и. - Где еще
доведется в наручниках походить? - Я легонько пихнула ее ногой, она
посмотрела на меня, моргнула и спросила:
   - Ребята, пивком не угостите?
   Колька вытянул банку из целлофана и бросил ей. Сонька ловко поймала
банку, открыла и стала пить.
   - Хорошее, - заметила она, весьма довольная. - Немецкое? Гретка, хочешь?
   Ваши-то насчет пива - спецы, умеют. - Я отрицательно помотала головой.
Сонька пиво допила и спросила: - Эй, мужики, вы почто нас сюда притащили?
Напугали до смерти. Пивка могли попить и в моей квартире, культурно и с
воблой. Я воблу очень уважаю и всегда про запас держу.
   - Молодец, - сказал Колька, усмехаясь, - а мы вот не позаботились.
   Тут запищал телефон. Колька стал разговаривать с кем-то, кого назвал
Вадимом.
   Что-то в этом разговоре ему не нравилось, потому что он начал гневаться
и нецензурно выражаться. Беседа длилась минут пять, не меньше, после чего
он сообщил внимательно прислушивающимся к разговору соратникам:
   - Ну вот, сидеть до десяти, раньше не приедут.
   - Они ч„, оборзели совсем? - начал возмущаться Серега. - У меня братан
сегодня женится, а я здесь сидеть должен, да?
   - Хорош психовать. Я б тоже получше занятие нашел, а молчу. Сказано до
десяти, значит, до десяти.
   - Чего сидеть-то здесь всем, а, Кольк?
   Чего, вы с Витькой их вдвоем не устережете? Братан обидится, и вообще...
   - Заткнись. Успеешь налопаться.
   - Из-за каких-то баб...
   - Не заткнешься, пасть заклею. Понял?
   Серега обиженно засопел. Вдруг с улицы донесся автомобильный сигнал.
Серега оживился и кинулся к окну.
   - Приехал кто-то... Вроде Борька...
   Точно, "командира" черт принес... - Колька вышел, как видно, гостей
встречать, тот, кого звали Витькой, молча пил пиво, а Серега вертелся у
окна. Тут в комнату вошли сразу человек пять мужиков, мягко говоря,
нетрезвые, объяснялись громко и чрезвычайно эмоционально. Если опустить
все нелитературные выражения, разговор сводился к следующему: приехавшие
не ожидали здесь кого-либо обнаружить и намеревались "погулять". То, что
товарищи по оружию их уже опередили, вызвало у новоприбывших справедливое
негодование. Колька потратил много времени и сил, а еще больше крепких
выражений, чтобы убедить их, что здесь не гуляют, а заняты делом. Братаны
никак не желали в это поверить. Лезли к нам, занимались саморекламой, при
этом употребляли слова, которые я до сей поры ни разу не слышала и о
значении которых могла только догадываться.
   - Откуда девки? - резвился мордастый парень с двадцатиграммовым
перстнем на мизинце. - Валютные, что ли? Хватит баксы сшибать, надо и для
братвы потрудиться.
   Из этой тирады, которую воспроизвести ни один здравомыслящий человек
никогда не решится, я заключила, что нас приняли за проституток. К
несчастью, это поняла и Сонька. Надо сказать, она очень ревниво относится
к своей женской чести, и только конченый болван мог в ее присутствии
делать столь оскорбительные предположения.
   К сожалению, мордастый Борька об этом не знал. Сонька пошла пятнами,
вскочила и проорала, перекрывая общий шум:
   - Ты что себе позволяешь, придурок недоделанный? - Я зажмурилась,
крайне сожалея о неосмотрительно снятом с ее губ пластыре, а Сонька
продолжила дальше.
   Что-то в ее жизни до сей поры оставалось для меня тайной, ибо я не
подозревала о наличии подобного словарного запаса. Все ошалело замерли,
особенно Борька, правда, ненадолго. Он собрался с силами и произнес:
   - Да я тебя...
   Тут Колька, который уже давно нервничал, заорал так, что звякнули
стекла:
   - Я вам, козлы, сколько повторять должен? Мотайте отсюда. Девки здесь
по делу.
   - По делу или нет, а этой потаскухе... - Борька попытался шагнуть
вперед, но Николай, к которому я в ту минуту испытывала чувства,
граничащие с обожанием, закрыл нас от рассвирепевшего соратника
собственной грудью. Кстати, довольно широкой, мы обе вполне свободно
разместились за ней.
   - Придется тебе обождать. Уяснил? Мотайте, ребята, отсюда. Сколько
можно повторять?
   Колькины слова наконец подействовали.
   - Ладно, пивка выпьем и поедем, - согласился Борька. Кое-как парни
разместитись на полу. Борька зло покосился, спросил:
   - А чего за дело, а, Кольк?
   - Ты у Брауна спроси, - разозлился тот.
   Это меня чрезвычайно заинтересовало.
   Так вот, значит, чьи мы гости. Данная фамилия произвела магическое
действие не только на меня, но и на подгулявшую компанию. Парни притихли,
загрустили и дальше пили почти в молчании. Я сочла момент подходящим и
обратилась к Кольке:
   - Извините, можно мне в туалет?
   - И мне, - вмешалась Сонька.
   - По одной, - скомандовал он. Я поднялась и вместе с ним вышла из
комнаты.
   Прошли по длинному коридору и остановились возле двери, на которой
красовался плакат с обнаженной блондинкой. Кто-то очень остроумный
подрисовал ей усы.
   - Давай, и без глупостей.
   Интересно, что он имел в виду. На высоте полутора метров было окно,
встав на унитаз, я потянула раму. Сбежать проще простого. К сожалению, в
комнате осталась моя подружка, хоть я и грожусь время от времени ее убить,
но бросить в беде, увы, не могу.
   Тяжко вздохнув, я покинула туалет. Колька терпеливо ждал, привалившись
к стене напротив.
   - Руки можно помыть? - робко спросила я.
   - Пойдем в кухню.
   Мы шли по коридору, и Колька с любопытством поглядывал на меня, для
него я была явно существом диковинным. Поразмышляв, я решила, что до
десяти времени еще сколько угодно и при умелом подходе у нас появится шанс
выбраться отсюда. На злодеев и кровожадных психов парни не похожи, я бы
даже сказала, вполне симпатичные ребята. Пока. Я вымыла руки и тем же
тихим, робким голосом, который в сочетании с моей физиономией имеет
убойную силу, равную одному локомотиву, спросила, пряча глаза:
   - Коля, нас убьют, да?
   Видимо, эта мысль не приходила ему в голову, он так растерялся, что на
мгновение мне стало его жаль.
   - Убьют? Зачем это? За что? Чего натворили-то?
   - Не знаю, - я пожала плечами, напустив в глаза романтической грусти. -
Разве нам самим разобраться? Пойдем, Соня, наверное, волнуется.
   - Подруга у тебя чумовая. Это ж какой дурой надо быть, чтоб обозвать
Борьку недоделанным. Он ведь и в самом деле недодеданный, ему что баба,
что...
   Тут Колька странно дернулся и замер, а суровый голос за моей спиной
приказал:
   - Руки за голову, лицом к стене, ноги шире... дернешься, и я из тебя
мозги вышибу.
   Я ошалело обернулась, увидела мужчину в маске, с автоматом в руках, и
мысленно чертыхнулась: денек - зашибись! Нет, Колька мне нравился больше.
   Мужик с автоматом - это уже чересчур для моих нервов. По-моему, оружие
выглядело настоящим. Я попятилась по коридору и оказалась против двери в
комнату: зрелище, открывшееся мне, было впечатляющим:
   восемь человек лежали на полу лицом вниз, держа руки на затылке. В
кресле сидел еще один тип в маске, тоже с автоматом, что-то насвистывая,
легонько пиная носком ботинка кучу оружия, сваленного у его ног.
   Тихая Сонька с глупым лицом, поджав ноги, тосковала на диване. Колька
устроился на полу рядом с остальными; тип в кресле махнул Соньке рукой, и
та подошла ко мне, двигаясь словно во сне. Мы покинули комнату, закрыли
дверь, и один из замаскированных типов повесил на ручку штуковину вроде
болванки веселенького синего цвета.
   - Мужики, - проронил он на прощание, - до двери дотронетесь - бабахнет!
   После чего стащил с себя маску. Сначала я удивилась тому, что его лицо
мне знакомо, удивление возросло, когда я поняла, что вижу перед собой
молодого человека по имени Валера, который вчера заходил в кабинет Глеба.
Второй тип тоже лишился маски, и я уже без удивления узнала Глеба.
   - Пошли, - сказал он. Мы покинули дачу, метрах в пятистах в кустах
стояла машина. Только мы в нее сели, как со стороны дома что-то бабахнуло,
из разбитого окна повалил черный дым.
   - Что за люди, - покачал головой Валера, - ведь предупреждали.
   Минут через десять мы въехали в город.
   Сонька к этому времени пришла в себя и смогла сказать:
   - Глеб, ты, что ли? Откуда взялся?
   - Как откуда? С кладбища. Решил вам немного помочь. Не возражаешь?
   - Какое там. Зрелище редкое: три секунды-и мужички ровными рядками
улеглись. Посмотреть - одно удовольствие.
   - Рад, что тебе понравилось.
   - Это у вас работа или развлечение? - подала я голос, обращаясь к
Валере.
   - Глеб Григорьевич попросил помочь.
   Всегда рад послужить справедливому делу.
   А когда женщины в беде - и разговору нет.
   - Не хило, - покачала я головой. - Автоматы, маски и эта штуковина на
дверь...
   - Позаимствовали ненадолго, - лихо улыбнулся Валера, а Глеб начал
хмуриться.
   - Между прочим, - сурово заявил он, - героине положено броситься на шею
своему спасителю, а не устраивать допрос.
   - Да я роль плохо выучила. Ты как нас нашел?
   - Поехал следом. Убедился, что вас держат на даче, позвонил Валере, и
вот... Кстати, где твоя сумка?
   - Что? - не поняла я.
   - Сумка, обыкновенная дамская сумочка, с которой ты обычно ходишь.
   - Вот она, а что?
   Глеб засмеялся:
   - Ты потрясающая женщина. В такой ситуации и не забыть сумку.
   - Это хорошо или плохо? - не поняла я, а Сонька тут же влезла:
   - Немецкая аккуратность. Хоть бы раз утюг не выключила, ни-ни. Мне бы
так.
   - Я не понимаю, почему ты заговорил о сумке?
   - Просто увидел ее в твоих руках и удивился. Я даже не помню, в какой
момент ты ее взяла.
   - И что? Это так важно?
   - Нет, конечно. Я просто спросил. Или это наводит на размышления?
   - Мне непонятен этот разговор.
   - О, Господи! Дернул меня черт. Марго, ты слишком подозрительна. Мы
вытащили вас из скверной передряги, на огромную благодарность я и не
рассчитывал, но подозревать-то меня в чем?
   - Надо Витьке позвонить, - заметила Сонька. - Где его козлы, мать их!
Прошляпили все царство небесное.
   - Может быть, я наконец узнаю, что происходит? - спросил Глеб. Мы
промолчали.
   - Не мое дело, девчонки, - заметил Валера, - но вы играете в очень
опасные игры.
   - А то нас спрашивают, - огрызнулась Сонька. - Куда мы, кстати,
направляемся?
   Может, нам все-таки Витьке позвонить? Я и телефончик вижу.
   - Глеб, останови, - попросила я.
   Дозвониться до Витьки оказалось делом непростым, нам отвечали разные
мужские голоса, наконец послышался нужный нам, резкий, с хрипотцой голос.
   - Ну, что там?
   Я кратко обрисовала ситуацию. Особого впечатления мой рассказ не
произвел. Это становилось обидным.
   - Так, - Рахматулин помолчал, - сейчас мне не до вас. Поезжайте домой.
Как освобожусь, подъеду.
   - Аа... - начала я, но он меня перебил:
   - Охрана возле подъезда. - Он повесил трубку.
   - Вот сволочь! - покачала головой Сонька. - Какой подъезд он имел в
виду?
   - Очень сомневаюсь, что это не очередная выдумка. Едем ко мне. Я есть
хочу, а у тебя, как всегда, холодильник пустой.
   - Холодильник пустой, и есть я тоже хочу. Едем.
   Глеб отвез домой Валеру, а потом и нас с Сонькой.
   - Мне остаться? - спросил он. Я покачала головой:
   - Не надо.
   - Эти типы могут вернуться.
   - Вряд ли. И у меня есть телефон. Вызову милицию.
   - Киска, будет лучше, если я останусь.
   - Не думаю. Не следует тебе влезать в эту историю. Спасибо, что помог,
и до свидания.
   Глеб с минуту смотрел на меня, потом отвернулся и тихо произнес:
   - Обещай хотя бы позвонить, если вдруг...
   Возле моего подъезда, загораживая проезд, стояла светлая "БМВ",
мордастый парень при виде нас сурово нахмурился, второй выглядел точной
копией первого.
   - Вы, что ли, охрана? - полезла Сонька. - Мужики, на посту не спать. Уж
расстарайтесь.
   - Иди, несчастная, - прикрикнула я.
   В квартиру Глеб вошел вместе с нами и тщательно ее обследовал. Не найдя
ничего подозрительного, неохотно простился и ушел. Оставшись одни, мы с
Сонькой, не сговариваясь, рухнули в постель и мгновенно уснули. Мне
снились дурные сны: туман, как молоко, луна, волчий вой, и я
одна-одинешенька в чужом и странном месте. Из этого кошмара меня вырвал
звонок телефона. Я включила ночник и удивленно взглянула на часы: половина
второго. Кому пришло в голову звонить в это время? Сняла трубку и сразу
поняла, кто это. Тихий, какой-то безжизненный голос:
   - Привет, детка, - произнес он явно с усмешкой. - Ты еще жива?
   - Здравствуйте, - секунду подумав, ответила я. - Не понимаю, почему вы
задаете такой вопрос. У меня хорошее здоровье, я перехожу улицу только в
положенном месте и соблюдаю правила пользования электроприборами.
   Он тихо засмеялся:
   - Молодец, детка, ты не очень пуглива, да?
   - Во мне кровь викингов, а они не боялись ни волков, ни оборотней, ни
любой другой чертовщины. - Он опять засмеялся, а я, прикрыв трубку,
попробовала отдышаться: во-первых, во мне нет крови викингов, а во-вторых,
я до смерти испугалась.
   - Что ж, пожалуй, пора нам познакомиться поближе, - сказал он.
   А я спросила нахально:
   - Я тебя знаю?
   Это его необыкновенно развеселило.
   - Не торопись. Узнаешь - умрешь. - Он повесил трубку, а я стала кусать
губы, занятие дурацкое, но иногда помогает. Ну и чего он добивался этим
идиотским звонком.
   Тут я подумала: что, если звонок - прелюдия к визиту?
   - Эй, я не в форме, - в пустоту предупредила я. Лучше не стало. Я
прошла в кухню, достала молоко из холодильника, выпила стакан, глядя в
окно. "БМВ" отсутствовала. Я поежилась: ночь, темнота, одиночество. Там,
за окном, был тот, кого звали Оборотнем, и ему зачем-то понадобилась я.
   Может, он просто псих и дрожь в чужом голосе веселит ему душу? Я
подумала разбулить Соньку, но сразу же отказалась от этой мысли: ее
придется долго успокаивать и отпаивать валерьянкой. Вот тут как раз в
дверь и позвонили. Сначала я подпрыгнула, а потом, сдерживая сердцебиение,
прокралась в прихожую. Замок крепкий, напомнила я себе. За дверью кто-то
стоял и ждал. Я тоже ждала.
   - Марго, - услышала я, - открой, это я, Глеб.
   Он выглядел испуганным, спросил:
   - Что случилось?
   - А?
   - Что случилось? - повторил он, входя в квартиру. - Ты себя в зеркале
видела?
   Я машинально повернулась к зеркалу: лицо у меня было... в общем, лица
на мне не было. Теперь, рядом с Глебом, я потихоньку начала впадать в
истерику: хотелось упасть в обморок, завизжать или хотя бы разбить
тарелку. Он запер дверь, обнял меня и отвел в кухню.
   - Что случилось?
   - Ничего. Правда, ничего. Позвонил какой-то псих.
   - Гость?
   Я кивнула.
   - Вот что, киска. Ты сядешь рядом и все мне расскажешь.
   С минуту я размышляла, потом еще минуту смотрела в его глаза, потом
вздохнула.
   - Что-то мне не хочется.
   Он взял мою ладонь в свою, легонько сжал:
   - Давай, я слушаю.
   Ну и я рассказала. То, что считала нужным. В третий раз врать гораздо
проще, чем в первый. Я рассказывала и следила за его
   глазами, он слушал и цепко держал взглядом мои.
   - Все? - спросил, когда я замолчала.
   - Все, - кивнула я.
   - Тогда неясно, почему с этой историей нельзя в милицию?
   Я немного поразмышляла и ответила:
   - Как-то я не сильно верю, что они лягут костьми ради моей безопасности.
   - А Рахматулин ляжет?
   - Трудно поверить, правда?
   - Киска, что случилось на самом деле?
   Что ты там увидела, на этом кладбище? - Я почесала за ухом, придав себе
вид полного недоумения.
   - Ничего. Я только имела несчастье поднять с земли медальон.
   - Хорошо. Будем считать, что так оно и есть. В наших взаимоотношениях
мы чуток продвинулись: ты решилась мне довериться, кстати, это твой первый
умный поступок за столько времени.
   - Это было нелегко, - хлопнув глазамиблюдцами сказала я. Одинокая слеза
скатилась по щеке, и я торопливо отвернулась, и убежденная в том, что Глеб
ее уже заметил.
   Он подошел, осторожно обнял меня за плечи и сказал:
   - Теперь я и сам понимаю, мое появление выглядело довольно
подозрительно...
   Все не так скверно, киска, мы как-нибудь справимся. Я рад, что мы
поговорили. Пожалуйста, верь мне.
   Я кивнула, пару раз шмыгнула носом и прижалась к его плечу.
   - И что я теперь должна делать? - спросила доверчиво.
   - Найди Рахматулина. Скажи, звонил Оборотень. Так и скажи, чтоб ему
интересней стало... Пора нам познакомиться.
   Тут у меня в мозгах что-то повернулось, и извилины стали выпрямляться.
Мне вдруг сделалось нехорошо. Пока я силилась обрести душевное равновесие,
Глеб снял трубку, спросил рахматулинский номер, набрал его и протянул
трубку мне. Может быть, чересчур нетерпеливо...
   - Что надо? - спросил усталый голос.
   - Виктор?
   - Вам кого?
   - Мне нужен Виктор! - Я злилась, мне хотелось накричать на неведомого
парня, швырнуть телефон на пол или хотя бы прихлопнуть какого-нибудь
комара.
   - Он занят.
   - Вот что. Передайте ему, звонила Маргарита, я только что разговаривала
с Оборотнем.
   Я швырнула трубку. Сонька шевельнулась в постели, высунула ногу из-под
одеяла и засопела громче.
   - Идем в кухню, - сказал Глеб, - не то Соньку разбудим.
   Я бухнула на плиту чайник, наблюдая за Глебом. Он не менее пристально
наблюдал за мной.
   - Что опять? - глухо спросил он, почти враждебно.
   - Думаю, - сказала я, садясь напротив. - Вот, к примеру, этот звонок.
Вроде бы совершенно идиотский. А может, и нет.
   Оборотню надо к Рахматулину подобраться.
   Надо?
   Глеб пожал плечами.
   - Я сделал бы проще: взял и пристрелил твоего Витьку. Без проблем.
   - А деньги? А если Оборотень любопытный? Нет, Витька ему нужен. Ну и
как удобнее всего это провернуть, не вызывая подозрений? Позвонить
женщине, перепугать ее до смерти...
   - И явиться в роли спасителя? - подхватил Глеб. - Романы не пишешь?
   - Пока нет. Но у меня творческая натура, вполне возможно, начну писать
ближе к возрасту Агаты Кристи... Телефонная будка у соседнего подъезда..
Кстати, откуда ты взялся ночью?
   - Что?
   - Ты не ответил, Глеб.
   - Мне позвонили с работы. Необходимо мое присутствие. Нужны подробности
или можно их опустить?
   - Можно.
   - Спасибо. Возвращаясь домой, сделал крюк, чтобы проехать мимо твоего
дома.
   В свете последних событий это понятно. 5 Или тоже надо объяснять? В
кухне горел свет.
   В два часа ночи. Меня это испугало. Я решил проверить, в чем дело.
Теперь мой вопрос: что заставляет тебя подозревать во мне убийцу?
   На это я ответить не могла, поэтому пожала плечами и заревела. Тут в
кухне появилась Сонька, босая и заспанная.
   - Гретхен, чего ревем? По общей нужде или по личной? А ты здесь откуда?
- удивилась она Глебу. - Чем женщину до слез довел, а с виду мужик
приличный.
   - Какой-то псих по телефону позвонил, а мне досталось под горячую руку.
- Он повернулся ко мне и произнес виновато: - Ведь на самом деле ты не
веришь, что это я?
   Я не успела ответить, а с улицы послышался шум. Я выглянула в окно и
увидела две машины, из них выскочило несколько молодцов и неторопливо
вышел Рахматулин.
   - Витька, - удивилась Сонька. - А я на что похожа?
   Она исчезла в ванной, а я направилась к входной двери.
   - Ты плохо выглядишь, - участливо заметил Витька, входя в квартиру в
сопровождении двух охранников. Я пожалела о мартышках, они были
симпатичнее. Этих трудно с кем-то сравнить, чтобы не обидеть животных. При
создании одного Господь, видно, долго раздумывал и перемудрил: всего в нем
было слишком. Второго вообще смастерил на скорую руку, заменив качество
отделки массой. На двоих в них было килограмм двести пятьдесят - не
меньше. Мне стало жаль Витьку: если в рассказах об Оборотне хоть пятьдесят
процентов правды - я вижу перед собой очередного покойника.
   - Чего он хотел? - спросил Витька, тяжело опускаясь в кресло, и рукой
махнул, его зверинец вернулся к дверям.
   - Выразил удивление, что я еще жива.
   - Это кто? - насторожился Витька, завидев Глеба.
   - Это мой друг. Познакомьтесь. Кстати, в ванной сейчас Софа. Это я к
тому, - пришлось мне повысить голос, - что руками махать не стоит, когда
дверь ванной отк