устно подумал Лехельт.
     Для него и Вовки Черемисова тридцатипятилетний Константин Зимородок уже
виделся почти пожилым мужчиной. Они, коренные питерцы, чуть заметно козыряли
столичными  манерами,  привившимися  с  детства  сленгом  и добрым  северным
юмором.  Зимородок  рядом  с  ними чувствовал  себя  несколько  неуклюжим  и
туповатым - во всем, что не касалось работы. Тут он был как рыба в воде.
     - Сдать документы строгой отчетности. - начал он, с удивлением подметив
некоторое  сочувствие  в  глазах   Лехельта  и  защитно   впадая  в  военное
администрирование.  - Жду вас в  комнате  отдыха  через пять  минут. В  нашу
группу  назначены  стажеры,  вы сейчас поработаете с  ними,  введете  в курс
нашего распорядка и жизни, познакомите с базой, прощупаете подготовочку, кто
чем дышит.
     - Чур, мне девушку! -  первым  среагировал  Черемисов. - Пусть  Андрюха
щупает второго!
     -  Хоть  на  пальцах  кидайте.  Ты,  главное,  из  совсекретного  листа
самолетиков больше не делай.
     Сводки наружного  наблюдения писались  от  руки на специально  учтенных
листах с проставленным грифом "сс".
     Выше мог быть лишь гриф "ов" - особой важности.
     Лехельт, впервые придя  в  "наружку",  поинтересовался, для чего  такие
сложности. Утрата одного листа  "сс", на котором, как правило, не излагалось
ничего сверхъестественного, по всем приказам расценивалась как предпосылка к
разглашению государственной тайны  и пахла  если  не  тюрьмой,  то служебным
расследованием и выговором.
     -  А  ты  бы  хотел, чтобы  про  твою жизнь  читал каждый встречный?  -
ответили ему. - Служба хранит тайны граждан, даже не самых порядочных.
     Напомнив Морзику, как вся группа на коленках ползала по базе в поисках,
когда он спутал лист "сс" с обычным и отправил его со  звездами на крыльях в
полет  на пыльный  шкаф,  а  потом в  мусорную  корзину,  Зимородок, козыряя
выправкой,  вышел  в коридор,  но,  прикрыв дверь, обмяк  и  некоторое время
внимательно  рассматривал  себя в  зеркала,  висевшие повсюду  для  проверки
качества оперативной маскировки.
     Так, как глянул на него сейчас Дональд, на него глядели впервые.
     А Лехельт с Черемисовым, не подозревая о смуте, посеянной в душе своего
шефа, с  прибаутками  отправились  знакомиться  с  пополнением.  Каждый  еще
прекрасно  помнил, как сам впервые, трепеща, перешагнул порог базы и  увидел
святая святых "наружки".
     Вот  так, завозившись  с новичками, заслушавшись, как  Вовка  Черемисов
заливает румяной Людмилке  былье  и  небылицы  из жизни разведчиков, Лехельт
понял  вдруг,  что  безнадежно  опаздывает  и заехать  домой  переодеться не
успевает.  Невозможно, однако, было встретиться с  Мариной  в том наряде,  в
каком они с Ромкой видели его сегодня в Гатчине.
     Вот ведь гад очкастый!
     Слепой, слепой, а что не надо - разглядел...
     Он  еще успел поменяться шарфами с Морзиком, но напялить на свои прямые
плечи гимнаста куртку приятеля пятьдесят шестого размера не решился.
     Зато ему  удалось расколоть дежурного  прапорщика Ефимыча,  который под
залог его собственной куртки выдал ему взамен до завтра вполне  приличную со
склада специального  снаряжения. Куртка  была со  спецэффектами,  но Лехельт
клялся  и  божился, что  уж  он-то  разведчик  опытный,  с  этими  забавками
обращаться  умеет и  порчи  казенного инвентаря  не  допустит. Ефимыч  долго
молчал  в усы,  но  купился  на  грубую  лесть, вняв  опасности расшифровки,
которой подвергнется старший лейтенант Лехельт без его,  Ефимыча,  отеческой
заботы и помощи.
     Теперь  он, накинув  капюшон  на голову, летел  во  всю прыть  к метро,
расчетливо не дожидаясь автобуса, радостно  вдыхая морозный влажный воздух с
неуловимым  привкусом  моря.  Он  любил свой город,  даже тот его несуразный
пыльный район промзоны, где  располагалась их "кукушка". Были  базы и  более
престижные,  некоторые даже  в исторических особняках и зеленых  парках,  но
разведчик Лехельт был патриотом своего отдела.
     Он  без  труда  держал  в голове  подробную  карту  всего района,  лихо
сокращая  путь, дворами выбежал на Ленинский проспект и увидел вдруг впереди
на тротуаре Кобру и Старого.
     "Нет, Киру Алексеевну и Михаила Ивановича..." - поправил себя Дональд.
     Они шли очень  медленно, рядом, но смотрели  порознь. Кира разглядывала
витрины  универмага  "Нарвский",  а  Михаил,  свесив  квадратную  голову  на
короткой  шее,  сунув  руки  в  карманы  широкого  тяжелого  пальто,  изучал
тротуарную плитку.
     "Будто девочку  из школы провожает..." - подумал чуть насмешливо Андрей
Лехельт.
     Его поколение было острее и жестче.
     Он  обогнал их,  обернулся и помахал рукой. Они переглянулись и  как-то
необычно заулыбались - но Лехельт тогда не придал этому значения.
     Влетев в вестибюль метро, он проскочил  между пенсионеров по "служебке"
и легко побежал  вниз.  Ожидая состав, краем уха услыхал скандал при сходе с
эскалатора  -  кто-то  из   спешивших  пассажиров   на  бегу  снес  старичка
бомжеватого вида с  многократно чиненной и перемотанной  синей  изоляционной
лентой тележкой.
     Вагон  был  полон;  втиснувшись  с  краю,  Андрей  исподтишка  принялся
рассматривать  людей,  изучая   лица,  манеру  одеваться,  выискивая  яркие,
заметные черты для создания  типажей.  В  кармане казенной куртки кто-то  из
сотрудников оставил  леденец  и Лехельт, не  евший  с утра,  с удовольствием
отправил конфету по прямому назначению.
     Внезапно неподалеку от него, у соседней двери возникла какая-то возня и
ропот.
     - Да куда же вы лезете! - вскричал возмущенный женский голос. - Корова!
     Досасывая леденец, Андрей Лехельт  попытался  что-нибудь  разглядеть  в
толпе,  однако при его малом росте сделать это оказалось невозможно. Он даже
слегка расстроился и сник.
     Маленький рост был его ахиллесовой пятой.
     Но  тут  открылся  перрон  Технологического института,  и  он  забылся,
проворно юркнул  меж людьми, подумывая на бегу, что  неплохо бы  обзавестись
собственными колесами.
     Он едва не  опоздал: Маринка уже выходила на  крыльцо  в  сопровождении
приставучего  Романа.  Лехельт  тотчас  перешел  на  прогулочный  шаг,  уняв
дыхание, сдерживая  скачущее после  бегов сердце. Не следует давать  девушке
понять, что он опаздывает.
     - Привет! А я уже двадцать минут тут прогуливаюсь.
     -  Привет. - хмуро буркнул  Роман, буравя  его недобрым взглядом сквозь
очки - сверху вниз, из-под лохматых бровей. - Марина,  ты не понимаешь! Если
ты идешь с ним к родственникам - это определенный шаг!
     "Ты не понимаешь!" была его излюбленной фразой.
     "Э-э,  паренек,  а  ведь ты  пытаешься  воспитывать женщину! - радостно
подумал Лехельт. - И твое дело тухлое, хоть  ты  и психолог по диплому. Тебе
бы послушать наши курсы практической психологии..."
     Уже  через минуту горячий, но тупой Рома получил отставку на сегодня, и
Лехельт радостно прихватил Маринку за гибкую талию.
     -  Я  еще  выясню  подноготную  этого  типа!  -  в  спину  им  пообещал
отверженный Ромео.
     - О чем это он? - искренне удивился Лехельт.
     Самообладание - основное качество разведчика.
     -  Да ерунда. - Маринка  пожала плечами, совсем,  как  несколько  часов
назад  у  собора.  -  Сегодня  подхалтурила с  туристами,  свозила группу  в
Гатчину. Он утверждает, что видел тебя там, со скрипкой.
     - Он что - тоже с тобой ездил? - обиделся Лехельт.
     В душе он радовался - Маринка попала впросак и сейчас замнет тему.
     Так оно и вышло. Марина, оглядываясь через плечо, спросила:
     - Слушай, тебе не кажется, что за нами следят?
     - Ты мне зубы не заговаривай! Зачем ты его с собой таскаешь?
     -  Он сам таскается, не гнать же мне его при всех. Давай-ка свернем вот
сюда... Точно следят, я тебе говорю! Вон та девушка  шла за тобой от  метро,
подождала - и теперь идет за нами!
     - Чушь собачья!
     - Оглянись - только незаметно!
     - Чего мне бояться?
     Лехельт оглянулся и оторопел.
     В десяти шагах от него, прячась за водосточную трубу, с лицом партизана
кралась  за ними  по Загородному проспекту  стажер  Людмилка.  Поняв, что ее
заметили, она сжала кулаки и в досаде топнула ногой в сапожке.
     - Марина, погоди минутку! Я разберусь.
     Он решительно подошел к расстроенной "наружнице", сделал страшные глаза
и зашипел:
     - Ты что творишь! Перегрелась, что ли?!
     Психологической устойчивости стажеру было не занимать. Лехельт  попутно
отметил это как положительный факт.
     -  Чего это я перегрелась?!  - отрезала она, запыхавшись.  - Мне Володя
дал задание установить, где вы... где ты живешь! И утром ему доложить!
     - Господи! - Лехельт присел,  хлопнув себя по коленкам. -  Так  это  ты
неслась за мной в метро, сшибая пассажиров?!
     Габариты у стажера были, надо сказать, совсем не маленькие.
     - Я думала  - ты специально убегаешь!  Еще думаю - вот же гад, и куртку
сменил! Посмеяться, наверное, хочет! Кукиш, думаю, ни за что не отстану!
     - Я на свидание опаздывал, чудо!
     Лехельт понял, почему Кира с Мишей так улыбались на проспекте.
     - Ну, Вовка, ну, мичуринец!
     Людмила виновато заулыбалась.
     Маринка глядела на них нелюбезно, склонив изящную голову к плечу.
     Андрей поспешно вознаградил стажера за старание, назвав не только улицу
и номер дома, но даже номер квартиры, цвет обоев и постельного белья в своей
комнате.
     -  Вовка  у меня ночевал, он  поймет.  Пусть  поломает  голову,  как ты
раздобыла такую  информацию.  Марина,  это наша новая сотрудница! Люда, - не
представить Людмилу было нельзя во избежание ненужных вопросов. - Она просто
боялась обознаться. Очень застенчивая девушка.
     -  Я  бы  не  сказала...  Так,  может,  ты,  наконец,  расскажешь,  где
работаешь?
     - В конторе, я же тебе говорил.
     - "Рога и копыта"?
     - Ну, что-то вроде...
     Лехельт поспешно увлек девушку  за собой, показывая за  спиной Людмилке
отчаянные знаки, чтобы та поскорее смылась.

        "* * *"

     Вопрос о месте работы маячил на горизонте не впервые.
     По  совету старших  товарищей  и по собственному  здравому  рассуждению
Лехельт не спешил раскрываться.
     Во-первых, неизвестно  еще, что  выйдет из их недолгого знакомства, при
его-то отнюдь не  классических  пропорциях...  Соперник  Рома в этом  смысле
выглядел  куда  предпочтительнее. Психологи  в управлении  как-то разъяснили
Андрею,  что женщины, предпочитающие  рослых мужчин, испытывают неосознанный
страх перед окружающими их людьми  -  и он с  удовольствием  пересказал  эту
версию Маринке, зная ее тягу к самостоятельности и независимости.
     Нанес, так сказать, превентивный удар по образу соперника.
     Во-вторых,   не  все   ровно  дышат  к  его  структуре   и   хорошо  бы
предварительно  осмотреться,  познакомиться  с  окружением  человека,  если,
конечно, хочешь его сохранить.
     В-третьих, домочадцы иных сотрудников  многие годы не  знают профиль их
работы. Муж Киры,  например, убежден,  что  его жена - диспетчер на закрытой
автобазе ФСБ. Оттого у нее и отпуск длинный, и рабочий день ненормированный.
     А   Зимородку   повезло,   его  жена   -   делопроизводитель  в  службе
контрразведки.  Ему дома  можно расслабиться. Впрочем, своей квартиры у него
нет,  он  и  другие  приезжие сотрудники живут  с семьями  в комнатах бывшей
"кукушки", стараниями Шубина переведенной в разряд жилых помещений.
     Основная  трудность расшифровки перед ближними,  с которой сталкивается
каждый  разведчик  "наружки", состоит в некоторой  подмене  понятий, успешно
произведенной  по  обыкновению  бессмысленно  диссидентствующими российскими
мастерами пера и пишмашинки.
     В  сознание  российских  масс  накрепко  вколочены   негативные  образы
"топтуна-наружника"  и   его  верного   "кунака-сексота"   -   агента   КГБ,
вынюхивающего тайны своих приятелей, а потом продающих их оперу за маленькие
вознаграждения  в виде  поездок за границу. Забавнее всего, что  от желающих
тайно настучать на ближнего при этом по-прежнему отбою нет, хоть незабвенные
времена тоталитаризма давно миновали.
     Да и в тоталитаризме ли тут дело?
     Может,  инженеры  человеческих  душ  несколько  перестарались,  излишне
привлекательно живописуя бытие сексотов?..
     На  самом  деле,  офицеры  Оперативно-поисковой службы  ничьих  тайн  в
доверительных  беседах  не  выведывают.  За  свое  скромное  государственное
жалованье они предоставляют достоверные сведения о деятельности человека, на
которого те же  сексоты, именуемые в работе все  же более профессионально  -
"агентами", - предоставляют сведения, скажем так, не всегда достоверные.
     Сколь  угодно бывает  случаев,  когда  "наружка"  работает  впустую, по
оговорам.
     Вот чего офицеры ОПС не делают, так  это не пишут в  сводках того, чего
бы  они  лично не видели или не  слышали.  Чужие побасенки  тут в  расчет не
принимаются. Так что многие граждане и не подозревают, какие наветы отведены
от их головушек ребятами из "наружки".
     А бывает иной раз, и сам гражданин захочет покуражиться перед соседями,
перед женой, а чаще перед любовницей, да и  брякнет что-нибудь эдакое  в его
разумении значительное, чего на деле и в помине нет.
     То  даст понять,  что причастен к  высоким шпионским материям и активно
торгует  государственной  тайной,  хоть  по  жизни  дальше  подсобки  своего
учреждения носу не кажет.
     То представится  эмиссаром Руслана Гелаева<Гелаев Руслан (Хамзат)  -
родился в 1964 г. в селе Комсомольское Урус-Мартановского р-на Чечни.
     Происходит из тейпа Гухой.
     В 1992-1993 гг.  участвовал в вооруженном конфликте в Абхазии в составе
сил КНК.
     1994 - командир Галашченского полка "ичкерийской армии".
     В 1995-1996 гг. - командующий юго-западным фронтом.
     14 декабря 1995 подчиненные ему силы заняли Урус-Мартан.
     В феврале-марте  1996 г. участвовал в обороне Бамута, руководил штурмом
Грозного 6-8 марта 1996.
     В 1996 г. Гелаев совершил хадж в Мекку и принял арабское имя Хамзат.
     С апреля 1997 года - вице-премьер Ичкерии, с января 1998 года - министр
обороны Ичкерии.
     14 июня 1999 года возглавил шариатскую гвардию.
     28  июля  1999   года  назначен   первым  вице-премьером  правительства
Масхадова (ему было поручено курировать силовые структуры).
     С  началом  второй  фазы  контртеррористической   операции  в  1999  г.
возглавил "северо-западный фронт обороны", потом юго-западный сектор обороны
Грозного, а затем стал руководителем обороны всего города.
     В марте 2000  г. оборонялся в селе Комсомольское,  где его  отряд понес
большие потери, затем сбежал  в Грузию.>,  в чьи обязанности  входит сбор
чеченского ополчения города Урюпинска.
     То два мешка муки обзовет грузом кокаина из  Венеции, влегкую спутав ее
с Венесуэлой.
     И весь  этот  хлам  надо анализировать  и  проверять, причем  проверять
незаметно.
     Граждане при этом возмущаются: органы бездействуют!
     А органы не бездействуют. Просто служба есть такая, невидимая.
     Но  объяснять все  это  решительной  и  немного резковатой в  суждениях
девушке  после  двух  месяцев  знакомства не  стоит, если хочешь  еще раз ее
увидеть.
     Андрюха Лехельт хотел, очень хотел.
     Поэтому, когда мама  открыла  двери и  собралась было  спросить, откуда
чужая куртка, он крепко обнял ее и поспешно поцеловал.

        "* * *"

     Вечером он провожал Маринку к метро и  при каждом удобном случае крепко
прижимал к себе.
     - У тебя чудесная  мама!.. - шептала она, унимая его горячность.  - Она
тебя очень любит!
     - А ты?
     - Какой ты хитрый... Утро вечера мудренее...
     - Мама меня вырастила... душу вложила... Отец погиб... случайно...
     - Как погиб?
     -  Зарезали хулиганы на улице.  Он  вступился за  кого-то  - и  вот так
получилось... Ты маме понравилась.
     - Она тебе успела сказать?
     - Я и так вижу... Я поеду с тобой, ладно?
     - Как же ты вернешься? Ведь метро закроют!
     - Это уже следующий вопрос, как говорит мой шеф.
     И  они поехали, обнявшись,  в  метро, и  дальше пошли  темными улицами,
прижимаясь друг к другу.
     Здесь детский, беззащитный вид Лехельта сослужил ему дурную службу.
     На   изнурительных   тренировках   рукопашная   подготовка  сотрудников
отрабатывается непременно в сочетании с  умением молниеносно ориентироваться
в обстановке,  ощущать  ситуацию  и безошибочно выбирать правильное решение.
Учат не просто махать конечностями, но прежде всего думать и думать.
     Например, существует  следующее  упражнение:  группе  партнеров  дается
воистину  шекспировская  установка   -  "бить"  или  "не  бить".  Обучаемый,
сближаясь с партнерами, должен  в секунду определить установку и реагировать
соответственно. Группа может  быть и в  два, и  в десять  человек. Далеко не
всегда  побеждает  сила, хотя Морзик, например, чаще уповал в этом испытании
на свои пудовые маховики, чем на сенсуативные способности.
     Трое в темной одежде, трусцой поспешавшие к Андрею с Маринкой наперерез
улицы, однозначно имели установку "бить". Судя по движениям, оружия у них не
было. Нельзя сказать, что это  были  монстры "качалок": один был  поплотнее,
двое - пожиже, но все на голову выше Лехельта.
     - Ай!  -  взвизгнула  Маринка, когда  Андрей  всем телом втолкнул  ее в
парадное, по счастью оказавшееся рядом.
     Дверь, грохнув, захлопнулась, оставив ее в полной темноте.
     - Уф! - облегченно выдохнул Лехельт, круто оборачиваясь на месте.
     Теперь она ничего не могла увидеть, и руки у него были развязаны.
     В  парадное  он не полез:  с  его мизерным весом надо сохранять свободу
маневра, иначе задавят массой.
     Почему-то низенького противника всегда норовят двинуть ногой.
     Первый,  наскочив,  попытался  садануть  носком  высокого  шнурованного
ботинка Лехельту в живот, но выбил лишь филенку в двери.  Почти одновременно
второй  сбоку  ударил кулаком в  лицо. Рука  его  звонко щелкнула костяшками
пальцев о дерево, а  сам  он, напоровшись  всем  телом  на  встречный  тычок
согнутыми пальцами под челюсть, рухнул по инерции вперед, ударившись  лбом о
косяк. Еще тело его  ползло  вниз,  а  Лехельт уже получил сильнейший удар в
грудь: внезапно открывшийся из-за спины падавшего здоровяк не оплошал.
     Легкий Андрей полетел навзничь, прижав подбородок к груди, и заскользил
на спине по льду тротуара, задрав ноги, как на салазках.
     Дыхание сбилось.
     Справляясь с болью, проехав несколько метров,  он вскочил  классическим
подъемом-разгибом с тротуара прямо на ноги, в боевую стойку.
     Подошвы ботинок дружно стукнули об асфальт.
     Все события произошли буквально на три счета.
     Здоровяк не ожидал такой прыти, отпрянул назад.
     Повисла секундная пауза, наполненная лишь тяжелым фырчанием. У всех пар
густо валил из раскрытых ртов. Первый нападавший с трудом высвобождал ступню
из дыры в двери, второй лежал бесчувственно.
     Они шакалили, искали  легкой добычи,  это было ясно.  А тот, кто  может
уложить противника с одного удара, легкой добычей вряд ли станет. Взглянув в
горящие Андрюхины глаза под светлой челкой, толкнув ногой упавшего, здоровяк
молча потянул второго подельника за рукав.
     Наверное, можно было задержать их, но вот  инкриминировать  нападение с
целью грабежа вряд ли удалось бы.
     "Гоп-стоп!" шакалы не  кричали,  перьями<Перо - нож (жарг.).>  не
размахивали и в милиции наверняка заявили бы, что ошибочка вышла.
     Мол, хотели посмеяться над приятелем, да обознались.
     Перепутали.
     Тот тоже мелкий...
     Такова казуистика.
     А Лехельт не зря учился на юрфаке.
     Не  успели они  скрыться  в  подворотне  напротив, как  дверь парадного
распахнулась  и Маринка  с  боевым  криком выскочила  на  улицу, подняв  над
головой найденную  ею  под лестницей  ржавую  штыковую  лопату на  сломанной
р