не  Александре  Александровиче  что-то
можете сказать?
   Салютов пожал плечами. Колосов обвел глазами зал - дубовые панели  на
стенах, шелковые шторы,  хрусталь,  бронза,  эти  черные  розы  в  вазе,
платиновые наручные часы -  что  мог  сказать  владелец  всего  этого  о
пенсионере, подрабатывающем смотрителем туалета?
   - Сан Саныч старше меня, - Салютов кашлянул, - ему  шестьдесят  было,
живет... жил с  семьей  тут,  неподалеку,  на  Разъезде,  где  подсобное
хозяйство бывших совминовских госдач.
   - Это там, где мост через  Глинку?  Поворот  с  Рублевки?  -  уточнил
Никита.
   Салютов поднял на него глаза.
   - Знаете этот мост? - спросил он.
   - Район знакомый, случалось выезжать.
   - Там на мосту авария произошла, - сказал Салютов, - давно, много лет
назад. Вы, пожалуй, еще совсем мальчишкой тогда  были.  -  Помолчав,  он
вдруг неожиданно закончил:
   - А у меня старший сын в аварии погиб. Полтора месяца назад.
   Воцарилась пауза.
   Колосов посмотрел на розы - тридцать штук, четное число.
   - Сегодня ничего необычного здесь в казино не происходило? -  спросил
он. - Глеб Арнольдович говорил, что вас весь день не  было,  но,  может,
что-то вам сообщали, докладывали?
   Салютов покачал головой - нет, ничего.
   - Гардеробщик сказал, что видеокамера внизу в вестибюле дала сбой.  А
часто у вас бывают неполадки в сети охраны?
   - Ну, иногда, это же техника. Это на пульте внизу  надо  уточнить.  -
Салютов потянулся к сотовому телефону, лежавшему перед ним на  скатерти,
но тут, тихо постучав, вошел Китаев, до  этого  куда-то  исчезавший.  Он
привел высокого мужчину в черной форменной  куртке  с  золотым  галуном,
которого Колосов уже видел внизу у подъезда.
   - Вот Песков, швейцар, - объявил  Китаев  и,  обращаясь  к  Салютову,
известил:
   - В Большом зале милиция у клиентов документы проверяет.
   Салютов промолчал.
   - Скандалом пахнет, Валерий Викторович. -  Китаев  тяжело  глянул  на
Колосова, словно упрекая: и-их, мы тебе - содействие, а ты нам  -  такую
свинью.
   - Я  бы  хотел  задать  вам  несколько  вопросов,  не  возражаете?  -
обратился Никита к Пескову.
   Тот вопросительно глянул на Салютова.
   - Отвечайте, - сказал тот.
   - У вас оружие имеется? - спросил  Колосов.  Песков  молча,  картинно
расстегнул форменную  куртку,  показал  кобуру  под  мышкой.  Из  кобуры
высовывалась рукоятка пистолета.
   - Дайте, пожалуйста.
   Песков снова глянул на Салютова. Тот кивнул.
   Швейцар извлек пистолет из кобуры, взвесил его на руке и  положил  на
скатерть. Колосову со своего места пистолет было не достать. Нужно  было
встать и обогнуть стол. Но он продолжал сидеть.
   - Вы присматривали за вестибюлем по просьбе гардеробщика  Михеева?  -
спросил он.
   Песков кивнул.
   - Сколько примерно времени он отсутствовал? Не припомните?
   - Минут десять-пятнадцать, - у Пескова был густой бас.
   - А вы все это время находились в вестибюле?
   - Нет, я выходил встречать подъезжающие машины.
   - Тетерина вы видели?
   - Днем видел. Когда по просьбе Михеева приглядывал  за  вестибюлем  -
нет.
   - Выстрела не слышали?
   - Нет, не слышал. Вообще ничего подозрительного не слышал.
   - Вы прежде в армии служили?
   - Так точно.
   - В каких войсках?
   - В инженерных.
   - Вы  кого-нибудь  видели  возле  туалетов,  когда  присматривали  за
вестибюлем?
   Песков вопросительно посмотрел на Салютова.
   - Ну что же, - Салютов смотрел в окно. Там,  полуотсеченная  шелковой
шторой, клубилась белесая снежная мгла. - Говорите, не задерживайте нас.
   - Извините, Валерий Викторович, один вопрос, - пророкотал швейцар,  -
а что я должен ответить?
   - Как что? Правду, конечно. Ты кого-то видел? Кого?
   Песков посмотрел на пистолет, лежавший на столе.
   - Жанна Марковна выходила из туалета. И... Филипп Валерьевич.
   - Это ваш сын, - Колосов обернулся к Салютову, - младший?  А  он  где
сейчас, тоже уехал?
   - Филипп в баре, - вмешался Китаев, - он никуда не уезжал.
   - Песков, сосредоточьтесь и вспомните поточнее, пожалуйста. При каких
обстоятельствах вы видели этих людей? Они что - вместе оттуда  выходили?
- Никита задавал вопросы мягко, с искренним любопытством. - Там  ведь  у
вас курительная комната.
   - Нет, выходили поодиночке. Сначала я Филиппа увидел Валерьевича.
   - Когда именно? Поточнее, пожалуйста. Как только  зашли  в  вестибюль
или позже?
   - Как зашел... Нет, как только снова зашел после того,  как  встретил
приехавшего посетителя. Я  ему  помог  раздеться,  показал,  где  у  нас
обменник, и тут увидел...
   - И, значит, Филипп Салютов из туалета выходил, - уточнил  Никита,  -
или входил туда?
   - Выходил.
   - А он вас видел?
   - Нет, не думаю.
   - И куда же он потом направился?
   - Поднялся по лестнице.
   - А эта дама - Жанна Марковна, она ведь, кажется, сотрудник казино?
   - Главный менеджер игорного зала, - уточнил Китаев настороженно.
   - Ее я увидел позже, когда... когда еще раз зашел в  вестибюль  после
того, как встретил очередную машину с клиентами, - ответил Песков.
   - А дама вас видела? - спросил Никита.  Швейцар  неопределенно  пожал
плечами.
   - И куда же она направилась?
   - Кажется, обратно в зал. Не помню, я отвлекся.
   - На что? - быстро спросил Колосов.
   - На что-то. Не помню. А... на камеру. Заметил, что монитор выключен.
Включил, а он рябит.
   - Эта камера, что  просматривает?  -  спросил  Никита  у  Китаева.  -
Напомните мне, пожалуйста.
   - Часть вестибюля от входа  до  лестницы,  где  гардероб  и  двери  в
туалет.
   - А сами туалеты?
   - За кого вы нас принимаете? - обиделся Китаев.
   - Когда же камера сломалась?
   - Не знаю, кажется, еще днем.
   - Так, ладно. А что произошло потом? - спросил Колосов у швейцара.
   - Я стоял за стойкой, ждал Михеева. Тут  из  зала  вышел  посетитель,
зашел в туалет. С минуту пробыл там и выскочил как  ошпаренный.  Кричал,
что у нас там кто-то застрелился.
   - Сколько времени прошло с того момента, как оттуда  вышла  эта  ваша
сотрудница... Как ее фамилия, кстати?
   - Басманюк, - подсказал Китаев.
   - И тем, как обнаружили труп Тетерина...
   - Минут семь, - нехотя ответил Песков, - может, даже меньше.
   - А вы за это время в туалет входили? - Нет.
   - А из вестибюля отлучались?
   - Да, на пару минут, очередную машину встретить.
   Колосов встал, обогнул стол, взял пистолет "ТТ" (Китаев не соврал)  и
проверил обойму. Все патроны были на месте. Он проверил предохранитель и
поднес дуло к губам. Пистолет пах смазкой и... Или это  почудилось,  или
все же был и другой запах - запах пороха.
   - С Тетериным у вас какие были отношения? - спросил он Пескова.
   Тот, наверное, в десятый раз пожал широкими плечами и сухо ответил:
   - Нормальные, рабочие.
   - Ну, спасибо, можете идти. А оружие мне придется пока у вас изъять.
   Песков четко, по-военному повернулся и вышел за дверь.
   Промаршировал...
   Колосов сел на свое место. Пистолет Пескова он завернул в крахмальную
салфетку, взятую с прибора.
   - Это какое-то недоразумение, - произнес Китаев, -  что  он  тут  нам
наплел? Очумел, что ли? Или пьян?
   - Видите, оказывается, один свидетель у нас все же  есть.  -  Колосов
выглядел скорее обрадованным, чем грустным.
   - Да что он тут плел про Филиппа, про Жанну? - повысил голос  Китаев.
- Что ей-то делать в мужском туалете?
   - Она курит? - спросил Никита.
   - Да, - ответил Салютов.
   - А ваш сын, Валерий Викторович? - Нет.
   -  Пожалуйста,  пригласите  его  подняться  сюда  к  нам,  -  Колосов
обратился к Китаеву.
   Китаев, в свою очередь, глянул  на  Салютова.  Тот  смотрел  в  окно.
Китаев отошел к буфетной стойке, уставленной нетронутыми закусками,  там
стоял и телефон. Он позвонил, сказав, чтобы отыскали Филиппа Валерьевича
и пригласили его к отцу.
   - Сколько вашему сыну лет? - спросил Никита Салютова.
   - Двадцать пять.
   - Молодой, - Никита констатировал это словно бы с сожалением.

Глава 7
ФИЛИПП

   - Кстати, -  продолжил  он,  -  а  где  еще  у  вас  работают  камеры
наблюдения, кроме вестибюля?
   Китаев нахмурился: подобные сведения являлись секретом службы охраны.
   -  Просматриваются  внешний  подъезд,   автостоянка,   Большой   зал,
бильярдная,  зал  игровых  автоматов,  ресторан,  бары,  -  ответил  сам
Салютов.
   - А здесь наверху? - поинтересовался Колосов.
   - Нет.
   - Лестницы, кухни, служебные помещения?
   - Лестницы.
   - Ясно. Я бы попросил  до  выяснения  обстоятельств  представить  нам
пленки со всех камер, которые сегодня вечером  работали  и  не  были  по
каким-то причинам сломанными.
   Салютов кивнул: хорошо. А лицо Глеба Китаева еще  больше  помрачнело.
Он хотел что-то возразить, но тут открылась дверь и вошли  двое  мужчин.
Один был высокого роста,  крепкий,  хорошо  сложенный  блондин  с  очень
короткой и стильной стрижкой. Лицо его было бы почти красивым,  если  бы
не перебитый нос. Одет он был совсем не в  стиле  "Красного  мака"  -  в
свитер из грубой шерсти и  жилет  из  защитной  плащевки  со  множеством
карманов  на  груди,  какие  предпочитают  путешественники   и   военные
корреспонденты.
   Его спутник был ниже ростом, моложе, субтильнее: узколицый,  бледный,
худощавый парень, облаченный  в  длинное,  до  пят,  супермодное  зимнее
пальто из альпаки с внушительным бобровым воротником,  который  болтался
на его узких  плечах  словно  меховой  хомут.  Салютов  кивнул  на  него
Колосову:
   - Мой сын Филипп.
   Никита хотел спросить: а кто же  это  другой  с  ним?  Личный  шофер,
телохранитель? Потому что блондин в жилете  путешественника  был  весьма
похож  на  человека  именно  этих  профессий.   Но   Никита   не   успел
удовлетворить любопытство: Глеб Китаев весьма бесцеремонно и молча начал
теснить парня за дверь. Блондин,  однако,  уперся.  Неизвестно,  чем  бы
закончилось это молчаливое противостояние людей, равных по силе, если бы
не раздраженный приказ Салютова:
   - Да скажи ты ему, чтобы он убрался! Тут у милиции к  тебе  серьезные
вопросы!
   От этого резкого окрика Колосову стало как-то... "Не по себе"  -  это
было неточно. Просто его поразило, как был способен меняться голос этого
человека. Он никак не мог понять, что же стало причиной  этой  внезапной
перемены, этого почти истерического выброса злости и раздражения. Неужто
только то, что эти молодые парни поднялись сюда вместе, вдвоем?
   - Подожди меня за дверью, пожалуйста, - тихо сказал Филипп Салютов.
   Его спутник повернулся и молча вышел. Китаев  плотно  закрыл  за  ним
дверь и прислонился к ней спиной.
   - Присаживайтесь, Филипп, я начальник  отдела  убийств  ГУВД  области
майор   милиции   Колосов   Никита   Михайлович.   Вот   мое   служебное
удостоверение. - Никита говорил медленно, словно давая собеседнику время
на раскачку. - Вы уже, я думаю, в курсе здешних печальных событий.  Хочу
в связи с этим задать вам несколько вопросов.
   - Мне? Я, между прочим, давно совершеннолетний, - Филипп Салютов  сел
за стол, расстегнул пальто, сдвинул в сторону  мешавшие  приборы,  сразу
нарушив четкую симметрию сервировки, - мы могли  бы  с  вами,  майор,  и
вдвоем поговорить. А то тут у вас прямо суд инквизиции. Я могу в  панику
впасть от смущения.
   - Да здесь же все, кроме меня, для вас свои - отец  ваш  и  вот  Глеб
Арнольдович. Думаю, они не  лишние  тут.  Вы,  Филипп,  когда  в  казино
приехали?
   - Вечером.
   - Поточнее?
   - Где-то около семи.
   - А с какой целью?
   - Сегодня поминки по Игорю, моему брату.
   - Вы приехали один?
   - С Легионером.
   - А это кто такой?
   - Конь в пальто.
   Никита смотрел на Салютова-младшего. Под пальто у  него  была  надета
какая-то  несуразная  толстовка  из  светло-серой  фланели.  Совсем   не
подходящая ни к этому дорогому пальто с  бобром,  ни  к  стилю  "Красный
мак", ни к самой фамилии Салютов.
   Спереди у пояса на фланели виднелось что-то темное -  то  ли  складки
ткани, то ли пятно... "Если он носит пистолет за поясом под  пальто,  то
это могут быть пятна смазки,  -  подумал  Колосов  машинально,  -  если,
конечно, носит... А если стрелял он,  на  одежде  могли  остаться  следы
пороховых газов. Хотя при использовании глушителя это вряд ли..."
   - Это мой товарищ. Друг, - помолчав, добавил Филипп.
   - Конь? А пальто у вас, Филипп, красивое, крутое,  -  Никита  подался
вперед, - где, интересно, такие носят - в Париже?
   - На вьетнамском рынке у дедушки Тинь Дао. -  Филипп  пошевелился,  и
Никита  увидел,  что  пятно  на  толстовке  было  совсем  не  пятном,  а
орнаментом из  крупных  латинских  букв  FENDI.  Страшненькая  толстовка
оказалась фирменной вещью.
   - Что вы делали, пока ожидали  родственников?  -  спросил  Никита.  -
Играли?
   - Я вообще не играю. Не игрок, что ж тут поделаешь. В баре сидел.
   - Пили?
   - Пиво.
   - С другом, который Легионер? - Угу.
   - Он что, у вас работает?
   - Нет, мы просто друзья.
   - Хватит паясничать. Можешь ты хоть на минуту бросить свои фокусы?  -
вмешался Салютов.
   - Могу, папа. Конечно.
   Никита выслушал реплику отца и реплику сына - что это? Что они делят?
Или это отголоски старого семейного скандала?
   - Что-нибудь можете сообщить по поводу убийства? - спросил он.
   - Я? Нет, вряд ли.
   - Ну, какие-нибудь мысли-то у вас есть, может, подозрения?
   - Ой, какие тут мысли?  Убит  старичок  Сан  Саныч.  Надо  же,  какая
неприятность для фирмы.
   - И кто, по-вашему, мог это сделать?
   - Кто? А если даже это и я?
   Глеб Китаев у двери глухо кашлянул. Колосов смотрел на парня  -  полы
пальто свесились до пола, поза  -  самая  расслабленная.  Бледное  лицо,
пустые глаза. Внезапно ему показалось, что у Салютова-младшего что-то не
того с мозгами.
   - Вы очень легкомысленно  об  этом  говорите,  Филипп  Валерьевич,  -
заметил он, - последствий не боитесь?
   - А? Последствий? Нет, не боюсь.
   - Что ж, мне эту вашу реплику признанием считать или как?
   -  Не  сходи  с  ума!  -  тихо  и  вместе  с  тем   гневно   произнес
Салютов-старший. - Прекрати валять дурака, мерзавец!
   - Вот, смотрите, у папы моего для меня слова другого не найдется, как
только мерзавец, - Филипп укоризненно покачал головой. - Ну, если вы эту
мою шутку признанием сочтете - что ж, значит,  судьба  моя  такая.  Папу
вон, пожалуй, Кондрат хватит - такой удар по престижу!
   - Ваш отец всего лишь советует вам более обдуманно относиться к своим
словам, - сказал Никита. - А вы вообще чем занимаетесь?
   - Ну, иногда марки коллекционирую, иногда коробки  спичечные,  иногда
самолетики клею.
   - А, увлекающаяся натура, это хорошо, - похвалил Никита  невозмутимо.
- И пальто крутое, и бобер - глаз не оторвать. А в  баре,  значит,  весь
вечер пиво пили с этим, ну, который, как  его...  Центурион?  А,  нет  -
Легионер... Ну, а туалет посещали в вестибюле с пива-то?
   - Нет, знаете ли, терпел. Так, что чуть из глаз не полилось.
   - Значит, с восьми до девяти вечера в туалет вы не ходили? - Нет.
   - Припомните, пожалуйста, очень вас прошу. - Нет.
   - А ваш швейцар только что нам сказал, что видел вас выходящим оттуда
примерно в этот самый промежуток времени.
   - Такие вопросы, мне кажется,  следует  задавать  уже  в  присутствии
адвоката, - тревожно заявил Китаев.
   - Да это не вопросы, а констатация факта. Вы  же  сами  слышали,  что
сказал этот ваш Песков, - возразил Колосов.
   - Валерий Викторович, да что же вы молчите, - Китаев повысил голос, -
не чувствуете, куда дело клонится?
   Но Салютов-старший не проронил ни слова.
   - Ну что же, Филипп Валерьевич. Как быть-то нам? Я  жду,  -  напомнил
Никита.
   - Песков, наверное, ошибся. Дальтоник! - Филипп хмыкнул. - Я в туалет
не заходил. Или же нет... Конечно, я забыл, ходил! Что мне  там  в  баре
обо... что ли, было? Ходил. Или... Нет, нет и нет. Это вчера  было.  Ну,
конечно, вчера! А сегодня - ни-ни, ничего такого. Весь вечер в баре -  с
другом, с девушкой - да они подтвердят, спросите у...
   - У друга Легионера? - хмыкнул Колосов. - А еще у кого? У девушки?
   - Эгле подтвердит, - Филипп круто повернулся к отцу.
   - Замолчи, заткнись.
   Повисла напряженная пауза. Этот новый  окрик...  Точно  удар  хлыста.
Салютов поднялся из-за стола.
   - Прошу вас понять правильно душевное состояние моего сына, -  сказал
он уже совсем другим, сдержанным тоном, - сегодня  у  всей  нашей  семьи
тяжелый день... Поймите, сейчас он просто не в  себе  -  они  с  Игорем,
старшим моим  сыном,  были  очень  близки,  дружны...  Он  очень  сильно
переживает, поэтому и несет разную околесицу... И я тоже с трудом  держу
себя в руках, поэтому, возможно, и срываюсь. Извините меня. - Он положил
ладони на скатерть. - А тут еще смерть Тетерина... Филипп, как и я,  как
и  все  мы,  растерян,  взволнован.  Он...  Он  сейчас  все  вспомнит  и
объяснит... И скажет правду. Ты заходил  в  туалет  в  вестибюле?  Видел
Тетерина? Отвечай, если не хочешь, чтобы тебя  прямо  сейчас  забрали  в
милицию из-за твоего идиотизма!
   Филипп  поднял  голову  и  посмотрел  на  отца.  Что-то  в  его  лице
изменилось. Бравада исчезла. Он выглядел  очень  усталым  и  бледным.  И
очень молодым - узкое худое лицо было совсем мальчишеским.
   - Да, заходил, - ответил он тихо, - из бара.  И  Тетерина  видел.  Он
сидел за своей стойкой в курительной, решал кроссворд. После  туалета  я
поднялся сюда, ко мне подошел Равиль, наш шофер, сказал мне, что вы  все
здесь, ждете меня.
   Салютов кивал, словно давая понять Колосову, что так оно и было,  сын
говорит правду.
   - Время было около девяти, когда я послал сказать сыну,  что  мы  его
ждем, или без четверти девять, - заметил Салютов.
   - Ну вот и чудненько, вот все и выяснили, - Никита  забрал  со  стола
пистолет Пескова, развернул салфетку, еще раз проверил предохранитель  и
сунул оружие в карман кожаной куртки, - а то  столько  ненужных  нервов,
споры какие-то! Можно было сразу коротко и ясно ответить на вопрос.
   Он поднялся. Они выжидательно смотрели на него, словно не верили, что
он вот так просто все это воспринял. А Китаев явно ждал, что его вот-вот
попросят вызвать сюда наверх и менеджера игорного зала Жанну Басманюк.
   Но Колесов, казалось, был вполне удовлетворен увиденным и услышанным.
   - Насчет пленочек не забудьте, пожалуйста, -  напомнил  он,  -  я  их
прямо  сейчас  заберу.  Однако  хотелось  бы,  чтобы  кто-то  из   ваших
сотрудников их прокомментировал.
   - Я сам могу это сделать, - сказал Китаев.
   - Ну и отлично. Спасибо, у меня  пока  все.  -  Никита  повернулся  к
Салютову. - Тело мы заберем на вскрытие в морг. Родственникам сообщим.
   Салютов поднялся, его сын  сидел,  облокотившись  на  стол.  Колосову
показалось, что, когда они с Китаевым уйдут, этим  двоим  еще  предстоит
крупный разговор. Но тут за дверью  послышались  громкие  голоса,  топот
ног, в дверь постучали, и на пороге  возник  охранник,  а  за  ним  уйма
народа - следователь прокуратуры с папкой протоколов, начальник местного
отделения милиции и человек  шесть  оперативников  и  омоновцев.  По  их
деловито-предприимчивому виду Колосов  понял,  что  проверка  документов
внизу в игорных залах успешно завершена.
   - Старший следователь по особым поручениям Сокольников, -  бесцветным
голосом отрекомендовалась прокуратура. - Вы владелец заведения?  Хорошо,
у меня к вам разговор. А вы начальник отдела убийства из главка? У  меня
и к вам разговор, подождите меня внизу в вестибюле. - Он выдвинул  стул,
сел за стол и положил перед собой папку. -  Итак,  вы  владелец  казино?
Должен допросить вас в качестве свидетеля и  предупреждаю  об  уголовной
ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от таковых.
   Колосов вежливенько тронул Китаева за рукав: пошли,  как  там  насчет
пленок-то?
   Уже  закрывая  за  собой  дверь,   они   услышали   скрипучий   голос
Сокольникова и гневный возглас Салютова: "Да какое же вы  имеете  право?
Как это -