осто тороплюсь доставить вас к врачу.
   - Вы потенциальная угроза не только для пешеходов, но и для транспорта.
   Тут мы въехали во двор больницы, и он начал обращаться со мной, как с
тяжелобольной: помог выйти из машины и всю дорогу до кабинета трогательно
поддерживал под руку.
   - Слушайте, - разозлилась я, - перестаньте прикидываться. Чувствую я
себя нормально, заявлять на вас никуда не собираюсь, так что не надо
лишних телодвижений.
   Он никак не отреагировал на мои слова и был по-прежнему настойчив.
Приемная, к счастью, была пуста. Дежурил молодой парень, которому явно
нравились блондинки.
   Из одних заботливых рук я перекочевала в другие. Через пятнадцать минут
врач вынужден был признать, что, кроме синяков, никаких увечий у меня не
наблюдается.
   В отличие от него, я порадовалась этому.
   И покинула кабинет. Тип по имени Глеб сидел на скамье в коридоре и
терпеливо ждал известий.
   - Как дела? - спросил он.
   - Нормально. Вам не удалось сломать мне ни одной косточки. Расстроились?
   - Вы всегда такая сердитая?
   - Нет. Раз в неделю. Чаще меня машины не сбивают.
   - Если все закончилось не так уж плохо, может, вы перестанете злиться и
скажете, как вас зовут?
   - Не скажу.
   - Почему?
   - не знаю. Может, из вредности.
   - Такая красивая девушка не может быть вредной.
   - Может! Особенно если ее слегка зацепят бампером.
   Мы сели в машину и направились к моему дому.
   - Где молоко покупаем? - спросил он.
   - На остановке, возле гастронома. Вот здесь сверните.
   Он свернул и остановил машину. Последняя бабулька сворачивала сумки.
   - Ну вот, - вздохнула я. Глеб выскочил из машины и кинулся к старушке.
   - Все продали? - прямо-таки с отчаянием спросил он.
   - Все, сынок.
   - Ну, ничего. Где-то ведь еще молоко продают. Верно?
   - Верно, - кивнула я, взяла из его рук бидон и пошла к дому. Он
бросился за мной.
   - Подождите, давайте съездим.
   - Перестань суетиться! - разозлилась я. - У меня нет к тебе никаких
претензий.
   Всего доброго.
   - Здорово, что мы опять на "ты".
   - Милицию позвать или так отцепишься?
   - Да здесь ни одного милиционера.
   - Хорошо, шагай рядом, только заткнись.
   - Может, все-таки познакомимся?
   - Не имею желания.
   - Почему?
   - Я что, отвечать должна?
   - Слушай, я понимаю, по-дурацки все получилось, извини ради Бога,
хочешь, на колени встану?
   - Обожаю клоунов.
   - Просто у тебя некрасивое имя и ты стесняешься.
   - Точно. А вот мой некрасивый дом. До свидания.
   - А как же молоко к завтраку?
   - Муж купит.
   - Муж? Черт, как не повезло. А он точно есть?
   - Еще бы, и в придачу к нему двое детей.
   Не оборачиваясь, я сделала ручкой и вошла в подъезд.
   - Кто это рядом с тобой бежал, похожий на московскую сторожевую? -
удивилась Сонька, таг щась в кухонное окно.
   - Один подслеповатый псих. Он не заметил "кирпич" и пытался сбить меня
машиной.
   - Это он зря. Машина денег стоит.
   - Именно это я ему и сказала.
   - Слушай, а он очень даже ничего. Высокий, блондинистый. Одет прилично.
   Тачка путевая?
   - "Восьмерка".
   - Во... Светку Сафронову Вовка сбил - поженились.
   - То-то она двенадцать лет мучается.
   - Так он ее велосипедом сбил, а не "восьмеркой". Молоко где?
   - Ушло. Вместе с бабулями.
   - А ты где была?
   - В травмпункте. - Я поведала историю о наезде и продемонстрировала
плащ. Сонька сочувствовала и по молоку тосковала.
   Тут в дверь позвонили, я пошла открывать: на пороге стоял Глеб с
трехлитровой банкой молока в руках и сиял, как новенькая монетка.
   - Привет! - лучисто улыбнулся он. - Завтракать еще не сели?
   - Уже поужинали.
   - А войти можно?
   - Войти нельзя. Моему мужу это не понравится. Он сейчас в ванной с
опасной бритвой в руках.
   - Цивилизованные люди пользуются электрической.
   - А он не цивилизованный. Если в три секунды не исчезнешь, сам в этом
убедишься.
   - Да брось, ты не замужем.
   - Серьезно?
   - Я у пацанов во дворе спросил. Клялись. И потом, не может мне так
чертовски не везти. Это ж нечестно. Банка тяжелая, держать неудобно, можно
я ее на тумбочку поставлю?
   - Зря старался. Я покупаю молоко у знакомой старушки, у других не беру.
Спасибо за заботу. Очень тронута. До свидания.
   Я попыталась закрыть дверь. Из-за моей спины возникла Сонька и ласково
замурлыкала:
   - А вот и молочко, как славненько. Чего человека в дверях держишь?
Человек услужливый...
   - Скройся с глаз, - зло проворчала я.
   - И чего ты взъелась? А вы проходите.
   Давайте мне банку.
   - Ты чего в моем доме хозяйничаешь?
   - Она вообще-то ласковая, - ухмыльнулась Сонька, - это сегодня на нее
накатило, видать, шибко вы ей по кумполу съездили.
   - Уйди, убогая, - прошипела я.
   - Да ладно, пойдемте в кухню. Глянь, мужик какой, росту почти два
метра, косая сажень в плечах. Мужик нынче редкость, по весне и то не
отловишь, а этот сам явился.
   Может, мы на "ты" перейдем? - веселилась Сонька. - Для простоты общения?
   - Я с удовольствием, - согласился Глеб. - А нельзя чашечку чая? В горле
пересохло от всех переживаний.
   - Чаю? Запросто. А можно и покрепче чего, или за рулем ни-ни?
   - За рулем не употребляю.
   - И правильно. Сразу видно серьезного человека. А вот мой, прости
Господи, что за рулем, что без руля, пьет, подлец, ох, горе горькое!
   Я сидела, хмуро разглядывая гостя. Сонька суетилась, на стол накрывала
и на меня поглядывала с хитрецой.
   - Чаек покрепче уважаете?
   - Если можно...
   - Чего ж нельзя... чаек есть.
   - Мой чаек, - сказала я и разозлилась на себя, было это совсем глупо.
   - Да ладно тебе! - отмахнулась Сонька.
   Выпили по чашке чая.
   - Может быть, все-таки познакомимся, - сказал Глеб, - за одним столом
сидим.
   - Я со всем удовольствием. Софья Павловна мы, можно Соня, а это...
   - Заткнись, - прошипела я.
   - Не хотят знакомиться, - опечалилась Сонька, пожимая плечами. - А ваше
имяотчество?
   - Можно без отчества, Глеб.
   - Имя редкое, но где-то я его уже слышала.
   - "Место встречи изменить нельзя", - не удсржалалсь я.
   - Что? - не поняла Сонька, а я рявкнула:
   - Глеб Жсглов и Володя Шарапов.
   - Ой, точно! И что, правда, Жеглов?
   - Нет, Карелин.
   - Вот оно как. А пострадавшую зовут Маргарита.
   - У меня кошка была Марго, - улыбнулся Глеб, растянув рот до ушей.
   - Серьезно?
   - Ага. Шустрая такая. Лет восемь жила.
   Я еще мальчишкой был, мы в частном доме квартиру снимали.
   - Твои воспоминания никому не интересны, - оборвала я. - Молоко ты
принес, чай выпил, и теперь ничто не мешает тебе уйти отсюда.
   - Маргарита, ты чего такая грубая? Красивая женщина...
   - Удовольствие доставляет, когда тебе хамят?
   - Нет, если честно.
   - А чего терпишь?
   - Ну когда хамит такая красавица, можно и потерпеть.
   - Ладно. Вернемся к кошке, - кивнула я. - Кошка Марго. Мышей ловила?
   - А как же? Отличная кошка, белая с черными пятнами.
   - Еще какие-нибудь любимые животные? Может, хомяки, змеи, собачки?
Собачки не было?
   - Была. И уж был. Жил у нас пару месяцев.
   - Здорово. Похвальная любовь к животным. Вроде бы поговорили....
   - Ты чего такая злющая? - вдруг затосковала Сонька. - Чего ты к нему
прицепилась?
   - Меня поражает чрезмерная настойчивость, - ответила я. - Нормальный
человек давно бы обиделся и ушел. И что тебя здесь держит?
   Он вздохнул, обезоруживающе улыбнулся и спросил:
   - Честно?
   - Хотелось бы.
   - Не так уж трудно догадаться. Мне под колеса попала обалденно красивая
женщина, каким же дураком надо быть, чтобы улустить такой шанс
познакомиться?
   - А, любовь с первого взгляда? - догадалась я.
   - Точно. Давайте немного поможем друг другу.
   - Это как же? - заинтересовалась я.
   - Перестанем пикироваться и познакомимся.
   - Вроде бы уже знакомились, или я опять все самое интересное пропустила?
   - Марго... можно мне так тебя называть?
   - В память о любимой кошке? Конечно.
   - Я не знаю, чем я тебе так неприятен...
   - Настойчивостью.
   - Но если я не буду настойчив, как же я с тобой познакомлюсь?
Посоветуй, как быть? Ей-Богу, у меня самые серьезные намерения.
   - А как насчет семейного положения? - влезла Сонька. - А то ведь как
бывает: заинтересуешься мужчиной, надежды питаешь, и только заведешь его в
загс, тут и выясняется, что он уже в положении.
   - Чист. Ни жены, ни алиментов.
   - А документик нельзя ли? В таком деле, знаете ли, лучше наперед
убедиться.
   - Один момент. - Глеб извлек из бумажника паспорт и протянул Соньке.
Та, вспомнив навыки, полученные в детстве, принялась его осваивать.
   - Смотри-ка, и вправду чист, а паспортто какой, новенький, нарядный, в
руках держать приятно. Видно культурного человека. Вот мой, к примеру,
совестно кому в руки дать... прописочка... квартиру имеете?
   - Имею. Правда, однокомнатную. Зарплата приличная. Машина, кирпичный
гараж.
   По-моему, я - хорошая партия. Как, Маргарита? - Я молчала. - Молчание -
знак согласия? - поинтересовался он.
   - Не уверена. Что-то я устала я, очень хочу остаться одна в собственной
квартире. Может, вы в другом месте продолжите? У Софьи Павловны тоже
квартира имеется.
   - В моей никак нельзя, и...
   - Ладно, я в комнате. Когда закончите, хлопните дверью, замок
автоматический.
   - Марго, - сказал Глеб, - может, мы по-дурацки начали. Почему б не
попить еще чайку, успокоиться и не начать по новой?
   - Ты уже сделал все, что мог: принес молоко к завтраку, загладил вину
по максимуму.
   - Нет, - покачал он головой, - а плащ, а колготки?
   - Что? - переспросила я.
   - Колготки порваны, плащ грязный, я как порядочный человек...
   - Постирать желаешь?
   - Могу купить новый.
   - Слышь, Гретхен, богатый мужик и понятие имеет, - обрадовалась Сонька.
- Значит, купить желаете?
   - Желаю. Деньги есть, а тратить не на кого.
   - Некоторым везет, - пожала Сонька плечами. - А у меня ни денег, ни
желающих потратиться.
   - Вы нашли друг друга, - сказала я, поднимаясь из-за стола, а Глеб
усмехнулся:
   - Марго, верь на слово, я твой выигрышный билет.
   - Пошел вон, - спокойно сказала я.
   - Грубо. Не идет красивой женщине.
   - Глеб, ты вот паясничаешь, а глаза изпод очков смотрят зло. Что,
придушил бы стерву, а терпеть приходится?
   - Не отгадала. Заломил бы руки за спину, чтоб не дергалась, и поцеловал
бы.
   Да неловко при посторонней.
   - Я не в счет, - хрюкнула Сонька.
   - Лады. - Он встал и шагнул ко мне.
   - Переигрываешь, - прошипела я.
   - Я парень рисковый, - ухмыльнулся он.
   Тут у меня в мозгах что-то повернулось и заклинило, я схватила чашку и
запустила в него, совершенно не надеясь попасть. Но попала. Чашка угодила
ему в лоб.
   - Вот это темперамент! - присвистнул он, потирая ушибленное место.
   - О, Господи, - растерянно прошептала я, - вроде бы я тебе лоб разбила.
   - Вроде бы. Теперь умру от заражения крови.
   - И ничего смешного, - с серьезной миной заметила Сонька. - Вот у меня
сосед поранил палец, так потом руку отрезали.
   Я принесла лейкопластырь и стала заклеивать Глебу лоб. Руки мои слегка
дрожали, и очень хотелось зареветь. Я похлопала ресницами, а он спросил:
   - Ты чего, Марго? Брось, на мне, как на собаке. Можешь треснуть еще раз.
   - Не знаю, как это получилось, извини...
   - Да ладно, будем считать, что поквитались, я тебя бампером, ты меня
чашкой, идет?
   - Идет.
   - Вот и хорошо. Чем досадил-то, а? Вроде из кожи вон лезу, а все не в
масть?
   - Появился ты очень некстати. Гостей жду. Ты случаем не из них?
   - Что?
   - Ничего. Если гость, то уже понял, а если нет, то и понимать ни к
чему. Лоб заклеен, жить будешь. Я дурака с вами валяю, а мне на работу
пора.
   - Я ж на машине. Где работаешь?
   - Во Дворце культуры.
   - Так это пять минут.
   - Теперь я точно знаю, хочешь завязать теплые и дружеские отношения,
огрей мужика чашкой, - подвела итог Сонька.
   Закончив работу в половине шестого, я вышла из подъезда и недовольно
посмотрела на небо. До сей поры погода стояла полетнему теплая, а сейчас
вдруг испортилась.
   Пасмурно, ветер холодный. Я попыталась думать о чем-то приятном, чтобы
настроение поднять, но не получилось.
   - Привет, киска, - услышала я, повернулась и увидела Глеба. Он стоял,
привалившись плечом к колонне, и улыбался. Правда, не так, как утром,
широко и лучезарно, а грустно, я бы даже сказала, нерешительно. - Как наши
дела? Начнем ссориться?
   - Чего ж нам ссориться? - я пожала плечами.
   - Не знаю, Сонька говорит, у тебя характер нордический. Просто беда.
   - Когда успели о моем характере побеседовать?
   - Когда ты на работе была. А меня с вашей стоянки погнали.
   - И правильно сделали.
   - Машина в переулке. Сейчас подгоню.
   - Глеб, - позвала я.
   - Да?
   - Ты зачем приехал?
   - Как зачем? Хотел тебя увидеть. Утром мы вроде бы друзьями расстались,
вот и решил успех закрепить, вдруг завтра у тебя настроение испортится?
   - Понятно. Что ж, иди за машиной.
   - Дождь обещали, - заметил он, сбегая по ступенькам. Я покосилась на
серое небо, вздохнула и стала прогуливаться по тротуару в ожидании Глеба.
Вдруг за моей спиной заскрипели тормоза, это было несколько обременительно
для моих нервов, я втянула голову в плечи, обернулась и увидела
расхристанную иномарку неопределенного цвета. Из нее лихо выскочили три
молодца и кинулись ко мне. В первую секунду я так растерялась, что даже
испугаться не успела, и только когда меня очень сурово схватили под локти
и поволокли к машине, сообразила, что это те самые гости, которых мне
следовало до смерти бояться. Так как поначалу я здорово напоминала овцу,
парни дали маху: расслабились и вроде бы даже шутить принялись, мол,
прогуляемся, детка, и все такое. Как раз в это время мой нордический
характер себя и проявил: я лягнула одного парня, прихлопнула дверью машины
руку другому и собралась бежать, третий парень уже за рулем сидел, но
бойко выскочил и сначала толкнул меня в спину, а потом схватил за волосы.
Я завизжала, вертясь на коленках. Двое пострадавших спешили ко мне, оба
страшно злющие. Они поволокли меня к машине, а я чертила коленками по
асфальту и слабо повизгивала. Один из парней дал мне затрещину, а другой,
тот, что рукой тряс и матерился, - пинка. Как раз тогда и появился Глеб.
Он тормознул перед иномаркой, закрывая ей дорогу, выскочил из машины и
продемонстрировал искусство рукопашного боя. Парни лепестками распались
вокруг меня, а я сидела на асфальте, дико таращась по сторонам и
прикидывая:
   "Все это или еще нет?" Оказалось, еще не все. Один из парней, видимо,
самый живучий, вскочил и выхватил пистолет. В то же мгновение пистолет
возник и в руках у Глеба. Вот и стояли они в пяти шагах друг от друга с
вытянутыми вперед пистолетами.
   И опять я даже испугаться не успела, вроде кино смотрю, и все это меня
совершенно не касается.
   Тут Глеб сказал парню:
   - Кишки у тебя не из того материала, парень, чтобы в эту игру играть. -
Наверное, так оно и было: рука живчика заметно дрожала, и взгляд
затравленно метался. - Убери пушку и катись.
   Лежавшие до сих пор ребятки сноровисто поднялись и кинулись в машину.
Тот, что с пистолетом, дождался, когда водитель мотор заведет, и
присоединился к ним, причем весьма торопливо. Сдали назад, развернулись и
исчезли. А мы остались. Глеб подошел ко мне, на ходу пряча оружие, подал
руку и спросил:
   - Здорово досталось?
   - Обойдемся без травмпункта.
   - Что за публика?
   - Не представились.
   - Думаю, надо заявить в милицию, - сказал он.
   - Не надо. - И тут я о Соньке вспомнила, начала трястись и глазами
искать телефон. К счастью, он был рядом, к нему я и кинулась. Сонька долго
не снимала трубку, и я испугалась, что в обморок упаду. Трубку она
все-таки взяла и спросила:
   - Кому неймется?
   - Ты где была? - рявкнула я.
   - В ванной. А чего?
   - Дверь никому не открывай и никуда не высовывайся.
   - Ой, - проронила Сонька, потом еще раз: - Ой. Началось, да?
   - Да. Если что не так: в дверь настойчиво звонят, занавеска шелохнулась
и так далее, - звони в милицию сразу и ори, словно тебя режут.
   - Орать - это пожалуйста, это мы сколько угодно. А ты приедешь? Много
ли я одна высижу?
   - Еду. Откроешь, когда мой голос услышишь.
   Я немного отдышалась и стала звонить Рахматулину, с трудом найдя его
телефон в записной книжке. Как оказалось, он значился на первой странице.
Видимо, Витька тоже был в ванной, я уже хотела бросить трубку, но не
успела. Мой рассказ не произвел на него сильного впечатления, хотя я все
очень красочно описала. На что он ответил:
   - Не волнуйся.
   - Что? - не поняла я.
   - Поезжай к Соньке. Там встретимся.
   - Ты уверен...
   - Все под контролем, - бодро заверил он. А я вдруг подумала: может, в
самом деле все под контролем, а Глеб, вмешавшись, людям игру испортил? Не
мне, конечно, я-то его вмешательству как раз и рада, а вот рад ли Витька?
Возможно, он на нечто подобное и рассчитывал? Надо бы над этим
поразмышлять. Но не сейчас. Сейчас мне хотелось разобраться с Глебом. Я
повесила трубку и повернулась к нему. Он выглядел хмурым, я тоже. Мы
направились к машине.
   - Ты, конечно, служил в Афганистане? - проявила я смышленость.
   - Я был рядом, - сказал он.
   - А пистолет - сувенир на память.
   - На него разрешение имеется. Показать?
   - Да я верю...
   - В чем ты меня подозреваешь, Марго? - спросил он, садясь в машину.
   - Я уже объясняла. Ты появился не ко времени. И уж очень романтично.
   - А, это в том смысле, что бампером я к тебе нарочно приложился?
   Я не стала отвечать.
   - Слушай, Марго, в какую историю ты вляпалась?
   Я отвернулась к окну и сказала:
   - В скверную.
   - Не хочешь рассказать?
   - Не хочу.
   - А в милицию с этой историей нельзя?
   - Нельзя.
   - Есть что-то, что ты должна скрывать?
   - Догадаться несложно.
   - Да. Говорить с тобой непросто.
   - Сворачивай, - сказала я, - следующий дом - Сонькин.
   - Вот что. Марго. Давай-ка я тебе коечто расскажу. Ты слышала о такой
фирме, "Евростиль" называется?
   - Слышала.
   - Я там начальником охраны. До недавнего времени работал в КГБ. За
десять лет меня там кое-чему научили. Руками махать и палить из пушки -
это моя профессия.
   "Первую кровь" видела? Ну так вот я - Рембо. Только он киношный, а я
настоящий. Хотя для меня лично радости от этого никакой, и хвастаться, в
сущности, тоже нечем. Вот я два года назад и ушел в частный бизнес. Деньги
большие, а хлопоты маленькие. Я все изложил понятно?
   - Более или менее.
   - Если нельзя идти в милицию, расскажи свою историю мне. Я сделаю все,
чтобы тебе помочь.
   - Один уже помогает, - сказала я, выходя из машины. - Извини, Сонька
ждет.
   - Я мог бы пойти с тобой.
   - Спасибо. Проблема в том, что верить тебе хоть немножко больше, чем
другим, я не могу. До свидания.
   - Эй, киска, - окликнул он, - мы ведь до завтра прощаемся, а не на всю
жизнь?
   - Конечно. Ты ведь спас меня. И вообще, ты отличный парень, и в другое
время я бы непременно в тебя влюбилась, а сейчас, извини, не могу.
   - Жаль, а я так рассчитывал.
   Сонька выглядела слегка пришибленной.
   Я кратко обрисовала ситуацию, и мы стали ждать Рахматулина.
   - Что ж это делается? - причитала Сонька.
   - Вот уж не знаю. Голова у меня пухнет, вот что. Враги мерещатся и
тайный умысел всех и во всем. Так и свихнуться недолго.
   - Это ты из-за Глеба психуешь, - вздохнула Сонька. - Оно и понятно.
Заметный мужик. Очки носит для солидности.
   - Что? - растерялась я и даже в кресле осела.
   - Говорю, не иначе, как для солидности, на кой они ему черт?
   - С чего ты взяла?
   - Я ж не дура какая, я очкарик с двадцатилетним стажем.
   - Выдумываешь черт-те что!
   - Понеслась, вражья сила. Ладно, я дура. Давай кофе выпьем. Для
бодрости.
   - Не хочу я кофе. На ночь вредно. А вот очки эти...
   - Сколько в тебе национального, теперь в гроб вгонишь с этими очками.
Носит их му