Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Боевик
      Полякова Татьяна. Деньги для киллера -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  -
Татьяна Полякова ДЕНЬГИ ДЛЯ КИЛЛЕРА Разработка серийного оформления художников С. Курбатова и А. Старикова Серия основана в 1994 году Полякова Т. В. Деньги для киллера: Повесть. - М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. - 320 с. (Серия "Русский бестселлер"). ISBN 5-04-000745-0 Уда882 ББК 84(2Рос-Рус)6-4 ISBN 5-04-00074S-0 c ЗАО "Издательство "ЭКСМО", 1997 г. Поезд стоял здесь две минуты. Я вышла на дощатый перрон и тоскливо огляделась: ни души. Оно и понятно - будничный день. Я вздохнула и, спустившись по шатким ступеням, быстро пошла по топинке. В домике путевого обходчика уютно горел свет. В незашторенном окне был виден стол с самоваром и девчонка в красном платье, она громко читала стихотворение: "Люблю грозу в начале мая..." В этот момент поезд содрогнулся и неторопливо пополз дальше. Паровоз и четыре вагона - местные почему-то прозвали его "Тарзан". Тропинка свернула в лес. Я опять огляделась. Никого. Может, и к лучшему. А ну как моим попутчиком оказался бы незнакомый мужчина? То-то, двигай ногами и радуйся. Я взглянула на часы: 22.45. "Тарзан" пришел на станцию без опоздания. Впрочем, какая станция? Полустанок с невероятно поэтическим названием "49-й километр". Леспромхоз и несколько деревушек по десять-пятнадцать домов, зимой почти пустынные, летом оживающие из-за наплыва дачников. В одной из таких деревушек у Соньки дача. Туда я и направляюсь. Возле железной дороги было еще светло, но стоило войти в лес, как я оказалась в темноте. Здесь, в лесу, уже хозяйничала ночь. Тропинку потерять я не боялась, но идти одной было все-таки жутковато. Я попробовала петь, голос звучал как-то неестественно, бодрости мне это не прибавило, я замолчала. И подумала о Соньке. Есть люди, которые могут испортить вам день, а есть такие, что портят жизнь. Сонька никогда не мелочилась. Сейчас она скорее всего смотрит телевизор или спит, как лошадь, и думать не думает, что я иду по лесу одна и, между прочим, трушу. - Когда-нибудь я ее все-таки поколочу, - громко заявила я, и мне сразу стало легче. Хотя колотить Соньку дело зряшное, ее можно пережить, как землетрясение. Или не пережить. Мы познакомились с ней восемь лет назад в Ялте, где вместе отдыхали. Вернулись в родной город, и вечером того же дня Сонька заявилась ко мне. С тех пор моей правильной, размеренной жизни пришел конец. Вот, к примеру, какого черта я иду ночью пешком по лесу? Я иду спасать Соньку. Интересно, от чего? Сегодня днем она позвонила мне на работу. Лида Малышева заглянула в кабинет и сказала: - Маргарита Петровна, вас к телефону. Срочно. Я тяжко вздохнула и поплелась на первый этаж, где у нас один на всех телефон. Срочно, значит, Сонька. А я-то надеялась отдохнуть от нее хоть недельку. Три дня назад она уехала на дачу с намерением жить там все лето. До этого она месяца два болтала о том, что русские аристократы были не дураки, когда с мая по сентябрь жили в деревне, а на зиму возвращались в столицы. Конечно, о том, что Сонька все лето просидит в своей Куделихе, я даже не мечтала, но звонить через три дня все-таки свинство. Может, она утюг забыла выключить, когда уезжала, и я отделаюсь малой кровью? Я сняла трубку и услышала Сонькин голос: - Гретка,это ты? - Нет, не я. Тут надо кое-что пояснить: в начале нашего знакомства я проболталась Соньке, что родители дома звали меня Гретой, не иначе как у меня с головой неладно было, потому что Соньке это необыкновенно понравилось, и вскоре не только она сама, но и все мои знакомые по-другому меня уже не называли, начисто забыв, что до той поры я была Маргаритой, и меня это вполне устраивало. Сначала я злилась, потом привыкла. Родители мои из поволжских немцев. Именно поэтому Сонька звала меня "белокурой бестией". Бог знает, где она услышала этот арийский термин, сама-то она утверждала, что в умной книге вычитала. Но это вранье, конечно, потому что ничего, кроме объявлений в газетах, Сонька не читала. Однако стоило ей разозлиться, и из белокурой бестии я превращалась в недобитую фашистку. К счастью, Сонька злилась редко. В наследство от родителей мне досталась открытка, где юная; дева в обрамлении пунцовых сердечек сидела возле ручья, наподобие нашей Аленушки. У девы были белокурые волосы, алый ротик и фарфоровые глазки подозрительной голубизны. Внизу надпись, что-то вроде "Люби меня, как я тебя", жуткая гадость. Сонька, увидев открытку, покатилась со смеху и спросила: "Это не ты, случаем, позировала?" Я могла злиться сколько угодно, но она была права: юная дева на открытке здорово на меня смахивала, и это тоже порядком отравляло жизнь. Стоило мне надеть что-нибудь романтическое, Сонька начинала фыркать, да и сама я, убедившись в том, что выгляжу принцессой из сказок Гофмана, вновь облачалась в деловой костюм. А вот Сонька могла носить что угодно, ей всегда все было к лицу. Волосы у нее темные, глаза зеленые, словно у кошки, и улыбка - до ушей. Не знаю, что заставляет меня терпеть ее столько лет. Сама она объясняла это подсознательным чувством вины. (Сонька часов по десять в день смотрит телевизор и так поднаторела в психологии, что спасу нет.) А дело в том, что ее дед по отцу был евреем и погиб во львовском гетто. Когда моя подружка считала, что это выгодно, она запросто могла прикинуться еврейкой, хотя из всего, касающегося этого библейского племени, знала только название древней столицы - Иерусалим да пару бытовых анекдотов про Абрама и Сару. В общем, если верить ей, выходило, что я искупаю вину своего деда перед Сонькиным. Насколько мне было известно, все мои родственники в то время пребывали гораздо северо-восточнее города Львова, причем - и не по своей воле, но мою подружку это заботило мало. Не знаю, как насчет вины, но действовала она на меня, словно удав на кролика, что позволяло ей подолгу жить :в моей квартире, оставлять пятна на моей одежде и стаптывать мои туфли. Теперь должно быть ясно, почему я так обрадовалась очередной Сонькиной фантазии: провести лето в деревне. К несчастью, в деревушке у пенсионера Николая Максимыча имелся телефон, старики вокруг одинокие, рядом летняя дойка, вот телефон лет пять назад и поставили. Не будь я законопослушной гражданкой, давно бы повредила кабель... Возвращаюсь к ее срочному звонку. Я тяжко вздохнула, а Сонька спросила как-то вяло: - Это ты или не ты? - Ну, я. Как там дела у русской аристократии? - А мне откуда знать? - Что ж так? - А вот так. Меня сейчас занимают другие мысли. Вот, к примеру, для чего мы пришли в этот мир? - Ты прямо сейчас хочешь это выяснить? - поинтересовалась я. Сонька обиженно засопела. - Дура ты бесчувственная. У меня депрессия. - Не знаю такого слова. - Все ты знаешь. - Слушай, а кто за звонок платить будет? Ты ж собиралась экономить. - Ты самый близкий для меня человек. Я нахожусь на грани... - Отойди от нее в сторонку, - мне стало стыдно, и я, сменив тон, спросила: - Чего у тебя? - Славка - подлец... - А, про Славку я все знаю. - Нет, не все, - разозлилась Сонька, - приезжай, поддержка нужна. - Приеду, - вздохнула я, - в пятницу. - В пятницу твоя помощь может уже не понадобиться. - Ты не топиться ли собралась? - А что, получше меня люди руки на себя накладывали. Вот Анна Каренина... - Она под паровоз бросилась, - уточнила я. - У меня "Тарзан" под боком. - Семь километров. Ты ленивая, пока доплетешься, передумаешь. - Остри себе на здоровье. Конечно, моя жизнь в масштабах человечества мало значит, но нет человека, который был бы, как остров, сам по себе, каждый человек - это часть материка... Тут до меня дошло, что Сонька цитирует Джона Донна, которого не может знать в силу своей беспросветной дрсмучести. - Эй, - насторожилась я. - Это еще откуда? - Это Хемингуэй. - Ты читаешь Хемингуэя? - опешила я. - Да. - Врешь, - теперь я испугалась, и было чему: Сонька ничего интеллектуальнее мексиканских сериалов на дух не выносила. Приходилось признать, что с ней в самом деле что-то не так. - На какой странице? - все еще не теряя надежды, спросила я. - На двести тринадцатой... Хочешь, расскажу о чем? - Нет, - всерьез разволновалась я, - может, тебе не стоит читать, может, ты лучше телевизор посмотришь? - Не вижу смысла, - вздохнула Сонька. - Ладно, поищем вместе. - Приедешь? - Приеду. - С "Тарзаном" - Очумела, что ли? Семь километров пешком. - Я тебя на велике встречу. - Иди ты со своим великом знаешь куда! Попрошу кого-нибудь подвезти. - Картошки захвати. - Что, у тебя картошка кончилась? - Она и не начиналась, кто ее сажал? - У Максимыча купишь, - сказала я и повесила трубку. День, который начался так паршиво, не сулил ничего хорошего. Если бы голова моя работала исправно, я бы забыла этот разговор через полчаса. Но я-то знала, что поеду к Соньке, буду слушать ее бесконечное нытье и рассказы про подлеца Славку. К несчастью, слова: дружба, ответственность, верность - для меня пустой звук. Правда, сейчас дружба казалась мне глупостью, а мой поход через лес - следствием белой горячки. Впереди вырисовывался деревянный мост, это значит, что прошла я только два километра. Да, деньме задался. Договорилась с приятелем, что он отвезет меня к Соньке, прождала его больше часа, он позвонил, страшно расстроенный, и сообщил, что у него угнали машину, прямо со стоянки возле дома. Сделав несколько бесполезных звонков, я поняла, что если хочу попасть к Соньке, придется мне добираться "Тарзаном". И вот теперь бреду в темноте по лесу, стучу зубами от сырого воздуха и страха, а ради чего? Чтобы спасти Соньку? Ее надо от самой себя спасать, но это, к сожалению, невозможно! Я ускорила шаг, чуть согрелась и почувствовала себя несколько лучше. Все бы ничего, да завтра на работу, впрочем, первое занятие в четыре, успею отдохнуть. Сейчас приду, напьюсь чаю, завалюсь спать.... Из кустов шумно выпорхнула птица. Я вздрогнула, а потом засмеялась. Просто удивительно, как меняются ощущения, лишь только окажешься в темноте. Вот я, к примеру, совсем не трусиха, да и чего мне бояться? Зверья? Так ничего опаснее зайца здесь не водится, лесные разбойники тоже как-то не прижились, а вот иду и вздрагиваю от каждого шороха. Днем - совсем другое дело: шла бы не торопясь, птиц слушала и радовалась; чзго вырвалась из города. Тропинка устремилась в гору, и я вместе с ней вот поваленная береза, значит, осталось мне чуть больше двух километров. И тут до меня дошло, что идти придется мимо кладбища. Я машинально взглянула на часы: полночь. Ну надо же... В рассказы о привидениях я, конечно, не верю, но кому придет охота идти ночью в лесу мимо деревенского кладбища? Конечно, его можно обойти. Только в такую темень заблудиться проще простого, да и крюк приличный... Бегом, и направо не смотреть. Решившись, я пошла быстрее, кладбище вот-вот должно было показаться за деревьями. И тут... Свет, тусклый, блеклый, какойто призрачный, слабо пробивался сквозь ветви. В первое мгновение я хотела заорать и броситься по тропинке назад, но что-то меня удержало. Я замерла, вытаращив глаза, и стояла так пару минут, прежде чем до меня дошло: свет этот не имел никакого отношения к мистике: вплотную к кладбищенской ограде, представляющей собой деревянные столбы, соединенные между собой слегами, лопнувшими во многих местах, стояла машина. Свет ее габаритных огней я и увидела. Облегченно вздохнув, я прошла еще пару метров и встревожснно притормозила. За оградой вырисовывались две фигуры и, если я в состоянии что-то понимать, рыли могилу. Тут до меня дошло, что встреча с привидениями далеко не самая опасная вещь на свете, поэтому тихо сползла на землю, под прикрытие куста бузины. Я могла заметить их слишком поздно - от этой мысли мороз пошел по коже. Что они тут делают? Неужели могилы грабят? Очень некстати я вспомнила "Тома Сойера": "Неожиданно показавшаяся из-за туч луна осветила лицо индейца Джо..." Ну, надо же... Глаза привыкли к темноте, и я неплохо видела обоих мужчин: голова одного то исчезала, то снова показывалась из ямы, второй стоял наверху, метрах в двух от машины, и поглядывал по сторонам. Я поплотнее прижалась к земле, но наблюдать продолжала. И о Соньке подумала: а что если ей придет фантазия меня встречать? Нет, Сонька спит, как сурок, и обо мне думать не думает. Впервые мысль о се безответственности меня порадовала. - Ну, - проронил тип, стоявший наверху, и я от неожиданности вздрогнула. Второй вылез из ямы и сказал: - Порядок. Лицо его оказалось в полосе света, и я его, конечно, запомнила, хотя мне этого совершенно не хотелось. Мое единственное желание в этот миг - очутиться как можно дальше отсюда. Они подошли к машине, открыли багажник и вытащили оттуда что-то большое и тяжелое. Я зажала рот рукой, чтобы не заорать, потому что вдруг поняла - это труп. Выходит, они не грабители могил, а кое-кто похуже. С трудом они подтащили труп к яме, и тут произошло самое страшное: труп вовсе не был трупом, я отчетливо услышала стон. - Быстрее давай, - сказал один из мужчин, столкнув ногой тело в яму. Оба взялись за лопаты и стали ими ходко орудовать. Волосы у меня буквально встали дыбом, потому что тот, в могиле, опять застонал. Работали они быстро, через несколько минут яма была закопана, землю притоптали ногами, и один из них бросил другому: - Порядок. Поехали. Они сели в машину, развернулись и направились по песчаной дороге в сторону Зайцева. А я заревела от страха, кинулась к могиле и стала ее раскапывать руками, оглядываясь на дорогу и замирая от ужаса при мысли, что те, на машине, могут вернуться. Мне казалось, или я на самом деле слышала стоны, не знаю, но ногти на руках я сломала, а в своей работе продвинулась мало. И я побежала. Наверное, изловчилась побить мировой рекорд, потому что через несколько минут была уже возле Сонькиного дома. Он крайний, мимо него проходит дорога. Окна темные, я влетела в палисадник, векочила на лавку и забарабанила в окно. Кажется, прошла вечность, прежде чем в доме кто-то заворочался, я опять стукнула по стеклу и заорала: - Да открой ты, дура. - Гретка, ты, что ли? - послышался заспанный Сонькин голос, окно открылось, и показалась она сама. С "Тарзана", что ли? А я уже не жду. - Лопаты, есть? - Лопаты? Зачем? - Некогда. Где лопаты? - Во дворе. А ты чего такая, а? - Шевелись, по, дороге все расскажу. Видно, в моем лице былo что-то такое, что Соньку здорово напугало, она перестала задавать вопросы, кинулась во двор и через несколько секунд выскочила ко мне с двумя лопатами. - Бежим, - рявкнула я, хватая одну из них, и, бросилась к кладбищу. Обалдевшая Сонька неслась рядом. - Куда бежим-то? - прокричала она. - На кладбище. - Гретка, ты ведь не спятила? - задыхаясь, проквакала Сонька. - Иду с "Тарзана" на кладбище, двое закапывают третьего, он живой, стонал, быстрее надо. Я летела, не разбирая дороги. Сонька рядом. В белой сорочке, с развевающимися волосами - она здорово смахивала на привидение. Тут Сонька притормозила и крикнула: - Дура, выроем его и что, на себе потащим? - Не знаю, не отставай. - Так ведь машина у нас, Славка явился. Тут притормозила и я. - Возвращайся за ним. - Он пьян в стельку, пушкой не разбудишь. - Так чего ж ты мне голову морочишь? - заорала я и бросилась бежать. - До кладбища и я доеду, - проорала Сонька. Я кивнула на ходу: - Давай, только быстро. Сонька бросила свою лопату и, точно фурия, понеслись в деревню. Впереди показалась ограда, я лихо перепрыгнула через нее и закружилась, стараясь определить место, где следует копать. В темноте это было не так-то просто. Я пошарила руками, рыхлая земля под ладонью - здесь. Послышался звук подъезжающей машины, что меня очень воодушевило. Машина остановилась, и Сонька жалобно позвала: - Гретка, ты где? - Здесь, - ответила я, не прекращая орудовать лопатой. Сонька подогнала машину к ограде, как раз в то место, где несколько минут назад стояла другая машина. Водитель она была тот еще, хорошо хоть Славка не видит. Сонька выскочила, извлекла лопату, подобранную по дороге, и принялась мне помогать. Дело пошло быстрее. Копали мы с двух сторон, так что получались как бы две ямы. К счастью, могила был не очень глубокой. - Смотри, не задень его, - шепнула я. - Гретка, если это дурацкая шутка, я тебя убью. И тут он застонал. Мы замерли на мгновение, а потом кинулись выгребать землю руками. - Мамочка моя, - шептала Сонька, - это что ж такое на свете делается... Вот он, - вдруг сказала она. - рука вроде... - Слава Богу, - вздохнула я, но радовались мы рано: предстояло его из ямы вытащить. Первая попытка успехом не увенчалась, груз тяжелый, а навыков извлекать из могил несостоявшихся покойников у нас не было. Промучившись понапрасну, мы, тяжело дыша, уставились друг на друга. - Он не задохнется, - сказала я. - Значит, мы его можем здесьоставить и ехать к Максимычу, вызовем "скорую" и милицию. Сонька вытаращила глаза, а потом сказала: - Нельзя его здесь оставлять, а если эти вернутся? Мысль эта как-то не приходила мне в голову, она вдруг придала невероятные силы. Сонька, видимо, тоже прониклась: - Держи его сверху. Тяни. А я будуснизу подталкивать... С пятого захода мы его вытащили, что меня, признаться, удивило. Он опять застонал, отчетливо,хотя и тихо. - Господи, что же это он никак не очнется, хоть бы помог, - причитала Сонька, когда мы волокли его к машине. На мужчине было кожаное пальто, мы ухватились за полы и кое-как втянули несчастного на заднее сиденье. Далось это нам очень нелегко. Мы совершенно выдохлись, несколько минут сидели опустошенные, не в силах пошевелиться. Немного придя в себя, Сонька заняла водительское место и повернула ключ. Слабо порычав, мотор заглох. - Только не это, - взмолилась я. Со второй попытки машина завелась. Кое-как сдав назад и развернувшись, мы поехали в деревню. - Кто здесь из соседей? - спросила я. - Никого. Я да Максимыч. Герасимовы были. Вчера уехали. - Может, сразу в город, а? - Спятила? Разве я доеду? Сонька, конечно, права, водитель она никакой. - Может, в село? - волновалась я. - Сейчас его дома выгрузим, ты побежишь к Максимычу звонить, а я его осмотрю, может, чем помочь сумею. - Ага, - усмехнулась я, но ничего лучше предложить не смогла. Тут мы подъехали к самому крыльцу. Сонька в него бампером ткнулась и чертыхаться начала, но быстро успокоилась. То ли мужчина стал легче, то ли мы малость поднаторели, но вытащить его из машины и занести в дом оказалось не так уж сложно. Вошли в кухню и положили его на пол. Голова его была как-то странно запрокинута, мне это не понравилось, но размышлять об этом времени не было. Я уже стояла у дверей, намереваясь бежать к соседу, когда Сонька вдруг позвала: - Гретка, он мертвый. - Что? - Мертвый, говорю. - Да не может быть, - охнула я. - Он же стонал, ты же слышала. - Слышала. Отстонался. Я села рядом с ней. Пульса нет, и лицо... Да, лицо у него было, в общем, смотреть на него не хотелось. - Слушай, может, оя жив все-таки, много ты в таких делах понимаешь, - ныла я. Сонька убежала в комнату и вернулась с зеркальцем. Мы подставили его к самым губам мужчины и стали терпеливо ждать. Ничего. - Говорю тебе, он мертвый, - сказала Сонька, устало откидываясь к стене. - О, Господи, чего же теперь делать-то? - Дверь запереть, вот что. - Зачем? - Не знаю. Жутко. И окна зашторь. Мне вдруг тоже сделалось жутко, я торопливо заперла дверь, зашторила окна и опустилась на пол рядом с Сонькой. Мы уставились на покойника. Из одежды на нем, кроме кожаного пальто, нич

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору