ю  следствия  по  делу,  планируя  очные
ставки с охранниками казино. И Колосов, хоть и терпеть не  мог  горячки,
сейчас против доводов прокуратуры ничего  возразить  не  мог.  Они  были
законны и профессиональны. К тому же он чувствовал  -  у  прокуратуры  с
"Красным маком" скоро должна была  начаться  своя  собственная  игра.  И
весьма крупная.
   Однако думать сейчас об этом как-то не  хотелось.  Точнее,  было  еще
рановато. По дороге в Скарабеевку Никита пытался сосредоточиться  только
на вопросах, которые задаст сейчас Алигарху. А потом он хотел  вернуться
в главк, доложить Сокольникову по телефону  результаты,  отбояриться  от
него  и  приступить  к  исследованию  некоего  "женского   вопроса",   с
позавчерашнего дня начавшего очень сильно интересовать и тревожить его в
этом деле.
   Конвой  привел  Газарова  в  следственный  кабинет   ИВС   -   тесную
каморку-пенал. Газаров был все в том же черном костюме, как и вечером  в
казино, но уже без галстука и без шнурков, отобранных конвоем  во  время
досмотра. Костюм после ночевки на нарах потерял вид. И Никита подумал: в
этом "Красном маке" черное  как  местная  униформа.  На  мужиках  сплошь
строгие черные костюмы от дорогих портных,  на  женщинах  сплошь  черные
вечерние платья с декольте. На боссе Салютове - глубокий траур, на вдове
его сына - тоже траур - шикарный. На Алигархе этом - черный прикид,  как
сажа, и на покойнике Таураге - сплошь черное, как вороньи  перья.  И  на
охранниках, и на швейцаре. И только крупье в игорном  зале  красные  как
раки в своих одинаковых  форменных  куртках,  да  на  той  золотоволосой
плаксе с иностранным именем Эгле было  синее  шелковое  платье,  как  на
русалке-ундине. Шелк удивительно шел к ее атласной, позолоченной загаром
(где - в солярии? на курорте заморском?) коже.
   Заранее  заряженный  обличительными  рапортами  агента,  Никита  и  в
кабинете ждал от Газарова того самого буйства, что и  в  камере.  Он  бы
особенно не удивился, если бы этот Алигарх вдруг прямо  с  порога  начал
кидаться на пол, кусаться, выть по-волчьи,  биться  головой  о  стены  и
рвать на себе замызганную белую сорочку из дорогого итальянского хлопка.
   Гасить подобные вспышки истерии Никита умел. Но  Газаров  повел  себя
совершенно иначе. Окинул взглядом кабинет-каморку, Колосова  за  столом,
сел на стул, достал сигареты (их не забрали у него во время досмотра)  и
попросил почти дружелюбно:
   - Огоньку, пожалуйста.
   Никита протянул ему свою зажигалку. Газаров закурил, вздохнул.
   - Ну и что дальше? - спросил он. - А вы, собственно,  кто?  Я  там  в
казино вас видел. Но вы не следователь. Этот сразу представился,  долбил
меня на допросе часа три. Кулаком еще на меня стучал, паразит.
   Говорил  он  с  легким  и  приятным   кавказским   акцентом.   Никита
разглядывал его с интересом: парень видный, красивый,  высокий,  крепкий
как дуб. Темноволосый, смуглый. В общем с виду  -  парень  первый  сорт,
несмотря на отросшую щетину и помятый костюм. Ему вспомнилось,  с  каким
пренебрежением рассказывал про этого Алигарха Геннадий  Обухов,  видимо,
затаивший на Газарова зло  за  неудавшуюся  вербовку.  Вспомнил,  что  и
Китаев его не очень-то жаловал.  Вспомнил  перекошенное  от  гнева  лицо
Витаса Таураге, когда тот обознался, явно приняв Колосова за...
   - Ну что ж,  давайте  знакомиться,  Георгий  Делиевич.  Я  Колосов  -
начальник отдела убийств. По какому делу я работаю,  вы,  наверное,  уже
догадались. С  вами  я  начну  знакомиться  прямо  по  анкете,  если  не
возражаете. Где в Москве проживаете?
   - У меня паспорт ваши изъяли, там прописка, - ответил Газаров.
   - Мы проверили, та квартира вами  продана  полтора  года  назад.  Где
сейчас обитаете?
   - Ну, в съемной.
   - Случайно не на улице Мытной, дом 14, квартира 7?
   - Случайно там.
   - Один?
   - С женой. - Газаров выпустил круглое аккуратное колечко дыма.
   - Ваша жена, если не ошибаюсь, Эгле Таураге - сестра Витаса Таураге?
   - Да.
   - А в паспорте вашем штампа загса нет.
   - Кому штамп нужен? Мы муж и жена, у нас гражданский брак.
   - Понятно, - Колосов кивнул. - Чем на жизнь зарабатываете?
   - Так, всем понемножку. Бизнесом.
   - "Красный мак" часто посещаете?
   - Иногда.
   - Ваша жена там работает?
   - Никогда не работала там и работать не будет.
   - Ясно, - Колосов снова покладисто кивнул. - Значит, вы просто иногда
приезжаете туда с ней скоротать вечер, развлечься. Играете?
   - А как же. Зачем иначе ездить?
   - Удачно?
   - Когда как.
   - Пятого января вечером, когда был убит служащий казино Тетерин, вы в
"Красном маке" были?
   - Был.
   - Один или вместе с Эгле Таураге?
   - Один. - Газаров кашлянул.
   Никита помолчал.  Так,  первая  ложь  есть.  Он  ясно  помнил  их  на
видеопленке вдвоем в игорном зале:  девушка,  кажется,  уговаривала  его
остановиться, бросить игру, а он и слушать не хотел.
   - Вы знали покойного Тетерина? - спросил он Газарова.
   - Знал. Сан Саныча все постоянные клиенты знали.
   - Вечером пятого января вы его видели?
   - Хотите спросить, посещал ли я сортир? Посещал. А вот на  старика  -
верите, внимания не обратил - был он там за  своей  стойкой,  нет  ли...
Знаете, как по телику долбят: когда диарея не дает жить...
   - Диарея штука коварная, - посочувствовал Никита. - В народе  говорят
- медвежья болезнь. От страха обычно приключается.
   - От какого страха?
   - Ну, от разного. Грохнул, например, дедка из  пистолета.  У  того  -
мозги веером. Ну, тут сразу и пожалуйста - нервишки,  страх  содеянного,
ужас расплаты, - перечислил Колосов, загибая  пальцы.  -  Так  прохватит
диарея - всю ночь с унитаза не слезешь.
   - Что вы хотите этим сказать? Что это я убил Тетерина?
   - Вы же сами диарею помянули, Георгий Делиевич. Я просто хочу  понять
причину вашего недуга в тот вечер.
   - Послушай, ты... Ты  что,  издеваешься  тут  надо  мной?  -  Газаров
сверкнул черными, как южная ночь, глазами. (Никите почудилось даже - еще
секунда,  и  рука  фигуранта  стиснет  призрачную  рукоятку   фамильного
дедовского кинжала.) - Издеваешься? Унизить меня хочешь?
   - Да ничего я не хочу, - Колосов печально вздохнул. - Разговора у нас
дельного не получается. Болтовня пустая.
   - Что ты ко мне с этим дедом прицепился? Ты подумай -  для  чего  мне
его кончать?
   Никита коварно молчал. А сам думал:  эх,  Алигарх,  может,  ты  и  не
знаешь, а может, и прикидываешься, что не знаешь - мотив-то в этом  деле
вроде на поверхности лежит...
   - Ну хорошо, а в гостиной наверху возле трупа Витаса Таураге  как  вы
оказались? - спросил он. - Совершенно случайно?
   - Конечно! Я выстрел услышал. Так грохнуло - у меня аж уши  заложило.
Вбежал в гостиную - этот на полу, пистолет рядом  валяется,  в  комнате,
как в пороховом погребе, запашок. Я хотел на помощь звать,  думал,  этот
кретин застрелился. А тут салютовские  махновцы  стали  сразу  мне  руки
выворачивать.
   - Где вы находились, когда услышали выстрел?
   - В зимнем саду, - ответил Газаров быстро.
   - И никого не видели - в коридоре,  на  лестнице,  когда  в  гостиную
вбежали?
   - Никого, только... ну, его.
   - Труп, да? И вы подумали, что Витас застрелился?
   - Ну да, сначала. Пистолет-то его на ковре лежал, я его сразу узнал.
   - Вы раньше видели у него этот пистолет?
   - Было дело однажды, - ответил Газаров мрачно.
   - При каких же обстоятельствах?
   - Ну, чего скрывать, все равно все сплетни вам  доложат.  Поссорились
мы с ним. Ну, до драки, до мордобоя. Я думал,  честно,  а  он...  Пушку,
короче, он достал.
   - Угу, вот даже как. Ну, а по какой причине, по-вашему, Таураге вдруг
мог застрелиться?
   -  Ну,  я  тогда  подумал  -  может,  проигрался  крупно,  может,   к
Салютову-папе в долги влез. Да  мало  ли  причин  мужику  пулю  выбрать?
Может, женщина ему изменила?
   - Но Таураге не застрелился. Кстати, то же самое сначала  подумали  о
Тетерине. Любопытно, да? А Таураге убили:  сначала  стукнули  по  голове
бронзовой статуэткой, а потом выстрелили в него из его же пистолета.
   Газаров посмотрел на Колосова. Хмыкнул недоверчиво.
   - Почему такая канитель, а?
   - Вот я и пытаюсь в этом разобраться, Георгий Делиевич.
   - Меня-то за что посадили?
   - Ну,  пока  еще  не  посадили,  задержали.  На  вас  показания  есть
охранников, заставших вас возле трупа.
   - Да я же русским языком тебе объясняю...
   - Следователю ваши объяснения, видимо, убедительными не показались. А
мне... я еще не решил. А что вы делали там, наверху?
   - Ничего. Отдохнуть хотел, мозги проветрить. Поднялся в  зимний  сад,
посидеть хотел в тишине.
   - От чего отдохнуть-то? Вы же недавно  только  приехали  в  казино  с
женой. Кстати, а где она  была?  В  зале?  Там,  кажется,  игра  крупная
начиналась. Что же вы не включились?
   - Компания была не моя.
   - Может быть, вы кого-то искали наверху? - спросил Никита.
   - Никого я не искал.
   - А может быть, все-таки искали? Например, Ви-таса Таураге?
   - На кой черт он мне сдался?
   - Значит, у вас были плохие, очень плохие отношения с потерпевшим,  -
констатировал Никита печально. - Судя по вашему непримиримому тону -  ой
какие скверные.
   - Да вы меня не правильно поняли...
   - А может быть, вы искали наверху не потерпевшего, а кого-то другого?
- Колосов посмотрел на Газарова с надеждой. - Может... Эгле, вашу жену?
   Газаров побледнел.
   - Слушай, ты, - сказал он хрипло, - ты на что это намекаешь?
   - Может, вы подозревали, что она любовница Салютова?
   Задав  этот  вопрос,  Никита  ждал  почти  атомного   взрыва   южного
темперамента. Но Газаров как-то сразу сник.
   - Я бы ее своими руками задушил, если бы что было. Нет - понял ты?  -
нет. А ты... падаль ты,  если  мне,  ее  мужу,  такие  вопросы  задаешь.
Пользуешься, что ты тут власть сейчас... - Газаров длинно выругался. - А
я тут перед тобой это унижение терпеть должен.
   - Да ты в мокрое дело замешан, подумай башкой своей!  -  не  выдержал
Колосов. - На тебя  показания  обличающие  пять  человек  дают.  А  тебе
вопросы не нравятся - унизительные, видишь ли.  Да  тебе  еще  не  такие
вопросы будут задавать!
   - Я на слова этих салютовских холуев  плюю,  понял,  нет?  -  Газаров
стукнул кулаком по колену. - Он  прикажет  -  они  на  меня  вообще  все
покажут. Все - понял? На пистолете мои отпечатки есть? Ну?
   - Нет, - вздохнул Никита. - Мы проверили. Нет твоих. Только отпечатки
Таураге. А может, ты умный, в перчатках работал, как заправский киллер?
   - А перчатки тогда куда я дел? Проглотил, что ли?! Меня ж  всего  там
обыскали.
   - А там камин горел, помнишь? Фигурку бронзовую мы там нашли.  Металл
огня не боится. А вот кожа, ткань перчаток быстро бы пламенем взялась.
   - Да пошел ты в баню! - Газаров отвернулся.
   - Знаешь, Георгий Делиевич, ты не злись. Я еще не решил - что с тобой
и как. - Колосов подпер  подбородок  кулаком.  -  Признаюсь,  меня  тоже
немножко удивило, как быстро они там в казино тебя нам сдали.  Упаковали
и сдали - получите, распишитесь. В прошлый-то раз точно так  же  некоего
Майского нам сбагрили - уже схваченного и даже с пугачом переделанным  в
кармане. И тоже все показания на него дружненько  дали.  Знал  такого  -
нет?
   - Знал. Учти: он на убийство никогда не пойдет. Кишка тонка.  Наркоту
толкает иногда и  взаймы  дает  под  проценты.  Ну,  чтобы  сразу  можно
отыграться прямо у стола. Процент под выигрыш.
   - Тебе давал?
   - Ну, пару раз.
   - А ты, наверное, проиграл сразу же все. И заем, и проценты. - Никита
вздохнул. - Говорят про тебя: не везет тебе в последнее время крупно.
   - Сплетни. А кто это говорит?
   - Обухов. Геннадий Обухов, майор, как и  я,  по  званию.  Не  помнишь
такого?
   Газаров впился в Колосова настороженным взглядом.
   - Обухов из РУБОПа. Дела у вас клеились, да что-то зашли в  тупик.  -
Никита усмехнулся. - И зря. Не плюй в колодец, как видишь.
   Газаров молчал.
   - Мы тобой,  гражданин  Алигарх,  заинтересовались  еще  до  убийства
Таураге. Версия одна у нас есть по казино и по причине, отчего  это  там
народ как зайцев стреляют. А ты, Алигарх  Делиевич,  должен  признаться,
классно на эту версию нам подходишь.
   - Что еще за версия?
   - Не скажу я тебе. Может, сам мне  скажешь  попозже.  Догадаешься.  А
может, и догадываться не придется - явку с повинной прокуратура уважает.
Да и суд тоже.
   - Да не убивал я Таураге! Ну, было у меня с ним... Был конфликт, даже
больше. Из-за жены. Он меня ненавидел. Но я-то... разве мог я Эгле такой
удар нанести? Брата убить родного ее? Да я... я бы руку лучше  дал  себе
правую отрубить! Она же мне жена, а ему сестра. Как же я мог, как  бы  я
ей в глаза смотрел потом? Я же люблю ее, понимаешь ты?
   Речь по эмоциональной силе, видимо, приближалась к камерным монологам
и речитативам. Никита терпеливо слушал.
   - Давай лучше вернемся к Тетерину, -  предложил  он.  -  Вспомни  тот
вечер хорошенько. Ничего странного не заметил?
   Газаров после крика тяжело дышал. Пожал плечами - нет.
   - Да, никто ничего странного в тот  вечер  в  казино  не  заметил,  а
Тетерина прикончили, -  сказал  Колосов.  -  У  нас  показания  на  сына
Салютова Филиппа есть. Знаешь его?
   - Знаю. Малахольный он.
   - Почему?
   - Да так. Жизни в нем нет. Замороженный какой-то. Я  таких  людей  не
люблю,  -  Газаров  покачал  головой.  -  А  это  вы  насчет  того,  что
Песков-швейцар про него болтал?
   - А ты и про него знаешь?
   - А то нет. Мы потом в баре с Липой и приятелем его как-то вспоминали
про это. Липа сказал еще, что, возможно, он последним видел  Тетерина  в
тот вечер живым.
   - Липа... Ишь ты, прозвище-то какое, - усмехнулся Колосов. -  А  этот
его приятель... Этот Легионер, что ли? Тоже кликуха... Вообще,  как  его
по-человечески зовут? Как фамилия?
   - Черт его знает, - Газаров пожал плечами, - Легионер - все  его  так
зовут. Он в Чечне воевал в первую войну. Это точно, не лжет, меня в этом
вопросе не проведешь. У наемных подлинные-то имена там не в чести  были.
Ну так и пошло с тех пор  -  Легионер.  Темная  он  лошадка.  Контуженый
какой-то. Я с ним мало общался.
   - Так, если ты насчет показаний Пескова в курсе, может, знаешь и  то,
что он не про одного Филиппа нам говорил, но и про  Жанну  Басманюк.  Он
якобы видел, что она из мужского туалета в тот вечер выходила. - Колосов
следил за фигурантом. Тот слушал с явно возрастающим  интересом.  -  Или
про Басманюк для тебя - новость?
   Газаров молчал, словно что-то обдумывал. - Слушай,  а  давай  так,  -
сказал он, - версия, говоришь, у тебя есть.  Хочешь,  я  тебе  еще  одну
версию подкину? Я тебе идею - ты мне волю из этой душегубки вашей, а?  Я
ведь только задержан, сам сказал. И неохота мне,  невиновному,  здесь  у
вас торчать ни за что. Ну, хочешь так сыграем: мое слово против твоего?
   - Так у меня сейчас очков больше. Пять свидетельских показаний против
тебя. Тебе по-крупному прикупать придется, Алигарх.
   - Ничего, рискну.
   - Что еще за версия у тебя?
   - Сначала скажи - принимаешь мои условия? Колосов секунду подумал.
   - Ну, хорошо. Принимаю.  И  следователя  попытаюсь  переубедить.  Все
равно ты от нас никуда не денешься.
   - Значит, версия моя такая.  Только  учти,  я  никого  ни  в  чем  не
обвиняю. Просто высказываю свои подозрения вслух. Не  знаю,  как  насчет
брата моей жены, а вот старичка Тетерина Жанна вполне могла убрать.
   Никита весь обратился в слух, предчувствуя, что дело сейчас обернется
такой стороной, о которой он раньше и не предполагал.
   - Ты меня о Легионере спрашивал, - продолжал Газаров, - имени  я  его
правда не знаю. Но зато знаю другое: с Жанной они живут уже полгода. Она
в него как кошка влюблена. Стелится у его ног. Ревнует страшно  ко  всем
бабам. А он ее бросить собирается и, кажется, бросил перед  самым  Новым
годом. Она с ума прямо сошла, бегать за ним начала по пятам, ловить.  Он
скрываться стал. Так она, веришь ли, меня даже просила его отыскать. Ну,
я нашел, конечно. Женщина в горе. Как не помочь? Но это уже потом  было,
понимаешь? После пятого числа. В баре я их с  Липой  Салютовым  отыскал,
ночью. Ну, ей позвонил по мобильному. Так не поверишь - в  третьем  часу
утра она туда на  машине  примчалась.  А  до  этого  она  все  металась:
Легионер с ее хаты съехал, а куда делся? Дома его нет,  телефон  молчит.
Ну, она в казино его и караулила, понимаешь? Но там  ведь...  Там  везде
глаза, уши. А ей, если Китаев, Салютов  узнают,  что  она  с  Легионером
любовь крутит, во будет, - Газаров чиркнул себя ребром ладони по  горлу.
- Зарез полный, из "Мака" в два счета  вылетит,  и  прежние  заслуги  не
помогут. Ну и, думаю, в тот вечер она его увидела в казино. А поговорить
без  свидетелей,  объясниться  им  негде  было,  кроме  как  в  туалете,
понимаешь? Вот она зачем туда ходила, может, искала его  там.  Может,  и
застала. А Тетерин Сан Саныч - он себе на уме был. Зловредный  старикан,
тихий как вошь, хитрый. Порядочных людей,  учти,  Салютов  в  "Маке"  не
держит. Может, Тетерину кое-что подслушать удалось? Он сразу выгоду свою
смекнул и брякнул Жанне, пригрозил Салютову донести, за  молчанку  денег
потребовал. А Жанна  Марковна  -  женщина  темпераментная,  решительная.
Вполне могла его убрать, чтобы не возникал.
   Колосов хмыкнул: ну и версия.
   - А почему это Басманюк  грозило  увольнение  из  казино,  узнай  там
кто-нибудь об их  отношениях  с  этим  парнем?  -  спросил  он.  -  Что,
инструкция запрещает менеджеру игорного зала общаться с посетителями?
   - Да Салютов бы это за личное предательство принял!  Понял?  Жанна  -
человек его команды. Его поля ягода-баба.  А  Легионера  он  на  дух  не
переносит. Винит его в дурном  влиянии  на  Филиппа.  Тот  ведь  денежки
отцовские растратил на тачку. А подбил его на это Легионер,  как  у  нас
говорят. Они с этой тачкой своей  уже  в  какое-то  ралли  международное
вроде влипли. Легионер-то у нас гонщик, мать его...  Ну,  Салютов  из-за
всего этого и зол на него как черт, сына, наверное, ревнует. А  поделать
ничего не может - Филька с Легионером вроде побратимы, что ли,  говорят,
кровью своей друг другу поклялись. В общем, если бы до  Салютова  дошло,
что и Жанна с. Легионером в койке кувыркается, то... Поверь мне,  только
пух и перья от бабы полетели бы. - Газаров приложил руку к сердцу. -  Уж
поверь, я этот гадючник  знаю.  А  если  Тетерин  кое-что  действительно
подслушал о них в своем гальюне и начал бы  угрожать,  шантажировать,  у
Жанны не было бы выбора. Либо платить - либо стрелять. Насколько я знаю,
кровь ее не пугает.
   - А у Легионера разве не было бы такого выбора? - спросил Колосов.
   - Ну, насчет него не знаю. Стал бы он мараться? Чего ради?  Это  были
проблемы Жанны, не его. Ради нее? Ну, у них все уже к концу  шло.  Идет,
как мне кажется. - Газаров снова хмыкнул. - Лишнего я говорить не  буду.
А то скажешь потом - вот тварь, себя выгораживает,  а  всех  с  макушкой
топит.
   - А разве Жанна Марковна Басманюк умеет стрелять из пистолета?
   - А что, трудно научиться курок нажимать? Медведей учат. Да  и  пушку
нетрудно приобрести. Были бы деньги. А  они  у  нее  есть.  В  общем,  я
сказал, что думаю. А тебе выводы делать. Как насчет нашего уговора?
   - Я все помню, - Никита кивнул. -  Но  вот  срок  задержания  у  тебя
только завтра вечером истекает. Постараюсь к этому  времени  прокуратуру
уломать. Убедить их, что на свободе некий Георгий  Газаров  нам  гораздо
полезнее будет.
   Газаров насторожился, нахмурился, чувствуя явный подвох.
   - Понимаешь, о чем я? - тихо спросил  Колосов.  -  Обухова  ты  тогда
кинул. Но я - не он. От тебя отказа не приму. При  таких-то  козырях  на
руках это моя игра. Так что, Георгий Делиевич, есть,  есть  у  тебя  еще
время хорошенько все обдумать и сделать  единственно  правильный  выбор.
Чтобы не было потом больно за бесцельно прожитые годы, дорогой.

Глава 21
СТРАСТ