ся эта ночь?
   В вестибюле, пустом и гулком, у фонтана на мраморном  бортике  сидела
женщина  в  длинной  шубе  из  чернобурки.  Волосы  ее   черной   волной
рассыпались по плечам. Рядом на мраморном полу валялся разбитый  сотовый
телефон. Его уронили, а может, с размаха швырнули  на  мраморные  плиты.
Бог знает, как это было...
   - Глеб, вы еще здесь? - Голос женщины был Китаеву отлично знаком. - Я
тоже приехала. Скажите ему - я здесь, я хочу его видеть!  Я  должна  его
видеть! Я же просто хочу помочь.
   Китаев молча нагнулся, поднял разбитый телефон,  взвесил  на  ладони.
Еще одна электроника. Он швырнул телефон в фонтан. К черту, на дно.
   Салютова он застал в кабинете за столом.  Окно,  лишенное  одного  из
стекол, было плотно занавешено шторой,  но  все  равно  в  кабинете  был
настоящий ледник. Арктика. Но  Салютов,  казалось,  не  замечал  холода.
Бутылки на столе тоже не наблюдалось.  И  Китаев  внутренне  усмехнулся:
браво, капитан, так держать.
   - Сын не звонил? - спросил Салютов.
   - Никак нет.
   Салютов поднял  голову  на  своего  начальника  службы  безопасности.
Китаев смотрел на него с... любопытством.
   - Там внизу Марина, - сказал он, - что же вы ее не...
   - Откуда она узнала? - перебил Салютов.
   - Наверное, кто-то позвонил, сообщил. - Кто?
   - Я, - Китаев с прежним любопытством изучал Салютова. -  Я  ведь  вам
вот чего еще не сказал: вчера утром Эгле сюда звонила, спрашивала, когда
вы будете? Я сказал - в три. Так что...
   - Передай ей... Марине Львовне... чтобы возвращалась домой.
   - Я-то передам, но...
   - Я не хочу никого видеть. Пусть уезжает.
   - Это все, зачем вы меня звали?
   - Да. Ты тоже езжай. Ты плохо выглядишь. Тебе надо поспать. И спасибо
тебе за все, Глеб.
   Китаев пожал плечами.  Пошел  к  двери.  Она  захлопнулась,  в  замке
повернулся ключ. Китаев не стал спускаться в вестибюль. Пошел  в  зимний
сад. Тусклый поздний зимний  рассвет  сочился  сквозь  панорамные  окна.
Китаев вздохнул, расстегнул брюки и помочился в кадку филодендрона.
   А в кабинете Валерий Викторович Салютов поднялся из-за стола, сдвинул
висящую на стене немецкую гравюру с видом Дрездена, набрал  личный  свой
код и открыл стальную дверцу встроенного сейфа.  В  глубине  его  лежали
толстые пачки зеленых банкнот. Но он достал не деньги, а  совсем  другую
вещь. Запер сейф. Взял вещь, проверил обойму. Это был пистолет "Макаров"
без номера.  Когда  все  лицензированное  оружие  службы  охраны  казино
проверяла милиция, этот пистолет так и не покинул сейфа  за  гравюрой  с
видом Дрездена. В обойме было всего три патрона. Но  этого  хватило  бы.
Даже с лихвой.

***

   Темно-синий "БМВ" после осмотра  с  берега  Москвы-реки  перегнали  к
Скарабеевскому отделению, где  Колосов,  Биндюжный,  Геннадий  Обухов  и
эксперт-криминалист  снова  детально  изучили  салон  и  следы   взлома.
Стреляных гильз в салоне не  оказалось.  Зато  отпечатков  пальцев  было
немало. Пока их изымали, проверяли и сравнивали, прошло время. Обухов не
стал дожидаться результатов исследований. Сказал, чтобы ему их сообщили,
забрал дактокарты и поехал к себе в РУБОП. Был он мрачен,  неразговорчив
и в отличие от прежней своей  развязной  манеры  поведения  как-то  даже
малость попритих.
   Наконец стали известны результаты экспертизы.  Она  показала,  что  в
салоне найдены отпечатки пальцев Басманюк и какого-то другого,  пока  не
установленного лица. Но это касалось лишь  салона  машины.  На  разбитом
стекле, на дверях и на проводах зажигания отпечатков пальцев  изъять  не
удалось. И это, по мнению криминалиста,  было  весьма  странным.  Данные
дактопоиска по всем  отпечаткам,  снятым  в  день  убийства  Тетерина  у
посетителей и персонала казино, уже были готовы. Их сверили с образцами,
изъятыми в салоне "БМВ", и...
   - Никому из проверенных  нами  5  января  эти  отпечатки  пальцев  не
принадлежат, - сообщил Колосову  эксперт.  -  А  мы  располагаем  банком
данных на семьдесят пять человек. После убийства  в  казино  сразу  были
дактилоскопированы все лица, находившиеся там в тот вечер. Однако вполне
возможно, что кому-то удалось избежать проверки.  Или  же  этот  человек
вообще там не был в тот вечер и не проходит у нас по этим учетам.
   - Кого мы тогда не откатали? - спросил Биндюжный Колосова.
   - Салютова и его сына Филиппа.  Сына  я  допрашивал,  отец  при  этом
присутствовал. И также... Подожди, еще швейцара Пескова. Точно! Он  тоже
давал показания как раз тогда, когда шла проверка документов.
   - Надо срочно  откатать  их  пальцы  и  все  проверить.  -  Биндюжный
поднялся со стула. - Я прямо сейчас же за Песковым слетаю.  Выдерну  его
сюда. И надо сегодня же по новой встретиться с Салютовым и его сынком.
   - А знаешь, кто еще тогда у нас не откатывался? -  сказал  Никита.  -
Вдова Игоря Салютова - Марина Львовна. Я  ведь  ей  сам  разрешил  тогда
уехать из казино. С ней еще  бабка  какая-то  была,  ну,  ее-то  побоку,
конечно. А проверить придется троих.
   - И Пескова четвертого, - Биндюжный хмыкнул. - Ну, я за ним, пока  ты
мне тут еще кого-нибудь не подкинул. Пишите письма!

Глава 30
ПЯТЫЙ

   Однако дома бывшего швейцара "Красного  мака"  Биндюжный  не  застал.
Жена  Пескова  сообщила,  что  тот  два  дня  как  отбыл   на   похороны
родственника в Ярославль. Правда то была или ложь,  выяснить  так  и  не
удалось. Да  и  надобность  отпала,  потому  что  события  начали  вдруг
развиваться с непредсказуемой стремительностью.
   Пока Биндюжный ездил за Песковым, Никита, забрав  с  собой  эксперта,
снова (в который уж раз) отправился в "Красный мак"  в  надежде  застать
там Салютова, взять у него (для проформы) отпечатки пальцев и уже  через
него осторожно договориться, чтобы этой несложной процедуре  подверглись
его сын и Марина Львовна. Однако до казино он  так  и  не  добрался.  По
дороге достал телефон, собираясь позвонить Кате. Они  так  и  не  успели
обсудить "смотрины" в Крылатском. Катя взяла  с  него  слово,  что,  как
только с осмотром будет покончено, он обязательно с ней свяжется. И если
в крайнем случае дела задержат его на Рублевском шоссе, она сама приедет
в Скарабеевское отделение вечером, потому  что  считает,  что  некоторые
подробности "смотрин" будут для него небезынтересными.
   Никита согласился. Однако решил, что с Катиным  отчетом  успеется.  В
принципе "смотрины" можно будет обсудить и завтра. Чего пороть  горячку?
Ведь все равно от этого в деле ничего не изменится. Потому  что  до  тех
пор, пока они не установят, кто, кроме Басманюк,  мог  управлять  "БМВ",
они с места не двинутся. Однако слово свое он привык  держать.  Поэтому,
притормозив, кивнул  эксперту  -  тот  вышел  покурить.  Колосов  достал
телефон, собираясь набрать номер главковского  пресс-центра,  как  вдруг
кто-то его опередил. Телефон  зазвонил.  Никита  на  сто  процентов  был
уверен, что это она - Катя. Не вытерпела, жаждет узнать новости.  Она  ж
спокойно на месте усидеть и часа не может. Женщина, господи!
   Однако это была не Катя. Звонил Обухов. Никита поразился:  как  скоро
на горизонте снова нарисовался начальник аналитического спецотдела "А" -
а ведь всего два часа назад расстались.
   - Ты сейчас где? - лаконично спросил Обухов.
   - За рулем на шоссе. А что?
   - Достань на чем записать. Новость у меня для тебя.
   -  Какая?  -  Колосов  внимательно  прислушался  к  тону  коллеги  из
параллельной структуры. Только недавно  Обухов  выглядел  тихим  и  даже
пришибленным. А тут в  его  тоне  снова  змеилось  скрытое  торжество  и
превосходство "старшего по оружию".
   - Только что нами установлено, кому принадлежат "пальцы" из "БМВ".
   - Как? Каким образом?
   - Все  по  порядку.  Мой  метод,  Никита,  сбоя  не  дает.  -  Обухов
самодовольно усмехнулся. - И "пальцы" установили, и архив на этого  типа
уже подняли, и фото его передо мной. Приезжай сейчас же, полюбуйся.
   - Да кто он такой? - не выдержал Колосов. - Кто из них?
   -  Согласно  нашему  банку  данных,  отпечатки   пальцев   из   "БМВ"
принадлежат некоему Дьякову Николаю  Анатольевичу,  тридцати  двух  лет,
уроженцу поселка Ладожский Ленинградской области. В прошлом - тут у меня
в справке на него даже прежняя должность указана  -  командир  отделения
спецподразделения  "Луч"  внутренних  войск,  созданного  для  борьбы  с
уличными несанкционированными шествиями и массовыми беспорядками. Уволен
из  органов  в  1994  году  в  связи  с  привлечением  его  к  уголовной
ответственности за наезд в нетрезвом виде, повлекший гибель людей. Он на
своей машине - "Жигули" в пьяном виде  сбил  пожилую  супружескую  пару,
причем оставил их без помощи,  скрывшись  с  места  происшествия.  Судом
Дьякову было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на восемь
лет.  С  1994  года  по  96-й  находился   в   учреждении   165/84   под
Архангельском, затем был переведен на общий режим в учреждение 111/8,  и
по отбытии двух третей срока за примерное поведение в 99-м  он  из  мест
лишения свободы  освобожден.  По  освобождении  переехал  в  Москву.  До
некоторого времени работал здесь инструктором автоклуба  "Формула-3",  а
также в других клубах. В прошлом, до судимости,  Дьяков  профессионально
занимался автоспортом и  даже  в  92  -  94-м  годах  входил  в  сборную
внутренних войск по автогонкам. Тебе этот Дьяков знаком, Никита?
   Колосов молчал. Список, длинный список фамилий посетителей  казино  и
его персонала, составленный в день  убийства  Тетерина,  был  много  раз
читан им и перечитан, изучен вдоль и поперек,  вызубрен  наизусть.  И  в
этом списке фамилии Дьякова не значилось. Никита мог  за  это  ручаться,
однако...
   Он  закрыл  глаза:  улица,  запруженная  народом.  Лозунги,  знамена,
плакаты. Взвинченные речи доморощенных ораторов, возбужденная напирающая
толпа. А чуть дальше по этой же улице - неподвижные молчаливые  стройные
шеренги людей в форме: надвинутые на лоб каски с пластиковыми забралами,
резиновые дубинки, стальные щиты. Отчетливая громкая команда, и вот  эти
шеренги двигаются вперед. Еще команда, и сотни резиновых дубинок  глухо,
мощно, устрашающе ударяют в щиты. Как в кино,  в  исторических  боевиках
про Рим - те же солдаты, тот же их тяжелый мерный шаг подбитых  гвоздями
сапог-калиг. Те же глухие удары в щиты - мечами. Атака железного легиона
там, в кино, на экране. А  здесь  -  атака  спецподразделения  "Луч"  по
разгону толпы...
   - Он в Чечне воевал? - хрипло спросил Колосов. - Что-нибудь  об  этом
на него есть?
   - Он никогда там не был. Не успел, его осудили, - ответил  Обухов.  -
Думаю, ты уже догадался, кто это  такой.  Хотя  эта  фамилия  в  списках
"Мака" и мне тоже не попадалась.  В  казино  его  все  знали  только  по
кличке. Имя он скрывал. И у него на то имелись веские причины.
   - Какие?
   - Знаешь, как я... как мы установили, кому принадлежат эти отпечатки?
Я тебе говорил: мы в стороне от этого дела не останемся. И не  остались.
Ты искал с одного конца, мы с  другого.  Мы  подняли  все  материалы  по
последним судимостям Миловадзе. Начали проверять его  связи,  с  кем  он
проходил по прошлым делам, с кем вместе  отбывал  наказание.  Где  сидел
свой последний срок. Оказалось, в учреждении 165/84  под  Архангельском.
Освобожден оттуда был в 96-м по отбытии срока.  Я  еще  раньше  запросил
справки из колоний и дела на всех заключенных, отбывавших  там  сроки  в
этот же период. Так мы и сформировали для себя потенциально  новый  банк
данных по Миловадзе. Сегодня, когда я привез дактокарты  и  мы  сравнили
данные с нашими, оказалось, что это - Дьяков. Я,  правда,  лично  с  ним
никогда не встречался. У меня тут только его фото из дела. А  ты  его  в
казино видел?
   - Да, - ответил Никита, - я видел Легионера.
   - Если бы мы располагали этим материалом раньше, мы бы арестовали его
сразу же после убийства Тетерина. Но увы,  -  сказал  Обухов.  -  Тогда,
пятого  января,  он,  видимо,  сделал  все,  чтобы   избежать   проверки
документов. Как он это сделал, не знаю, но учить его,  видно,  этому  не
надо. А  вообще-то  Хванчкара  круто  сработал,  подсунув  этого  своего
"крота"
   Прямо в салютовское семейство. Ну,  что  молчишь,  коллега,  а?  Идеи
какие-нибудь есть? Надо брать этого "крота". И  как  можно  скорее.  Эта
Басманюк, владелица машины, возможно, она...
   - Она его любовница, - ответил Колосов. - Она нам  ничего  о  нем  не
скажет. Умрет, но не признается в своей с ним связи, потому  что  боится
Салютова, боится место потерять. Хотя теперь казино все равно  кранты...
Но... нет, с ней мы  только  время  потеряем.  Я  знаю,  кто  может  нам
подсказать, где искать Легионера.
   - Филипп Салютов, что ли? - недоверчиво хмыкнул Обухов.  -  Вряд  ли,
они ведь вроде дружки. Да и его самого надо сначала найти.
   - Нет, не он. С ним нам тоже долго придется возиться, прежде  чем  он
заговорит. Китаев может подсказать адрес: он, помню, как-то говорил  мне
про квартиру, которую снимают Филипп и этот...
   ...Глухой топот кованых башмаков. Удары  резиновых  дубинок  в  щиты.
Каски, надвинутые на лоб. Пластиковые забрала, опущенные так, что лиц не
видно. Сметающая все на своем пути стальная шеренга. Легион, где  каждый
солдат  за  своим  щитом  и  забралом  чувствует  себя  не  человеком  -
Легионером...
   - Сукин он сын, - сказал Обухов. - Продажная  шкура.  Давай  Китаева,
пусть вспоминает адрес квартиры. Пошлем засады и туда, и по всем местам,
где он может появиться. Надо с этим "кротом" покончить раз  и  навсегда,
пока у меня злость на него не прошла.

Глава 31
"РОДНОЙ!"

   - Знаешь, Вадя, ты, кажется, был прав,  -  объявила  Катя  Кравченко,
когда они ехали домой.  Звонка  Колосова  она  так  и  не  дождалась.  В
Скарабеевское отделение, естественно,  тоже  не  отправилась.  До  конца
рабочего дня просматривала статистику по угонам и кражам автотранспорта:
срочно звонили из "Подмосковного вестника",  заказали  репортаж  на  эту
тему для субботней криминальной  хроники.  А  вместо  начальника  отдела
убийств о себе  дал  знать  "драгоценный  В.А.".  У  него  была  хорошая
новость: затянувшееся новогоднее путешествие закадычного приятеля Сереги
Мещерского и его подопечных из "Столичного географического клуба", слава
богу, закончилось. После трехнедельного марша на джипах  из  Дели  через
Непал в Тибет  они  наконец-то  снова  вернулись  в  Катманду  и  оттуда
чартерным рейсом должны были вылететь домой.
   Из Катманду Мещерскому удалось дозвониться Кравченко: он был в полном
восторге от тура, похвастался, что им удалось посетить  усадьбу  Рериха,
побывать в  пяти  буддийских  монастырях,  присутствовать  на  ежегодной
королевской  церемонии  Белого  Слона  в  Непале  и  отснять   километры
видеопленки с видами Гималаев.
   Катя, слушая пересказ этих геркулесовых подвигов  из  уст  Кравченко,
жгуче завидовала: живут  же  люди!  Вот  Серега  Мещерский  выбрал  себе
профессию-конфетку. Нашел себя и полностью раскрепостился как личность в
туристическом бизнесе. И  если  не  считать  мелких  невзгод  (например,
катастрофических убытков  и  хронического  безденежья,  почти  регулярно
испытываемых     турфирмой     "Столичный     географический      клуб",
специализирующейся   исключительно   на   экстремальном   нетрадиционном
туризме), все в его молодой бурной жизни вроде бы складывается  неплохо.
И у "драгоценного В.А." тоже все вроде, как он выражается, "в ажуре".  А
тут живешь - как трава растешь...
   - Ну, что случилось еще? Что такая кислая? - спросил Кравченко.
   - Нет, все, в Москву я больше не ездок... Ты был  прав,  -  повторила
Катя грустно, - зря я все это затеяла тогда  в  Крылатском.  Никому  это
ровным счетом не нужно оказалось. Никто меня даже  слушать  не  стал.  И
вечно у нас так...
   - У кого это? - хмыкнул Кравченко. - Ну, что ты на  самом  деле?  Как
маленькая. Видите ли, не выслушали  ее,  проигнорировали.  Обиделась  на
весь свет - подумаешь, какая! А может быть, что-то случилось - откуда ты
знаешь? Такое, что сразу стало не до тебя и твоих фантазий. И вообще,  я
не понимаю, о  чем,  собственно,  ты  так  рвешься  поставить  коллег  в
известность? Ну? О чем?
   Катя тяжело вздохнула. А, собственно, он и здесь прав -  о  чем?  Она
пошарила в сумке и наткнулась на мятую карамельку. Нет,  и  сладкого  не
хочется. Не греет.
   - А что, по-твоему, еще могло случиться? - спросила  она.  Помолчала,
ответа так и не услышала и добавила:
   - Зря я согласилась с этой Эгле Таураге комедию ломать. Как  вспомню,
что там было, в этом баре - просто  тошно  становится.  Мне  кажется,  я
перед ней виновата.
   - Ну, в чем, в чем ты  виновата?  -  вспылил  "драгоценный  В.А.".  -
Брось, Кать! Я вот  это  самое  и  предчувствовал.  Вечно  ты  со  своим
самоедством носишься. Поэтому я тебя предупреждал:  не  лезь  ты  в  это
дело. Поганое это дело. И не для тебя оно. А перед этой беднягой  ты  не
виновата ни в чем. Если кто перед ней и виноват по-настоящему,  так  это
только владелец этого чертова  казино.  Потому  что  весь  этот  хоровод
смертей там из-за него. Он всему причиной. Всей  этой  разборки.  И  все
трупы на его совести. Если она, конечно, у него, этого игорного  короля,
имеется.
   - Ты про убийцу забыл, - сказала Катя. - А как быть с  его  совестью?
Ты вот интересуешься, чем я  так  стремлюсь  поделиться  с  нашими...  Я
подумала, а действительно - чем? В этом деле все вроде бы ясно. И  мотив
вроде бы лежит на поверхности с самого первого убийства. И все  же...  Я
вот никак не могу понять, ну почему все-таки убийца,  этот  "крот",  так
добивается, чтобы "Красный  мак"  закрыли?  Отчего  он  так  жаждет  его
разрушения?
   - Здравствуйте вам, - Кравченко хмыкнул, - сама же говорила, что  это
у них разборка и...
   - Ну хорошо, пусть. Но почему он-то  взял  на  себя  функции  убийцы,
предателя, "крота"? Этот человек, кем бы он там ни был. За  что  он  так
ненавидит хозяина казино, Салютова? Быть может, есть  какая-то  причина?
Может, сам Салютов знает какую-то иную причину, помимо больших  денег  и
старой вражды с конкурентом Миловадзе, по которой кто-то может  его  так
ненавидеть и мстить?
   Кравченко снова хмыкнул и пожал плечами. Катин вопрос так  и  остался
риторическим.
   Сколько было времени и как оно  прошло-улетучилось,  Глеб  Китаев  не
знал. Окна вестибюля снаружи затягивала все та же тусклая серая мгла. То
ли нескончаемое хмурое утро, то ли ненастный, грозящий новым  снегопадом
день, то ли нежданно подкравшиеся вечерние сумерки. Время, как  и  море,
как известно, пьяным по колено.
   Бутылка "Долгорукова"  оказалась  лишь  началом.  И  совету  Салютова
Китаев не последовал. Ехать домой - еще  чего!  Зачем?  Когда  здесь,  в
казино, под боком первоклассный бар, пусть и безлюдный сейчас, и темный,
без  бармена  и  посетителей,  зато  по-прежнему  полнехонький   даровой
выпивкой. Выбирай - не хочу.
   Китаев сидел за стойкой перед целой батареей бутылок. Пил и плевал на
все. Пле-евал! Не хотел даже думать ни о чем, кроме...
   Телефон. Мобильник надрывается в кармане пиджака, брошенного рядом на
кожаный высокий табурет. Китаев и ухом не повел. Плевал он на  все.  Как
только сотовый заткнулся, громким эхом  ему  по  всему  темному  пустому
зданию откликнулись другие телефоны -  в  администраторской,  в  комнате
охраны, на пульте внизу и наверху в залах -  везде.  Как  колокола,  как
сирены, как сигнальные маяки.
   Телефоны умолкли, и снова зазвонил сотовый в  кармане.  Настойчиво  и
пронзительно. Китаев потянулся к пиджаку. И чуть не уронил машинку...
   - Ну? Что нужно? Кто это?
   - Глеб Арнольдович, это майор Колосов. Не можем никак к вам в  казино
дозвониться. Что у вас там? Почему ни один телефон не отвечает?
   Китаев едва удержался,  чтобы  сразу  не  послать  этого  мента  куда
подальше...
   - А тут у нас забастовка. Ну? Дальше что?
   - Вы где сейчас? Срочно нужна  ваша  помощь.  Ск