ся звонить Глебу. Я торопливо оделась и вышла из квартиры.
У соседнего подъезда телефон имелся, к нему я и направилась.
   Глеб все еще был дома. Звонку обрадовался, я, ничего не объясняя,
попросила его приехать. А потом стала звонить Соньке.
   - Софа, у тебя телефон на журнальном столе в настоящий момент?
   - Ну?
   - Встань на коленки и под стол загляни.
   Проверь, нет ли там чего.
   - А чего смотреть, и так знаю. Есть, фантик.
   - Убогая, на стол посмотри, изнутри.
   Ничего не приляпано? Есть или нет?
   - Нет. А чего быть-то должно?
   - У меня "жучок", к примеру.
   - Подумаешь, у меня в ванной три паука живут. Держу. Говорят, от них
деньги в доме заводятся.
   - Паутина от них, Софья Павловна, а не деньги. "Жучок" - это
подслушивающее устройство. А еще телевизор смотришь.
   - Это ты прикалываешься?
   - Это я информирую.
   - Дела. И кто его туда приляпал?
   - Он без визитной карточки был.
   - Жаль. Махнем на Багамы, или уже поздно?
   - Еще рано. Посмотри на полке в прихожей. Где еще телефон держишь?
   Потратив пять минут, Сонька радостно сообщила:
   - У меня ничего. А он вообще-то какой, большой или маленький?
   - У меня маленький. Тебе бы, конечно, большой поставили. По телефону о
делах ни-ни. Уяснила?
   Я повесила трубку и зашагала к своему подъезду с намерением ждать Глеба
на улице. Родная квартира перестала быть родной. Глеб подъехал через пару
минут взволнованный. Спросил:
   - Что случилось?
   - У меня возле телефона какая-то штука.
   - Какая штука?
   - Откуда мне знать?
   Мы поднялись в квартиру, Глеб присел возле журнального столика, а я
отправилась на кухню чайник ставить. Вскоре там появился Глеб. Я
вопросительно кивнула, он сел за стол, что-то насвистывая и поглядывая в
окно. Озабоченный и сердитый.
   - Не свисти, - сказала я, - без денег оставишь.
   - Слышала пословицу "Не в деньгах счастье"?
   - Это штука - то, что я думаю?
   - Да.
   - И как она действует?
   - Хорошо она действует.
   - А чего злишься? - удивилась я.
   - Меня, киска, беспокоит серьезность людей, которых ты заинтересовала.
   - В милицию бежать не предлагаешь? - усмехнулась я.
   - Думаю, надо отпуск брать и идти к тебе в личные телохранители.
   - Ну, нет. Мы уже это обсудили, держись подальше.
   - Из-за глупых подозрений ты отказываешься от верного друга, - невесело
пошутил он.
   - Отказываюсь.
   - Мне, кстати, звонил один псих, привет с того света передавал. Ты,
случаем, ничего об этом не знаешь?
   - Откуда? Мне волки по ночам звонят.
   На луну им выть неинтересно, так они телефоном балуются. Давай чай пить.
   - Проведу-ка я у тебя обыск, киска, - вздохнул он, - может, еще чего
найду.
   Обыск длился долго, я дремала в кресле, делая вид, что читаю.
   - Ну как? - поинтересовалась.
   - Как будто ничего. - Тут он рисунок увидел на столе, взял, в руках
повертел. - С натуры? - спросил.
   - По памяти.
   - Друг?
   Я плечами пожала. Он положил рисунок, вроде бы равнодушно. Сказал
задумчиво:
   - Я ведь ничего о тебе не знаю.
   - Спроси, я расскажу.
   - Ты скрытная.
   - В женщине должна быть тайна.
   - На мой вкус, у тебя с ними перебор.
   Я опять плечами пожала.
   - Мужчины в твоей жизни имеются?
   - Так... знакомые.
   - Вот этот, - кивнул он на рисунок. - Кто? Друг? Знакомый? Возлюбленный?
   - В данный момент возлюбленного не имею. Хотела бы видеть в этой роли
тебя.
   Но... - я развела руками.
   - Ничего не скажешь, характер.
   - Нордический, - подсказала я.
   - Давай поделимся информацией, - усмехнулся Глеб, - вдруг это поможет
нам стать ближе?
   - У тебя есть чем делиться?
   - Ты забываешь про мою работу. Всегда что-то можно узнать.
   - Интересно. Например?
   - Например, о компании "Вега-люкс".
   Чем-то я себя выдала: моргнула или ушами хлопнула, Глеб так и вцепился
в меня взглядом. Я посмотрела на все четыре угла своей комнаты и
поинтересовалась:
   - И что в ней особенного?
   - Твой Витька,
   - Да? Вообще-то он Сонькин. Я думала, он бандит. При чем здесь компания?
   - На эту компанию были виды. У серьезных людей. Только бывшему хозяину
претенденты не по душе пришлись.
   - И он умер? - подсказала я.
   - Что-то вроде этого. Умирают от инфаркта, а он взял и скончался от
пули.
   - Оригинал, - покачала я головой. Разговор мне не нравился. -
Неинтересная информация. Ничего я в ней не нахожу полезного. А Витька
какое отношение имеет к компании?
   - Очень серьезные люди поручили ему подыскать фирме нового хозяина.
Сговорчивого. Витьке понадобился киллер. А у киллера был связной. И
связной вроде бы мертв.
   - Опять мимо, - отвернулась я.
   - А теперь появился некто. Передающий приветы с того света. Скажи-ка,
киска, это твой туз в рукаве?
   - В карты не играю и данной терминологии никак не пойму. Но вижу, что в
своем расследовании ты продвинулся. Жаль, мне нечего отдать взамен.
   Он нахмурился, долго молчал, потом взял меня за руку и попросил:
   - Давай попробуем доверять друг другу.
   Я уверен, если ты все мне расскажешь, я очень быстро смогу найти и
убийц, и Оборотня.
   Я призадумалась. Предложение, конечно, заманчивое. А тут еще кто-то
всякую дрянь мне под стол приляпывает... Я посмотрела в его глаза и совсем
уж было собралась со слезами броситься ему на грудь, но... Может, Сонька
не совсем дура, находя во мне сходство со старичком Мюллером?
   Шестое чувство просемафорило красным, и я напустила в глаза тихой
грусти.
   - Я тебе все рассказала. Остальное - мои догадки. Может, смешные,
может, просто глупые. Говорить неловко.
   - Ясно, - кивнул он, - а счастье было так возможно... Переезжай ко мне,
а?
   - Как это? - удивилась я.
   - Обыкновенно. Будем жить вместе.
   Начну маячить у тебя на глазах, и ты быстро меня раскусишь.
   - Возможно, - кивнула я. - Вопрос: так ли уж я хочу этого?
   Утром мы с Сонькой столкнулись в дверях.
   - Ты куда? - спросила она.
   - К Людке Матвеевой.
   - А что, у нее день рождения?
   - С чего бы вдруг?
   - Идти к ней можно по одной надобности: хорошо поесть. Ей бы в
поварихи. Губит талант.
   - А у некоторых никакого таланта. И ничего - живут.
   - Не люблю я ее. Зануда расфуфыренная. И она меня терпеть не может.
   - Это неудивительно, - пожала я плечами, - кто у нее мужа увел?
   - Клевета. Совести нет у людей. На одинокую женщину завсегда напраслину
возводят.
   - А не он у тебя в прошлом году пару месяцев жил? - озадачилась я.
   - Ладно, - рявкнула Сонька и подхватила меня под руку. - Как твой
"жучок", расскажи.
   - Вчера Глеб приезжал, я просила.
   - И наговорила гадостей. Дура, одно слово. - Сонька вздохнула. - Мужик
- конфетка. Высокий...
   - Блондинистый, - подсказала я.
   - Имей в виду, на земле баб значительно больше, чем мужиков. Загнешься
в девках.
   - Ну, не совсем...
   - Твой жалкий сексуальный опыт и учитывать смешно.
   - Отстала бы ты, Клеопатра.
   - Это кто такая? - заинтересовалась Сонька.
   - Царица египетская. Мужиков у нее была тьма. Проживи она еще пару лет,
достигла бы твоих высот.
   - Так я бы тоже в царицах сложа руки не сидела. Зачем мы к этой кошелке
идем? Настроение мне портить?
   - Где она трудится, помнишь?
   - В загсе, и что? Никак ты замуж собралась?
   - Узнать кое-что хочу. Об Илье Большакове. Вчера рисованием занималась,
так Гоша в рыжем менте Большакова опознал.
   Сонька посмотрела на меня уважительно, сняла с плеча несуществующую
пылинку и молча зашагала рядом.
   Людка, которая в данном учреждении звалась Людмилой Алексеевной, сидела
в кабинете, обложенная макулатурой. Увидев меня, улыбнулась, но тут же
нахмурилась, потому что в кабинет протиснулась Сонька, слегка наступая мне
на пятки.
   - Здравствуй, Людок, - сказала я, лучась улыбкой, и толкнула Соньку в
бок, та послушно раздвинула рот до ушей.
   - Здрастьте, - ответила Людка, - я тебя в воскресенье ждала. Весь день.
   - Никак я не могла в воскресенье, - начала канючить я, - неприятности.
Голова кругом идет, одна надежда на тебя: помоги.
   - А что случилось? - забеспокоилась Людка. Человек она добрый.
   - Неприятности, - повторила я.
   - Вот у этой? - ткнула она пальцем в Соньку.
   - Нет. У меня. - Мы разместились в креслах, и я сказала: - Надобно мне
найти родственников одного человека. Очень надо. От этого, может, моя
жизнь зависит.
   - Никак влюбилась?
   - Да. Но неудачно. Провел, и ни слуху, ни духу. Хоть бы знать, живой ли.
   - Тогда в милицию надо, - проворчала Людка.
   - Стыдно в милицию. Помоги.
   - Значит, эта кретинка все-таки вляпалась, - проронила Людка, косясь на
Соньку. - Нашелся прохвост и ее вокруг пальца обвел.
   Сонька собралась достойно ответить, но я больно ущипнула ее за ногу.
Она обиделась, стала потирать больное место и потеряла интерес к разговору.
   - Поможешь? - со слезой спросила я.
   - Помогу, - вздохнула Людка. - Пиши: кто, что.
   - А писать-то, в сущности, нечего. Илья Большаков, возраст от 27 до 32
лет.
   - И ты еще говорить будешь, что это для тебя?- - укоризненно покачала
головой Людка. - Не из тех ты женщин, Маргарита Петровна, что связываются
с мужиком, ничего о нем не зная...
   Я испугалась, что Людка взгромоздится на любимого конька и начнет
метать молнии в падших женщин. Падшая Сонька долго этого не выдержит.
Зачем я ее с собой притащила? Но Людка бушевать не пожелала. На клочке
бумаги записала имя и нас покинула. Вернулась через полчаса.
   - Лет ему 29, отчество Сергеевич. Адрес вот здесь.
   - Людок, - голосом Красной Шапочки начала я, - по этому адресу нет его
вовсе, нам бы родственников.
   - Да вы с ума сошли. - Я грустно опустила ресницы. - Скажи конкретно,
что надо?
   - Мать, отец, брат, адреса. В общем, все, что можно.
   - Не хило, - сказала Людка. - Я вам что... Приди к обеду. У меня
вообще-то работа.
   К обеду мы вновь пожаловали к Людке.
   Она выложила на стол лист бумаги.
   - Илья Большаков не один на свет появился. Близнецы у его мамы родились.
   - Брат? - обрадовалась я.
   - Нет. Сестра. Умерла через три месяца.
   Я застонала от разочарования.
   - Но брат у него есть. Младший. Родился через два года. Большаков
Вениамин Сергеевич. Отец скончался двадцать лет назад. Через два года
умерла мать.
   - Что за хвороба в семействе? - удивилась Сонька.
   - Не знаю. Говорю, что есть. Братьев разделили: опекуном Ильи стала
бабка по матери, Вениамина - бабка по отцу. Бабка Ильи - Сергеева
Прасковья Ивановна, проживает в поселке Левине.
   - Я знаю, где это, - обрадовалась Сонька, - там у Славки дача... была.
   - Далеко?
   - На колесах минут двадцать.
   Заверив Людку в вечной признательности, мы вышли на улицу.
   - К бабке поедем? - спросила Сонька.
   - Поедем.
   - Зачем? И так все ясно: есть брат. Зовут Вениамин. Рыжий мент.
   - Ничего не ясно. Давай в больницу звонить, на Гошином "мерее" за час
обернемся.
   Наталью искали долго, наконец ее голос в трубке послышался, интонация
сулила взбучку.
   - И где твой Гоша? - сурово спросила она.
   - Должен быть в больнице.
   - Нет его со вчерашнего дня. Что делать прикажешь?
   - Молодежь, - заныла я, - никакого понимания. К вечеру верну.
   - Глаза б мои тебя не видели, - заключила Наталья и трубку повесила. Я
вздохнула.
   - Где его носит? Ведь обещал с утра в больнице быть.
   - Звони домой.
   Ни Гоши, ни Веры Сергеевны дома не оказалось. Я начала злиться: терпеть
не могу, когда что-то не получается.
   - Ну? - спросила Сонька. - Гошу будем искать или с Рыжим разбираться?
   - Едем в Левино.
   Первый же "москвичок" притормозил возле нас, и мы отправились в поселок
Левино в обществе усатого болтливого дядьки.
   В поселке он помог отыскать нам улицу Советскую и денег с нас не взял,
чем вызвал у Соньки приступ жизнерадостности. В самом деле, после таких
встреч поневоле становишься оптимисткой.
   - А что мы ей скажем? - вдруг спросила Сонька. - Бабки такой народ,
очень может быть, что мы с тобой зря прокатились.
   - Так ведь бесплатно.
   - Думаю, надо потратиться. Нормальная бабка любит чай с конфетами,
скажем, внучек прислал.
   - До чего ж ты головастая. А все скромничаешь, говоришь, ума у тебя нет.
   - Это ты говоришь.
   Дом был старый, разделенный на две половины. Мы позвонили в обшарпанную
дверь и прислушались: шаркающие шаги, скрип половиц, дверь открылась, и мы
увидели маленькую старушку. Она подслеповато моргала и улыбалась.
   - Здравствуйте, мы из собеса, - брякнула я. Старушка посторонилась, и
мы вошли в прихожую, я продолжала нагло врать: - Гуманитарная помощь
пришла, ветеранам подарки по домам разносим.
   - А вы не пройдете? Чего ж в дверях? - ласково предложила старушка, и я
поняла: нуждалась она не в подарках, а в общении.
   Я оказалась права. Прасковья Ивановна была так слаба зрением, что почти
не выходила из дома. Продукты приносили ей соседи. Через пятнадцать минут
мы сидели в крохотной чистенькой кухне и пили чай с вишневым вареньем.
Выспрашивать хозяйку было ни к чему: она сама все охотно рассказывала.
   - Что же вы, совсем одна? - закинула удочку Сонька.
   - Внуки у меня, двое: Илюша и Веня.
   Хорошие. Веню я, правда, лет семь не видела, он у другой бабушки живет,
в Саратове, а Илюша одиннадцати годков со мной. Как мне не хотелось
братьев-то разлучать, грех это, да Мария Ивановна настояла. Хотя ее понять
можно: единственного сына лишилась, во всем свете одна как перст. Вся
радость - внуки. Вот и поделили: мне Илюшу - старшего, а Венечка с ней.
   - Внук с вами живет?
   - Илюша? Нет. У него квартира в городе. Хорошая. Возил он меня туда
зимой.
   - Часто к вам приезжает?
   - Каждую неделю. Он хороший, заботливый. Соседям наказал за мной
присматривать.
   - И на этой неделе был?
   - На этой не был. С апреля, с 25 числа, не был. Видно, дела, работа.
Работа у него ответственная, он начальником в гараже.
   Еще перед армией шоферские курсы закончил, потом техникум. Вот будет у
него выходной, приедет. Я жду.
   - Он что, не женат?
   - Нет. Была у него девушка, да что-то не сладилось. Я ему: Илюшенька,
годов-то уж тебе много, пора бы жениться, а он смеется, говорит: "Василису
Прекрасную дожидаюсь".
   - А другой внук?
   - Веня тоже не женат. Он в Саратове.
   Был у меня перед армией, и как из армии вернулся, заезжал. На каждый
праздник открытку присылает и письма. Вот они все, в шкафу.
   Я посмотрела в сторону шкафа и увидела фотографию в рамке.
   - Внук? - спросила.
   - Да. Это Веня. Они с Илюшей очень похожи, точно близнецы. Это Веня два
года назад фотографировался, его как раз из больницы выписали, аппендицит
вырезали.
   Илюша к нему ездил, вот карточку мне и прислал с ним.
   - Значит, братья видятся?
   - Конечно. Илюша часто в Саратов ездит.
   У него машина. И меня бы отвез, только вот ноги больные, сводит, не
усижу я в машине.
   - А Веня тоже шофером? - влезла Сонька, ее распирало от желания внести
лепту в общее дело.
   - Нет. Веня в охране работал, на заводе, а потом в кооператив ушел. Там
заработки больше. Внуки у меня хорошие: не пьют, не курят, дурного слова
от Илюши не слышала.
   Дочка покойная была бы довольна.
   - А что с родителями случилось?
   - Сергей в аварию попал, на заводе авария... вот и... А Верочка его на
два года пережила, рак желудка. И остались деточки, одному одиннадцать,
другому девять годков.
   Сидели мы часа два. Уходить не хотелось.
   Беспомощную, почти слепую старушку было нестерпимо жалко. Вышли на
улицу с тяжелым чувством.
   - Бабку-то жалко до слез, - вздохнула Сонька. - Внука ждет, любимого
Илюшу, а он у нас возле амбара зарыт. И почто я с тобой поехала?
Отрицательные эмоции мне вредны. Куда теперь? В Саратов махнем?
   - Зачем? И так все ясно. Рыжий мент - брат Вениамин.
   - Как же он об убийстве узнал? - почесала за ухом Сонька.
   - А это он нам сам расскажет, - ответила я. - Нам либо договор с ним
заключать надо о дружбе и сотрудничестве, либо Витьке сдавать к чертовой
матери.
   - Гретхен, хоть ты и фашистских кровей, а бабку сиротой оставить не
можешь.
   - Не могу. Сама осиротею, лишившись верного друга, то есть тебя.
   - Почему это сразу меня? - обиделась Сонька.
   - Хорошие люди гибнут первыми.
   Рыжий мент, который был брюнетом и, строго говоря, не был ментом, молча
смотрел на нас с порога своей квартиры.
   - Здесь общаться будем, или можно войти? - спросила я.
   - Можно, - кивнул он. Спокойно, но взгляд его затравленно метнулся.
Надо полагать, за нашей спиной ему мерещился кто-то еще. Мы прошли в кухню
и сели на древних расшатанных табуретках.
   - Как предпочитаете, чтобы вас называли? Гражданином Тарасовым или
исконным именем? - поинтересовалась я.
   - Что же это за имя?
   Отвечать я не собиралась, но тут Сонька влезла:
   - Вениамин Сергеевич, вы с нами в эти игры не играйте. Скучно.
   Он задумался, кивнул:
   - Вижу, кто-то поработал. Вы?
   - Мы. Проявили инициативу. Кстати, ваша бабушка беспокоится.
Потрудились бы навестить одинокого человека.
   - Потружусь. Что дальше?
   - Видишь ли, Вениамин, не могу я допустить, чтобы кто-то за моей спиной
стоял и неведомые планы строил. Давай-ка пооткровенничаем.
   - Это вы звонили? - спросил он. - Конечно, я должен был сообразить...
Брат жив?
   - Думаю, нет, - ответила я. - Медальон мы нашли на деревенском
кладбище. Славка его украл и с ним по кабакам болтался.
   Вот кто-то и увидел приметную безделушку.
   Рахматулин действительно Сонькин одноклассник. На него надеялись. Да,
видно, зря. Как ты узнал, что брат исчез? Косырев сообщил?
   Рыжий нахмурился:
   - На кого работаем, девочки?
   - Это ты насчет нашей осведомленности? Так ведь мы за тобой следили.
Липовое удостоверение показывать не стоило: Тарасов коротышка, вас идиот
не спутает. В этой квартире я уже была: живешь на первом этаже, а форточку
не закрываешь. В тумбочке у тебя фотография: ты и брат.
   - Если медальон к вам попал, как вы рассказываете, каким образом вы
узнали, кто я? Ведь брата вы никогда не видели?
   - Мы нет, а вот один человек видел. Тот, что с тобой по телефону
разговаривал. Беседа наша строится неправильно, я с тобой откровенно, а ты
откровенничать не желаешь.
   Свою позицию я объяснила, так что решай.
   - Джеймс Бонд из меня не вышел, - усмехнулся Вениамин. - Не думал, что
так по-глупому... Ладно, что знать желаете?
   - Сколько вас?
   - Один.
   - Косырев?
   - Кое-чем мне обязан. Помогает информацией.
   - Цель?
   - Что-нибудь узнать по брате. Если он убит, в чем я почти уверен, найти
убийц.
   - Не очень ты ловок, - вмешалась Сонька.
   - Какой есть.
   - Когда ты приехал?
   - 27 апреля. Меня Илья вызвал. Просил о помощи.
   Мы с Сонькой переглянулись.
   - В чем должна была заключаться помощь?
   Он опять усмехнулся, спросил:
   - Что вы знаете о моем брате?
   - Ты нас вопросами замучил, - заметила я. - Не наживал бы лишних врагов.
   - Вы не понимаете. Иногда информация очень опасна. Для тех, кто ее
имеет.
   - Об Оборотне мы знаем. Он нам позванивает. Деньги велит искать.
Весельчак. И о твоем брате знаем: он был у него связным.
   - А о компании "Вега-люкс"?
   - В твоей газетке прочитала. Может, прояснишь?
   - Несколько очень серьезных людей были заинтересованы в этой компании.
Ваш Витька у них на побегушках. -Ему поручили избавиться от Маурина. Мой
брат был связным между ним и киллером. Но с самого начала дело показалось
ему подозрительным.
   Илья знал, что Рахматулин и Каховский, который должен был занять место
убитого, давние друзья. В этом, конечно, не было ничего плохого, но Илья
чувствовал: что-то они задумали.
   - Ты хочешь сказать, что Витька с этим Каховским всех обманул? Каким-то
образом взяли деньги, и Каховский с ними удрал?
   А Витька здесь перед хозяевами дурака валяет и ждет не дождется, когда
сам на Багамы сбежит?
   - Есть такая версия, - кивнул Вениамин, - Но у Ильи были основания
считать, что Рахматулин вел нечестную игру, что деньгами он делиться не
пож