ыл поражен: у хозяина "Красного мака" был вид
смертельно  больного  человека.  Салютов  был  сам  не  свой,  но,   как
показалось  Колосову,  совсем  не  из-за  безвременной  кончины   Витаса
Таураге, а по какой-то иной, гораздо более  личной  и  важной  для  себя
причине  или,  возможно,  целому  комплексу  причин.  В  истоках   этого
поразительного упадка духа тоже следовало разобраться, и Колосов  решил,
что пора. Пора открывать карты: тройка, семерка, дама.
   - Валерий Викторович, что происходит в вашем казино? - резко  спросил
он, пересекая  кабинет  и  садясь  в  кресло  напротив  Салютова.  -  Вы
понимаете, что у вас здесь творится?
   Салютов закурил, Никита увидел, что  руки  его  предательски  дрожат.
Глеб Китаев закрыл дверь кабинета и прислонился к ней спиной,  как  и  в
прошлый раз.  Присутствие  при  этой  беседе  шефа  службы  безопасности
казино, по мнению Колосова, совсем не мешало - даже наоборот.
   - Почему в прошлый раз вы не поставили меня в известность о том,  что
в день убийства Тетерина вас вызывали в прокуратуру по поводу убийства в
доме на Набережной? - спросил Колосов.
   - Я думал, что не мне информировать милицию о  таких  вещах,  -  тихо
ответил Салютов.
   - А кому? Генпрокурор, что ли, мне о вас  звонить  должен?  Тогда  на
допросе у следователя  речь  о  некоем  Тенгизе  Миловадзе  по  прозвищу
Хванчкара шла? Да или нет?
   Салютов  переглянулся  с  Китаевым.   Тот   сделал   рукой   какой-то
замысловатый отчаянный жест: а я что вам говорил?!
   - Нет, тогда меня о Миловадзе не спрашивали, - ответил Салютов.
   - Но вы предполагали, что речь в последующем  пойдет  именно  о  нем?
Если по правде? Предполагали?
   - Да, - я думал об этом.
   - Значит, вам есть что рассказать прокурору и об этом человеке,  и  о
возможной  причастности  его  к  убийству,   расследуемому   Генеральной
прокуратурой? - спросил Никита. - А вас, Валерий Викторович, не  удивило
поразительное совпадение, что как раз в день вашего визита к следователю
в  вашем  казино  было  совершено  вроде  бы  на  первый  взгляд   почти
безмотивное убийство, в результате которого казино было закрыто и только
по счастливой случайности и, я думаю, по вашим великим хлопотам и связям
вы полностью не лишились лицензии на этот бизнес?
   Китаев отлепился от двери, подошел  к  столу,  уперся  руками  в  его
полированную крышку, навис над Салютовым возбужденной глыбой:
   - А я, я что твердил! - Он даже повысил голос до крика. -  А  вы  все
медлили, все колебались, ждали чего-то.
   - Сейчас прибудет дежурная группа, - произнес Никита медленно, - но я
и без экспертов вам скажу,  как  убили  вашего  Витаса.  Снова  странное
какое-то убийство, Валерий Викторович, нетипичное... Вот послушайте, как
я себе все это представляю: там, в  гостиной,  его  сначала  ударили  по
голове бронзовым конем, взятым из коллекции с полки. А затем, когда  он,
бедняга, уже полумертвый, упал, кто-то его обыскал,  достал  у  него  из
кобуры пистолет - без глушителя, заметьте, на этот раз - и выстрелил  из
пистолета почти в упор ему в затылок. И еще заметьте,  убийца  словно  и
внимания не обратил на риск, которому он  себя  подвергал  этим  громким
выстрелом, слышимым почти  во  всем  здании.  У  меня  даже  впечатление
сложилось,  что  он  и  рисковал-то  вполне  осознанно,  поднимая   шум,
привлекая к новому убийству максимум внимания. А ведь можно было  проще:
раз ударил по голове бронзовой безделушкой, второй раз ударил посильнее,
и все - Таураге мертв. А он для чего-то выстрелил. Да еще  из  пистолета
жертвы. И гильзу, заметьте, стреляную гильзу на этот  раз  не  подобрал,
нам оставил - пистолет-то потерпевшего, вот он рядом с телом лежит.
   И вот теперь, уважаемый Валерий Викторович, я хочу спросить вас: а вы
случайно не в курсе, отчего эта весьма странная демонстрация произошла в
казино именно сегодня вечером? Не потому ли, что сегодня у вас собрались
весьма важные персоны и публичный скандал с убийством в стенах казино  в
присутствии таких людей грозил бы "Красному маку" полнейшим...
   -  Сегодня  утром  Миловадзе  был  вызван  на  допрос  в  Генеральную
прокуратуру, - вместо Салютова ответил Китаев. - Я об этом,  точнее,  мы
об этом еще утром знали. И я... я ждал чего-то подобного. Ей-богу.
   Колосов смотрел на Салютова. Долго смотрел. А потом сказал:
   - А вы знаете, Валерий Викторович, я  тоже,  как  и  вы,  думаю,  что
вашему казино объявлена война.
   Убийством Тетерина кто-то хотел разрушить ваш  бизнес  и  лишить  вас
лицензии, но тогда это не удалось. А вот сегодня после нового убийства в
"Красном маке" казино уж точно будет закрыто.  И  вряд  ли  какие-нибудь
связи тут помогут. Самого  гражданина  Миловадзе  среди  ваших  нынешних
посетителей нет, не было его здесь и 5 января, значит, он не сам стрелял
в Тетерина и Таураге. И вывод напрашивается простой.
   - А я что говорил! - взорвался как  бомба  Китаев.  -  "Крот"  у  нас
здесь, "крот"! Я ж печенкой чувствую, что купленный тут у нас кто-то. По
указке Хванчкары мочит!
   - Я гостиную осмотрел. Там после выстрела спрятаться особо некуда,  -
продолжил Колосов, - и путей отхода у  стрелявшего  было  всего  два:  в
коридор, на лестницу, где он мог легко смешаться с  толпой,  сбежавшейся
на выстрел, или же... - он помолчал секунду, - или, если у него нервы  и
впрямь железные, он мог  остаться  возле  трупа,  предварительно  бросив
пистолет на ковер, а бронзовую  фигурку  в  камин,  и  сказать,  что  он
прибежал в гостиную на выстрел самый первый, когда  там  еще  никого  не
было.
   - Так Газаров это и твердит! - воскликнул Китаев. - Я ж говорил  вам,
он, он там был! Охрана с ним лоб в лоб в дверях столкнулась. Он  сказал,
что услышал выстрел, вбежал в комнату, а там - этот на ковре...
   - С Назаровым будем разбираться очень серьезно, - заверил  Никита,  -
но сначала насчет "этого, который на ковре".  Я  хочу  услышать  от  вас
правдивые ответы на свои вопросы о Витасе Таураге. Максимально правдивые
по возможности. Только что, во время осмотра, Глеб Арнольдович  дал  мне
понять, что для него совсем не явилось секретом, что этот Та-ураге носил
при себе пистолет. Чем же он занимался здесь у вас в казино?
   - Вы так это говорите, словно подозреваете, что он был нанят мной для
устранения конкурентов, - криво усмехнулся Салютов.
   - Может, вы и угадали. Ну, развейте мои подозрения.
   - Да сопляк он... Сопляк строптивый, из себя  корчил  все  крутого...
Насчет пушки я ему тысячу раз говорил - не играй  с  огнем!  -  вмешался
Китаев. - А здесь у нас он работал.
   - Кем же? - заинтересовался Никита.
   - Наш штатный игрок был, - ответил Салютов. - Когда вечера  протекали
вяло, без азарта, его обязанностью было  расшевелить  клиентов,  оживить
игру. В этом нет ничего криминального. Все казино имеют подобных штатных
игроков. Ну, если уж быть до конца откровенным - подставных игроков.
   - И во всех казино эти подставные таскают под мышкой в кобуре "ТТ"?
   - Я говорю вам правду: Витас Таураге был нанят мной исключительно для
этих целей.
   - Сколько времени он у вас работал?
   - Полгода.
   - А мне он сказал, что снимается в рекламе и  еще  посещает  какие-то
лекции в Телеакадемии.
   - Когда-то он действительно работал на частной рекламной студии. Он с
этого и начал, приехав в Москву.
   - Ах, вот как. А потом уже к вам сюда пришел наниматься в  подставные
игроки. По чьей-нибудь рекомендации, нет?
   - Без рекомендации он ко мне просто  не  попал  бы,  -  сухо  ответил
Салютов.
   - И кто же все-таки  порекомендовал  вам  взять  его  к  себе?  -  не
унимался Никита.
   Салютов закурил новую сигарету. Молчал. В некоторых случаях  молчание
- красноречивее любых слов.
   - Его сестра Эгле Таураге тоже  работает  здесь  в  казино?  -  прямо
спросил Колосов.
   - Нет, - ответил Салютов.
   Никита  внимательно  посмотрел  на  хозяина  "Красного  мака":   нет,
значит...
   - Ладно, о ней потом. Как она, успокоилась? Учтите, вопросы к ней все
равно будут. Не  у  меня,  так  у  следователя.  Ее  еще  представителем
потерпевшего по делу признают, так что отвечать и беседовать с  нами  ей
все равно придется. Теперь расскажите мне  об  этом  подставном  игроке.
Значит, Таураге вовлекал в игру денежных клиентов, если я правильно  вас
понял. И этим приносил казино прибыль. А сам-то он откуда брал  средства
на игру в карты, в рулетку?
   - Откуда? Из кассы, - хмыкнул Китаев. - Получал у нас в кассе  фишки,
делал  максимально  крупные  ставки,  закручивал  игру...   Ну,   всегда
находились желающие разделить с ним и риск и успех.  Как  это  бывает  в
любой игре? Был бы почин, а там... Когда проигрывал - проигрывал,  когда
выигрывал - выигрывал. В любом случае его выигрыши  и  проигрыши  дальше
кассы не шли.
   - Его фишки почти никогда не обналичивались,  -  пояснил  Салютов.  -
Если присутствие компаньонов по игре возле  кассы  требовало  этого,  он
получал в кассе свой выигрыш,  а  потом  возвращал  деньги.  У  меня  он
получал жалованье.
   - На пленке от пятого января он заснят  вашей  камерой  на  служебной
лестнице, он спускался со второго этажа, - сказал Колосов. - Мне Таураге
не сказал, что он делал на втором этаже, может быть, вы подскажете?
   - Он заходил ко мне, нам  надо  было  произвести  кое-какие  денежные
расчеты, - ответил Салютов.
   - А у него никогда не возникало желания сыграть с вами, ну, с казино,
что  называется,  по-настоящему?  Фишки  ему  даром  доставались,  да  и
выигрыши на людях честно выплачивались. Выиграл  бы,  забрал  выигрыш  и
слинял, - усмехнулся Колосов.
   - Ну, далеко бы все равно не ушел, - усмехнулся в ответ Китаев,  -  а
если серьезно, он хорошо исполнял свою работу, претензий у  нас  к  нему
никогда не было.
   - Тачка у него первоклассная, - заметил Никита, - жалованье,  значит,
вашего на иномарку хватало. Ну, ладно... Сегодня вечером  он  что,  тоже
здесь работал?
   - Да, - ответил Салютов, - как обычно.
   - А вы его сегодня видели, Валерий Викторович?
   - Нет, вообще не видел, я был  занят  сначала  подготовкой,  а  затем
приемом гостей.
   - Ну, я, я его видел, - вклинился Китаев, - ну и что с  того?  Хотите
спросить, кто возле него ошивался, с кем он  разговаривал?  Да  все  тут
были! И в вестибюле, и в залах, и в ресторане на шашках. И сюда наверх в
залы отдыха клиенты поднимались.
   - Мне кажется, его убил тот, кто точно знал, что  Таураге  носит  при
себе пистолет, - задумчиво сказал Колосов. - У  самого  убийцы  сегодня,
думаю, оружия при себе вообще не было. Возможно,  он  уже  избавился  от
пистолета, из которого  убил  Тетерина.  Или  припрятал  его  до  лучших
времен. Знаете, мне кажется и другое: Витас Таураге сегодня и был выбран
очередной жертвой именно потому, что у него был  пистолет,  из  которого
можно было выстрелить и привлечь к убийству внимание.
   - Там отпечатки могли остаться на пушке, на дверной ручке в гостиной,
- хмуро буркнул Китаев.
   -   Проверим,   опылим,   снимем.   -   Никита   говорил   об    этом
следственно-оперативном действии без всякого энтузиазма. -  Отпечатки  -
это та же рулетка: либо везет с ними, либо нет. Чаще всего нет.
   - Что мы должны сделать со своей стороны? - веско спросил Салютов.
   - Что? Дайте подумать, Валерий Викторович. Казино закроют. Фактически
оно уже закрыто, -  Никита  прислушался:  со  стороны  подъездной  аллеи
донесся громкий вой милицейских сирен,  -  и  на  этом  этапе  тот,  кто
объявил вашему заведению войну, сражение выиграл.
   - Что нам нужно предпринять? - повторил Салютов. -  Я  хочу  услышать
ваш совет, Никита Михайлович.
   - Ну, помощь нам окажете снова, - Колосов говорил  задумчиво,  словно
еще не решил, что ему самому дальше делать, - списочек представите  всех
сотрудников казино и данные, если таковые имеются, а  я  просто  уверен,
что имеются, на всех постоянных клиентов.
   - Хорошо, что еще?
   - Где вы сами-то находились во время убийства?
   - В Большом зале, я же сказал вам: я встречал клиентов.
   - Кто там был вместе с вами? Кого вы видели, кто был у вас на глазах,
не отлучался?
   Салютов секунду подумал:
   - Пожалуй... Так, были все крупье, два официанта, охранника  я  видел
из дежурной смены и... была еще пит-босс игорного зала Басманюк.
   - А Глеба Арнольдовича вы что, в зале не видели? Салютов посмотрел на
Китаева. Тот мрачно усмехнулся: нет, ну надо же, дожил!
   - Да в дверях я стоял, меня Жанна видела, если  уж  на  то  пошло,  -
сказал он Колосову, - я Витаса искал,  а  он  в  зал  так  и  не  пришел
почему-то, хотя клиентура его уже на месте была.
   - Не пришел он потому, что кто-то задержал его в гостиной, наверху, -
ответил Колосов. - У него с Газаровым какие были отношения?
   - Хуже некуда, - поспешно ответил Китаев, - на ножах они  были  из-за
сестры его, из-за Эгле.
   - А она что, живет с Газаровым? - наивно удивился Колосов.
   Китаев быстро глянул на Салютова. И кивнул.
   - Да он на "крота" ссученного вполне потянет, - произнес он злобно, -
замучил всех вконец. А за деньги, чтобы отыграться, на все  пойдет.  Под
Хванчкару вполне свободно мог лечь. Да к тому же... Черт, как  я  раньше
об этом не подумал! - Китаев  звонко  и  весьма  картинно  шлепнул  себя
ладонью по лбу. - Они ж с Миловадзе земляки - оба оттуда, с  Кавказа.  А
там связи такие, что - ого-го! Да  и  с  Витасом  они  друг  друга  люто
ненавидели: тот его убить грозился, если еще хоть раз у сестры застанет.
Так что у Алигарха и  рука  б  не  дрогнула,  ну,  в  смысле  отомстить,
посчитаться...
   - Какой удобный подозреваемый.  По  всем  статьям  подходит.  Бери  и
сажай, суди. - Колосов внимательно посмотрел на Салютова. - Вы тоже  так
считаете, Валерий Викторович? Подходит Газаров, а?
   Но Салютов ответить не успел. В кабинет  без  стука  ввалились  члены
следственно-оперативной   группы   под   предводительством   следователя
Сокольникова. Он был жестоко простужен, однако  не  поленился  подняться
среди ночи с постели по звонку дежурного. Ибо -  Никита  прочел  это  по
мрачно-торжественному лицу его  -  уже  считал  это  дело  своим.  Чисто
прокурорским.

Глава 20
АЛИГАРХ

   С Колосовым Катя снова встретилась в обеденный  перерыв:  столкнулась
на лестнице - он куда-то спешил уже  одетый,  укутанный  поверх  кожаной
куртки теплым шерстяным шарфом.
   - Здравствуй, Никита, - поздоровалась Катя.
   - Привет, - буркнул он,  спустился  на  несколько  ступенек  и  вдруг
остановился. Обернулся.
   "Очнулся наконец", - подумала она.
   - Здравствуй,  извини,  задумался.  -  Он  чуть  ослабил  шарф,  туго
обмотанный вокруг шеи. - Ты обедать?
   - Нет, не пойду сегодня. Такой снег валит. - Катя  хотела  уже  чинно
продолжить свой путь на родной этаж  (в  главке  только  что  закончился
брифинг, посвященный  работе  ГИБДД,  и  она  хотела  отыскать  знакомых
корреспондентов, чтобы передать  через  них  материалы  в  "Подмосковный
вестник").
   - Подожди, не уходи, послушай. - Колосов смотрел как-то странно -  то
ли рассеянно, то ли... - Я тут  насчет  одного  вопроса  хотел  с  тобой
посоветоваться.
   - Насчет какого? - Катя сразу насторожилась.
   - Вот как ты  думаешь?..  Какое  твое  мнение?..  О  разнице  женских
характеров можно судить по цвету волос?
   - Чего-чего? - изумилась Катя.
   - Ну меня интересует:  вот  есть  блондинка,  есть  брюнетка.  Можно,
исходя из этого, что-то сказать об их характерах, склонностях?
   - По одному внешнему виду?
   - Ну да. Конечно, в общих чертах.
   Катя хлопала ресницами как кукла: интересненько. У начальника  отдела
убийств от вала дел, неопознанных трупов  и  объявленных  в  федеральный
розыск маньяков, видно, уже слегка поехала крышечка. Караул...
   - Ну можно, наверное, хотя ты  сам  знаешь,  как  внешность  человека
бывает обманчива. Может, они перекрасились, - сказала она. - А для  чего
это тебе нужно?
   - Для чего? - Он смотрел на нее  все  так  же  загадочно.  -  Слушай,
Катерина Сергеевна... Я сейчас очень спешу, в район  отъехать  надо.  Но
часам к пяти я вернусь. Ты на месте будешь?
   - Да, конечно.
   - Я зайду. В пять. Договорились, - Колосов ринулся по лестнице  вниз,
- мне с тобой обязательно нужно поговорить.
   - О блондинках и брюнетках? - громко спросила Катя и тут же прикусила
язык: по лестнице медленно и важно поднимался полный  бравый  генерал  в
лампасах. Начальник. Катя как белка шмыгнула на свой этаж и с  деловитым
видом заспешила по коридору к своему кабинету. Но сердце ее уже изнывало
от любопытства. Что еще случилось? Что Никита хотел всем этим сказать?

***

   А Колосов из главка отправился в Скарабеевское отделение милиции. Там
сидел задержанный на трое суток следователем  прокуратуры  Сокольниковым
Георгий Газаров. Его, между прочим, водворили в ту  же  камеру,  где  до
этого содержался Майский, накануне выпущенный под  подписку  о  невыезде
после предъявления ему обвинения.
   "Красный  мак"  был  вот  уже  двое  суток  как  закрыт.  С   санкции
следователя было вынесено мотивированное постановление о приостановлении
на время следствия  деятельности  казино  и  дан  ход  процедуре  отзыва
лицензии.
   Тело  Витаса  Таураге  отправили  в   морг   на   судебно-медицинскую
экспертизу, и ее результаты полностью подтвердили версию  Колосова.  Но,
кроме всего этого, было еще столько разной нервотрепки и хлопот по делу,
что голова Никиты шла кругом, тяжелела и тупела и  постепенно,  как  ему
казалось, превращалась в чугунное ядро,  что  лежит  себе  полеживает  в
Кремле возле Царь-пушки.
   Колосов  понял:  пора  делать  паузу.  Пора  оглянуться  и   подвести
неутешительные итоги. Однако днем времени на раздумья,  как  всегда,  не
хватало. В Ска-рабеевском ИВС парился Газаров-Алигарх, и  у  следователя
Сокольникова имелись  на  него  показания  охранников  казино.  С  этими
показаниями да и с самим новым подозреваемым,  как  считал  Сокольников,
срочно надо было  что-то  делать.  И  делать  должен  был,  естественно,
уголовный розыск - отдел по раскрытию убийств.
   Однако  сам  Никита  встречаться  с  Газаровым  пока  не   торопился.
Задержанный  мариновался  в  камере.  А  Иван  Биндюжный   по   телефону
докладывал Колосову данные из рапорта "камерной разборки".
   По данным агента, в отличие от бывалого, тертого, не унывающего  даже
в тюрьме Майского, "игроголик"  Алигарх  переживал  неволю  тяжело  и  в
камере вел себя "буйно  и  агрессивно".  Едва  водворенный  за  железную
дверь, он начал ругаться с  конвоем  через  открытую  кормушку.  За  что
получил  твердое  обещание  "схлопотать  карцер".  Никакого  карцера   в
крохотном Скарабеевском ИВС, трогательно именуемом своими "сундуком",  и
в помине не было. Конвойные просто  пытались  держать  марку  заведения.
Газаров, казалось, это понял и,  как  удрученно  констатировал  агент  в
рапорте, "вконец оборзел".
   Всю ночь он не давал спать  всему  ИВС  -  лупил  в  дверь  кулаками,
каблуками, ругался, кричал, требовал прокурора,  адвоката,  следователя,
генерала, начальника, требовал  объяснений  о  причинах  своего  ареста,
кричал, что он невиновен, что никого не убивал и что (это агент  выделял
в рапорте особо как некий психологический нюанс в  поведении  фигуранта)
"Салютов таким подлым способом пытается избавиться от него,  посчитаться
с ним, отомстить".
   То, что Газаров-Алигарх в камере  вслух  произнес  фамилию  владельца
казино и заявлял при свидетелях о каких-то там с ним счетах, было фактом
весьма любопытным. Его стоило  взять  на  заметку.  А  вот  с  допросами
спешить не стоило - будь на то воля Колосова,  он  и  дальше  бы  держал
фигуранта под бдительным присмотром агента, пока не получил бы  от  того
ясного сигнала, что "клиент полностью дозрел".
   Но  следователь  Сокольников  не  желал  ждать.  Результаты   допроса
Газарова требовались ему немедленно. По его словам, в зависимости от них
он стал бы выстраивать  стратеги