то Папа часто навещает ее могилу, про  бюст
знаю, а вот остальное...
   - Как же я отыщу ее могилу, кладбище большое...
   - Отыщешь. По центральной аллее до первого  поворота  и  налево,  там
где-то совсем рядом... Слушай, а зачем тебе?
   - Хочу подружиться с Папой, - ответила я.
   - Серьезно? - Орлов вроде бы не поверил.
   - Конечно. Евгений Петрович, а нельзя ли меня как-нибудь пристроить к
нему поближе? Например, поселить в один из домов по соседству?
   - Ты в своем уме? - обиделся он. - Что там за дома, ты  знаешь?  Могу
попытаться пристроить тебя прислугой. Говорят, платят прилично.
   - А это неплохая идея, - подумав, ответила я.
   - Ты точно спятила...
   - Слушай, а где его жена?
   - Они развелись еще при жизни дочери. У нее вроде бы другая семья, не
помню... могу узнать, если тебе это надо.
   - Надо, - вздохнула я. - Еще как надо. Все, что касается Папы...
   - Я бы на твоем месте  не  стал  лезть  на  рожон,  -  заметил  Орлов
ворчливо. На меня ему, конечно, наплевать, но карьерой он дорожил.
   Мы простились, и я опять задумалась. Завтра утром съезжу на кладбище,
а пока не мешает позвонить покойному Сереже. Трубку сняли почти сразу, и
мужской голос произнес:
   - Да.
   - Сережа? - пропела я.
   - Кто это? - спросили в ответ, а  я  повесила  трубку.  Вряд  ли  его
ребята до сих пор там рыщут, да и болтать по телефону им вроде бы  ни  к
чему, значит, пожаловали господа из милиции. Может, стоит намекнуть  им,
кто убийца? К Монаху у них большие претензии. Нет. Слишком это просто, и
для меня нет ничего интересного. Жизнь и так  скучна  и  однообразна,  я
просто обязана время от времени делать себе подарки.
   Пока я ломала голову, как украсить жизнь, позвонил Орлов,  начал  без
предисловий:
   - Его жена умерла восемь месяцев назад, рак горла. От второго брака у
нее сын. Семнадцать лет. Он тебя интересует?
   -  Нисколько,  -  ответила  я  и  похвалила  Евгения   Петровича   за
оперативность.
   Проснулась я рано и, с трудом дождавшись восьми часов, отправилась на
кладбище. Утро выдалось прохладным, солнце проглядывало как-то робко,  а
ветер был неприятным.
   Мне потребовалось больше часа, чтобы добраться до кладбища. Я  купила
цветов у торговки возле центральных ворот и пошла по  аллее.  Орлов  был
прав,  найти  нужную  могилу  оказалось  легко.  Ее   окружала   крепкая
металлическая ограда, хоть и было это запрещено, вдоль  ограды  цветы  в
стеклянных вазах, цветы выглядели довольно свежими,  значит,  могилу  не
так давно посещали. Бюст из черного мрамора. Не знаю, был ли он похож на
покойную, но мне о ее внешности ничего не сказал, кроме одного:  девочка
заплетала две косички. Слава Богу, фотография тоже была.  Я  присела  на
скамью напротив и стала  ее  рассматривать.  Худенькое  личико,  светлые
волосы, грустные глаза. В принципе, если немного похудеть и напустить  в
глаза печали... Конечно, мне не четырнадцать, и на фото я в любом случае
не похожа, но и девчушка сейчас заметно бы выросла. Попробовать стоит. Я
взглянула на мраморную  плиту...  "Моей  любимой  доченьке",  далее  шло
трогательное четверостишие. В целом мне понравилось. Должно быть, Папа в
душе сентиментальный человек. Для меня это весьма кстати.
   На обратном пути я навестила мамину могилу, оставила цветы и  немного
посидела на зеленой травке.  Солнце  проглянуло  между  облаков:  погода
вроде бы налаживалась.
   Дома меня  ждал  сюрприз:  Док  вернулся,  готовил  в  кухне  обед  и
старательно делал  вид,  что  ничего  похожего  на  ссору  позавчера  не
произошло.
   - Ты откуда? - спросил он нерешительно.
   - С кладбища.
   - К маме ездила?
   - Ага, - кивнула я, чтобы не вдаваться в подробности.
   Док продолжил возню на кухне, прятал от меня глаза и томился. В конце
концов не выдержал и спросил:
   - Хорошо ли прошло свидание?
   - Отлично. Серега Геббельс скончался.
   - Как? - опешил Док и даже уронил нож.
   - По-моему, от  множественных  пулевых  ранений  в  область  груди  и
голову... Док, сядь ради Бога. - Я  испугалась  за  его  самочувствие  и
торопливо пододвинула стул. Он сел, моргнул несколько  раз,  уставившись
на меня, а  потом  остервенело  стал  протирать  стекла  очков  кухонным
полотенцем.
   - Ты?..
   - Спятил, Док? - тяжко вздохнула я и даже закатила глаза.  -  На  кой
черт мне его убивать? Никакой мне от этого пользы.
   - Ты догадываешься, кто убил?
   - Конечно. Сашка Монах. - Я коротко рассказала о своем приключении.
   - И что теперь? - поинтересовался он нерешительно.
   - Я еще не придумала. Вот что, Док, я, пожалуй, подамся в прислуги. -
Он отчетливо икнул, надо полагать, от неожиданности,  а  я  поторопилась
объяснить:
   - Видишь ли, мне очень хочется познакомиться с Папой, для этого  надо
как-то зацепиться в его квартале. Купить там дом нам не по средствам,  и
Орлов подсказал мысль: пойти в услужение к кому-нибудь из "новых".
   - Орлов знает о твоей затее?
   - Конечно.
   - И он... он согласен с тем, что ты задумала?
   - Его согласия я не спрашивала. Придется тебе сегодня дать объявление
в газету: "Квалифицированная горничная..." и все  такое,  может,  кто  и
клюнет.
   - Варя, - покачал он головой. - Что ты несешь? Делать  ты  ничего  не
умеешь...
   - Ну, Док... - обиделась я. - С пылесосом я как-нибудь справлюсь...
   - И ни одна женщина в здравом уме не возьмет тебя  в  дом  прислугой.
Посмотри на себя в зеркало. Горничные такими не бывают.
   - Я буду выглядеть  исключительно  скромно.  Темный  халат,  косынка,
глазки опущены.
   - Чепуха, - отмахнулся он и стал разглядывать потолок, а я  ждать.  -
Ладно, - минут через пять заявил  он.  -  Попробуем  решить  эту  задачу
иначе. У меня есть знакомый, адвокат, несколько лет назад  у  него  были
проблемы.  Если  он  не  забыл,   кто   я   такой,   то   не   откажется
посодействовать. У него дом где-то в том районе.
   Я притащила из прихожей телефон и  поставила  перед  Доком.  Еще  раз
вздохнув, он набрал номер. Знакомый оказался человеком благодарным и  не
только сразу вспомнил, кто такой Док, но и с ходу согласился  помочь,  а
мой друг попотчевал его  грустной  историей:  у  него  сейчас  на  руках
пациентка, нуждающаяся в отдыхе, из города уезжать нежелательно,  потому
требуется уединенный дом где-нибудь в пригороде, лучше,  если  с  садом,
срок - пара месяцев, цена значения не имеет. Конечно, место должно  быть
тихим, а народ вокруг нелюбопытным. Адвокат раздумывал пару минут.
   - Могу предложить один дом на улице Пирогова,  это  по  соседству  со
мной, хозяева, мои клиенты, сейчас в Испании, вернутся в конце  августа.
Думаю, обо всем договориться не составит труда.
   - Огромное спасибо, - сказал Док и даже руку приложил к сердцу, точно
Валерий Васильевич, так звали адвоката, мог его видеть.
   - Я позвоню завтра, часиков в десять,  -  пообещал  тот.  -  К  этому
времени все будет решено.
   Док еще раз поблагодарил приятеля и  простился,  потом  уставился  на
меня.
   - Ты гений, - заявила я. - Улица Пирогова  -  это  как  раз  то,  что
нужно.
   - Варя, ты сумасшедшая... Извини... Допустим, мы будем жить  в  одном
квартале с этим мафиози, и что? За два  месяца  ты  можешь  ни  разу  не
увидеть его.
   - Это мы посмотрим, - не поверила я. - Что-нибудь обязательно  придет
мне в голову, главное, чтобы мое появление  там  не  выглядело  особенно
подозрительно. Ты все сделал правильно: дом на  Пирогова  предложил  сам
адвокат, мы, так сказать, в соседи мафиози не напрашивались.
   - Варя, я не понимаю, что ты задумала... - покачал Док головой.
   - Немного повеселиться, - ответила я, посидела, раскачивая ногой и  с
увлечением разглядывая узор на стене, после чего спросила:
   - Док, ты ведь играешь в шахматы?
   - Играю.
   - Хорошо?
   - По-моему, прилично.
   - Придется тебе обучить меня этой премудрости.
   - О Господи, Варя, как можно играть в шахматы с тобой?
   - Видишь ли, это любимая игра Папы. А я знаю только один ход: е2, е4.
Еще помню, что в шахматах есть конь и пешки, и король с  королевой  тоже
есть. По-моему, все. В общем, иди в магазин и купи шахматы.
   - Прямо сейчас? - вздохнул он.
   - Желательно сейчас.
   - Закончу готовить и схожу, - согласился Док.
   Обедать я отказалась, чем насторожила Дока.
   - Что еще за новости?
   - Я худею.
   - Ты? - удивился он. - Зачем тебе худеть, скажи на милость?
   - У меня чересчур круглая физиономия.
   - У тебя самое красивое личико на свете.
   - Возможно, но оно так и пышет здоровьем, а ты возникнешь на Пирогова
с пациенткой, у которой со здоровьем  проблемы.  Док,  все  должно  быть
натурально, поэтому я, так же как ты, перехожу на салаты, и, ради  Бога,
убери из холодильника все мясное, у меня не сила воли, а пластилин.
   Отобедав в высшей степени скромно, мы занялись шахматами.  Игра  меня
увлекла, и мы просидели за столом часов до шести. Примерно в  это  время
позвонил Монах.
   - Привет, - произнес он ласково. Большой скорби  от  потери  друга  в
голосе не чувствовалось, скорее наоборот. - Давно Серегу не видела?
   - А что? - в свою очередь задала я вопрос.
   - Он убит.
   - Когда? - изображать удивление я сочла излишним.
   - Вчера, где-то около пяти.
   - Ужасно. - Я на всякий случай шмыгнула носом.
   - Пойдешь на похороны? - спросил он.
   - Ни за что. Я не люблю похороны. К тому же  мы  были  знакомы  всего
несколько дней... О том, кто это сделал, что-нибудь известно?
   - Кто убил? - уточнил Сашка.
   - Да.
   - Ищем.
   "Ты найдешь", - мысленно съязвила я.
   - Слушай, почему бы нам не встретиться и не поговорить?
   - О чем? - теперь я насторожилась.
   - Так... всегда найдется о чем.
   Выходит, Сашка что-то пронюхал. Неужели парни меня видели? Придется с
ним встретиться.
   - Хорошо. Заезжай за мной через пару часов, вместе поужинаем. - Тут я
вспомнила, что я на диете, и принялась мысленно чертыхаться.
   Монах возник в нашем дворе в половине восьмого. Он восседал за  рулем
огромного пятидверного "Форда",  выглядевшего  чрезвычайно  внушительно.
Если б Сашка еще догадался помыть свой здоровущий  джип,  тому  и  вовсе
цены бы не было.
   Несмотря на хорошую погоду, машина была такой грязной, что даже  цвет
не вполне угадывался.
   Сашка посигналил, а Док забеспокоился.
   - Все-таки поедешь?
   - Конечно, этот сукин сын что-то заподозрил, я должна об этом знать.
   - Если он что-то заподозрил, ехать с ним в высшей степени неразумно.
   - У меня в сумке газовый баллончик. - Док усмехнулся, а я добавила:
   - Я не буду дожидаться начала военных действий:  одна  мысль  Монаха,
направленная против моей безопасности, и я пущу оружие в ход.
   Сашка встретил меня ослепительной улыбкой и даже не  поленился  выйти
из машины, с тем  чтобы  распахнуть  передо  мной  дверь  и  устроить  с
максимальными  удобствами.  Ни  одной  злодейской  мысли  я  в  нем   не
обнаружила.
   Через полчаса мы уже сидели в ресторане за столиком на  двоих.  Сашка
продолжал улыбаться и смотрел на меня с удовольствием. Я  старалась  изо
всех  сил,  говорила  ласково  и  в  меру  возможностей  демонстрировала
достоинства своей фигуры. Он увлекся созерцанием, мысли, роящиеся в  его
мозгу, полностью соответствовали ситуации. Однако где-то  через  час  он
вдруг спросил:
   - Вы с Серегой давно не виделись?
   - Пару дней, - легко  ответила  я,  давая  понять,  что  разговор  об
убиенном не очень меня занимает.
   - Вроде бы он говорил, что вы вчера собирались встретиться.
   - Да. В пять часов, но он не приехал,  -  сказала  я,  убрав  с  лица
улыбку.
   - А разве не ты должна была приехать к нему?
   - Я? - продемонстрировав бездну удивления, я нахмурилась  и  покачала
головой:
   - Нет, конечно, с какой стати?
   Итак, ребятки перстень в квартире не нашли, и  Монах  вполне  логично
заключил, что я могла там побывать и обнаружить то,  что  они  искали  с
таким усердием.
   - Ужасная трагедия, - загрустила я. - Конечно, мы были едва  знакомы,
но это убийство буквально выбило меня из колеи.
   Сашка сверлил меня взглядом и силился что-то прочитать в  моем  лице,
утомился, грязно выругался (мысленно), высказал целый  ряд  пожеланий  в
мой адрес (тоже мысленно) и принялся гадать: если  перстень  все-таки  у
меня, как я могу  его  использовать?  Я  бросила  взгляд  на  его  руки,
перстень на пальце отсутствовал, выходит, у него хватило ума не покупать
новый. Наверное, уже успел шепнуть при случае, что потерял ценную  вещь,
а где, не знает.
   Сашка разлил шампанское, и мы выпили  еще,  за  это  время  он  решил
подойти к вопросу с другой стороны и запел:
   - Отлично выглядишь. Этот цвет тебе очень к лицу.
   - Правда? - обрадовалась я.
   - Конечно. И серьги  тебе  идут  необыкновенно...  Это  ведь  Серегин
подарок? Мы вместе выбирали...
   "Вот сукин сын".
   - Неплохие сережки, - согласилась я, хмуря  брови,  в  конце  концов,
говорить о чужих подарках неприлично.
   - Уезжать не собираешься? - спросил он.
   - Наверное, придется, - решила я  его  успокоить  и  вздохнула  очень
выразительно:
   - Скажу откровенно: делать мне этого не хочется. Но мужу надоело, что
мы живем врозь.
   - А чем он занимается?
   -  О  Господи,  почему  тебя  это  интересует?  Лучше  пригласи  меня
танцевать.
   Он  пригласил,  я  прижалась  потеснее  к  своему  кавалеру,  надеясь
направить его мысли в нужное русло.
   - Поедем ко мне, - прошептал он  с  большим  чувством,  а  я  грустно
улыбнулась и покачала в ответ головкой.
   "Сучка продажная", - решил Сашка, ласково мне улыбаясь, а я поспешила
добавить:
   -  Не  сегодня.  Мне  будет  трудно  объяснить  своему  другу  долгое
отсутствие.
   - Кто он, этот твой друг?
   - Ну вот,  опять  вопросы,  -  обиделась  я,  в  этот  момент  музыка
кончилась, и  мы  пошли  к  столу,  я  сделала  пару  шагов  и  едва  не
споткнулась, в нескольких метрах увидев Ирку, бывшую подругу  и  коллегу
по школе. Этого только не хватало: сейчас кинется  с  вопросами,  и  мне
придется несладко. К  счастью,  Ирка  была  сильно  навеселе,  выглядела
какой-то измученной, постаревшей, а меня узнать не пожелала,  скользнула
взглядом по моему лицу, задержалась на платье и перевела тоскующий  взор
на Сашку. Выглядел он звездой американского  кино,  а  Ирка  отдыхала  в
компании двух подружек и недомерка кавказской национальности.
   Я с облегчением вздохнула, но беспокойство вскоре вернулось. Пожалуй,
таскаясь по злачным  местам,  следует  быть  осторожной,  не  ровен  час
нарвешься на знакомых. До сих пор мне просто везло,  но  судьба  -  дама
капризная.
   Еще с час я смогла высидеть в ресторане. Как на иголках, косилась  на
Ирку, а Монаха слушала вполуха. Он активно интересовался  моим  прошлым:
откуда я, где жила, где училась? Если он всерьез займется  моей  особой,
вранье мне только во вред, и я по возможности отвечала правду:  родилась
в этом городе, потом уехала в Москву, там вышла замуж, а сюда  вернулась
ненадолго, повидаться с родственниками и друзьями. Неизвестно почему, но
Сашка упорно не желал верить  ни  одному  моему  слову,  это  было  даже
обидно.
   Я разозлилась и сказала совершенно неожиданно:
   - Мне пора.
   Монах немного растерялся, до этой минуты он был  твердо  уверен,  что
вечер мы закончим в его  постели,  и  вдруг  такая  незадача.  Продолжая
болтать о моей красоте, он повел меня к машине, должно  быть,  до  конца
надежды не теряя. Ехать с ним было небезопасно, но другого выхода  я  не
видела.
   - В чем дело, а? - резко спросил он через некоторое время.  Я  упорно
смотрела в окно, хмурилась и молчала.
   - Все нормально, - зло бросила я.
   - Не говори ерунды. Ты улыбалась, шутила и  вдруг  свернулась,  точно
еж, выставив все иголки.
   Я подумала и ответила, с заметным трудом подбирая слова:
   - Я понимаю: у тебя погиб друг,  ты  переживаешь  и,  надо  полагать,
именно поэтому ведешь себя, точно следователь. Бесконечные вопросы:  кто
я и что я? Вынуждена  тебя  разочаровать:  мне  об  убийстве  ничего  не
известно. О том, что Сережа погиб, я узнала от тебя. Мы не были  близки,
и своими тайнами он со мной не делился. Так что умерь свой пыл.  И  еще:
не могу сказать, что это был самый приятный вечер в моей жизни. А жаль.
   Сашка, резко затормозив, прижал машину к  тротуару  и  повернулся  ко
мне:
   - Варя... честное слово, я даже не думал...
   Актер Монах неплохой, сцена сыграна убедительно и даже талантливо, не
знай я его мыслей, с ходу бы поверила и кинулась на  шею.  А  взгляд,  а
вздох, а эта робкая улыбка! Кому же придет в голову, что он самый что ни
на есть мерзавец. Вчера  застрелил  лучшего  дружка,  а  сегодня  сильно
озабочен тем, что эта неприятная история выйдет наружу.
   Он протянул руку, коснулся моего плеча,  а  потом  легонько  притянул
меня к груди.
   - Извини, - потупив глазки, пролепетала  я.  -  Мне  показалось...  Я
просто... мне стало обидно,  что  вовсе  не  я  тебя  интересую.  И  это
неожиданное приглашение...
   - Это я виноват, - обрадовался Сашка.
   "На кой черт подался в бандиты, в роли  романтических  героев  ему  б
цены не было".
   - Мы с Серегой дружили с детства, и я немного не в себе... но я вовсе
не хотел тебя обидеть... - В этом месте  он  запечатлел  на  моих  губах
поцелуй, а я потянулась навстречу  любимому.  Лирическая  сцена  длилась
минут десять. Сашка решил продолжить ее в своей квартире,  порадовавшись
в очередной раз, что бабы - дуры и я при умелом  подходе  через  полчаса
все ему выложу. Обидно то, что он прав. Выложила бы, как миленькая,  еще
бы и счастлива была. Это придало мне прямо-таки нечеловеческие  силы,  я
отстранилась, достала из сумки зеркало, посмотрела  на  свои  прекрасные
черты и задумчиво произнесла:
   - Ужасная трагедия. Ты знаешь, за что его?
   - Нет. Времена такие, что и про себя не скажешь, за что могут  убить.
- Тут Сашка вспомнил, что  он  вроде  бы  бизнесмен,  и  добавил  слегка
невпопад:
   - Бизнес - штука опасная.
   - Я ждала твоего звонка, - тихо сказала я, убрав зеркало в  сумку.  -
После той встречи в баре. А позвонил Сережа. И я решила... Конечно,  все
это ужасно глупо... - Я покачала головой и  стала  смотреть  в  окно.  -
Сегодня, когда ты  пригласил  меня  поужинать,  я  подумала...  Господи,
почему все в жизни складывается  не  так,  как  хочется!  -  патетически
закончила я, с надеждой глядя в глаза Сашке Монаху.
   "Белая горячка, - мысленно констатировал он не  без  удовольствия.  -
Ладно, дорогая, я люблю тебя и все такое".
   Он обнял меня с большой нежностью и вновь принялся целовать,  попутно
сочиняя вслух:
   - Я искал тебя. Это оказалось нелегким делом: никто ничего о тебе  не
знал. И вдруг является Серега и говорит: "Я с ней вчера ужинал", да  еще
с такой улыбочкой, я чуть не свихнулся.
   "Должно быть, по этой причине и пришил дружка", -  съязвила  я  тоже,
само собой, молча.
   - Он дал понять, что вы с  ним...  Ты  понимаешь?  Я  все-таки  решил
позвонить. Может, не нашел нужных  слов,  ты  говорила  так  насмешливо,
равнодушно...
   - А потом долго плакала, - прошептала я и сделала  попытку  зареветь,
пара слезинок скатилась по щеке, почему-то только из одного  глаза.  Это
нормально или со мной опять творится что-то не  то?  Сашка  целовал  мою
мокрую щеку, и мы дружно делали вид, что пребываем в блаженстве.
   "Господи, какая тоска", - думал Сашка.
   "Подожди, родной, я тебя развеселю", - думала я.
   Сидеть,  перегнувшись  набок,  неудобно,  и  я  попыталась  сократить
затянувшуюся сцену. Робко отстранилась и сказала, глядя в лицо  Сашке  и
по возможности светясь изнутри:
   - Я, наверное, ужасно выгляжу.
   - Ты  выглядишь  потрясающе!  -  Это  дурацкое  слово  он  изловчился
произнести  с  большим  чувством,  сказывался  опыт  и  знание   женской
психологии. Но и я не лыком шита.
   - Ты просто меня успокаиваешь. Зареванная женщина не может  выглядеть
потрясающе (две пролитые слезы давали мне право  быть  и  зар