, кто такой Оборотень?
   - А он сообщил? - поинтересовался Витька.
   - Нет. Но ведь киллер об этом не знает.
   Пусти слух, что Илья назвал мне имя. - Витька нахмурился. - В любом
случае, - нажала я, - тебе это ничего не стоит, а завтра истекают твои две
недели. Он придет.
   За тобой и за мной.
   Витька вдруг улыбнулся:
   - Что ж, пусть приходит.
   - Ты можешь говорить, что угодно, а я буду рядом с ней, - вмешался
Глеб. - Придется тебе как-нибудь пережить это.
   - Ради Бога, - засмеялся Рахматулин, как видно, решив не вести счет
трупам, - только в этот раз все сделаем по-моему.
   - Пора нам отсюда сматываться, - тоскливо напомнила Сонька, до сей поры
пребывавшая в задумчивости. Мы погрузились в машины: я и Сонька, по
настоянию Рахматулина, вместе с ним, все еще в качестве заложниц. Глеб
поехал следом за нами. Я искренне надеялась, что где-то рядом пытается не
потерять нас из виду Гоша.
   Рахматулина мы недооценили, в чем смогли раскаяться буквально через
несколько минут, когда подъехали к переезду.
   Шлагбаум уже закрывали, но Витька рявкнул: "Давай!" - и мы пронеслись
перед самым поездом. Бесконечно длинный товарняк надолго отрезал нас от
Глеба. Может быть, Гоше повезло больше?
   Местом, где мы будем ждать киллера, Рахматулин избрал свою дачу.
Находилась она в тридцати километрах от города, в лесном массиве.
Строительство здесь шло полным ходом, но Витька опередил всех: только его
дом за крепким деревянным забором был готов принять гостей, то есть нас.
Остальные полтора десятка домов, расположенные друг от друга на
значительном расстоянии, были недостроены. В общем, вполне подходящее
местечко для предстоящей развязки.
   В доме появились охранники, я насчитала девять человек. Все выглядели
весьма внушительно, особенно те, что были с автоматами в руках. Видимо,
Витька всерьез решил разделаться со своей большой проблемой, для того,
надо полагать, чтобы заняться очень большими.
   Нас отправили на второй этаж, в комнату с огромным окном. Оно очень
беспокоило Соньку. Она проверила раму, махнула рукой и села в кресло.
   - Греточка, - Начала подруга заунывно, - умирать-то как не хочется,
слышь?
   - А то.
   - А то, а то. Придумай что-нибудь. Убьют ведь, не этот волк ободранный,
так друг детства, чтоб ему провалиться.
   - Я и пытаюсь думать, а ты мешаешь.
   - Молчу. Представь, что меня и нет вовсе... А в какую комнату сунул,
гад!
   - Если нас убьют, так только из-за твоей болтливости.
   - Считай, я глухонемая.
   Я прошлась по комнате, насвистывая.
   Соньку это раздражало, она хмурилась, но терпела. А я размышляла, то
есть пыталась размышлять. Мысли скакали, точно блохи, а взгляд блуждал по
предметам, силясь за что-то зацепиться, чтобы получить благотворный толчок
для гениальной идеи. Сегодня с идеями было туго. Не очень удачный взгляд
остановился на моей сумке, она лежала на диване, а я смотрела на нее и
удивлялась своей способности всюду таскать ее с собой, никогда и нигде не
забывая. Помнится, одного человека это позабавило. Я взяла сумку,
вытряхнула все содержимое на диван и принялась тщательно ее осматривать.
   Сонька вытянула шею, озадачилась и ко мне полезла.
   - Что ищем?
   - Откуда мне знать?
   - Вот так всегда. Нет бы довериться подруге... а подкладку не так давно
подшивали. Ты?
   - Нет.
   - Значит, что-то там есть?
   Я вырвала подкладку, и мы с Сонькой уставились друг на друга.
   - Ну, - зловещим шепотом проронила она, - опять бабахнет?
   - Не думаю, - ответила я, почесав за ухом.
   - А что ты вообще думаешь?
   Я пожала плечами - логично допустить, что это такая штука, которая
указывает местонахождение человека.
   - И кто ее сюда засунул?
   - А ты посмотри внимательно, может, на ней написано.
   Сонька посмотрела и только после этого обозвала меня свиньей и опять
полезла с вопросами:
   - Выходит, кто-то знает, где мы?
   - Выходит.
   - А это хорошо или плохо?
   - Поди разберись.
   - Дела... Глеба мы потеряли. С ним было спокойнее. А не мог эту штуку
он засунуть?
   - Хороший вопрос, - кивнула я.
   - Вот что я тебе скажу, тошнит меня от последних достижений
цивилизации. Университетов мы не кончали и, может, извилин у меня всего
ничего, но до сих пор жива и здорова. Кажется. И ты меня всякими такими
штуками не волнуй, от этого только голова болит и в крови волнение. И
вообще, давай спать. Много чести для этой бесхвостой собаки, чтоб я всю
ночь в потолок глаза пялила.
   Мы легли, правда, не раздеваясь. Много чести или мало, но Сонька не
спала, хоть и старалась изо всех сил.
   - Завтра он придет, - зашипела она мне в ухо, - обещал завтра, вот и
придет. Он мужик обязательный. А сегодня ничего не случится.
   - Завтра наступит через час, - заметила я.
   Тут в окно что-то стукнуло, точно камешком бросили. Сонька подпрыгнула
и собралась орать. Я зажала ей рот рукой и прошипела:
   - Тихо ты.
   - Слышала?
   - Слышала. Сейчас посмотрю.
   - Греточка, неужто ты к окну подойдешь?
   Я подошла и выглянула в окно. Кроме небольшого слабо освещенного
участка двора, я ничего не увидела. Зато услышала: кто-то очень тихо звал
меня по имени. Я осторожно, стараясь не шуметь, потянула на себя раму и
опять выглянула во двор. В узком пространстве между домом и забором
прошелся охранник. Не мог он меня звать.
   Или мог?
   - Грет, - досадливо позвали совсем рядом. Я подняла глаза и увидела
Гошу. Гоша, молодой человек внушительной комплекции, распластался на суку
дерева, росшего за забором, но простирающего свои ветви к Витькиному дому.
При этом он здорово смахивал на огромного кота.
   - Ой! - проронила я от неожиданности.
   - Ой, ой! - передразнил Гоша, который заметно трясся, потому что с
детства боялся высоты, он даже на своем балконе стоять не любил, а тут...
Я прониклась к нему сочувствием и решила подбодрить:
   - Игоречек, ты молодец.
   - Вылазьте, - сурово проронил он, - тут такое намечается, мотать надо.
Слава Богу, добрался до вас..
   Я прикинула расстояние и поежилась.
   - Может, - Начала плаксиво, но Гоша меня перебил:
   - Я сейчас встану, одной рукой буду за сук держаться, а другую вам
подам. Только не визжите.
   Мы замолчали, потому что из-за угла появился охранник. Посмотрев по
сторонам, отошел к забору и справил малую нужду, потом, заметно повеселев,
пошел дальше.
   Сонька, вцепилась в мой локоть и, сопя, как паровоз, сказала очетливо:
   - Я не полезу...
   - Как же... - усмехнулась я и зарычала: - Давай первая!
   - А почему... - загнусила она, но, получив подзатыльник, замолчала.
Гоша занял позицию, Сонька, точно в трансе, поднялась и шагнула к нему.
Просеменила по ветке и исчезла в темноте.
   - Подожди, - сказал Гоша. Я села на подоконник. Свет в комнате не
горел, и охранник меня вряд ли увидит. Лишь только он исчез за углом, я
торопливо поднялась и сделала шаг. Гоша подхватил меня железной дланью и
не дал свалиться мешком с высоты второго этажа. Через пару секунд я с
нежностью обнимала шершавый ствол.
   - Давай вниз, - скомандовал Гоша. Мы.
   пропустили его вперед, он быстро спустился и помог нам. Оказавшись в
кромешной темноте, Гоша взял нас за руки, бросился вправо, и мы побежали
по траве, согнувшись в три погибели. Длилось это недолго, он затолкал нас
в кусты и сообщил:
   - Здесь Браун. Я его случайно засек.
   - Браун? - удивилась я. - Один?
   - Ты что? С какой стати Брауну ехать одному? Человек восемь, на двух
тачках.
   Может, и больше. Браун и еще двое в машине возле пруда в кустах
прячутся. Думаю, дело будет. Вот и решил вас из дома вытащить, с минуты на
минуту начнется.
   - Ты на колесах? - спросила Сонька, с головой у нее от перенесенных
страданий опять стало неладно.
   - Пешком пришел, - огрызнулся Гоша, - я с вами столько натерпелся.
Машину угнал, чуть не умер.
   - От страха? - посочувствовала Сонька.
   - От угрызений совести, - пояснила я. - Где машина?
   - Недалеко, спрятал в кустах у дороги.
   Смотри, какие дела, не нарваться бы ненароком.
   - Пойдемте быстрее, - перепуталась Сонька.
   - Надо все обдумать сначала, - сказала я. - Может, есть смысл Витьку
предупредить?
   - С какой такой радости?
   - Что, если Браун Витьку сегодня убьет?
   - Слезы ты у меня не выжмешь.
   - Больно надо. Только если Браун его сегодня убьет, кто ж Оборотня
поймает?
   - А зачем его ловить?
   - А затем, что он тебя, дуру, убить хотел.
   - Далась я ему, ей-Богу, - запечалилась Сонька. - Так ведь если Витька
всех перемочит, мы тоже не жильцы. Шлепнет, даром что одноклассник.
   - Давайте мотать отсюда, - Не выдержал Гоша. - Сегодня им не до нас,
поедем к Соньке на дачу, здесь всего-то пять километров.
   - Как так? - удивилась я.
   - Да так. Огни видишь? Это Осипово, село, куда в магазин ездили. Дорога
через лес песчаная, десять минут - и дома.
   - О, Господи, - простонала я, - постой, ведь Сонькина деревня в другом
районе.
   - Соседствуют районы, а дорога напрямую. Неужели непонятно?
   - Подожди, подожди, - силясь собраться с мыслями, попросила я. - Дай
сообразить.
   - Чего соображать? Я эту дорогу знаю лет с десяти, когда отец шофером
работал, щебенку возил, километра два отсюда - карьер, так вот: им в
путевках рисовали тридцать километров, то есть отсюда через город и в
Потайск, а они напрямую, вот по этой дороге. Теперь соображаешь?
   - Я - Нет, - сказала Сонька, - Но то, что через десять минут на даче
будем, мне нравится. Хочется, знаете ли, под кров.
   - Я дура, - пришлось сознаться мне, - столько прожить на свете и не
знать географию родной области.
   - А чего так много разговоров? - разозлилась Сонька. - Далась тебе эта
дорога?
   - Софья Павловна, отсюда до куделинского кладбища четыре километра. На
своей даче прятать труп только идиот будет, а вокруг строительство, землю
роют, вполне могут и откопать кое-что. А вот на кладбище на человеческие
кости натолкнутся - дело вполне понятное.
   - Выходит, - Начал Гоша, но Сонька его перебила:
   - Большакова допрашивали на этой самой дачке? Наш друг Витенька? Вот
дерьмо!
   - Идем к машине, - сказала я.
   Стараясь производить как можно меньше шума, мы пошли кустами вдоль
дороги.
   Гоша так спрятал машину, что сам с трудом ее отыскал, зато радости его
не было границ.
   - Поехали, - сказал он, устраиваясь за рулем.
   - Придется подождать, - сообщила я.
   - Что? - рявкнули они в две глотки.
   - А чего орем? Вы сидите здесь и наблюдаете за дорогой. И меня ждете.
Только и всего.
   - Что значит "ждем"? А ты куда?
   - У меня важное дело, которое я не могу бросить на полдороге.
   - Ты не Отто Скорцени, - зашипела Сонька. - Он тебе даже не родственник.
   Сматываемся... - Но я уже юркнула в кусты, и Соньке пришлось заткнуться.
   Пробираться в темноте по лесу то еще занятие. Особенно когда в любой
момент может возникнуть паренек с автоматом.
   Я вспомнила все ругательства, сначала русские, а потом и немецкие. С
немецкими выходило хуже: в языке предков я была несильна. Увлеченная
вытряхиванием из памяти слов и выражений, я сбилась с пути.
   И заметалась в трех соснах, совершенно не соображая, куда идти. Справа
был забор, и я на четвереньках пробиралась вдоль него.
   Впереди неясно вырисовывалось строение, но в какой стороне Витькина
дача, оставалось загадкой. Я вертела головой, надеясь увидеть огни, но
видела лишь силуэты деревьев да звездное небо. Теперь и к машине я уже не
могла вернуться, просто не знала, где она. Впору подняться и громко
крикнуть: ау!
   Чертыхнувшись, я отлепилась от забора и _ пошла вправо. Ноги мокли в
траве, она становилась все выше и гуще. Между кустами что-то блеснуло, я
решила, что это дорога, и бросилась бегом; под ногами вдруг зачавкало, я
оказалась возле пруда. На открытом месте, под луной... и где-то здесь
должна нахолиться машина Брауна. Я мгновенно встала на четвереньки и
заползла в кусты. Однако в кустах много не насидишь, через несколько часов
начнет светать. Ничего хорошего мне это не сулило. Надо куда-то двигаться.
   И я задвигалась. Стала пробираться кустами, стараясь не шуметь, шума от
моего старания меньше не стало. В разгар самобичевания я вдруг
натолкнулась на что-то мягкое и замерла. Пощупала рукой, чувствуя, как
начинаю трястись от пяток до ушей, и, наплевав на все последствия, совсем
было решила заорать, потому что натолкнулась я на труп. Еще теплый. Орать
я все-таки не стала, но попыталась отползли в сторону и сразу же пожалела
об этом, потому что здесь меня поджидал еще один труп. Говорят, человек ко
всему привыкает, не думаю, что смогла бы привыкнуть к трупам, и все-таки,
натолкнувшись на второй, я повела себя гораздо спокойнее. Осторожно, без
суеты стала огибать его, по-прежнему на четвереньках, от души надеясь, что
он последний, встреченный мною, хотя бы в эту ночь.
   Как бы не так.
   Из кустов я выбралась и увидела совсем рядом, метрах в десяти, машину.
Если я чтонибудь понимала, это была машина Брауна.
   Огни не горели, кабина не просматривалась, но самое неприятное:
передняя дверь слегка приоткрыта. А в кустах два трупа.
   Я поднялась и нахально шагнула к машине.
   Если я все-таки ошиблась, задам банальный о вопрос: вы не скажете, как
пройти в библиотеку? Вопросы я могла задавать сколько угодно, только
отвечать на них было некому. Браун сидел, запрокинув голову, и мертвыми
глазами видел то, что я увидеть не спешила.
   - Вот черт! - прошептала я, пытаясь сообразить, кто убил Брауна и его
охрану. Мне нестерпимо захотелось оказаться рядом с Гошей, вдали от
загадок и трупов. Жаль, определить, где они с Сонькой, я по-прежнему не
могла.
   Прикрыв дверь, я огляделась и решила идти по пути, проложенному машиной
Брауна.
   Вскоре справа сквозь деревья увидела огни.
   Значит, дача там. Я ускорила шаг и через пару минут уперлась в забор,
присела и попыталась решить, в какую сторону теперь двигаться. Пожалуй,
вправо. И я пошла вправо.
   За забором негромко переговаривалась охрана, встречаться с ними не
стоило. А что, если парни Брауна все еще здесь? Гоша насчитал восемь
человек. Минус трупы. Надо убираться отсюда, тем более что один из злейших
врагов повержен, и остальные, даст Бог, помогут друг другу исчезнуть...
Вот только бы определить, в какую сторону двигаться. Тут я уперлась в
дерево, в то самое дерево, на котором не так давно лежал Гоша, соревнуясь
в ловкости с мартышкой. - Радости моей не было границ, теперь я знала,
куда идти, а пока присела отдышаться. Ветка хрустнула едва слышно, но я
вздрогнула и повернулась. И увидела его.
   Черный призрак скользнул из темноты к забору. Как видно, мое дерево и
ему приглянулось. Сиди я возле забора, он, возможно, и не заметил бы меня,
но я-то села прямо под деревом, потому Оборотень сейчас и стоял надо мной,
пялясь из прорези дурацкой маски. Конечно, он был вооружен, и, конечно,
мне некуда было деться.
   - Ну надо же, - сказала я в сердцах и всерьез подумала: почему бы не
заорать?
   Я уже рот открыла, но он протянул руку, уперся ею в мою грудь, так что
казалось, ребра непременно должны были треснуть, поднес пистолет к тому
месту, где под маской были губы, и покачал головой. Вдруг совсем рядом
что-то ослепительно вспыхнуло, на мгновение залив округу пронзительно
ярким светом, и начался такой кавардак...
   Когда я пришла в себя от первого испуга, никого рядом не было.
Оборотень исчез.
   Зато появились ребята с автоматами, и они совсем не шутили, а я по
собственной глупости оказалась между ними и теми, что за забором. Я
кинулась в кусты и сейчас же попятилась назад, услышав совсем рядом
отборную матерщину. Времени на размышления у меня не осталось, и я полезла
на дерево. Мысль неудачная. Если при помощи Гоши я могла выбраться из
комнаты, то в одиночку вернуться туда нечего было и мечтать. Потому,
проклиная свою глупость, я жалась к шершавому стволу и тихо выла.
   А вокруг шла настоящая война. Вспыхнули прожектора на крыше и воротах,
заливая двор потоками света. Театр военных действий был как на ладони,
приди мне охота понаблюдать, но охоты не было.
   Три трупа за один час - это чересчур. А внизу палят из автоматов. С
тоской я думала о том, что являюсь отличной мишенью. Как видно,
наступление проходило успешно, правда "ура" никто не кричал, все больше
матерились. Витька со своими людьми забаррикадировался в доме. Тут
какой-то умник гранату бросил, я зажмурилась и вжалась в сучок, надеясь к
нему приклеиться, внизу кто-то застонал, а меня оторвало от ветки и
швырнуло вниз. Единственное, что я могла сделать в такой ситуации, это
завизжать погромче, и завизжала. Упала я как-то боком, удар пришелся на
бедро, я взвыла, чувствуя, как слезы из глаз брызнули, точно у клоуна в
цирке, но, как ни странно, я смогла шевелиться. Это здорово обрадовало.
   Совсем рядом со мной было окно, рама покорежена и без стекол, не
раздумывая, я нырнула туда, оказалась в комнате и сразу же заползла за
диван. Между диваном и стеной мне чудилась относительная безопасность. Я
немного пришла в себя и попыталась решить: что же делать дальше? Выстрелы
все еще гремели, но как-то недружно, что позволяло надеяться на скорое
окончание боя. И точно: прошло не больше десяти минут, и все стихло. То
есть не сразу, одиночные выстрелы раздавались, но постепенно сошли на нет.
По коридору протопали, кто-то пробежал по двору, и я услышала Витькин
голос:
   - Как?
   - Одни трупы, - ответили ему.
   Я решила, что пора сматываться, пока меня здесь не застукали, но
опоздала. Я уже ногу через подоконник перекинула, когда в комнате вспыхнул
свет и я увидела Витьку с двумя охранниками.
   - Ты сюда или отсюда? - спросил Витька.
   - Еще не решила, - пришлось ответить мне.
   - Тогда, может, подойдешь поближе? - ухмыльнулся он.
   - Конечно, - пожала я плечами и направилась к нему. - Где Сонька? -
спросила.
   - Я думал, ты мне скажешь.
   - Нет. Я вывалилась из окна, не знаю, как кости, а голова травмирована.
   - А что тебе понадобилось в окне?
   - Оборотень. Он нахально лез через забор и, по-моему, сейчас где-то
здесь.
   - Серьезно? - спросил Витька и засмеялся.
   - А что тут смешного? - удивилась я.
   - Ты умудряешься видеть то, что не видит никто другой.
   - Наверное, им не везет.
   - Не уверен.
   В этот момент кто-то крикнул.
   - Что это? - испугалась я.
   - Посмотри, - кивнул Рахматулин одному из парней.
   - Там Олег был, - сказал тот и выскочил из комнаты. Больше мы его не
видели.
   Подождали несколько минут в Молчании.
   Тишина была тяжелой, давящей. Рахматулин и его охранники так вцепились
в оружие, что у них побелели пальцы.
   - Эй, - Не выдержав напряжения, громко крикнул Витька, - где тебя носит?
   Никто не ответил. Вдруг охранник как-то странно дернулся и стал
заваливаться на бок.
   Витька шагнул к нему и тут же отпрянул.
   - Вот черт, - пробормотал он, затравленно оглядываясь. Я присела на пол
и поинтересовалась:
   - Который час? До двенадцати или после?
   - После.
   - Тогда все ясно, - Не без гордости сообщила я. - Твой срок истек. И
мой, по-видимому, тоже.
   - Ерунда, - отмахнулся Витька, но в голосе его слышался страх.
   Вдруг погас свет, не только в доме, но и во дворе. Все погрузилось в
темноту, мы едва видели друг друга. Витька кинулся к двери.
   - Черт, ключа нет! - разозлился он, видимо, думая спрятаться от судьбы
за резной доской. Мы невольно жались друг к другу, затравленно шаря
глазами по комнате. Разбитое окно пугало, но покидать комнату желания не
было. Вот тогда и раздался волчий вой. Протяжный, жуткий, он вползал в
комнату вместе с пеленой тумана. Внутренности у меня свело, я открыла рот
с намерением заорать и клацнула зубами. А потом забилась за диван.
   - Ну, артист... - бормотнул Витька почти весело и вскинул автомат,
целясь в окно. Вдруг мы услышали шаги. Кто-то печатал шаг по асфальтовой
дорожке. Раз, два, три - и вновь тишина. Все это смахивало на дрянной
фильм ужасов. Я подозревала, что для меня в нем отведена роль жертвы.
Пошарила вокруг