еще иногда используется применительно к ЦВЕ, Балканам и бывшим
республикам СССР.
     Более традиционным и на сегодня более актуальным является
понимание Востока как цивилизационной реальности, совокупности
разнородных культур, единственным общим знаменателем для которых
является их отличность от бывшей до последнего времени "эталонной"
западной цивилизационной модели.
     Понятно, что связи, подпадающие под определение
"военнотехническое сотрудничество", составляют довольно скромную часть
во всем комплексе отношений между Востоком и Западом. Даже если брать
только экономические отношения и абстрагироваться от всех других -
политических, культурных, информационный отношений - то и в этом
случае доля торговли вооружениями составит всего лишь около 1% от
всего объема мировой торговли. Однако, как это будет показано ниже,
военно-технические связи между Востоком и Западом, оставаясь
относительно незначительными по своим количественным параметрам, несут
весьма важную качественную нагрузку, поскольку являются одним из
каналов изменения баланса сил между Востоком и Западом.

     Динамика баланса сил между Востоком и Западом

     Начиная с Нового Времени западная цивилизационная структура
демонстрировала свою более высокую по сравнению со структурой
восточной эффективность. Это проявлялось в более высоких темпах
экономического и демографического роста, а также в способности к
технологической и, что еще более важно, социальной инновации. В
конечном итоге интегральным показателем отставания Востока стала его
военная несостоятельность, окончательно проявившаяся в конце XVII
века, когда после победы Яна Собесского у Вены началось вытеснение
Османской империи из Европы. Апофеозом военнополитического
доминирования Запада стала эпоха колониализма, когда значительная
часть Востока была поставлена под прямой или косвенный политический
контроль европейских держав. Несмотря на последовавшую в 50-70-х годах
ХХ века деколонизацию, западная цивилизационная модель по-прежнему
оставалась эталонной, поскольку именно в ее рамках были обеспечены
интенсивное экономическое развитие, социальное благополучие,
инновационный динамизм и концентрация значительной военной мощи.
     Ощущение идеальности западной структуры особенно усилилось после
краха в конце 80-х социалистического проекта и начала затяжного
системного кризиса реализовывавших его государств. Отражением
доминировавших в конце 80-х - начале 90-х годов настроений стала
статья Ф.Фукуямы "Конец истории?", где автор говорит об окончательном
торжестве западной цивилизационной модели, основанной на либерализме и
рынке. Однако еще до дезинтеграции социалистической системы, в самый
разгар холодной войны, стали появляться признаки того, что
человечество подошло к моменту, когда превосходство западной
цивилизационной структуры перестает быть очевидным, и цивилизации
Востока, возможно, предпримут в ближайшие десятилетия попытку
исторического реванша, своего рода цивилизационного контрнаступления.
Проявлениями такого состояния предреванша стали изменения
экономического и финансового баланса сил, этнодемографической
ситуации, а также эволюция ценностных ориентаций элитных групп
развивающихся стран.
     Изменения в балансе экономической мощи характеризуются падением
относительной доли стран Запада в мировом производстве и торговле.
Другим таким показателем являются более высокие темпы экономического
развития стран АзиатскоТихоокеанской зоны, где рост в 6%, совершенно
недостижимый для Европы и Америки, считается если не провальным, то
вполне заурядным. На фоне форсированного развития новых индустриальных
стран западные экономики пребывают после серии нефтяных шоков в
состоянии перманентной депрессии или очень вялого роста.
     Другим индикатором усиления Востока является мировая
демографическая динамика и характер миграционных потоков. Речь идет
даже не об относительном и абсолютном демографическом весе Востока
(население, скажем, Германии, составляет всего менее 1,5% от
мирового), а о том, что вследствие массовой миграции выходцев из Азии
и Африки в Европу и Северную Америку под угрозой оказывается
этническое и расовое лицо самих центров западной цивилизации.
     Одним из наиболее серьезных индикаторов постепенного перемещения
центра мирового развития из атлантической в тихоокеанскую зоны
является сосредоточение в странах АТР значительных финансовых
ресурсов. В то время, как бюджеты США и стран ЕС уже на протяжении
многих лет дефицитны, Тайвань, Япония и КНР накапливают значительные
валютные резервы. Между тем именно финансовая ситуация служит наиболее
тонким показателем благополучия государственного механизма.
     Все эти факты, однако, могут свидетельствовать лишь об изменении
геополитического баланса мощи и совсем необязательно доказывают
возможность цивилизационного реванша Востока. Вполне можно допустить,
что экономические успехи конфуцианских драконов как раз и определяются
тем, что Тайвань, Южная Корея и Япония восприняли основные ценности
либерального западного общества, основанного на плюрализме и рыночной
экономике, и сумели выработать органический синтез традиционных и
импортированных с Запада цивилизационных кодов.
     С этим можно было бы согласиться, если бы не еще один феmомен,
проявившийся примерно с начала 80-х годов, когда политические элиты
ряда стран третьего мира стали отвергать западные ценности на
концептуальном, идейно-теоретическом уровне. В наиболее
концентрированном и четко сформулированном виде это проявилось в
Исламской Республике Иран и у идеологов исламских фундаменталистских
движений. Сегодня такой антизападный и антиамериканский дискурс
локализован уже не только в мусульманском, но и конфуцианском (прежде
всего в КНР) мире.
     Интересно отметить, что в 80-е годы произошла парадоксальная
рокировка носителей антизападных настроений. В первые десятилетия
деколонизации политические элиты освободившихся стран были
ориентированы на проведение модернизации, то есть ликвидацию
социально-политических и экономических отличий своих стран от
"эталонных" западных структур. Носителями традиционалистских
настроений при этом оставались малограмотные неэлитные группы
населения (широкие народные массы по старорежимной терминологии). В
восьмидесятые годы, когда элиты стран Востока все чаще поворачиваются
лицом к традиционным историческим ценностям своих культур, народные
массы, напротив, подверглись широкой, хотя и поверхностной
вестернизации, главным образом на уровне своих потребительских
преференций.
     Именно идейный, концептуальный вызов западным ценностям,
подкрепленный экономическими успехами стран АТР, и позволяет говорить
о не просто геополитическом перераспределении баланса сил в пользу
Востока, но именно о грядущей попытке цивилизационного реванша
исламской и конфуцианский культур.

     Роль военно-технического сотрудничества
     в изменении баланса сил между Востоком и Западом

     Вслед за первыми признаками фундаментальных изменений в балансе
финансово-экономической мощи и в восприятии политическими элитами
стран Востока западной цивилизационной модели как эталонной,
последовали усилия государств АТР по ликвидации военного и, что еще
важнее, военнотехнологического отставания от ведущих стран Запада.
     С начала 90-х годов КНР, а затем государства АСЕАН приступили к
реализации военных реформ, направленных на модернизацию их вооруженных
сил и создание современных компактных, мобильных армий, обладающих
большой огневой мощью, вместо старых полуиррегулярных и
полутерриториальных массовых народных армий, выполняющих скорее
полицейские и административные функции.
     Одновременно в торговле продукцией военного назначения появились
качественно новые моменты: страны АТР приступили к закупкам не просто
оружия и боевой техники, но элементов технологии их производства, или
даже полных лицензий. Нефтедобывающие капиталоизбыточные государства
Ближнего и Среднего Востока в то же время подписали ряд контрактов на
закупку не просто ультрасовременных вооружений, но таких его видов,
которые еще находились в стадии НИОКР или предпроизводства. В качестве
примеров такого рода можно привести контракты на поставку Францией
танков Leclerc в ОАЭ и фрегатов La Fayette в Саудовскую Аравию и
истребителей Mirage 2000-5 в Катар. В настоящее время на тендере в
АбуДаби на поставку 60-80 истребителей для ВВС ОАЭ Францией выставлены
самолеты Rafale, поступление которых в авиацию самой Франции ожидается
на ранее, чем в 2002 году. Россия на тот же тендер выставила Су-35,
закупки которого ВоенноВоздушными силами РФ вообще пока не
рассматриваются по финансовым соображениям. Кроме того, недавно прошла
информация о продаже Индии 40 многофункциональных истребителей Су-30,
которые также пока не поступают на вооружение российской авиации.
Сложилась парадоксальная ситуация. Если в годы холодной войны
сверхдержавы передавали своим клиентам в Третьем мире в основном
устаревшее вооружение, то после ее окончания начались продажи самых
современных систем. Более того, некоторые виды вооружений поступают
покупателям одновременно с поставками в армии стран-экспортеров, а
самолеты Rafale, Су-30 и Су-35 окажутся на вооружении импортеров,
возможно, даже раньше, чем у производителей этих типов оружия.
     Все эти факты указывают на то, что вслед за глобальным сдвигом в
конфигурации финансово-экономической мощи с лагом примерно в 5-10 лет
начался процесс сокращения военнотехнологического отставания азиатских
стран от ведущих держав Запада. На сегодняшний момент лишь США
обладают бесспорным военным превосходством над любой другой армией
мира. Это превосходство обеспечивается лидерством Вашингтона в
средствах разведки, передачи и обработки информации, а также в
способности проецировать силу в планетарном масштабе. Однако
финансовое обеспечение ведения военных действий в конфликте средней
интенсивности уже является, как это показал кувейтский кризис,
невозможным для США в одностороннем порядке, и требует подключения
ресурсов других стран. Европейские державы не обладают на настоящий
момент подобными возможностями, однако стремятся овладеть ими,
объединив свои финансовые, промышленные и технологические потенциалы.
     Наконец, Россия на сегодняшний день обладает остаточными
возможностями ведения стратегической космической разведки и
способностью региональной проекции силы, которые, в случае сохр