л продовольственные пайки Спенсеру, Эйнджелу,
Резнику и Гарсии, не позабыв и о себе.
   Задумчиво прожевывая консервированные сосиски с овощами и запивая водой
из фляги, Спенсер неожиданно сказал:
   - Сержант, знаешь, я, возможно, не полечу.
   - Что? - изумился Келлер, чуть не выронив консервную банку.
   - Вполне возможно, я не полечу со всеми, - повторил Спенсер. - Не
исключено, что я останусь здесь.
   - Ты что, совсем спятил, мужик? Остаться в этой Богом забытой дыре? И
это после того, что мы здесь натворили? У тебя явно крыша поехала. Какого
хрена тебе здесь оставаться?
   - Ищите женщину, - привел Резник известную французскую присказку.
   - Что? - не понял сержант.
   - Мне кажется, что наш друг влюбился, - пояснил русский.
   Теперь до сержанта, кажется, дошло.
   - Ты имеешь в виду одну из дочерей Дельгадо? - осведомился он.
   - Абсолютно верно. Где ты был все это время, сержант? Как это тебе
удалось ничего не заметить? - издевался Резник.
   - Если тебе память не отшибло, мог бы и сам догадаться, что в основном
я сидел на той высотке и обеспечивал вам прикрытие, - обиженно заявил
Келлер. - Но, Крис, я все равно ничего не понимаю. Что ты себе думаешь?
Если хочешь влюбиться, кто же станет возражать?
   Если приспичило с кем-то переспать, это тоже твое личное дело. Но зачем
же связываться с бабами прочно и надолго? Куда мы придем, черт возьми,
если все мужики запутаются в женских юбках?
   Неподдельное возмущение сержанта немало развеселило Спенсера и Резника,
даже Эйнджел слабо улыбнулся, хотя он до сих пор не мог прийти в себя
после того, что случилось со Стонером и братьями Макгвайр.
   - Нужно будет переговорить с боссом, - заключил Спенсер.
   - Да уж, без этого никак нельзя, - согласился Келлер. - И чем же ты,
интересно, думаешь заняться здесь?
   "Бог его знает! - подумал Спенсер. - Только Ему это ведомо".
   Он вспомнил Вьетнам. После краткой подготовки их должны были забросить
на рассвете в деревню, утопавшую в такой же сочной зелени, как эта,
проносившаяся сейчас перед глазами за бортами грузовика. Их отряд
высадился тогда с вертолета недалеко от деревни, которая называлась... Да
какое это имеет значение, как называлось это убогое местечко! В конце
концов, это было очередное селение, приют косоглазых: десяток жалких
лачуг, роющиеся в пыли куры и староста деревни, заверявший, что жизни не
мыслит без янки. Конечно, он любил американцев. Все они нас любили.
   "Джи-ай1, первый номер!" [Джи-ай - прозвище американских солдат] -
кричали вьетнамцы, когда мимо маршировали солдаты, а потом стреляли им в
спину. Но, черт бы их побрал, обвинять их тоже нельзя. Ведь это их страна,
их родина.
   Отряд подошел к деревне, когда пели первые петухи, залег на окраине и
связался с минометчиками, чтобы те подали огоньку. В деревне засели
партизаны. Во всяком случае такие данные сообщила разведка. Но она
ошибалась в прошлом, и вполне могла ошибиться опять.
   Лейтенант Кристофер Спенсер в возрасте двадцати одного года командовал
отрядом из шести солдат с задачей обнаружить и уничтожить противника.
Радист пристроил наушники к стальной каске. Когда он потянулся к ним
рукой, там что-то крякнуло.
   - Давай, десятый! - скомандовал он, выслушал ответ, сказал: "Ясно" и
обратился к командиру: - Полная готовность, лейтенант.
   - Передай им, чтоб начинали.
   - Десятый, здесь пятый. Поехали кормить зверей.
   И тогда на деревню посыпались мины. Запылали хижины, из которых
выскакивали с криками мужчины и женщины. Хозяйки выносили грудных
младенцев, дети постарше спасали домашнюю утварь, и только мужчины ничего
не держали в руках.
   Как только обстрел прекратился, отряд Спенсера поднялся в атаку. Ее
возглавил лейтенант. Справа от него бежал один из ветеранов этой кампании
сержант Хоуп, а слева - рядовой первого класса Бомонт. За ним мчались
радист Хопкинс и трое рядовых: Беннет, Кавольски и Симпсон. Бомонт и
Симпсон - негры, а Кавольски - поляк по происхождению во втором поколении.
Нельзя сказать, что это имело какое-то значение. Просто так было. В равной
мере не имело значения, что Бомонту и Симпсону сравнительно недавно
стукнуло всего восемнадцать лет.
   По мере приближения к цели Кавольски заметил какое-то движение в траве
и, не задумываясь, дал короткую очередь из винтовки М-16.
   Он попал в собаку, и она умерла, как и приличествует собаке, с большим
шумом.
   Когда они ворвались на главную улицу, если можно так назвать узкую
тропу, выбитую в глине ногами крестьян, из-за пылающей хижины навстречу
выскочила фигура в черном.
   Спенсер разрядил в ту сторону чуть ли не всю обойму, и фигура исчезла в
дыму.
   - Беннет! Симпсон! Вперед! Проверить! - крикнул Спенсер.
   - Лейтенант, ты не промахнулся, - оповестили они дуэтом, прокрались за
угол и осторожно выглянули.
   - Лейтенант, это баба! - завопил Симпсон. - Между прочим, беременная.
Во всяком случае была беременной.
   Спенсер сам пошел посмотреть и убедился, что фигура в черном - это
действительно беременная женщина. Пули вошли ей в живот, и теперь у нее
был выкидыш. Одновременно она билась в предсмертных судорогах.
   - Твою мать! - не сдержался Спенсер. - Врача надо!
   В роли врача выступал Бомонт, но в данном случае признал он свою полную
беспомощность. Единственное, на что он был способен, так это накачать
женщину морфием, положить ее голову себе на колени и ждать, пока она
отойдет в мир иной вместе с младенцем, бессмысленно глядя на поднимавшееся
солнце и провожая глазами дым, стелившийся над рисовыми полями.
   Вокруг столпился весь отряд. Все молчали, пока женщина не испустила дух.
   - Твою в Бога мать! - взорвался Симпсон. - Какого, спрашивается, хрена
мы залезли в эту проклятую дыру? Еще пару месяцев назад я был в
Филадельфии и моей единственной заботой было решить, какую пластинку
купить в субботу. Или какую телку пригласить на танцы. Вы только
посмотрите, что со мной сделали! В кого меня превратили! Меня ткнули носом
в грязь и вонь ради того, чтобы убивать беременных женщин во имя спасения
Соединенных Штатов!
   - Ты ее не убивал, - напомнил Спенсер. - Я убийца.
   - Да пошел ты, лейтенант! - не унимался молодой чернокожий. - Мы все
перепачканы Дерьмом.
   Он закурил сигарету "Лаки страйк" и предложил пачку командиру. Когда
Спенсеру дали прикурить, он заметил слезы на глазах парня.
   "Мальчишка, - проносилось в голове Спенсера, пока грузовик скакал по
ухабам колумбийской дороги. - Я сам тогда был пацаном, но даже в моем
щенячьем возрасте на моих руках была кровь беременной женщины и ее
неродившегося ребенка. Это если считать только их двоих".
   Позже выяснилось, что вьетконговцев в деревне не было и в помине.
Деревня оказалась настроенной дружественно к американцам.
   Просто разведка в очередной раз допустила ошибку. Отряд покинул селение
в девять утра, оставив после себя груды пепла и развалин.
   Крестьянам предстояло начинать жизнь с самого начала. Последнее, что
увидел Спенсер с борта вертолета, был легкий дымок на фоне голубого неба,
а потом они вернулись в лагерь и как раз успели к позднему завтраку.
   Лагерь представлял собой небольшой кусочек Соединенных Штатов,
перенесенный на землю Юго-Восточной Азии. Здесь солдаты могли чувствовать
себя как дома и приобрести привычное пиво марки "будвайзер", кока-колу,
леденцы и журнал "Плейбой". Они могли сутками наслаждаться пластинками
фирмы "Тамла моутаун", которые бесконечно крутили по радио, и слушать
любимых исполнителей: Смоуки и Марвина, группы "Сюпримз" и "Айслиз".
   Фирма похвалялась, что поставляет музыку, которую "любит вся молодежь
Америки". По сути, это была злая шутка, потому что для Спенсера, Симпсона,
Бомонта и других солдат молодежной мелодией Америки служил грохот М- 16 в
автоматическом режиме.
   Видимо, Спенсер задремал, и ему приснилось, что над головой ревет
вертолет, заходящий на посадку. Он вскинулся и открыл глаза от пинка
Келлера по ноге.
   - Вставай, парень! - кричал сержант. - Над нами зависла вертушка.
Доставай свой пулемет, черт возьми!
   Спенсер еще не успел дотянуться до "гэтлинга", как первые очереди из
пулеметов вертолета накрыли колонну машин.


   22


   Hа отряд Вэлина обрушился "сикорский"
   HH-S ЗС - боевой вертолет, известный под названием "Веселый зеленый
гигант" из-за его размеров. Эти машины отлично проявили себя на службе в
американской армии, которая использовала их в Ливии в 1986 году. Экипаж
вертолета состоит из пяти человек, и он оснащен тремя мини-орудиями
калибра 7,62 мм, подобными "гэтлингу" Спенсера. В данном случае машина
принадлежала ВВС Колумбии и имела соответствующую маркировку.
   Первой жертвой мощного огня стал микроавтобус, двигавшийся вторым в
колонне, и Хезус круто повернул руль, когда перед его глазами вдребезги
разлетелось ветровое стекло.
   Снаряды прошлись по центру машины, уложив насмерть Марию, мимо Кармен и
Софии, изрешетив тело Карлотты. При виде кровавого месива вместо лица жены
Хезус дико закричал, бросил руль, и микроавтобус врезался в лесную чащу.
   Вертолет развернулся и сделал второй заход, но к тому моменту Келлер и
Резник сорвали брезентовое покрытие над головами, а Спенсер открыл огонь
из "гэтлинга". Он использовал трассеры, помогавшие прицелиться, и пилот
круто ушел от разрядов. О Рурк загнал джип под деревья у края дороги, а
Вэлин приказал Карлосу по-испански остановить и грувик.
   Тем временем боевая машина вновь пошла в атаку, освещая путь
прожектором "ночное солнце" мощностью тридцать миллионов свечей, что
превращало ночь в день. О' Рурк, Ныомэн и Мессельер перебрались в заросли,
откуда повели огонь по вертолету. Спенсер попал в корпус, и одно из
мини-орудий умолкло.
   Но больше всех повезло Мессельеру. - Запущенная им граната влетела в
открытые дверцы вертолета, ударилась о крышу и разорвалась в кабине.
Боевая машина пустила черный след, ушла в сторону и неожиданно упала
камнем на землю и взорвалась.
   - Знай наших! - закричал Мессельер, подняв руку, как победивший боксер.
- Мы еготаки доконали!
   И он пустился в пляс.
   Карлос подогнал грузовик к джипу и остановился.
   - Доложить обстановку! - приказал Вэлин, выскакивая из кабины
трехтонки. - О'Рурк!
   Келлер! Потери есть?
   - Мы потеряли микроавтобус, - доложил О'Рурк. - Эйнджел! Ныомэн!
Разыщите машину!
   Американец и бывший десантник выпрыгнули из грузовика и побежали назад,
где помятый кустарник указывал на след пропавшего в зарослях
микроавтобуса. Они обнаружили Хезуса, сжимавшего в объятиях мертвую
супругу, и их двух дочерей, бледных и насмерть перепуганных.
   - Только не это... - простонал Эйнджел, распахивая дверцу. - Неужели
она...
   - Ее убили, - тихо обронил Хезус. - Моя семья распадается.
   "Солдаты удачи" молча стояли у машины.
   Им нечего было сказать, потому что никакие слова не могли вернуть к
жизни Марию.
   - Нет, я не могу так жить! - рыдал Хезус. - Я больше этого не вынесу!
   - Я очень сожалею, что так случилось, господин Дельгадо, - промямлил
Эйнджел и прикоснулся к плечу убитого горем колумбийца, но тот сердито
стряхнул его руку.
   - Оставьте меня! - закричал он. - Оставьте всех нас в покое!
   - Простите, сэр, это невозможно, - возразил Ныомэн. - Противник знает,
где мы находимся. Значит, как только рассветет, они поднимут в воздух
боевые самолеты, а от них нам не уйти. И даже если у них нет под рукой
самолетов, нам все равно несдобровать. Пилот вертолета наверняка сообщил
по рации, что обнаружил нас, и за ним теперь последуют его коллеги либо
придут наземные войска. Нам нужно двигаться, и чем скорее, тем лучше.
   - Нет, оставьте нас в покое, - стоял на своем Хезус. - Или вы считаете,
что мало причинили нам зла? Вначале погибла моя девочка, а теперь и жена.
Мне нужно было послушаться вашего полковника и еще вчера вернуться домой,
пока была такая возможность.
   - Но вы же вовремя не прислушались к его совету, сэр, - напомнил
Ныомэн, - а сейчас, боюсь, слишком поздно давать задний ход.
   У вас машина на ходу?
   - Не знаю.
   - Тогда позвольте мне, - попросил Эйнджел, занял место водителя,
которое освободил Хезус, и включил стартер. Двигатель сразу заработал. -
Если хотите, я могу повести машину, - предложил американец.
   Колумбиец в ответ молча кивнул.
   Эйнджел вывел машину задним ходом из зарослей и присоединился к
поджидавшим его товарищам. Ныомэн выскочил из микроавтобуса и пошел
доложиться Вэлину.
   - А черт! - выругался полковник. - Я же уговаривал его, чтобы он не лез
в чужую драку.
   - Теперь он горько раскаивается, что не последовал вашему совету, сэр.
   - Теперь уже поздно сожалеть или раскаиваться.
   Ныомэн дипломатично промолчал.
   Вэлин пошел к микроавтобусу. За ним по пятам следовали Спенсер и
Карлос. Когда последний увидел мертвую мать, он упал на колени и
разрыдался.
   "Господи, только этого нам не хватало! - подумал Вэлин. - Водитель
закатил истерику.
   Что будет дальше?"
   Спенсер сунул голову в окно, чтобы разглядеть Кармен. Она окинула его
пустым взглядом и не сказала ни слова. Он тоже промолчал, повернулся и
вернулся к грузовику, где попросил У Резника сигарету.
   - Сурово, - заметил русский.
   - Дальше еще круче будет, - ответил Спенсер.
   Тем временем Вэлин распорядился, чтобы Карлос сел в микроавтобус, и
попросил Эйндхела остаться за рулем.
   - Слушаюсь, сэр! - откликнулся тот.
   Затем полковник провел небольшую реорганизацию.
   - Ньюмэн, ты с грузовиком совладаешь?
   - Нет проблем, сэр. У меня права на вождение любых машин.
   - Это хорошо, хотя сомневаюсь, чтобы здесь кто-то стал проверять твои
права.
   Вэлин посмотрел на часы. Они показывали пять, и оставался ровно час до
встречи с самолетом. На востоке уже слегка забрезжил свет.
   - По коням! - скомандовал полковник. - Но мне кажется, что мы-таки
оказались в глубокой...


   23


   Сидя за рулем микроавтобуса, следовавшего вторым в колонне, Эйнджел
впервые за последнее время всерьез задумался над происходящим. Он оказался
буквально перепачкан в крови, и вокруг было навалено слишком много трупов.
Среди них были и невинные жертвы.
   Эйнджел никак не ожидал, что все сложится именно так, когда подписывал
контракт с Вэлином. "Господи! - мысленно взывал он. - Господи, помоги!"
   Всю жизнь он мечтал о военной карьере, хотел быть членом регулярной
армии Соединенных Штатов, по примеру своего отца и деда.
   Сонни Анджело участвовал в битве за Гуадалканал, а его сын Бобби, отец
Эйнджела, воевал во Вьетнаме. Но к тому моменту, когда Эйнджел вступил в
армию, боевых действий нигде не предвиделось. Остались в прошлом высадка
на Гренаде и операция "Буря в пустыне" у Персидского залива. Исчез
"железный занавес", и за границей можно было побывать только в составе
американских войск, дислоцированных в Германии. Если не считать, конечно,
решения президента Билла Клинтона ввязаться в какоенибудь дерьмовое
мероприятие под эгидой ООН вроде операций в Боснии и Сомали. Но последней
соломинкой, сломавшей хребет верблюда, был приказ о переводе Эйнджела в
батальон связи, а он всегда видел себя в самой гуще сражения с винтовкой в
руке, в камуфляже и жвачкой в зубах, как выглядел на фотографиях образца
1970 года его отец.
   Тогда он решил изыскать способ, который позволил бы ему покончить с
армейской службой. Такую возможность предоставила драка с военными
полицейскими, хотя вполне можно было обойтись и без отсидки в военной
тюрьме. Если уж быть предельно честным, драка началась не по его
инициативе. Так случилось, что он связался с компанией молодых солдат,
постоянно пьянствовавших, куривших всякую дрянь и потреблявших любые
наркотики, которые только можно было раздобыть. Эйнджел залез в большие
долги, которые мог постепенно выплачивать лишь одним путем - на службе
шофером у одного из наркодельцов, которому донесли о его мастерстве за
рулем автомобиля.
   По пятницам и субботам Эйнджелу доводилось вечерами возить своего босса
по питейным заведениям для военнослужащих и гражданских в окрестностях
Форт-Брэгга. Наркоделец очень гордился своей машиной - "плимутом"
   выпуска 1959 года вишневого цвета с обитыми белой кожей сиденьями,
который прошел капитальный ремонт и бегал, как молодой. Автомобиль,
естественно, бросался в глаза и никак не годился для тех целей, в которых
его использовали, но и владелец, и водитель до такой степени одурели, что
не задумывались о конспирации и не помышляли о бдительности.
   В ту пятницу Эйнджел только-только освободился от караульной службы и
даже не успел снять с себя военную форму. Где-то около десяти часов вечера
он сидел за рулем напротив бара с пикантным названием "Обслуживаем стоя",
прихлебывая из банки с пивом и покуривая самокрутку из марихуаны. В этот
момент перед "плимутом" запарковался джип с двумя военными полицейскими.
   "Влип!" - пронеслось в голове Эйнджела, когда полицейские вышли из
машины, оправили портупеи и направились в его сторону.
   - Эй, солдатик! - позвал первый. - Ты чего здесь делаешь?
   Эйнджел покрутил головой и сообщил:
   - Любуюсь закатом.
   - Да ты, оказывается, у нас большой шутник, малыш, - обрадовался второй
полицейский, чернокожий крепыш, у которого плечи, казалось, расходились на
пять футов.
   - Ты прав, приятель, - ухмыльнулся Эйнджел, приложившись к банке с
пивом и окутавшись облаком марихуаны. - Я большой шутник.
   - Это кто тебе сказал? Уж не от мамочки ли слышал?
   - Она тоже так говорила.
   - Так, парень, сообщи-ка нам свой номер, имя и полк, - вступил в
разговор первый полицейский.
   Эйнджел охотно поделился запрошенной информацией.
   - Это твоя машина? - спросил чернокожий.
   - Нет, приятель, не моя. Машина друга, а я только водила.
   - Хотелось бы знать, что это за друг, который может позволить себе
такие колеса?
   - У моего друга куры денег не клюют.
   - Откуда у него такие башли?
   - Он работорговец, - отрезал Эйнджел в надежде, что негр поймет намек.
   - Вылезай из машины, твою мать!
   - Ты хочешь познакомиться со мной поближе?
   - Анджело, ты арестован!
   - Да пошел ты куда подальше!
   Когда чернокожий полицейский стал силой вытаскивать Эйнджела из
"плимута", солдат не на шутку рассердился. Он схватил бейсбольную биту,
которую хранил под сиденьем на случай, если придется отбиваться от врагов
хозяина, и врезал негру по шее. Чернокожий кулем свалился на землю, и
Эйнджел принялся пинать его ногами. Другой полицейский вытащил из кобуры
пистолет и встрял в драку.
   Эйнджел попытался и его достать бейсбольной битой, но тот увернулся и
нанес солдату рукояткой "кольта" страшный удар по голове.
   Эйнджел потерял сознание.
   За эту выходку Эйнджел отсидел полгода в военной тюрьме, а потом его с
позором уволили из армии. Как только его выпустили на свободу, он вернулся
в Форт-Брэгг, горя желанием отомстить обидчикам. У него еще оставались
кое-какие приятели в городе, включая бывшего хозяина, и они устроили
засаду возле того же бара. Наркоделец позвонил в военную полицию и сообщил
о драке, якобы происходящей между солдатами и группой местных парней.
   Предварительно Эйнджел навел справки и выяснил, что в тот вечер как раз
дежурил тот белый полицейский, который ударил его в свое время по голове.
   Когда с воем сирены к бару подкатил джип, его уже поджидал Эйнджел,
одетый в гражданское. Полицейский его не заметил, пока бывший солдат не
набросился на него с кастетом.
   Одним ударом он размозжил блюстителю порядка нос и проломил челюсть.
   Напарник полицейского хотел было дать сдачи, но тут в дело вмешались
приятели Эйнджела и дали ему возможность скрыться. Первым же рейсом он
отбыл в Нью-Йорк, а этот эпизод вошел в легенды военного лагеря.
   Вскоре после этого до Эйнджела дошли слухи о похождениях лихих "солдат
удачи" за океаном, и он отправился в Европу, где повстречался с Вэлином и
О'Рурком и подписал контракт на участие в операции в Колумбии.
   Правда, сейчас он уже крепко сомневался в правильности принятого
решения.