Татьяна ПОЛЯКОВА
   ФИТНЕС ДЛЯ КРАСНОЙ ШАПОЧКИ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  tp://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Жила-была Красная Шапочка. И спасла она от верной гибели серого волка.  А
волк возьми да и влюбись в нее. Вот  тут-то  и  началось  самое  страшное...
Полина Лунина порой впрямь  ощущает  себя  героиней  сказки.  Только  сказка
какая-то жуткая получается: все охотятся друг на друга, а ее  используют  то
ли как приманку, то ли как слепое орудие. И при этом все желают ей  добра  и
счастья - и бандиты, и милиция, и друзья. Правда? Полине от этого не  легче:
сказка чем дальше, тем страшнее. Придется самой сочинять  хороший  конец.  А
конец - делу венец. Возможно, венцом и кончится...

***

   - Очень сожалею,  -  сказал  он  и  виновато  улыбнулся,  а  я  торопливо
поднялась и шагнула к  двери.  -  Полина  Владимировна,  -  окликнул  он,  я
повернулась, и мой шеф, пряча глаза, со вздохом добавил:
   - Я действительно очень сожалею.
   Я пожала плечами и вышла, стараясь выглядеть довольной жизнью,  дошла  до
своего кабинета, захлопнула дверь и грязно выругалась. Я только что лишилась
работы.
   Шеф  вызвал  меня  десять  минут  назад  и,  чувствуя  себя,  как  уж  на
сковородке, заявил,  что  фирма  испытывает  трудности  и  сокращение  штата
неизбежно, а так как я пришла к ним недавно... ну, и прочее в том  же  духе.
Говорить все это  ему  было  неловко,  и  он,  скорее  всего,  действительно
сожалел, только мне от его сожалений радость небольшая.
   - Вот дерьмо, - пробормотала я, достала  из  шкафа  коробку  и  принялась
складывать в нее свои вещи.
   Дела в фирме шли прекрасно, и никаких сокращений  не  предвиделось.  Меня
выставили просто потому, что я в этом  городе  в  черном  списке.  Возможно,
никакого списка вовсе и нет или он состоит из одной моей фамилии, но то, что
работы в родном городе я не получу, совершенно очевидно. А  я-то  надеялась,
что  после  пятилетнего  отсутствия  смогу  жить  спокойно.  И   вот   такое
многообещающее начало...
   Коробка заполнилась наполовину, когда  дверь  приоткрылась  и  в  кабинет
заглянула Ольга Шевцова. За три недели, что  я  здесь  работала,  мы  успели
подружиться, и выражение тихой печали пополам с недоумением на ее лице  меня
ничуть не удивило.
   - Ты куда собираешься? - почему-то шепотом спросила она.
   - Меня уволили, - ответила я, продолжая сборы.
   - За что?
   - По сокращению штатов. Фирма испытывает трудности... И все такое...
   - Он так сказал? - нахмурилась Ольга.
   - Ага.
   - Он спятил. Какие трудности? Что за бред?
   - Если очень интересно, спроси у него.. Ольга присела на краешек стула и,
все еще хмурясь, заявила:
   - Ты хороший специалист.
   - Надеюсь.
   - И у нас нет трудностей.
   - Наверное.
   - Но тебя уволили. Он что, приставал к тебе?
   - Нет.
   - Нет? Тогда с какой стати...
   - Слушай, - разворачиваясь к ней, сказала я, - меня уволили.  Официальную
версию ты знаешь, а обо всем остальном мне ничего не известно. - Я, конечно,
лукавила, ибо истинную причину  увольнения  знала  наверняка,  а  не  просто
догадывалась. Но посвящать в свои дела Ольгу я не  желала,  не  потому,  что
очень скрытная по натуре, а по той простой причине, что помочь Ольга мне  не
сможет, чего ж тогда понапрасну загружать человека своими проблемами.  Сборы
я закончила, накинула куртку и, подхватив коробку, шагнула к двери.
   - Что, вот так сразу и уйдешь? - спросила Ольга.
   - Если меня уволили, я не обязана сидеть здесь целый день. Пока.
   - Я к тебе после работы зайду. Ладно?
   - Заходи. - Держа коробку под мышкой, я вышла в коридор  и,  на  прощание
кивнув Ольге, направилась к выходу.
   Оказавшись на улице, я преодолела несколько десятков метров  до  парка  и
хлопнулась на ближайшую скамью. Тяжко вздохнула и потянулась за  сигаретами.
Очень  хотелось  зареветь,  говорят,  слезы  приносят   облегчение,   только
выглядеть это будет довольно нелепо:  сидит  девица  в  парке  в  обнимку  с
коробкой и рыдает.
   - Ну и черт с ним, -  пробормотала  я,  но  относилось  это  не  к  моему
внешнему виду, а к открывающимся передо мной перспективам.
   В другой ситуации я бы особо переживать не стала, потому что специалист я
действительно хороший и работу непременно бы нашла, только что  толку,  если
недели через три-четыре после этого все, что произошло  сейчас,  повторится?
Очередной шеф вызовет меня и заявит, что ему очень жаль. Я опять  вздохнула,
бросила сигарету и, подхватив коробку, побрела домой.
   Неужели вновь придется уезжать из родного города? Скорее всего так оно  и
будет...
   Несчастья мои начались семь лет тому  назад.  В  то  время  я  была  юной
девушкой с нездоровой склонностью к  романтизму,  этакой  Красной  Шапочкой.
Склонность эта сыграла со мной злую шутку. В дождливый сентябрьский вечер  я
отправилась на прогулку со своей собакой по кличке Молчун, толкнула железную
дверь подъезда и в то же мгновение услышала автоматную очередь. Само  собой,
тогда я еще не знала, что это  такое,  и,  честно  скажу,  слегка  обалдела,
наблюдая, как в дверном проеме передо мной, точно на  экране,  разыгрывалась
классическая  сцена  из  боевика:  в  трех  метрах  от   двери   "Мерседес",
изрешеченный пулями, влетел в дерево, а  по  соседству  -  мотоцикл  и  двое
парней на нем. У того, что сидел сзади, как раз и был в руках автомат.  Надо
сказать, что рядом с нашим домом находился ночной клуб и во  дворе  устроили
стоянку для автомашин, после чего назвать двор спокойным никому бы в  голову
не пришло. Но это было все-таки слишком.
   Разумный человек поспешил бы скрыться в  подъезде  или  завизжал  бы,  на
худой конец, от ужаса и неожиданности, а я... я рявкнула: "Молчун, вперед!",
и собака, появившись из темноты, прыгнула на автоматчика и  вышибла  его  из
седла.
   Водитель рванул с места, но, как видно,  не  хотел  бросать  товарища  и,
достигнув угла дома, начал разворачиваться. Можно  с  уверенностью  сказать,
что в тот момент я действовала абсолютно  бессознательно,  потому  что  даже
страха не чувствовала. Я просто  надеялась,  что  выстрелы  услышали  и  сию
минуту,  точно  по  волшебству,  появится  милиция  и  все  это  моментально
прекратится. Милиция не появлялась, зато дверь "Мерседеса" распахнулась, и я
увидела мужчину, он сделал шаг, упал, с трудом приподнялся, а я бросилась  к
нему. Пока Молчун сидел верхом на стрелке, водитель  мотоцикла  стремительно
приближался, а я оказалась рядом с раненым и попыталась помочь ему добраться
до подъезда. Однако роль санинструктора оказалась мне не  по  силам:  парень
был слишком тяжелым, и дотащить его  до  подъезда  прежде,  чем  мотоциклист
окажется в опасной близости, я не могла и опять же в беспамятстве подхватила
автомат, который валялся у моих ног, и, не раздумывая, пальнула. От  грохота
заложило уши, а я едва удержала автомат в руках. Но толк от всего этого  был
- парень на мотоцикле поспешил удалиться, а я, с  автоматом  в  одной  руке,
второй поддерживая раненого, ринулась к подъезду. Лишь  только  мы  достигли
убежища, я крикнула:
   "Молчун, ко мне!", собака влетела в  подъезд,  и  я  захлопнула  железную
дверь.
   И тут силы меня оставили. Раненый сполз по  стене,  и  я  вместе  с  ним.
Вцепившись Молчуну в ошейник, я отчаянно  завопила:  "Помогите!",  а  Молчун
завыл.  Когда  из  квартир  высыпали  соседи,  их  ожидало  дикое   зрелище:
окровавленный парень без сознания, я в столбняке, в грязи и чужой кровище  и
мой верный пес с пеной у пасти. Вызвали  милицию,  "Скорую"...  Меня  увезли
вместе с раненым, впопыхах не разобрав, что я жива-здорова, сама я пребывала
в шоке и внятно объяснить,  что  произошло,  не  могла.  Молчуна  моя  мама,
прибежавшая на крики, заперла в квартире, а сама  поехала  с  нами.  Позднее
выяснилось, что у "Скорой" в тот вечер  был  еще  один  пациент,  тот  самый
стрелок, изрядно помятый Молчуном. Вот в такой  компании  я  и  оказалась  в
больнице.
   Милицейские чины пребывали в недоумении, потому что  ничего  объяснить  я
так и не смогла, меня отправили в палату, не обнаружив, к радости моей мамы,
никаких  увечий.  Но  тем  не  менее  состояние   мое,   несмотря   на   это
обстоятельство, было хуже некуда. Я таращила глаза и не могла произнести  ни
слова. Однако к утру пришла в себя, и в палате появился  молодой  мужчина  в
штатском,  представился  и  начал  задавать  вопросы.  Когда  все  понемногу
прояснилось, он выглядел не лучше, чем я накануне, - так  его  потрясло  мое
поведение. В милиции-то поначалу решили, что дело  выглядело  так:  я  пошла
гулять с собакой и, услышав выстрелы, из подъезда не выходила, а вот  Молчун
выскочить успел, раненый же добрался до подъезда сам, прихватив автомат. Мне
бы следовало придерживаться этой версии, но я оказалась не только глупой, но
и правдивой, и рассказала, как все оно  было,  вызвав  у  молодого  человека
подозрение в моей нормальности.
   К обеду я пришла в себя настолько, что было  решено:  надобность  в  моем
пребывании в больнице отсутствует. И тут  моя  мама,  которая,  несмотря  на
возраст, тоже тяготела к романтизму, заявила, что я просто обязана навестить
спасенного мною  мужчину,  тем  более  что  он  находится  в  реанимации  по
соседству. И я пошла. В общем-то, в реанимации посещения запрещены,  но  для
меня сделали исключение.
   Я вошла и увидела на постели парня лет двадцати семи с бескровным  лицом,
тонкими губами  и  тяжелым  подбородком.  Не  испытывая  никаких  чувств,  я
приблизилась, постояла немного и, решив, что выполнила свой долг,  собралась
уходить. Он вдруг открыл глаза, посмотрел на меня,  губы  его  дрогнули,  он
вроде бы улыбнулся и  с  трудом  протянул  мне  руку.  Я  ее  пожала,  а  он
прошептал:
   - Привет.
   После чего отключился.
   Я поторопилась покинуть палату. В нескольких  метрах  от  нее  в  похожей
палате лежал вчерашний стрелок, возле двери  дежурил  мужчина  в  форме.  Он
сидел на стуле, листая журнал, а увидев меня, весело заметил:
   - Ну ты даешь...
   - Ага, - кивнула я и побрела к выходу, где меня ждала мама.
   Сутки я спала и еще двое мало реагировала на окружающую действительность,
а потом начала проявлять к ней интерес. Первым делом выяснилось, что стрелок
скончался. Это здорово напугало и меня, и маму, маму  даже  больше,  коли  в
больнице парень оказался благодаря нашему Молчуну. Но претензий нам никто не
предъявил, более того, милиция встреч  с  нами  не  искала,  а  сосед  Пашка
Демьяненко, которому до всего было дело, трагическим  шепотом  поведал  мне,
что киллера "кокнули", и собачка здесь вовсе ни при чем.
   - Кто его кокнул? - возмутилась я.
   - Кто послал, тот и кокнул. Соображать надо.
   - Его же охраняли, - не унималась я, припомнив дядьку с журналом.
   - Не смеши, - хмыкнул он презрительно. - Охраняли... вот и  доохранялись.
Короче, парень скончался, и теперь концов не найдешь.
   - Каких концов? - перепугалась я.
   - Ну, это так говорится...
   Его слова мне ужас как не понравились  и  я  хотела  побыстрее  забыть  о
происшедшем, однако, когда мама сказала: "Надо бы  тебе  его  навестить",  я
покорно побрела в больницу, хоть и не сразу поняла, о ком идет речь, и  даже
спросила:
   - Кого?
   - Как кого? Этого молодого человека. В конце концов, ты ему жизнь  спасла
и просто обязана...
   Это было не очень понятно: раз я спасла ему жизнь, а не он мне, чем же  я
тогда обязана? Но с мамой я никогда не спорила, у нее своя логика.
   Парня после двух операций успели перевести из реанимации в палату,  возле
которой расхаживали два неприятных молодых человека,  которые,  однако,  без
вопросов пропустили меня к  больному.  "Видно,  Пашка  не  совсем  дурак,  -
подумала я, - одного милиционеры прошляпили, теперь и этого сторожат".
   Я постучала в дверь, вошла и увидела еще одно-. то молодца, который сидел
на стуле, но, заметив меня, поднялся и, кивнув, покинул палату.  Я  перевела
взгляд на спасенного. Выглядел он неважно, но смотрел  весело.  Улыбнулся  и
как в первый раз сказал:
   - Привет.
   Протянул руку, и я ее пожала, ответив:
   - Привет. - И вдруг подумала, что не знаю, как его  зовут.  То  есть  мне
говорили, конечно, да я не запомнила. Вроде бы бизнесмен и богатый  человек,
хотя у Пашки была своя версия, не насчет богатства, а насчет бизнеса,  но  и
он об этом говорил весьма туманно, так что я сразу  заподозрила:  ничего  он
толком не знает, а просто выдумывает.
   Между тем парень смотрел на меня и улыбался, а я чувствовала себя  крайне
неловко. Ну вот я пришла, и  что  дальше?  Сказать  мне  ему  нечего,  да  и
вообще... Я определила цветы, которые принесла, в вазочку, а кисть винограда
на тарелку и собралась прощаться, но уйти сразу было  как-то  неловко,  и  я
спросила:
   - Как ваше здоровье?
   - Нормально. Скоро выберусь отсюда.
   - Замечательно, - промямлила я, - очень рада.
   Он улыбнулся шире и вновь взял меня за  руку,  минуты  две  таращился  на
меня, вгоняя в тоску, а потом заявил:
   - Спасибо тебе.
   - За что? - не придумала я ничего лучшего.
   - Как за что? - засмеялся он.  -  Ты  мне  жизнь  спасла.  Долг  платежом
красен.
   - Ничего вы мне не  должны,  -  ответила  я  испуганно.  -  Я  вообще  не
хотела... то есть все нечаянно получилось...
   - Ты сядь, - кивнул он на стул рядом. - Расскажи о себе.
   - Да мне уже пора, - заволновалась я. - Я только на минутку, узнать,  как
у вас дела. Я пойду, ладно?
   - Тебя Полиной зовут? - спросил он, все еще держа мою руку.
   - Да.
   - А меня Николай.
   - Очень приятно.
   - Мне тоже, - засмеялся он.
   - Я пойду, мне в институт.
   - Где учишься?
   - В экономическом. Вы извините, мне правда  пора  идти.  До  свидания,  -
неловко высвободив свою ладонь, я попятилась к двери.
   - До свидания, - сказал он и добавил:
   - А ты отчаянная.
   - Это не я, это Молчун. Собака. Это он вас спас.
   - Привет ему.
   - Обязательно. Выздоравливайте.
   - Скоро встретимся, - заверил он.
   Я выскользнула в коридор, испытывая  странные  чувства.  В  основном  они
сводились к злости на маму. Ну с какой стати она решила, что  я  должна  его
навещать?  По-моему,  выглядело  это  по-дурацки...   К   досаде   на   себя
примешивалось беспокойство:  парень  мне  не  нравился.  Было  в  нем  нечто
настораживающее, что ли... И я дала себе слово, что ноги моей  больше  здесь
не будет, что бы там мама ни говорила.
   Время шло, и я понемногу  начала  забывать  о  случившемся,  то  есть  я,
конечно, все прекрасно помнила, но теперь думала  о  происшедшем  без  дрожи
душевной, как-то отстранение, будто и не со  мной  все  это  произошло.  Так
продолжалось около месяца,  пока  однажды,  подходя  к  своему  дому,  я  не
заметила возле подъезда новенький "Мерседес". Дверь его  открылась,  и  очам
моим предстал спасенный Николай с сияющей  улыбкой  на  устах.  На  недавнее
нездоровье в его облике ничто не  намекало,  бледность  сменил  румянец,  но
физиономия  от  этого  приятнее  мне  не  показалась,  а  беспокойство  лишь
усилилось, потому что стало ясно: здесь он появился неспроста.
   - Привет, - по привычке сказал он, шагнув навстречу, и протянул  руку,  я
протянула свою, но он не пожал ее, а поцеловал, я же  покраснела,  злясь  на
себя за это, но тут уж ничего не поделаешь:  ранее  к  моей  руке  никто  не
прикладывался, было это мне в диковинку и оттого смутило.
   - Здравствуйте, - ответила я, пряча руку в карман пальто.
   - Рад тебя видеть.
   Я  рада  не  была  и  поэтому  ничего  не  ответила.  Парень  смотрел   и
проникновенно улыбался. Стоять  столбом  посреди  двора  было  нелепо,  и  я
спросила:
   - Как вы себя чувствуете?
   - Отлично. Вот приехал в гости. В квартиру пригласишь?
   - Пойдемте, - пожала я плечами. Мама должна прийти только в пять, и гость
мне был ни к чему, но отказать ему  я  сочла  невежливым.  Мы  поднялись  на
третий этаж, я открыла дверь и вошла первой. Молчун бросился мне  навстречу,
увидев гостя, он замер, настороженно поглядывая на него.
   - Спокойно, - сказала я и потрепала пса по загривку.
   - Шикарный зверюга, - заметил Николаи, опускаясь на корточки. -  Так  это
ты проявил чудеса героизма?
   - Он. Идемте на кухню, я вас чаем напою. Мы прошли на кухню, я  поставила
чайник на плиту и собрала на стол, не сказав при  этом  ни  слова.  Молчание
гостя меня отнюдь не тяготило, он чувствовал себя вполне комфортно,  смотрел
на меня, продолжая улыбаться.
   - Расскажи о себе, - попросил он, когда мы выпили по чашке чая.
   - Что рассказывать? - пожала я плечами. - Учусь, живу с мамой  и  братом.
Брат старше меня, пришел из армии, сейчас работу ищет...
   - Работу мы ему найдем без проблем. - Николай достал из кармана  визитку,
положил на стол. - Пусть позвонит вечером, договоримся.
   - Спасибо, - вяло поблагодарила я. - А у вас как дела?
   - Прекрасно. Знаешь что, давай отметим  мое  выздоровление,  закатимся  в
ресторан...
   - У меня времени нет, я по вечерам работаю.
   - Как работаешь? - удивился он. - Ты же учишься.
   - Учусь. А по вечерам работаю.  Мне  к  шести.  Сейчас  обед  сготовлю  и
побегу.
   - Ясно, - не очень-то обрадовался он. - А где трудишься?
   - В одной фирме...
   - Бухгалтером, что ли?
   - Нет. Я там убираюсь. - Видя по его лицу, что он, похоже, не понимает, о
чем речь, я пояснила:
   - Полы мою. Восемь кабинетов, на  все  уходит  часа  два,  но  добираться
далековато, возвращаюсь поздно, а надо еще к занятиям готовиться.
   - А в выходной?
   - В выходные мы обычно у бабушки. Она  плохо  себя  чувствует,  а  к  нам
переезжать не хочет.
   - Красиво живешь, - немного подумав, заявил он.
   - Нормально живу, - обиделась я.
   - А парень у тебя есть?
   - Нет, - ответила я неохотно, так как считала, что это не его дело.
   - Конечно, откуда ж ему взяться, если ты то дома сидишь, то  полы  моешь.
Сколько тебе в этой фирме платят?
   - Тысячу, плюс стипендия... в общем, неплохо получается.
   - Неплохо? - вроде бы не поверил он. - Это за год двенадцать тысяч? -  Он
извлек из кармана бумажник, отсчитал двадцать  банкнот  по  сто  долларов  и
придвинул их ко мне. - Держи. Здесь твой заработок за пять лет. Бросай  свою
фирму и учись спокойно.
   Это меня здорово разозлило, и то, как небрежно он отсчитывал  доллары,  и
то, что всерьез решил, что я могу их взять.
   - Вы мне ничем не обязаны. Я не  хотела  вас  спасать,  у  меня  нечаянно
получилось. Если честно, мне бы поскорее  забыть  обо  всем  этом,  так  что
встречаться нам ни к чему, и вообще...
   - Я тебя обидел? - нахмурился он.
   - Вы меня не обидели. Я верю, вы действительно хотите  помочь,  только  у
меня все в порядке и в помощи я не нуждаюсь. Вы извините, мне готовить надо,
а то не успею.
   Он таращился на меня не меньше  минуты,  но  деньги  забрал  и,  к  моему
облегчению, потопал к выходу.
   - Ну что ж, до свидания.
   - До свидания.
   - Брату скажи, чтоб позвонил, я помогу.
   - Спасибо, - кивнула я, и он наконец убрался восвояси.

***

   Вечером, когда мы пили чай, я рассказала маме о визите Николая.
   - Андрюшке помочь обещал? А где визитка?
   - На холодильнике. Мама принялась изучать ее.
   - Я об этой фирме слышала. Очень серьезная фирма.
   - А Пашка говорит - сплошной криминал, оттого-то хозяина чуть и не убили.
   -  Много  твой  Пашка  знает.  Думаю,  Андрюшке  стоит  позвонить.  -   Я
поморщилась, а мама насторожилась:
   - Что?
   - Он мне деньги предлагал. Две тысячи баксов.
   - Зачем?
   - Не зачем, а за что. За спасение, должно быть.
   - Ты не взяла?
   - Конечно, нет.
   - Правильно, за спасение брать деньги неприлично. Хотя, если  человек  от
чистого сердца...
   - Мама...
   - Что мама? Думаешь, мне легко видеть, как  ты  надрываешься?  Бегаешь  с
института на работу, полы моешь. У нас в отделе девчонки расфуфыренные, а ты
в сапогах, которые тебе в десятом классе покупали. Джинсы и две кофты -  вот
и все наряды.