лагерей   и
перемещенных лиц. В их числе  были  депортированы  солдаты  и  офицеры  20-й
Эстонской дивизии СС, кроме тех немногих, кто  сумел  эмигрировать  в  Южную
Америку или в нейтральные государства. Они были  помещены  в  фильтрационные
лагеря в Сибири и подвергнуты тщательной проверке.
   В ходе допросов было установлено, что командир дивизии штандартенфюрер СС
Альфонс Ребане утром  9  мая  1945  года  был  увезен  из  лагеря  в  ставку
гросс-адмирала  Д„ница  двумя  английскими  офицерами.  О  вручении   Ребане
Рыцарского  креста  с  дубовыми  листьями  было  объявлено  личному  составу
дивизии, но сам Ребане после награждения в лагерь не вернулся. Ходили слухи,
что на обратном пути из Мюрвик-Фленсбурга в Аугсбург его машина  подорвалась
на мине и Ребане погиб.
   Эти  слухи,  как  выяснилось,  не  соответствовали  действительности.  Из
агентурных источников стало  известно,  что  Альфонс  Ребане  обосновался  в
Англии   и   возглавил   движение   эстонского   сопротивления    советскому
оккупационному   режиму.   При   содействии   британской   разведки   Сикрет
интеллидженс сервис и на ее  средства  он  организовал  в  графстве  Йоркшир
разведшколу, вербовал лиц эстонской национальности и руководил  их  засылкой
на территорию Прибалтики для разведывательной и диверсионной деятельности. В
частности, в отряды так называемых "лесных братьев", ведущих  на  территории
Эстонии борьбу против коммунистического режима.
   Обращает на себя внимание то обстоятельство, что большинство диверсантов,
прошедших обучение в разведшколе А.Ребане  и  заброшенных  в  Эстонию,  было
выявлено органами НКВД, перевербовано и использовано в контрразведывательных
операциях советской  госбезопасности,  в  результате  чего  были  уничтожены
многие отряды "лесных братьев"..."

   Кейт озадаченно покачал  головой.  И  снова  ничего  не  понятно.  Боевой
офицер, опытный  командир.  И  не  сумел  организовать  работу  разведшколы?
Перегорел? Спился? Сдался,  ощутив  собственное  бессилие  перед  чудовищной
машиной НКВД?

   "В 1951 году финансирование разведшколы, которой руководил  Ребане,  было
прекращено. Ребане переехал в Западную Германию и поселился в Аугсбурге, где
ранее была похоронена его гражданская жена Агния, погибшая в мае 1945 года.
   Вскоре после переезда в Аугсбург, в сентябре 1951  года,  Альфонс  Ребане
погиб в автомобильной катастрофе. Из-за  неисправности  рулевого  управления
его автомобиль "Фольксваген-жук" сорвался в пропасть на одной из  альпийских
дорог. Останки Ребане были похоронены  в  закрытом  гробу  на  муниципальном
кладбище Аугсбурга рядом с могилой его жены..."

   К служебной записке была приложена сканированная на  компьютере  архивная
фотография, парадная, сделанная, вероятно, сразу после  награждения,  о  чем
свидетельствовала  впечатанная  в  угол  снимка  надпись:  "Alfons   Rebane.
09.05.45. M?urwik-Flensburg".
   На снимке был худой  человек  в  парадном  эсэсовском  мундире  со  всеми
регалиями: орел со свастикой над правым накладным карманом кителя, наградные
планки и Железный Рыцарский крест слева, а  на  шее,  на  высоком  воротнике
между серебряными шевронами - Рыцар-ский крест с дубовыми листьями.
   Холодное удлиненное лицо,  высокий  лоб,  прилизанные  светлые  волосы  с
безукоризненно ровным пробором, тонко сжатые губы, твердый взгляд.
   Типичный ариец. А если эстонец, то с сильной примесью немецкой крови.  И,
пожалуй, немецкой спеси.
   Кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями. Не шутка.  Высшая  награда
Третьего рейха. Такие награждения подписывал  лично  Гитлер.  И  за  так  их
никому не давали. Значит, все-таки было что-то  на  этой  Векше  и  сценарий
Кыпса не полная ерунда?
   Аналитическую записку о сценарии Кейт читать не стал,  заглянул  сразу  в
конец. Его не интересовали рассуждения аналитиков, его интересовали выводы.

   "Анализ фактического материала,  положенного  в  основу  сценария  фильма
"Битва на Векше", крайне затруднен в виду того, что  какие-либо  достоверные
данные  о  событиях   отсутствуют.   Явным   преувеличением   воспринимается
утверждение сценариста о том,  что  20-я  дивизия  СС,  названная  почему-то
Эстонским легионом, могла удерживать натиск советских войск в  течение  семи
дней. Это непременно нашло бы отражение в хронике ВОВ. Более  правдоподобным
представляется срок  максимум  в  двое  суток,  что  тоже  немало,  учитывая
стремительность наступления Красной Армии на Северо-Западном фронте.
   Плодом  авторской  фантазии  является  и  эпизод  с  расстрелом  генерала
Воликова.  Достоверно  известно,  что  в  конце   февраля   1944   года   на
Северо-Западном   фронте   погиб   командир   парашютно-десантной    дивизии
генерал-майор Волков, но  нет  никаких  оснований  утверждать,  что  он  был
расстрелян маршалом Жуковым.
   Мы не можем дать никакой оценки сценария в целом, так как это относится к
компетенции кинокритиков..."

   Этого Кейт и ждал. Да ничего другого и быть не могло. Дешевка. Фарс.  Все
это прошлое. Его лучше не трогать. Пусть остается на кладбищах и в  архивах.
Вытаскивать  мертвецов  из  могил  и  заставлять  кривляться  в  современных
политических шоу - не нужно этого делать.
   У Кейта не было никакого отношения к Альфонсу Ребане. Он не хотел иметь к
нему никакого отношения. Но отчего-то появилось  какое-то  тяжелое  чувство.
Как будто он узнал что-то такое, чего лучше не знать. Этот мертвый эсэсовец,
кости которого давно истлели  в  Баварии,  словно  смотрел  на  него  своими
холодными глазами, вызывая предчувствие надвигающейся беды.

   - Подлетаем, - доложил капитан Медлер. - Съемочная площадка под  нами.  Я
приказал сделать над ней круг.
   Кейт отдал ему папку со  сценарием  и  неприязненно,  побуждаемый  скорее
обязанностью, чем интересом, стал смотреть в иллюминатор.

   Внизу извивалась неширокая речка с наледями у  берегов.  Левый,  северный
берег был высокий, правый - низинный. Всхолмье  левого  берега  было  изрыто
ходами сообщения, пулеметными гнездами, позициями противотанковых и  полевых
орудий. Сверху были видны броневые щитки и  стволы  пушек.  По  расположению
противооткатных устройств и утолщениям дульных тормозов Кейт определил,  что
это действительно немецкие пушки времен  Второй  мировой  войны.  Во  всяком
случае, очень похожие. В капонирах стояли четыре танка  Т-VI  -  "тигры".  И
тоже выглядели, как настоящие. Макеты, конечно. Но выполненные очень умело.
   По низинному  берегу,  заросшему  красноталом  и  ивняком,  откуда,  надо
полагать, наступали русские, тянулись неглубокие окопы. Тут были дивизионные
пушки "ЗиС-3" и несколько танков "Т-34".
   Людей на позициях не было, зато в стороне, на  лугу,  где  рядами  стояли
фургоны  киногородка  -  лихтвагены   и   тонвагены   киношников,   трейлеры
костюмерных и вагончики для артистов, - бурлила толпа.
   Посреди  луга  был  натянут  обширный  сине-белый  тент,  круглый,  вроде
циркового  шапито.  В  стороне  грудились   микроавтобусы   и   разномастные
легковушки, доставившие артистов и гостей: от обычных "Жигулей" до  солидных
"мерседесов" и мощных джипов. Но  даже  среди  дорогих  иномарок  выделялась
красная спортивная "мазератти" с откинутым по случаю погожего дня верхом. На
сиденьях развалились в  свободных  позах,  свесив  через  борта  ноги,  двое
каких-то молодых людей в цивильных  костюмах.  Третий  -  в  красноармейской
пилотке  и  фронтовой  телогрейке,  явно  переодетый  к  съемкам  актер,   -
прохаживался возле машины.
   По лугу, стараясь не удаляться от  навеса,  под  которым  наверняка  были
столы с фуршетом, праздно слонялся разномастный люд, в руках у  многих  были
высокие стаканы и жестянки пива, к которым они то и дело прикладывались.
   Презентация, судя по всему, набирала обороты.

   Генерал-лейтенант  Кейт  взял  у  капитана  Медлера  бинокль  и  еще  раз
внимательно осмотрел место  будущих  съемок.  Он  ошибся.  "Тигры"  не  были
макетами. Это были настоящие немецкие танки времен Второй мировой  войны.  И
105-миллиметровые   полевые   орудия   Круппа   тоже   были   настоящие.   И
"тридцатьчетверки". И "ЗиС-3".
   Кейт нахмурился. Затея с фильмом перестала казаться ему дурным анекдотом.
То, во что вложены большие деньги, не может  быть  анекдотом.  А  сюда  были
вложены очень большие деньги. Достать советские пушки и танки  времен  войны
было, допустим, не  слишком  большой  проблемой,  их  немало  сохранилось  в
военно-исторических музеях и в российских воинских  частях.  А  вот  достать
подлинную немецкую технику - другое дело. После войны  она  была  собрана  с
полей сражений и отправлена на переплавку. Остались единичные экземпляры,  и
каждый из них стоил во много раз дороже самого современного танка.
   Для съемок их, конечно, не покупали, брали в аренду.  Но  и  аренда  плюс
доставка тяжелой техники из Германии выливались в круглую сумму. Таких денег
не было у правительства. Их могли дать только спонсоры  -  и  не  мелочь,  а
самые крупные бизнесмены Эстонии. А эти люди и цента не выложат, если у  них
не будет уверенности, что этот цент вернется к ним полновесным долларом.
   Похоже, Йоханнес Кейт недооценил серьезности всей этой затеи. Он и сейчас
понимал далеко не все,  но  одно  понял  совершенно  четко:  здесь  какая-то
крупная игра. Очень крупная. И нужно постараться быстро понять  ее  правила,
чтобы стать в ней полноправным партнером, а не остаться безгласной пешкой.

   Вертолет командующего сделал круг над съемочной площадкой  и  приземлился
на  территории  войсковой  части,  в  километре  от  места   съемок.   Здесь
дислоцировался один из отрядов "Эста". Кейт принял рапорт командира отряда и
пересел  в  поданный  к  вертолету  "лендровер"  в  камуфляжной   раскраске.
"Лендровер"  пересек  речку  по  легкому   понтонному   мосту,   наведенному
специально для съемок, подкатил к  тенту,  и  генерал-лейтенант  Кейт  сразу
оказался в плотном  кольце  газетчиков  и  телевизионщиков.  И  первым,  кто
прорвался к нему, был автор сценария и режиссер фильма Март Кыпс. Раскинув в
стороны длинные руки так, словно хотел заключить Кейта в объятия, он заорал:
   - Господин генерал, вы с нами! Я знал, что вы оцените мою  идею!  Я  всем
говорил: Йоханнес Кейт - умный человек,  он  обязательно  оценит  мою  идею.
Пусть не сразу, грандиозность замысла не все могут постигнуть сразу.  Но  он
обязательно будет с нами! Я счастлив, генерал, я безумно счастлив!
   "Чтоб ты сдох", - подумал Кейт. А вслух произнес:
   - Рад за вас, Март. Надеюсь, вам удастся создать  фильм,  который  затмит
шедевр Кийска "Цену смерти спроси у мертвых".
   - Кийск?! - возмущенно переспросил этот рыжий придурок. - Да после  моего
фильма о нем никто и не вспомнит!
   - Я об этом и говорю, - подтвердил Кейт.

   Началось кино.
   IV
   В статье какого-то кинокритика я однажды прочитал, что  самые  интересные
сюжеты в кино происходят за кадром. В кадре - вымысел, а за кадром - жизнь с
ее невыдуманными страстями, столкновением интересов и всем прочим,  из  чего
состоит жизнь. Но первые часы, проведенные нами на съемочной площадке фильма
"Битва на Векше", заставили меня усомниться  в  верности  этого  наблюдения.
Потому что не происходило ничего. Совсем ничего.
   - Кино - это ожидание, - объяснил Артист часа через  четыре  после  того,
как мы точно к назначенному времени приехали  в  то  место  под  Тарту,  где
должно   было   разворачиваться   действие   фильма.    -    Сначала    ждут
режиссера-постановщика. Потом ждут осветителей. Потом выясняется, что  взяли
не ту пленку, ждут пленку.  Потом  ждут  солнце.  Когда  наконец  появляется
солнце, бригадир осветителей заявляет, что их смена закончилась. Посылают за
водкой для осветителей, ждут водку. Сейчас это просто, а было  время,  когда
достать водку было главной проблемой.
   - Ладно тебе заливать, - лениво отозвался Муха, разомлевший от  безделья.
- Что-то не помню я такого времени.
   - Потому что ты молодой и непьющий. А я помню. На первом курсе  ГИТИСа  я
снимался в массовке. И директор фильма две бутылки водки доставал целых  три
часа. Через райком партии. За это время солнце ушло,  и  осветители  уехали.
Обе бутылки директор выпил сам и потом плакал.
   - Плакал? - удивился Муха. - А не блевал?
   - Может, и блевал. Но сначала плакал и клял профессию,  которая  загубила
всю его жизнь.
   Артист старался говорить весело, но чувствовалось, что он нервничает.  То
и дело поправлял  линялую  пилотку  с  красноармейской  звездой,  подтягивал
голенища яловых  сапог,  распахивал  телогрейку  и  расправлял  гимнастерку,
перетянутую кожаным офицерским ремнем. И все время как  бы  оглядывал  себя,
проверяя, соответствует ли  он  образу  полкового  разведчика,  который  ему
предстояло воплотить на экране.
   Над съемочной площадкой появился вертолет с опознавательными знаками  Сил
обороны Эстонской Республики, сделал широкий круг и пошел на снижение где-то
за холмистым левым берегом.
   - А сейчас-то чего ждут? - спросил я.
   - Не знаю, - сказал Артист. - Попробую выяснить.
   Он еще раз поправил пилотку, взглянул на  себя  в  боковое  автомобильное
зеркало и направился к толпе,  грудившейся  вокруг  укрепленного  на  легких
металлических конструкциях круглого ярмарочного  тента.  Под  тентом  стояли
пластиковые столы на алюминиевых ножках, за ними возвышались коробки с вином
и упаковки с баночным  пивом.  Два  официанта  в  белых  куртках  с  черными
галстуками-бабочками еле успевали открывать бутылки  и  наливать  выпивку  в
высокие стаканы, которые тут же исчезали и возвращались на другие столы  уже
пустыми.
   В толпе были и актеры, и журналисты, и почетные  гости,  приглашенные  на
презентацию. Солидные бизнесмены в длинных пальто беседовали  с  эсэсовскими
офицерами, их жены и дочери в накидках из  соболей  и  норки  кокетничали  с
молоденькими лейтенантами Красной Армии с розовыми эстонскими лицами.
   Рядом с тентом был сооружен просторный настил из свежих досок  с  низкими
деревянными  перильцами  -  что-то  вроде   невысокой   трибуны,   утыканной
микрофонами и обставленной камерами  телевизионщиков.  На  досках  сидели  и
лежали человек двадцать молодых  солдат  в  эсэсовских  шинелях  и  коротких
немецких сапогах с железными  подковками  под  присмотром  обер-ефрейтора  -
роттенфюрера. На медных бляхах их ремней красовалось: "Got  mit  uns"*.  Все
они были вооружены немецкими  рожковыми  автоматами  времен  Второй  мировой
войны - "шмайссерами".
   Это была массовка из солдат местного гарнизона. Они с тоской посматривали
в сторону тента, где бурлил запретный для них праздник жизни  с  разливанным
морем халявного вина и пива.
   За долгие часы ожидания мы успели во всех подробностях осмотреть  позиции
противоборствующих сторон - немцев и наших, при этом немецкие позиции Артист
изучал особенно внимательно, так как по роли ему предстояло сюда проникнуть.
Потом потолкались в тусовке, где преобладала мягкая эстонская  речь  и  лишь
изредка  слышалась   русская.   Но   ничего   заслуживающего   внимания   не
обнаружилось, даже минералки не нашлось у официантов. Поэтому мы вернулись к
"мазератти"  и  пробавлялись  кофе  из  трехлитрового  китайского   термоса,
предусмотрительно захваченного в дорогу.
   Артист извлек из толпы и подвел к нам высокого рыжего  парня,  одетого  с
претензией на художественную отвязанность. Он был в желтой замшевой  куртке,
в черной рубашке-апаш, лоб перевязан красным платком.
   - Режиссер-постановщик Март Кыпс, - представил его Артист.  -  Мы  вместе
поступали в ГИТИС, а потом он перешел во ВГИК. Познакомься, Марик,  это  мои
друзья.
   Он небрежно кивнул нам:
   - Привет, ребята! - И уставился на "мазератти". - Однако! Чья это  тачка?
Только не говори, что твоя.
   - Моя, - скромно признался Артист. - Купил, знаешь  ли,  на  тот  случай,
если придется ехать в Канны получать Гран-при за твой фильм. Не на "Жигулях"
же туда тащиться. Согласись, Марик, это было бы неприлично.
   Во взгляде режиссера мелькнуло сомнение. Оно было  вызвано  не  тем,  что
фильм "Битва на Векше" получит Гран-при на Каннском кинофестивале. В этом-то
он  ни-сколько  не  сомневался.  Он  сомневался  в  том,   что   "мазератти"
принадлежит Артисту. Небрежная поза Артиста, поигрывавшего ключами, так и не
развеяла его сомнений. Но он не стал задерживать внимание на этом роскошном,
но все-таки неодушевленном предмете, так как это отвлекало  от  главного.  А
главным здесь был он. Именно он, режиссер-постановщик Март Кыпс, был центром
этого киногородка, праздничной толпы, газетчиков, телевизионщиков, киношного
люда и вообще всего этого солнечного дня со свежим ветром и весело  бегущими
облаками.
   -  Как  жизнь,   парни?   -   поинтересовался   он   со   снисходительной
благожелательностью хозяина праздника, который рад любому гостю, даже самому
незначительному.
   - Осторожней, Марик, - предостерег его Артист. - На твоем месте я был  бы
почтительней.  Эти  парни  -  из  международного  арт-агентства  "МХ  плюс".
Продвижение лучших произведений искусства  на  международный  рынок.  В  том
числе и кино. Олег Мухин - владелец.  Сергей  Пастухов  -  ведущий  эксперт.
Олег, покажи ксиву.
   Муха извлек весьма  солидное  удостоверение  своего  детективно-охранного
агентства и небрежно им помахал. Режиссер мгновенно сменил тон.
   - Господин  Мухин.  Господин  Пастухов.  Рад  видеть  вас  здесь.  Вы  не
пожалеете, что приехали. Мой фильм  откроет  новую  эру  в  эстонском  кино.
Надеюсь, вы дадите сообщение о презентации. Как мне с вами связаться,  чтобы
информировать о ходе съемок?
   - Мы сами свяжемся с вами,  если  решим,  что  это  необходимо,  -  важно
ответил Муха. - Мы  никому  не  даем  своих  координат.  Иначе  нас  завалят
бездарными проектами.
   - Вы правы! Да, совершенно правы! -  вдохновенно  завопил  Март  Кыпс.  -
Бездарность - вот настоящий бич нашего  времени!  Воинствующая  бездарность!
Культура стала непрофессиональной! Иногда даже жалеешь о  том,  что  исчезла
цензура.  По  крайней  мере,  она  помогала  удерживать  на  уровне   планку
мастерства!
   - Хватит трепаться, Марик, - прервал его Артист. - Ты лучше скажи,  когда
дашь мне сценарий. Съемки начинаются, а я сценария даже не видел.
   - И не увидишь. Принцип моего художественного метода  -  импровизация.  В
условиях, максимально приближенных к реальности.  Это  принципиально.  Герои
моего фильма придут к зрителю из самой жизни. Поэтому я  беру  на  все  роли
только  тех  актеров,  которые  не  заезжены,  не  растиражированы.   Но   -
талантливы. Как, например, ваш друг Семен Злотников, - добавил  он  с  явным
желанием завоевать наше расположение. - Я хотел бы, чтобы вы отметили это  в
своем пресс-релизе.
   - Подумаем, - неопределенно пообещал Муха.
   - Вы сомневаетесь, что Семен талантлив? - несколько обескураженно спросил
режиссер.
   - Нисколько не сомневаемся,  -  ответил  я.  -  В  этом  нам  приходилось
убеждаться не раз. Но вот насколько он талантлив как актер кино - этого  мы,
честно сказать, не знаем.
   - Вы убедитесь в этом очень скоро.  Сегодня  же!  -  пообещал  Кыпс  и  с
беспокойством оглянулся.
   К трибуне подкатил "лендровер" в  камуфляжном  раскрасе,  из  него  вышел
какой-то чин в мундире эстонской армии, за ним второй чин, помельче,  и  два
спецназовца - солдаты охраны с десантными "калашами".  По  реакции  Кыпса  я
понял, что его-то как раз и ждали.
   - Генерал-лейтенант Кейт! - восторженно округлив глаза, сообщил режиссер.
- Все-таки приехал, козел! Все, ребята, бегу. Пресс-конференция.  Подходите,
будет сенсационный сюрприз. Настоящая конфетка для прайм-тайм! - И он рванул
к генералу, которого уже окружила толпа.
   - Нехороший ты человек, Пастух, - сказал Артист. - Не мог подтвердить мою
талантливость? Язык бы отвалился?
   - Я и подтвердил. Из "калаша" ты садишь с обеих рук вполне талантливо.
   - А мечешь ножи - та