асных  пыток
несчастных диссидентов. Новохаткина тотчас вспомнит, что именно здесь ее
трижды лишали невинности.
   - И что же вы придумали?
   - Радикального - ничего.
   - Так давайте его завербуем! Это же готовый агент! Как красиво  сидит
- настоящий "наружник"!
   Клякса глянул на старого опера недоверчиво,  Лехельт  -  с  надеждой.
Рома достал его.
   Разведчики окружили Лермана. Одна  только  Людочка-Пушок  осталась  в
стороне.
   -  Когда  стареешь,  -  улыбаясь  и  протирая  очки,  начал  опер,  -
позволяешь себе быть честным с собой. Люди чаще  всего  порицают  то,  к
чему тайно тяготеют. К чему неравнодушны, понимаете?
   - А Константин Сергеевич осуждает распущенность  молодежи!  -  ехидно
ухмыльнувшись, встрял Ролик.
   - О начальстве, как о покойниках: или хорошее, или ничего!  -  поднял
вверх сухой перст Лерман.
   - Спасибо на добром слове... - поежился Зимородок.
   - Пожалуйста, Костенька. Кстати, я теперь тоже порицаю распущенность.
Годы-то ушли! А когда-то я был даже  очень  терпимым!  Но  ты,  конечно,
другое дело...
   - Давайте ближе к теме, Борис Моисеевич.
   - С удовольствием. Предлагаю провести липовую вербовку. Пусть человек
согласится стать платным агентом. Он  студент?  Посулим  ему  что-нибудь
эда-кое... перспективное. Подсунем бумажку подписать... о  неразглашении
и прочее, а там видно будет. Мне почему-то кажется, что у него у  самого
пропадет охота выводить Андрея на чистую воду. Не дурак же он,  в  конце
концов. Демократические страшилки про месть чекистов должен был  читать.
Суть человека - его страхи, друзья мои. И  это  не  смешно,  большеротый
юноша, это, чаще всего, печально. Наш будущий  агент  007  тщеславен?  -
спросил Лерман, обращаясь к Андрею.
   - Думаю, да.
   - Хорошо. Тщеславие - тоже страх, и  весьма  распространенный.  Страх
забвения. Ты сейчас набросай мне его психологический портрет,  все,  что
знаешь из биографии,  а  пока  кто-нибудь  угостите  старого  еврея  его
любимым национальным напитком - чаем.
   - Чай - индийский национальный напиток, - буркнул Зимородок.  -  А  у
нас чайник вчера накрылся.
   - Пора тебе, Костенька,  знать,  что  все  лучшее  в  этом  мире  Бог
сотворил для евреев. Значит, и чай тоже. А про  чайник  постыдились  бы,
молодые распущенные люди! Вы что - только филерствовать умеете?
   - Я починю! - вызвался Морзик. - Я знаю, чего вы ржете!..  Там  вилка
треснула... я на нее вчера вечером наступил... нечаянно.
   - Умница! Сразу видно, что у вас золотые руки.
   - Может, и золотые... только немного не по этой части, - с  сомнением
сказал Зимородок, провожая  взглядом  убегающего  по  коридору  Морзика.
Навстречу им в комнату дежурного спешил хихикающий от возбуждения техник
видеоаппаратуры с портативной кассетой в руках.
   В скором времени к замерзшему, но настроенному  сидеть  дотемна  Роме
спешным шагом приблизилась невысокая стройная женщина и, захлебываясь  в
истерике, закричала:
   - Сюда! Сюда! Помогите!
   К ней подбежал грузный мужчина угрюмого вида.
   - В чем дело, дамочка?! Чего орете?
   - Я его узнала! Подонок! Этот негодяй в очках... он меня изнасиловал!
Он вот так же снимал на камеру...
   -  Вы  не  ошиблись?  -  подозрительно  глядя  на  онемевшего   Рому,
переспросил мужчина, засучивая рукава куртки маленькими крепкими руками.
- Точно он?
   - Я его на всю жизнь запомнила! Такая мерзкая образина!
   - Эй, эй, эй!.. - заорал уже  Роман,  когда  Тыбинь  поволок  его  из
сугроба. - Мужик, я в морду  дам!  Она  сумасшедшая!  Товарищ  охранник!
Кто-нибудь! На помощь!!!
   Прапорщик Рубцов тотчас подбежал, громадной пятерней натянул  бедняге
шапку на лицо, а второй рукой вырвал из рук камеру.
   - Посмотрим, что ты тут наснимал!
   Рома дергался и мычал. Тыбинь кистевым захватом  с  трудом  удерживал
парня на коленях, пока Рубцов с Кирой меняли кассету.
   - Вот гад! - громыхнул гигант вполне искренне, сдерживаясь, чтобы  не
отвесить виновнику всех бед полновесную затрещину, от которой Рома  вряд
ли скоро оправился бы. - Держите его, я милицию вызову!
   Милицию уже вызвал Завалишин, наблюдающий всю  эту  сцену  на  экране
монитора. Желто-синяя "коломбина" появилась в конце улицы,  едва  Рубцов
огромными шагами достиг проходной. С переднего сиденья вывалился  одетый
в бронежилет поверх шинели подполковник Шишкобабов.
   Шишкобабов  был  трезв,  серьезен  и  подтянут.  Его   светло-голубые
кальсоны, которые он натянул на себя вместо форменных брюк, еще будучи в
сильном  подпитии,  были  размера  на  два  меньше  нужного   и   как-то
по-балетному обтягивали грузное тело подполковника. Резинки у кальсон не
было,  но  Шишкобабов  с  честью  вышел   из   положения,   прикупив   в
подвернувшемся  магазинчике  дешевые,  но  очень   симпатичные   розовые
подтяжки. И сейчас, брошенный гатчинским УВД на  подкрепление  питерским
ментам, полковник вел себя корректно и дружелюбно.
   - Взять его! Кто пострадавший? Вы, гражданин?
   Тыбинь отрицательно хрюкнул.
   - Вы, гражданка? Проедем с нами, составим заявление!  А  вещественные
доказательства акта насилия у вас при себе?
   - Все у него! - ткнула Кира гневным  жестом  в  сторону  обезумевшего
"папарацци".
   - Вы, гражданин начальник,  камеру  посмотрите,  -  льстиво  подсунул
воинственному подполковнику "вещественное доказательство" Старый.
   Камера у Ромы  была  с  гандикапом.  Всю  дорогу  непривычно  трезвый
Шишкобабов,  ерзая  на  сиденье  и  хихикая,  просматривал   запись   на
миниатюрном экране. Потом ее, не отрываясь, крутил  ночь  напролет  весь
дежурный наряд отделения милиции, где до прихода следователя  разместили
в одиночном боксе опасного маньяка в очках:  пленка,  которую  подсунули
бедолаге-Роману Кира с  Рубцовым,  представляла  собой  крутую  немецкую
порнуху из жизни горнолыжников и альпинистов.
   Как говорится, на войне как на войне...
   На всякий случай Виктор Петрович велел Кире утром позвонить в милицию
и сказать, что обозналась.
 
II 
 
   Когда дежурный электрик  устранил  последствия  короткого  замыкания,
группа Кляксы собралась в комнате инструктажа. Морзик выглядел несколько
смущенным.
   - Я думал - там два провода, а там три... - оправдывался он.
   - Вы, голубчик, пустили фазу на заземление, - смеялся Лерман,  очищая
перочинным ножиком обгоревший штепсель. - Вас могло ударить током!
   - А он бы блок поставил! - давился смехом Ролик.  -  У  него  реакция
хорошая!
   - Хватит балаганить, - устало вздохнул Зимородок,  закрепив  в  стене
потемневшую крышку розетки. - Видик работает, Киру ждать не  будем.  Она
там еще долго провозится. Начинайте, Борис Моисеевич.
   - Эта кассета, конечно, не такая увлекательная, как та,  про  которую
Михаил рассказал милиционеру. Но все же взгляните  на  нее  внимательно.
Вот  так  выглядит  процесс  хищения  государственных   и   коммерческих
секретов. В обнаженной натуре, так сказать. В полный рост.
   В  комнате  воцарилась  тишина,  нарушаемая  дыханием  разведчиков  и
скрипом старых стульев. Мебель "кукушки" оставляла желать лучшего.
   На экране появилось изображение Тимура Дербенева в странном ракурсе -
сверху вниз и несколько наискось. Дербенев склонился над толстой  пачкой
бумаг, вдумчиво изучая текст, отгибая  непослушные  толстые  страницы  с
лиловыми штемпелями грифа и время от времени проводя по ним сверху  вниз
простенькой синей шариковой авторучкой плашмя, точно разглаживая листы.
   - Что он делает? - спросил Ролик  с  любопытством.  -  А  нельзя  тут
музычку в сопровождение?
   - Ничего хорошего, юный друг. Это он  сканирует  текст.  Наши  ребята
полагают, что в авторучку встроен сканер. Видите - он держит  ее  строго
параллельно строкам текста  и  ведет  с  равномерной  скоростью  вниз...
Дальше нужно  только  подключиться  к  сотовому  телефону  с  выходом  в
Интернет - и вся информация будет сброшена потребителю. Десять лет назад
об этом можно было только мечтать...
   Шестеро мужчин и молодая женщина смотрели на экран.
   Скривившись, Ролик мстительно сказал:
   - Хлипкий думает, что зашибет деньгу, а мы ему всю  малину  обломаем!
Торчок полный!
   Людочка-Пушок проговорила:
   - Он плохо выглядит... Какой-то больной весь...
   Она была серьезна, задумчива и куталась в теплую пуховую кофту.
   Клякса был озабочен другим:
   - Кто камеру так криво поставил?  Не  могли  выровнять?  Теперь  хоть
голову набок поворачивай!
   А Лехельт,  выпятив  губы,  спародировал  вальяжный  баритон  модного
питерского адвоката:
   -   Содержание    видеозаписи,    представленное    обвинением,    не
свидетельствует о  противоправных  действиях  моего  подзащитного!  -  И
добавил уже нормальным голосом:
   - Чтобы использовать этот материал в суде, надо добыть  авторучку  со
всем содержимым.
   Морзик,   обескураженный    неудачей    с    чайником,    помалкивал,
восстанавливая чувство самоуважения.
   Старый, бросив беглый взгляд на экран, отодвинул угол темной шторы  и
поглядел в окно.
   А за окном, за давно не мытыми стеклами, так же беззвучно и наискось,
как кадры оперативной съемки, падал белый пушистый снег...
   - Как же вы допустили, чтобы он секретные сведения передавал у вас на
глазах?  -  возмутился  Ролик  после  просмотра.  -  Значит,  технология
коронида украдена?!
   Опер Лерман хитро улыбнулся, лицо его при  этом  покрылось  меленькой
сеточкой морщин - точно стекло потрескалось.
   - Это деза, наверняка, - уверенно сказал Зимородок.  -  Не  волнуйся.
Небось всю ночь лепили книжку?
   - Книжка настоящая, - ответил Борис Моисеевич. - Только  пару  листов
заменили. Эти государственные секреты такая забавная вещь, знаете  ли...
Иногда их сохранение крайне важно, а иногда - вредит делу.
   -  Первый  раз  слышу,  чтобы  хранение  секретов  вредило  делу,   -
заинтересовался Лехельт. - Всегда говорят,  что  болтун  -  находка  для
шпиона!
   Разведчики оживились в предвкушении истории, на  которые  Лерман  был
большой мастак.
   - Примеров тому, как секретность вредит делу,  легион,  дети  мои,  -
начал Лерман, устраиваясь поудобнее, точно петух на насесте, - У  нас  в
военно-промышленном комплексе каждая хорошая разработка  создавалась  на
разных заводах по несколько раз - из-за секретности. Но я вам  расскажу,
как однажды нежелание открывать государственную тайну  едва  не  сорвало
международные переговоры по ограничению стратегических вооружений. ОСВ-1
они назывались. Я тогда входил в делегацию от нашего  управления...  как
раз следил за соблюдением режима секретности. Так вот, политики в  общем
и  целом  договорились,  наш  генеральный  секретарь  облобызал   ихнего
американского президента  -  и  осталась  техническая  сторона  вопроса:
сколько ракет сокращать, где и  как.  Чтобы  подготовить  документ,  нас
вывезли  на  закрытую  виллу,  за  город,  а   руководство   осматривало
достопримечательности и делало многообещающие заявления прессе.
   Все было бы ничего, но для того, чтобы  начать  договариваться,  надо
было признаться друг другу, сколько у  тебя  ракет,  каких,  и  где  они
расположены.  Это,  голубчики,  прямое   разглашение   сведений   особой
важности. Расстрельная статья, между прочим. Зам. главы МИДа смотрит  на
меня, но я только пожимаю плечами: кто я такой, чтобы  давать  добро  на
подобную акцию? Потом опять скажут, что евреи продали Россию. Тогда  они
запрашивают Москву. Там замешательство и паралич. Московские евреи  тоже
на это не идут. Не сходятся в цене. Сверху удивленно интересуются, когда
будет готов документ? Достопримечательности на исходе!
   Лерман  потер  сухими  пальцами  лоб,  с   удовольствием   предаваясь
воспоминаниям. Внимание  молодежи  радовало  его,  как  любого  пожилого
человека.
   -  Я  смотрю  -  у  американцев  такая  же  чехарда.   Мой   коллега,
подполковник  ЦРУ  Джереми  Хайц,  смотрит  на  меня  волком  и  уже  не
вспоминает в баре об общих национальных корнях. Янки упираются и первыми
открывать свои государственные секреты ни в какую не  хотят:  вдруг  эти
загадочные русские поблагодарят и  откланяются?  Сидим  до  посинения  в
душной  комнате  для  секретных  переговоров,  торгуемся  день,  другой,
третий... А сверху давят! По второму кругу осматривать местность  пошли!
От кока-колы изжога, пива хочется и  жареной  картошки.  Никогда  раньше
столько времени не торговался!
   Ну, руководители делегации в отчаянии. Ситуация тупиковая - никто  не
хочет брать на себя  ответственность.  И  тут  ночью  мне  под  жужжание
кондишена приходит гениальное решение!  Бегу  прямо  в  трусах  к  шефу.
Секьюрити ошалело косится на меня и будит его.  Он  с  первого  раза  не
понял, а когда понял - чуть не расцеловал. Наутро  поспешаем  в  чертову
комнату, вызываем всю американскую  сторону,  и  наш  Даниил  Самуилович
говорит: "Господа! Давайте я расскажу вам, что есть у вас.  А  потом  вы
нам расскажете, что есть у нас. А после этого честно скажем друг  другу,
правильно это или нет!"
   Разведчики покачали головами. Борис Моисеевич горделиво выпрямился.
   - Мудреный ход, - сказал Андрей Лехельт. -  А  что  -  это  разве  не
секретные сведения?
   - Совершенно секретные, потому что раскрывают  источники  информации.
Но все же не "ОВ".
   - Ну и как? - полюбопытствовал Ролик,  качаясь  на  стуле  и  позабыв
предупреждения Кляксы. - Совпало?
   - Специалисты говорили - на девяносто процентов.  Мы  все  знали  про
них, а они про  нас.  Ракетная  установка  не  авторучка,  в  карман  не
спрячешь. Вот так-то... м-да...
   Лерман еще несколько  секунд  смотрел  прямо  перед  собой  невидящим
взглядом. Потом, возвращаясь из прошлого, сказал другим, сухим и строгим
голосом, как бы отдаляясь от присутствующих:
   - А  теперь  перейдем  к  делам  насущным.  Ибо  все  прошлые  победы
перечеркивает одно поражение. Группа Визиря  эти  дни  тянула  Дербенева
плотненько. Он очень напуган, нервничает,  хвост  за  собой  чует  -  но
вычислить  не  может.  Были,  конечно,  паузы,  но,  по  нашему  мнению,
непреднамеренные. Сам Дербенев их не создавал. Кроме одной, вот этой...
   Лерман достал из старенького кейса еще одну кассету, осторожно сдул с
нее  крошки  печенья.  Видеоматериалы  опера  получали  под  роспись  на
"кукушках" ОПС.
   - Здесь зафиксировано, как он посещает один публичный дом.  Заведение
средней руки, но он человек прижимистый. Пробыл там  полтора  часа.  Вот
сотрудник Визиря идет за ним... видите? Ему удалось  выяснить,  с  какой
девушкой уединился Дербенев.
   - Он заглядывал во все двери? - спросил Ролик, облизываясь.
   - Нет, он выбирал снимки девушек,  пока  ему  не  сказали,  что  одна
только что была занята. Вот ее фотография.
   - О-о-о... - застонал стажер. - Пустите меня к ней!
   - Ролик, перестань! - скомандовал Клякса. -  Смотри  на  это  как  на
работу, иначе отстраню.
   - Я именно так и смотрю, товарищ начальник!
   - Тихо, ребята, - поморщился Лерман. - Что  вы  -  голой  задницы  не
видали? Пардон, Людочка.
   - Такой не видал... - прошептал Ролик Морзику.
   - Ерунда... - так же тихо ответил Вовка. - Вот у  меня  была  одна...
Ладно, потом расскажу.
   - Какая у нас задача? - спросил Зимородок, строго косясь  на  молодых
подопечных.
   - Твоя группа, Костик, меняет наряд Визиря.  -  Строгий  палец  опера
уткнулся в грудь Кляксе, - У меня есть подозрение, что они засветились.
   - У парня в заведении из штанов выпал пистолет?
   - Я думаю,  там  этому  бы  не  удивились.  Нет,  дело  в  другом.  Я
анализировал запись... вот, посмотрите внимательно. Видите, там, на углу
вывески, маленькую коробочку...
   - Камера наблюдения!
   - Правильно, Пушок. Сотрудник Визиря  вышел  из  машины  и  пробыл  в
заведении час с небольшим...
   - Ему это как командировочные оплатят?
   - Цыц! Надоели, остряки. Слушайте  и  учитесь.  Все  это  время  наша
машина стояла напротив, в ней сидели люди. Они не догадались выехать  из
сектора наблюдения камеры.  Если  охрана  видела  их,  -  а  это  весьма
вероятно, - им вполне могло показаться подозрительным, что один пассажир
посетил заведение, а другие терпеливо ждут его в салоне полтора  часа  и
никуда не выходят.
   -  Вывод  напрашивается  сам  собой,  -  кивнул  Лехельт,   ероша   в
задумчивости волосы.
   - Поэтому вы меняете наряд Визиря на этом объекте,  -  сказал  Лерман
Кляксе. - Раздели  группу  на  два  сменных  наряда.  Пусть  один  тянет
Дербенева, а второй попытается проникнуть в заведение,  в  комнату,  где
работает эта девушка.
   - Я, я! - закричал Ролик.
   - Поискать тайник? -  кивнул  седеющей  головой  Клякса,  не  обращая
внимания на возбужденного Витька.
   - Найти тайник, - жестко уточнил Лерман. - Не  вскрывать.  Там  могут
быть всякие закладки, от которых не убережешься.
   - Разные волосы, пылинки? Это знаем, проходили на  курсах!  -  махнул
рукой Ролик.
   - Юноша, вы отстали от времени! Там может быть  счетчик  посетителей.
Обычный фотодиод, регистрирующий появление потока света. Поэтому  просто
пошарьте датчиком пустот - и поставьте "глаз". Я думаю, Дербенев  именно
там взял авторучку-сканер, и скоро  он  ее  вернет  обратно.  Есть  шанс
зацепить ниточку, которая ведет к резиденту.
   - А если он ее выбросит?
   - Если бы, да кабы, да во рту росли грибы... Не выбросит. Это дорогое
оборудование. Очень дорогое. Резидент захочет получить его обратно. Чего
вы смеетесь, Михаил?
   Все присутствующие разом оглянулись на Тыбиня. Чтобы Старый смеялся -
это было редкостью.
   - Так, - сказал Тыбинь, ничуть не смущаясь и расправив пудовые плечи.
- Я представил рот, в котором растут грибы. Прямо реклама  зубной  пасты
получается!
 
III 
 
   Лерман был опер старый и обстоятельный. Работать с ним было  приятно.
Он  снабдил  разведку  копией  плана  этажа,  на  котором  располагалось
заведение  "Красная  шапочка",  именуемое  массажным  салоном,  а  также
аналитической справкой по всему персоналу. А ведь не прошло и суток, как
Тимур Дербенев приблизился к стеклянным  дверям  бывшего  Дома  быта  на
Двинской  улице!  При  этом  Борис  Моисеевич   еще   успел   отсмотреть
видеоматериалы, прочесть сводки наружного  наблюдения  группы  Визиря...
"Спал ли он сегодня?" - подумал Клякса,  проводив  сгорбленного  старого
опера в комнату дежурного. Лерман хотел быть на связи с нарядами  Кляксы
все время. Видно, этот резидент достал его крепко.
   Старые  люди  нередко  бывают  скрытны,   болезненно   самолюбивы   и
педантично настойчивы. До безжалостности.
   Тактику наблюдения выработали быстро. С собой  Клякса  взял  Морзика,
Пушка и Дональда. Ролик и  Старый  были  отправлены  на  подмену  наряда
Визиря, тянувшего Дербенева в первую смену.
   - Невезуха! - сказал стажер, забираясь  на  заднее  сиденье  холодной
постовой машины. - А может, я вместо Андрюхи?
   - Сексуально озабоченным  жертвам  "Плейбоя"  там  делать  нечего,  -
отрезал Клякса.
   Получили  и  проверили  снаряжение.   Лехельт   потребовал   заменить
батарейки у "глаза". "Продули" связь. Клякса тайком поплевал на переднее
колесо своей машины и пнул его носком ботинка. Тронулись.
   За воротами базы подобрали торопливо возвращающуюся из милиции  Киру.
Старый галантно тормознул и распахнул переднюю дверцу.  Запаслись  едой,
питьем и кроссвордами.
   В динамиках машин послышался голос Лермана.
   - Наряд, внимание! Объект опередил вас. Он  уже  побывал  в  "Красной
шапке" и не задержался Сейчас идет через Гутуевский мост, по  набережной
Обводного канала. Вторая группа - срочно туда.  Никуда  не  сворачивать!
Знаю я ваши штучки! Пять минут  даю.  О  контакте  с  объектом  доложить
немедленно!
   - Миша, пошел направо! Встретишь его у Балтийского вокзала!
   - Знаю, - буркнул Тыбинь по связи.  -  Еще  одного  погоняла  нам  не
хватало...
   В зеркало заднего вида Клякса наблюдал, как машина  Старого  заложила
лихой вираж и ушла вверх по проспекту Говорова. По резким маневрам можно
было догадаться, что Тыбинь недовол