па вдруг нахмурился, поднялся навстречу гостям и сказал:
   - Идемте на веранду, - а мне кивнул:
   -  Варя,  организуй  нам  чего-нибудь.  Я  влетела  в  свою  комнату,
переоделась, пытаясь решить,  что  означает  визит  Монаха  и  стоит  ли
махнуть через ограду,  спасая  свое  бренное  тело,  или  торопиться  не
следует. Мысль об ограде я быстро отбросила,  глупо  бежать,  так  и  не
узнав, что они затеяли, и пошла на кухню. Быстренько сервировала стол  и
выкатила его на веранду. Папа кивнул, это означало, что я могу уйти,  но
полминуты мне хватило... Парень слева от Папы думал: "Черт старый, какую
себе  девку  завел",  а  Сашкины  мысли...  Сашкины  мысли  были  весьма
интересны, но делиться ими с Папой он не  собирался.  В  общем,  оставив
мысль о бегстве, я поступила правильно.
   Я вернулась к бассейну. Резо возник на веранде, а потом устроился под
деревьями. Прошло больше  часа,  я  немного  нервничала,  переворачивала
страницы  книги,  тут  же  забывая,  о  чем  прочла,  и  дрыгала  ногой.
Становилось все жарче, сидеть даже под зонтиком сделалось невыносимо,  и
я опять полезла  в  бассейн.  Нырнула,  проплыла  под  водой  до  самого
бортика, а вынырнув и открыв глаза, увидела Сашку Монаха,  он  сидел  на
корточках и радостно мне улыбался.
   - Привет, - тихо сказал он и джентльменски подал руку. Я выбралась из
воды, накинула халат и  стала  сушить  волосы  полотенцем.  Сашка  стоял
рядом, сунув руки в карманы брюк, и продолжал скалить зубы. -  Вроде  бы
ты говорила, что уезжаешь к мужу за границу? -  вспомнил  он,  я  пожала
плечами. - Не знал, что вы с Папой родственники.
   - Он меня удочерил.
   - Здорово, - Сашка  хохотнул,  продолжая  неотрывно  смотреть  мне  в
глаза. Честно скажу, это слегка нервировало.  -  Выходит,  ты  та  самая
дурочка, о которой все болтают. Забавно. Два месяца назад  выглядела  ты
шикарно и дурочкой не была, ну разве  только  самую  малость.  Очень  бы
хотелось знать, деточка, что ты затеяла,  а  главное  -  кому  интересно
видеть тебя в этом доме.
   - Папе, - хмыкнула я. - Он пригласил,  я  согласилась.  Единственное,
что ты можешь сделать, это немного испортить мне настроение. Кстати,  ты
нашел свой перстень?
   Сашка поднял брови и криво  усмехнулся,  а  я  придвинулась  ближе  и
прошипела:
   - Ты молчишь о том, что мы встречались, а  я  молчу  о  том,  что  ты
уложил Геббельса... или как его там. По-моему, это справедливо.
   - Вот как? - Его ухмылка стала шире. - Шантажируешь, значит?
   - Просто предупреждаю: если мне начнут задавать вопросы,  я  расскажу
все, что знаю. Все. - Я ласково улыбнулась и пошла к своему  креслу  под
зонтом, Резо  прогуливался  вдоль  бассейна,  зорко  поглядывая  в  нашу
сторону.
   На веранде появились Папа со вторым гостем, и Монах заспешил  к  ним,
проронив довольно громко:
   - Удобная штука, особенно в такую жару. -  Одарил  меня  на  прощание
взглядом, и я поняла, что заполучила заклятого врага.
   Папа проводил гостей, а Резо перебрался поближе ко мне.
   - Сашка Монах, - заявил он через пять минут, глядя в голубое небо.
   - Что? - не поняла я.
   - Парень, что с тобой разговаривал, Сашка Монах.
   - Монах это фамилия? - решила я продемонстрировать интерес.
   - Нет. Просто он говорит, что в семинарии учился. Врет.
   Я кивнула, не зная, что сказать на это, и ожидая,  что  еще  поведает
мне Резо.
   - Я бы не стал особенно на него рассчитывать, - заявил  он,  когда  я
уже и ждать забыла. - Я имею в виду Монаха. Хотя он в общем-то  неплохой
парень. И женщинам нравится.
   - Ты о чем это? - подняла я брови.
   - Ну... - Резо замялся, снял  очки,  покрутил  их  в  руках  и  вновь
водрузил на нос. - Он с тобой заигрывал и  все  такое...  Я  думаю,  что
должен тебя предупредить.
   - А... Спасибо, - сказала я.
   - Рад, что ты поняла меня правильно.  Иногда  люди  воспринимают  все
совсем не так, как ты сам хотел бы. От этого большие проблемы. Ты имеешь
в виду  одно,  а  они  совсем  другое,  ну  и  получается  путаница.  Ты
понимаешь, о чем я?
   - Конечно. О путанице.
   - Я просто хотел предупредить. Сашка неплохой парень,  но  для  такой
девушки, как ты, он не пара. Решать, конечно, будешь ты,  но  сказать  я
обязан. Ты как считаешь?
   - Так же, - вздохнула я и спросила:
   - Резо, у тебя когда-нибудь болит голова?
   - Нет, а что? - удивился он.
   - Ты так много думаешь... У  меня,  когда  я  начинаю  много  думать,
голова болит.
   - Мне кажется, это не от мыслей, а от чтения. Ты очень много читаешь.
Хорошо, когда девушка умная, но много читать вредно.
   - Это кто сказал? - удивилась я.
   - Это мое наблюдение. Ты когда долго читаешь, потом сидишь грустная и
хмуришься, значит, чтение тебе не на пользу. Лучше плавай в бассейне,  у
тебя от этого настроение хорошее. И плавание укрепляет здоровье, это кто
хочешь скажет.
   - Тогда пойду еще поплаваю.
   Вечером, когда пришел Док, я сказала:
   - С Орловым не встречайся, звони по телефону и только из больницы.
   - Почему? - насторожился он.
   - Потому что береженого Бог бережет.
   - Что-нибудь случилось? "Ну вот, пожалуйста..."
   - Ничего не случилось, просто волнуюсь за тебя.
   - Орлов интересуется новостями.
   - Спит и видит себя генералом, - хмыкнула я, хотя злилась на человека
совершенно напрасно: генерала ему в свое время обещала именно я, чего  ж
теперь недовольство высказывать.  -  Есть  у  меня  для  него  кое-какие
новости, запоминай и ничего не напутай.
   - Может, лучше записать?
   - С ума сошел! - поразилась я. - А если обыщут?
   - Значит, тебя подозревают? - всерьез испугался он.
   - Нет. Пока. И, ради Бога, не нервничай.
   Проводив  Дока,  я  опять  задумалась.  После   встречи   с   Монахом
рассчитывать на то, что у меня будет  много  времени  для  осуществления
моих идей, не приходилось.
   Придется поторопиться. Поэтому со следующего дня  я  занялась  сбором
информации, выуживала ценные сведения из головы дорогого Папы. Для этого
пришлось провести целый  шахматный  турнир  и  вертеться  у  него  перед
глазами с утра  до  вечера.  Впрочем,  он  не  возражал.  Три  операции,
проведенные милицией в течение ближайших дней,  особого  впечатления  на
Папу не произвели и по-настоящему не взволновали. Он  знал,  что  ментам
иногда везет, и горевать по этому поводу не собирался. Мое имя в связи с
данными событиями ни разу не всплыло в его мозгу. Это меня воодушевило.
   В пятницу, в шесть часов вечера, у Папы собралась компания из четырех
человек. Раньше никого из них я не видела. Все были много  моложе  Папы,
обращались к нему подчеркнуто уважительно, но мысленно иначе как  старым
козлом не называли. В  общем,  компания  приятная  во  всех  отношениях,
потому что Папа, глядя на них  с  презрением,  думал:  "Щенки  паршивые,
передушить вас - раз плюнуть, только руки пачкать неохота..."  Это  Папа
малость загнул: и придушил бы, и руки бы испачкал, но  твердо  знал:  на
смену  этим  придут  другие,  так   что   смысла   нет   душить,   лучше
договариваться.
   Я в тот вечер выступала в роли хозяйки, то есть подносила угощения  и
тут же исчезала. Но так как гостеприимство требовало, чтобы я появлялась
не раз и не два, кое-какие сведения почерпнуть сумела. Сидящий справа от
Папы  тип,  по  имени  Алексей,  очень  меня  насторожил.  Поглядывал  с
интересом и вроде ко мне приценивался.  Не  далее  как  вчера  у  них  с
Монахом состоялся  занятный  разговор.  Неожиданная  дружба  между  ними
возникла по двум причинам: один из  них  Папу  очень  не  любил,  другой
смертельно боялся. После моей прозрачной угрозы  страх  усилился.  Монах
решил,  что  найдет  с  Алексеем  общий  язык,  и  не  ошибся.   Теперь,
разглядывая меня, тот силился  понять,  кто  я  и  по  какой  надобности
обхаживаю Папу, то есть надобность была ему  ясна,  а  вот  для  кого  я
стараюсь - нет.
   "Этот Алексей нам без надобности, - решила я к концу вечера. - Начнет
воду мутить, а мне одно беспокойство".
   Док приехал около девяти, к этому времени гости с хозяином  заперлись
в кабинете, Резо и еще трое свирепого вида парней замерли  возле  двери,
вряд ли чье-то любопытство могло  укрыться  от  их  пристального  взора.
Впрочем, мне их секреты были неинтересны, я уже знала все,  что  хотела,
оттого и ждала Дока с большим нетерпением.
   - Запоминай, -  прошептала  я,  лишь  только  мы  устроились  в  моей
комнате. Минут десять я говорила без перерыва, а  Док  таращил  глаза  и
старался ничего не напутать.
   - Это опасно, - нервно облизнув губы, сказал он.
   - Что опасно? - разозлилась я. - Они при  мне  слова  не  сказали,  а
сейчас сидят в кабинете за дубовыми дверями, обложенные охраной,  словно
младенец пеленками. Сам подумай, каким боком можно  меня  пристегнуть  к
этому делу? Я знать ничего не знаю, да и возможностей узнать у меня нет.
   - Хорошо, - поморщился Док. - Мне идти?
   Последнее время, находясь в доме Папы, он очень нервничал  и  начинал
ровно дышать, только подходя к калитке.
   - Подожди. Попроси Орлова вот о чем: пусть завтра под любым предлогом
арестует Алексея Лунина, он знает, кто это. Лучше  всего  подержать  его
ночку в ментовке, накануне затеянного ими дельца. Ты понял?
   - Зачем тебе это?
   - Затем, чтобы у людей был козел отпущения. Если  Орлов  испортит  им
малину,
   Папа и его друзья будут сильно расстроены. Надо дать  им  возможность
выплеснуть отрицательные эмоции.
   - Я не понимаю... - нахмурился Док.
   - Орлов поймет, - заверила я.
   Орлов действительно все понял. Где-то после обеда  Папе  позвонили  с
сообщением, что Алексей задержан правоохранительными органами. На  моего
хозяина это особого впечатления не произвело, он только покачал  головой
и связался со своим адвокатом, препоручив ему это дело.
   Страсти разгорелись через два дня. В таком бешенстве я  Папу  еще  не
видела. В доме все стихли и расползлись по щелям, не желая попадаться на
глаза хозяину. После приступа бешенства в доме вновь появились  недавние
гости. Алексей, кстати, выглядел спокойно  и  больших  неприятностей  не
ждал, а мог бы сообразить, что события  развиваются  не  в  его  пользу.
Конечно, чистое совпадение, что он накануне прохлаждался в ментовке, кто
ж всерьез решит, что он мог  проболтаться...  Однако  люди  из-за  таких
совпадений легко лишаются головы. В Папин дом Алексей вошел  уверенно  и
спокойно, а вышел с потным лбом и трясущимися губами. Больше мне увидеть
его не довелось, впрочем, не только мне, но даже близким  родственникам.
Так как Папу не интересовало, каким путем ушел из жизни бывший соратник,
подробностей его кончины я не узнала.
   "Хороший день", - удовлетворенно кивнула я, укладываясь спать.
   Дождавшись, когда гроза утихнет и Папа успокоится, я решила попросить
у благодетеля компьютер. Он пылился в одной из нежилых комнат  огромного
Папиного дома. Для какой надобности был приобретен, оставалось загадкой.
   Я тихонечко постучала в дверь и, услышав "да", осторожно вошла.  Папа
в красном халате сидел на диване и пытался  смотреть  телевизор.  Увидев
меня, улыбнулся и даже напустил в глаза ласковой  грусти.  Шла  она  ему
необыкновенно. Я замерла возле двери и спросила:
   - Извините, я не помешаю? (Хоть Папу я  называла  папой  с  маленькой
буквы, но обращалась уважительно, на "вы".)
   - Конечно, нет. Проходи, Варя, -  сказал  он.  Я  прошла  и  села  на
краешек дивана.
   - Что-нибудь случилось? - голос мой звучал тихо и жалобно.
   - Нет. С чего ты взяла?
   - Вы не такой, как обычно. Нервничаете.
   - Дела, Варя, - помолчав, вздохнул он  и  погладил  меня  по  голове,
машинально, как гладят болонку, когда она устраивается рядом.  -  Ты  на
мое настроение внимания не  обращай.  Тебе  я  всегда  рад.  Куда-нибудь
собралась? - спросил он, мысли его блуждали далеко, но меня  он  обижать
не хотел, потому старался поддержать разговор.
   - Нет, - покачала я головой.
   - Скучно тебе?  -  забеспокоился  Папа.  -  Молодой  девушке  подруги
нужны... друзья. Как вы с Резо, ладите?
   - Он не злой, - ответила я.
   - Да? - Папа вроде бы заинтересовался. - А кто злой?
   И я охотно перечислила ряд имен, из тех, что регулярно посещали Папу.
В ближайшее время я планировала от них  избавиться,  так  что  следовало
заблаговременно подготовить Папу, чтобы  он  не  очень  переживал  из-за
плохих людей.
   - А что про Калинина скажешь? -  спросил  Папа  со  все  возрастающим
интересом. - Здоровый  такой,  в  пестрой  рубашке,  приходил  вместе  с
Андреем?
   - У него душа черная, - глядя в одну точку, заявила я. -  Вы  ему  не
верьте, обмануть ему ничего не стоит. Плохой человек.
   Папа задумался, а я поежилась, выходя  из  транса,  и  посмотрела  на
него, а он на меня.
   - Вот что, Варя, завтра человек придет... в гости, так ты  приглядись
к нему получше, - вдруг решился он. Я кивнула, делая вид, что  не  очень
понимаю, в чем тут дело. Сообразив, что Папа уже сказал все, что  хотел,
я попросила:
   - Можно мне взять компьютер?
   - Компьютер? - не понял Папа, забыв, что такая  вещь  имеется  в  его
доме.
   - Да. Он наверху стоит...
   - А-а. Возьми, конечно. Поиграть хочешь? Варя, если  что  нужно,  ты,
пожалуйста, не стесняйся...
   - Спасибо, - улыбнулась я и пошла звать Резо, чтобы помог  перетащить
компьютер.
   Вечером мы сидели в моей комнате, я у компьютера, а Резо в кресле.
   - Хочешь попробовать? - предложила я. Он кивнул,  устроился  на  моем
месте с удобствами и сумел-таки произвести впечатление. - Молодец,  -  с
завистью сказала я где-то через час. - Я так не умею.
   - Здесь главное - внимание и хорошая реакция, - заявил он.  -  А  без
этих качеств в моей работе никак нельзя. Ты улавливаешь, о чем я?
   - Почти. Так ты на компьютере тренируешься?
   - Нет, - покачал он головой. - Я просто ко всему отношусь серьезно, и
в игре, и в жизни.
   Я внимательно посмотрела на него и задумалась.
   Человек, о котором говорил Папа, появился у нас ближе к обеду. Я  как
раз накрывала на стол (обедали мы в столовой вдвоем с  Папой,  охранники
ели  в  кухне),  дверь  открылась,   и   вошел   Папа,   рядом   с   ним
представительный дядька неопределенного возраста, вроде бы молодой, но с
лысиной в полголовы, лицо бледное, рыхлое и отечное. Занятный тип.
   Папа радушно улыбался и хлопал его  по  плечу.  Гостю  это  не  очень
нравилось, но он старательно улыбался в ответ.
   - Вот, знакомься, Варя, это Евгений Алексеевич, а это моя племянница,
- легко соврал Папа. - Звать Варя, она у меня в доме хозяйка.
   Евгений Алексеевич внимательно посмотрел на меня, а я на него,  потом
мы дружно заулыбались и кивнули друг другу.
   - Прошу к столу, - заливался  Папа  и  мне  подмигнул,  лихо  так,  с
озорством.
   Обед  длился  чуть  меньше  часа.  За  это  время  я  смогла   близко
познакомиться с Евгением Алексеевичем, точнее, с его  мыслями.  Папу  он
любил, как я решетки на окнах, и уже месяца три вынашивал  мысль  навеки
от него избавиться. Его идеи на этот счет выглядели впечатляюще,  теперь
мне предстояло решить, как поступим мы, то есть  я:  попробуем  нарушить
его планы или дадим  им  возможность  реализоваться?  Во  втором  случае
Евгений Алексеевич может выполнить за меня всю грязную работу, делать ее
он будет не спеша и аккуратно, и через некоторое время оттяпает  у  Папы
изрядный кусок. И уж только после  этого  рискнет  разделаться  с  самим
Папой. Но такой штуки мы ему позволить не можем, потому придется Евгению
Алексеевичу к данному моменту скончаться.
   После обеда Папа повел дорогого гостя в свой кабинет. Беседовали  они
долго, а когда гость наконец отбыл, Папа зашел ко мне.
   - Понравился тебе Евгений Алексеевич? -  спросил  он  без  нажима.  Я
кивнула:
   - По-моему, он хороший человек и вас очень уважает.
   Папа с улыбкой покивал головой, вроде бы все, о чем мы говорили, так,
пустячок и шутка, но был доволен.
   Мой интерес к технике не остался незамеченным. Пока мы с Резо  ездили
по магазинам, компьютер проверили. Просмотрели все дискеты,  все  записи
и,  разумеется,  не  обнаружили  ничего   интересного.   Папа   молодец,
бдительности не теряет. Он немного устыдился  своих  подозрений  и  весь
вечер был со мной чрезвычайно ласков. А я приступила к разработке своего
плана, занося его на одну из  дискет.  Разобраться  в  нем  постороннему
будет очень трудно, но если такой умник найдется... Что ж, тем  занятнее
для меня.
   - Что это? - спросил Резо, неожиданно возникнув из-за моей спины.
   - Это мои мысли, - ответила я.
   - Да? - он вроде бы  заинтересовался  и  уставился  на  экран,  через
минуту спросил обиженно:
   - Ты сама-то понимаешь, что напечатала?
   - Нет. Но это неважно. Важно, о чем я думаю, когда печатаю.
   - А о чем ты думаешь?
   - Например, о тебе, - усмехнулась я, а Резо обиделся, потому  что  не
поверил. Зря, между прочим.
   В среду утром Папа уехал. Во всем доме были только  я  и  мой  верный
страж, когда зазвонил телефон. Я никогда не обращала внимания на звонки,
потому что звонить мне некому, и трубку снял Резо. Снял, сказал  "да"  и
посмотрел на меня с большим недоумением.
   - Это тебя.
   - Меня? - не поверила я.
   - Ага.
   Я взяла трубку, а Резо отошел ровно на пять шагов и  замер  у  стены,
пожирая меня глазами.
   - Слушаю, - пролепетала я.
   - Привет, - со смешком отозвался Сашка Монах.
   - Ты меня напугал, - заметила я, переводя дыхание.
   - Да неужто? Слушай, радость моя, я знаю, кто ты...
   - А кто я? - Растерянность от неожиданного звонка  уже  прошла,  и  я
начала соображать.
   - Ты всерьез надеялась, что я не узнаю бабу, с которой спал?
   - Не понимаю, о чем это ты?
   - Зато я хорошо понимаю. Лунин - твоя работа?
   - А кто это?
   - Слушай внимательно, сучка... - начал злиться он,  но  я  остановила
поток его красноречия:
   - У тебя что, своих проблем мало? Держись от меня подальше.  И  лучше
всего молчи. Ты промолчишь, я промолчу. Все ясно?
   - Ты ошибаешься, деточка, ты  очень  ошибаешься,  -  хохотнул  он.  -
Думаю,  если  немного  потрясти  твоего  дружка,   непременно   всплывет
что-нибудь интересное.
   - Возможно. Например, Папа  узнает  о  перстне.  Он  здесь,  в  доме,
хочешь, приди и возьми его. Не далее как  вчера  Папа  в  очередной  раз
вспоминал о своей утрате.
   Сашка ничего не ответил и бросил трубку. По-моему, это невежливо.
   Я задумалась и даже не сразу сообразила, что грызу  ноготь,  все-таки
сукин сын умудрился вывести меня из равновесия. Торопливо набрала  номер
городской психушки. Надеюсь, Док сейчас на работе. Услышав его голос,  я
произнесла условную фразу, предупредила, что свободно говорить не  могу.
Док сразу же разволновался.
   - Этот урод рядом с тобой или случилось что похуже?
   - Рядом.
   - Они догадались?
   - Не совсем.
   - Хотят поговорить со мной?
   - Один человек.
   - О, черт. Монах все понял?
   - Все понять он просто не может, - утешила я. - А тебе  лучше  срочно
уехать.
   В продолжение этого разговора Резо смотрел на меня не моргая и  вроде
бы шевелил губами: должно быть, запоминая каждое слово. Наверняка у него
хорошая память: это ведь помогает в работе.
   - Что смотришь? - спросила я, он улыбнулся с хитрецой.
   - Тебе Монах звонил?
   Я кивнула.
   - Папе скажешь?
   - Конечно, - удивился он.
   - А если Папа не спросит, все равно расскажешь?
   Резо обиделся.
   - Папа приказал: любой звонок, твой или тебе. Все яснее  ясного.  Вот
если бы он не говорил так, а просто ежедневно интересовался:  звонил  ли
кто? - тогда другое дело: он, к примеру, не спросил, а самому  лезть  не
стоит. Ты понимаешь, что я имею в виду?
   - Понимаю. Разговор слышал?
   - С Монахом? Конечно.
   - И передашь слово в слово?
   - Папа наверняка заинтересуется.
   - Слушай, - решила я зайти с другой  стороны,  -  папа  что  говорил,
когда тебя ко мне приставил?
   - Ну... чтобы я  за  тобой  присматривал,  чтоб  чего  не  случилось.
Сказал, головой