тка была внизу.
   Действительно, еще несколько минут назад в  подвале  завязалась  кровавая
драма. Когда нападающие пошли на штурм. Хромой, знавший, что в этой  комнате
есть скрытый люк,  откинул  его  и  кивнул  Гадаеву,  сжимавшему  автомат  и
съежившемуся за подоконником:
   - Давай туда.
   Надежда, что они схоронятся в подполе, их не заметят и оставят  в  покое,
была слабая Но все-таки она была. А это лучше, чем никакой надежды.
   Когда их все-таки обнаружили, Гадаев, приготовившийся  к  смерти  в  бою,
смерти, достойной воина, открыл огонь, высадив сразу целый магазин.  У  него
было еще три магазина - Надо сдаваться, - прошипел Хромой. - Зазря  погибнем
Они взорвут нас А мы не достанем ни одного из них!
   - Молчи, блядь! - воскликнул Гадаев, на его губах выступила пена.
   - Волк, мы сдадимся. Потом выйдем на свободу. Русским  не  удержать  нас.
Сдаемся!
   Гадаев ударил Хромого прикладом. И выдал  еще  десять  патронов,  услышав
наверху шевеление.
   Тут Хромой ударил его сцепленными руками в шею так, что автомат  выскочил
у того из рук. Гадаев вцепился в Хромого.  И  началась  жестокая,  короткая,
смертельная схватка. Они дрались отчаянно, зубами рвали друг  друга.  Хромой
победил.
   И теперь, стоя на улице, в наручниках, он  глядел  на  темнеющее  небо  и
красный закат и в  голове,  как  заезженная  пластинка,  вращалось:  "Живем.
Живем..."

***

   Теперь территория была зачищена окончательно, саперы осмотрели все.
   Полковник ФСБ сплюнул. Ткнул ногой ближайшее  тело,  перевернул.  Бородач
уставился мертвым стеклянным взглядом в небо, на  которое  выбралась  полная
луна.
   Удивительно, но в подвале дома уцелел генератор,  и  лампочка  в  фонаре,
висевшем на доме, не разбилась Сапер запустил генератор, и теперь качающаяся
под порывами ветра лампа отбрасывала желтое полукружие в сгущающейся темноте
и играла тенями.
   Джамбулатов бродил по месту битвы, на него  никто  не  обращал  внимания.
Трупы стаскивали в ряд. Там же выкладывалось на брезент  оружие  -  автоматы
Калашникова, несколько "мух".
   - Помоги,  -  кивнул  Джамбулатову  "тяжелый",  снявший  свою  "сферу"  и
несколько утративший в связи с этим сходство с рыцарем в доспехах.
   За ноги они оттащили труп Ибрагимки, его мертвые  глаза  были  такими  же
мутными, как и при жизни.
   Джамбулатов нагнулся над ним и извлек из-за пояса  штык-нож,  тот  самый,
который он учил его метать.
   - Ты как? - подошел к Джамбулатову Алейников.
   - Норма.
   - Двигай к "восьмерке" за холмом. Скоро отчаливаем. Ночь  здесь  ночевать
не будем. Всякое возможно.
   - Ясно, - кивнул Джамбулатов.
   У него было какое-то опустошенное состояние. В ушах звенело от  разрывов.
И одолела вялость. Хотелось сесть,  обхватив  колени  руками,  и  больше  не
двигаться. Слишком много сил забрал этот день. Слишком дорого он ему стоил.
   И все-таки сегодня он сделал еще не все Он не сделал самого главного.
   Хромой стоял, прислонившись спиной к ржавому трактору. Рядом с  ним  были
двое бойцов, расслабленных, как сторожевые овчарки, которые стерегут лениво,
но приоткрыв глаз, готовые в любой момент кинуться вперед.
   Джамбулатов подошел и остановился метрах в трех от Хромого. Свет лампы на
доме  падал  на  опухшее,  в  ссадинах  лицо  ваххабита  и  резко  очерчивал
обострившиеся  черты.  Хромой  с  ненавистью  посмотрел  на  Джамбулатова  и
отчеканил:
   - Я так и знал, что ты снюхаешься с русскими свиньями!
   Один из охранников медвежьей лапой небрежно влепил Хромому затрещину, так
что голова мотнулась:
   - Язык проглотишь, сука!
   Хромой встряхнул головой и замолк, спрятал  глаза,  лишь  на  миг  бросив
ненавистный взгляд на своего кровника.
   Джамбулатов внимательно смотрел на него. И ощущал,  что  внутри  него  не
осталось никакой ненависти. Перед ним был будто пришелец  из  других  миров,
живущий по  своим,  нечеловеческим  меркам,  сеющий  вокруг  себя  смерть  и
питающийся  человечиной.  Их  нет  смысла  ненавидеть.   Их   нужно   просто
уничтожать. Проводить санитарную зачистку.
   И рука начала движение...
   У  Джамбулатова  не  было  огнестрельного  оружия.  Да  и  стрелять  было
нельзя...
   Лезвие устремилось вперед. Оно летело стрелой.
   Хромой дернул головой, пытаясь уклониться. Но было слишком поздно.
   Лезвие штык-ножа  с  хрустом  вошло  в  горло.  Хромой  упал  на  колени,
захрипел, повалился на землю и задергался.
   - Стоять! - крикнул охранник, наставляя на Джамбулатова автомат.
   - Стою, - Джамбулатов поднял руки, не собираясь двигаться с места.
   Второй охранник нагнулся над  поверженым  Хромым,  выдернул  нож.  Хромой
дернулся конвульсивно, выпустил воздух и замер.
   - Красиво, - с уважением посмотрел на Джамбулатова фээсбэшник.
   Это действительно был великолепный бросок. Поразить человека броском ножа
трудно. Но у Джамбулатова получилось.
   Охранник воткнул штык-нож в землю и почесал озадаченно щеку.
   А к ним уже бежали Алейников и полковник ФСБ.
   - Что тут за херня творится?! - зарычал  полковник.  Один  из  охранников
пожал плечами, а второй произнес, хмыкнув:
   - Да вот на железяку бандит случайно налетел. Самоубийца.
   - С руками в наручниках за спиной ножом себя ткнул?
   - Ну, - пожал плечами охранник.
   Полковник ФСБ остановился перед Джамбулатовым.
   - Твоя работа, ковбой?
   - Моя, - кивнул Джамбулатов. -  Делайте  что  хотите...  Опять  под  суд.
Можете хоть сейчас расстрелять. Но я убил его.
   Полковник очумело смотрел на него.
   - Черт, - покачал головой Алейников. - А  может,  ты  и  прав.  Кровь  за
кровь.
   - Одни трупы! - воскликнул полковник ФСБ. - Ни одного пленного!
   - Зато - никаких проблем, - развел руками Алейников.
   Полковник огрел его сердитым взглядом. Его такой расклад не устраивал. Но
сделать уже ничего было нельзя.
   - В вертолет его, - кивнул он на Джамбулатова. - Потом будем разбираться.
   - А что разбираться, Николай Семенович. Хромой погиб при захвате.  Не  он
один, - возразил Алейников.
   - При  захвате,  -  махнул  рукой  полковник,  перевел  дыхание  и  криво
усмехнулся:
   - Ну вы затейники, менты!

Глава 39
ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ

   Добычу от  спецоперации  разложили  в  просторном,  полупустом  складском
алюминиевом ангаре, наглухо запираемом железной дверью, у которой установили
двух часовых - не просто солдат, а тех самых спецов из отряда ФСБ. Было  что
охранять.
   Алейников со следователем ФСБ, двумя экспертами и понятыми-солдатами  уже
который час занимался тем, что осматривал добычу.  Ярко  светили  специально
принесенные сюда осветительные приборы.
   На целлофане, настеленном на пол, лежали доллары Некоторые  из  них  были
порваны, некоторые  иссечены  осколками  и  опалены.  Но  большая  часть  не
пострадала. Они так и были упакованы в целлофановые пакеты.
   Предстояло  просмотреть  каждую  бумажку,  снять,  где  можно,  отпечатки
пальцев, микрочастицы. Фээсбэшные эксперты всегда отличались особо  дотошным
подходом к своей работе и старались не упускать ничего. Они работали с самой
различной  аппаратурой  -   ультрафиолетовыми   облучателями,   детекторами.
Алейникову все это  уже  смертельно  надоело.  ,  -  Отлично  сделано,  -  в
очередной раз цокал языком эксперт.
   - Все из одной типографии? - спросил Алейников.
   - Похоже, что так. Нижнетеречная типография. Слышали о такой?
   - Слышал, - усмехнулся Алейников.
   Доллары  пачками  вываливали  на  целлофан,  под  яркий  свет,   как   на
операционный стол. А  Алейников  думал,  сколько  они  забрали  жизней.  Так
получается,  деньги,  как  увеличительное  стекло,  собирают  в  фокус   все
низменные человеческие страсти, всю злобу и алчность.
   Алейников поднял пачку  долларов,  провел  по  ним  ладонью,  усмехнулся,
представив, как нехило было бы сейчас  прикурить  от  свернутой  в  трубочку
тыщонки зеленых. С узорчатой поверхности таращился  кто-то  из  американских
президентов.
   Алейников усмехнулся.  Доллары.  Мировая  валюта.  Предмет  спекуляции  и
мошенничества для всех  кому  не  лень.  Главным  мошенником  тут,  конечно,
является правительство  и  резервный  банк  Соединенных  Штатов,  ведь  всем
известно, что  доллар,  который  должен  обеспечиваться  золотым  запасом  и
достоянием страны, на самом деле обеспечен на семь-восемь центов.  Последние
десятилетия США жируют и пируют, печатая эту бумагу  и  высасывая  из  всего
мира за нее  ресурсы,  нефть,  газ,  раздавая  "зелень"  своим  союзникам  и
противникам по  своему  усмотрению.  По  неафишируемой  схеме  послевоенного
переустройства мира,  установленной  Западом  в  сорок  пятом  году,  доллар
является мировой валютой.
   Конечно, многим такое положение дел  кажется  несправедливым.  Все  хотят
печатать бумагу и получать за нее все блага.  И  многие  включаются  в  этот
самый выгодный типографский процесс. По оценкам спецслужбы США, занимающейся
преступлениями против финансовой  системы,  в  мире  сейчас  имеет  хождение
триста пятьдесят миллиардов фальшивых долларов, из которых  больше  половины
стеклись  в  Европу.  И  двести  пятьдесят  миллиардов  -   это   поддельные
стодолларовые купюры.
   Большинство  из  подделок  выполняются   мелкими   преступными   артелями
электрофотографическим способом с использованием компьютерной техники. Можно
при помощи такого оборудования достичь хорошего  результата,  но  все  равно
такие доллары не сравнятся с теми, которые производят старым добрым офсетным
способом - в типографиях, при помощи  клише.  Но  если  даже  самые  дорогие
лазерные принтеры могут себе позволить многие, то типография  -  вещь  очень
дорогая,  минимальная  стоимость  оборудования   приближается   к   миллиону
долларов, так что это могут позволить себе или  очень  серьезные  преступные
структуры, или государства, у которых подрыв финансовой системы их  главного
врага - Соединенных Штатов - стал государственной  политикой.  Такие  деньги
производит Ирак, Ливия. Некоторые  купюры  достигают  такого  качества,  что
обмениваются  практически  один  к  одному,  поскольку  для  определения  их
подлинности необходима дорогостоящая экспертиза.
   Естественно, с самого начала провозглашения  Чеченского  квазигосударства
его деятели занялись печатанием фальшивых денег, которых им так  не  хватало
на оружие и прокорм своих вечно голодных бандитов. Естественно, сами горцы в
технике  разбираются  не  слишком,  поэтому  для  организации   производства
привлекали русских художников и компьютерщиков, которые в  аулах  налаживали
процесс. Одним из условий была мобильность производства - вся техника должна
была легко собираться в течение нескольких минут  и  на  одной-двух  машинах
вывозиться в другое место. Многие  полевые  командиры  создали  у  себя  это
высокодоходное  производство  и  расплачивались  фальшивыми   стодолларовыми
купюрами со  своими  боевиками,  реже  -  с  наемниками  с  Украины  или  из
Саудовской Аравии.
   Фальшивые чеченские доллары расползались по  всей  стране,  как  правило,
через чеченские диаспоры. В  русские  города  приезжали  гонцы  из  Чечни  и
привозили  их  сумками.   Фальшивки   раскидывались   по   обменникам,   ими
расплачивались за  товары.  Кроме  долларов  еще  печатали  пятисотрублевки.
Арифметика примерно следующая: производство стодолларовой бумажки  обходится
где-то в десять долларов, производитель продает ее за пятнадцать,  и  каждый
следующий продавец накручивает пять-десять долларов, и в итоге их  стоимость
доходит до сорока процентов от номинала.
   Типография, которую создали на паях полевые командиры Усман, Хромой, а за
реализацию отвечал Шимаев, производила самую  высококачественную  продукцию.
Она вовсю  заработала,  когда  терпение  арабских  братьев,  до  того  щедро
спонсировавших джихад, начало иссякать, они все больше склонялись  к  мысли,
что вливаемые в  Чечню  миллионы  долларов  не  оправдывают  себя,  война  с
неверными  идет  ни  шатко  ни  валко,  от  русского  ига  Северный   Кавказ
освобождается медленно. Создание Исламской Дуги,  которая,  по  их  замыслу,
рассечет Россию надвое  и  включит  в  себя  Татарстан,  Башкирию  и  другие
мусульманские республики, с каждым годом казалось  все  более  фантастичным,
зато реальными были солидные  счета  в  европейских  и  американских  банках
высокопоставленных ваххабитов и руководителей  Чечни.  Президент  республики
построил себе виллу в Турции, Басаев понакупил себе дворцов по всему  свету,
другие тоже не отставали. Готовилась ревизия, не первая по счету, на которую
должны были прилететь въедливые и дотошные люди из Саудовской Аравии.  Между
тем в середине 1999 года Президент Чечни официально заявил,  что  республика
стоит перед угрозой голода, сельское хозяйство и промышленность  практически
умерли, силовым структурам и  государственным  органам,  учителям  и  врачам
давно перестали платить зарплату, предложив вписываться в систему  всеобщего
разбоя. Денежные потоки  из-за  рубежа  иссякали,  и  надо  было  чем-то  их
компенсировать. Чем? Бензиновыми деньгами. Откровенным рэкетом  в  отношении
чеченских диаспор, располагавшихся в городах России, - с них пытались  брать
налог "на освобождение Чечни". И фальшивыми баксами.
   Алейников, узнавший, что Хромой вернулся в Чечню, и имевший представление
о характере и устремлениях этого человека, сразу понял -  здесь  ему  светит
какая-то  выгода.  Какая?  И  ему  вспомнилась  история  об  этих  фальшивых
долларах.
   Авантюру затеял Шимаев. У него была одна беда, он не имел своих  людей  и
поэтому был вынужден подключить к операции Синякина. Он считал,  что  Хромой
знает, где фальшивые доллары,  а  их  было  двадцать  миллионов,  гигантская
сумма. И, обладая хитростью и изворотливостью, решил  использовать  в  своих
интересах  федеральные  силы  Зная,  что  Хромой  оставил  своих   людей   в
Даташ-юрте, Шимаев просто разделался с ними руками Алейникова.  Одновременно
боевики Синякина захватили в плен самого Хромого.  Но  тут  выяснилось,  что
Хромой о том, где захоронены деньги, не знает, а знать об  этом  мог  только
находившийся в  Чернокозово  Гадаев.  Нужно  было  вызволять  его.  Тогда  и
возникла идея обмена. Похитили американца, за  безопасностью  которого,  как
обещали влиятельным людям из Ингушетии, должны были следить.
   Алейников в оперативной работе постоянно  упирался  в  стену.  Приобрести
действующую агентуру в бандгруппах - задача чрезвычайно тяжелая в  Чечне.  А
ему  нужен  был  источник  информации  в  банде  Синякина.  Тут  подвернулся
Джамбулатов. Бывший сотрудник милиции, фактически изгой,  однако  обладающий
большими связями и авторитетом.
   - Ты считаешь, эти бандиты, прикрывающиеся исламом, - люди? - спросил его
Алейников тогда, при первом их затянувшемся разговоре.
   - Не считаю.
   - Ты считаешь, мы их давим зря?
   - Это ваша война.
   - Нет, Руслан. Ты честный человек. И чужих войн на своей земле не бывает.
Все войны - наши.
   И Джамбулатов согласился.
   Так началась совместная с ФСБ специальная операция "Зеленая зона".
   Они рассчитывали, что Синякин  ему  поверит.  Слишком  убедительной  была
история. Джамбулатов явился к связнику Синякина и забросил  удочку.  Русский
ваххабит  в  оружии  и  боеприпасах  испытывал  острую   нехватку,   которая
восполнялась с трудом. Вот и подкинули ему то, от чего он не мог  отказаться
- склад с оружием.
   Ответственность Алейников на себя брал большую. Ведь как не  гляди,  а  в
случае неудачи получится, что он собственноручно вооружил банду и переданные
стволы стреляют в русских солдат. Но Алейников умел рисковать.
   - Я отвечаю, - сказал он.
   Ответственности он не боялся никогда. И действительно  в  случае  неудачи
готов был ответить.
   Помимо оружия, на складе были рации "Моторола". Синякин имел слабость  ко
всяким  техническим  штучкам.  И  когда  он  включил  рацию,   автоматически
заработал  встроенный  маячок,  подающий  один  сигнал  в  десять  минут   и
практически не фиксирующийся посторонними средствами.
   А поскольку Синякин раздал рации своим людям, через некоторое время стало
примерно известно, где находятся все базы Синякина. И  по  этим  координатам
были выдвинуты две разведывательно-диверсионные группы.
   Спецназовцы быстро выяснили, что именно на той самой  кошаре,  у  которой
они окопались, хранят заложника-американца В принципе, можно было  проводить
операцию по освобождению заложника и  рапортовать  об  уничтожении  банды  и
освобождении американца. Однако тогда могло остаться тайной  главное  -  для
чего Синякин затеял все это.
   Пришлось опять рисковать. И риск оправдался полностью.
   - Эх, взять бы все это да отправить в  Америку,  -  улыбнулся  Алейников,
бросая на пол пачку с фальшивыми купюрами.

***

   Джамбулатова из  расположения  бригады  внутренних  войск  не  выпускали.
Положение у него было непонятное. Спал в  комнате  с  решетками  на  окне  в
недостроенной казарме, на ночь его закрывали на замок. Однако днем  он  имел
свободу передвижения, правда, ограниченную. Когда он пытался приблизиться  к
границе воинской части, то появлялся один из "тяжелых", которые  действовали
на кошаре.
   - Туда ходить не надо.
   Насколько  Джамбулатов  понял,  судьба  его  зависла.  Он  был   уже   не
заключенным, но еще и не свободным человеком. Но он надеялся, что скоро  все
прояснится.
   После всего пережитого на него нашло какое-то отупение. Он сделал то, что
велел ему долг. А что дальше? Будто пустыня открылась перед ним, и он был  в
этой пустыне один, бредущий по вязкому песку, маленький, по большому  счету,
никому не нужный. И тогда сковывала дикая тоска.
   На третий день привели его в здание рядом со взлетным полем,  на  котором
застыли "восьмерки" и "крокодилы". Как раз заходил на  посадку  "Ми-8",  рев
стоял, от которого уши сохли.
   - Оглохнуть можно, - сказал Джамбулатов.
   - Все лучше, чем пехом топать, - резонно возразил сопровождающий офицер.
   Они зашли в здание, которое еще недавно служило штабом операции.
   В кабинете, заваленном картами и подшивками газет "Красная звезда" и "Щит
и меч", ждал Алейников. Он встал, хлопнул по плечу гостя, указал на  стул  и
спросил:
   - Кофе хочешь?
   - Хочу.
   - Будет тебе кофе. - Он взял стоящий на столе кофейник и налил в  заранее
приготовленные чашки горячий напиток, залез в ящик  дощатого  шкафа  в  углу
комнаты и вытащил печенье.
   - Хорошо начинаешь, - хмыкнул Джамбулатов. - Значит,  казнить  не  будут?
Или пилюлю подслащиваешь? Алейников отхлебнул кофе и посетовал:
   - Третий день с этими долларами возимся. Описываем. Обследуем.
   - Сожгли бы давно.
   - Ну да... Вещественные доказательства. Столько народу легло из-за них.
   - Да, - кивнул Джамбулатов. - Немало. Алейников  выпил  еще  кофе.  Потом
спросил:
   - Знаешь, что такое НС?
   - Негласный сотрудник, - сказал Джамбулатов.
   - Ну да... - Алейников помолчал, откусил печенье, тщательно  прожевал.  -
Руслан, представь, тебя восстанавливают в  органах.  Возвращают  звание.  Ты
снова становишься полноценным человеком.
   - Звучит заманчиво.
   - Естественно, после того,  что  ты  натворил  в  районе,  о  том,  чтобы
принародно вернуть тебе все регалии, не может быть и речи.
   - Это дураку понятно.
   - Так что путь тебе - в НС.
   - Агент, - хмыкнул Джамбулатов.
   - Нелегал, Руслан. Нелегал.
   - Что-то не слышал я о таком.
   - Теперь услышишь... Ты отлично вписываешься в федеральную  программу  по
борьбе с терроризмом.
   - Продаешь меня в ФСБ? - внимательно посмотрел на него Джамбулатов.
   - Они заикнулись об этом... Ты сильно полковнику понравился.
   - Который меня чуть не удавил за Хромого?
   - Он самый... Он профессионал и оценил, что сработал ты отлично... Но  мы
тебя отбили. Работать будешь с нами, Руслан.
   - С тобой?
   - Нет. Я - кто? Мелкая сошка. Уеду - и опять буду в  области  начальником
разбойного  отдела.  В  лучшем  случае  -  стану   заместител