ая ее в пальцах,  Герман  вышел  в  коридор.
Оказывается, репетиция  показа  имела  и  свое  продолжение.  Журналисты
толпились в конце коридора, среди  них  затесались  и  двое  охранников.
Герман стоял лицом к окну, чтобы меньше светиться  на  публике,  и  стал
ожидать, когда же появятся Николай  со  Станиславой.  Он  ловил  обрывки
разговоров,  пытаясь  хотя  бы  сейчас  сообразить,   свидетелем   чего,
собственно говоря, стал.
   Манекенщица и качок вышли из зала бесшумно, держась друг от друга  на
солидном расстоянии. Если бы Богатырев не  видел  их  до  этого  вместе,
никогда бы не подумал, что они любовники. Мужчина  и  женщина  торопливо
прошли в темный  холл.  Охранники  тут  же  стали  выбираться  из  толпы
журналистов, ожидавших, когда откроют дверь в зал для пресс-конференции.
   Герман, стоявший близко к выходу, увидел, как Станислава  с  Николаем
скрылись  в  одном  из  кабинетов,  бесшумно  прикрыв  за  собой  дверь.
Охранники,  негромко   матерясь,   проследовали   мимо   Германа   и   в
растерянности остановились. Они потеряли добычу из виду.
   "Ребята, такое случается, - подумал Герман. - Я понимаю,  что  вдвоем
стоять было веселее, но следить нужно поодиночке. Подсказывать вам, куда
подевалась жена босса, я не стану, не заслужили. У каждого своя  работа,
свой способ зарабатывать деньги".
   Богатырев осторожно отцепил бэдж, спрятал  его  в  карман  пиджака  и
вышел на улицу.
   "Второй кабинет справа  от  лестничного  марша",  -  припомнил  он  и
быстрым шагом двинулся вдоль дома, свернув в переулок.
   - У нас мало времени, - шептала Станислава, обнимая Николая. В глазах
мужчины не было особого огня, не любовь, а похоть свела их вместе.
   Станислава даже не стала снимать шубу,  прямо  в  ней  опустилась  на
диван со скользкой шелковой обивкой, забросила на сиденье ноги.  Николай
подошел к двери, прислушался. Не услышав шагов,  улыбнулся,  вернулся  к
любовнице.
   - Секс - это всего лишь пара суетливых  движений,  -  закатив  глаза,
манерно произнесла женщина.
   - Будь  у  нас  немного  больше  времени,  -  многообещающе  произнес
Николай, - мы бы развлеклись по полной программе.
   - Муж не дает мне свободы, - шептала Станислава, - вечно  приставляет
охранников следить за  мной.  Прямо  наваждение  какое-то!  -  продолжая
разговаривать, манекенщица высвобождалась из белья. - Ты даже не  можешь
себе представить, как он скучен.
   - В постели? - поинтересовался мужчина.
   - В постели тоже. Он изобретателен и даже гениален в  бизнесе,  но  в
постели никогда не думает обо  мне,  главное  для  него  удовлетвориться
самому.
   - Это ужасно, - прошептал Николай, покусывая мочку уха женщины.
   - Когда я  говорю,  что  не  успела,  -  вздыхала  Станислава,  -  он
отвечает, что это мои проблемы.
   - Ужасно, - подтвердил Николай, укладываясь на манекенщицу.
   Как многие красивые худые женщины, Станислава была довольно  холодна.
Именно  поэтому  ей  нравилось  играть  в  страсть.   Вздохи   ее   были
притворными, губы, бывшие холодными в начале поцелуя, оставались  такими
же холодными и в конце. Она не занималась любовью, она мстила  мужу,  но
не за то, что он плохо обходился с нею, она мстила за то, что  позволила
ему себя купить.
   - Тише, - произнес Николай, когда  Станислава  принялась  не  в  меру
громко стонать, - дверь в кабинете  не  такая  толстая,  чтобы  погасить
звуки.
   -  Мне  тяжело  сдержаться,  но  если  ты  просишь...   -   и   стоны
возобновились.

Глава 6

   Два охранника медленно двигались по коридору, они проходили  его  уже
четвертый раз от холла  до  туалета  и  обратно.  Расслышать  что-нибудь
конкретное им мешал шум со стороны журналистов,  собравшихся  по  другую
сторону холла.
   Наконец один из охранников замер у второй от  холла  двери  и  поднял
вверх указательный палец.
   Второй приблизился, опустился на корточки и приложил ладонь к уху.
   - Блин, они уже на полном ходу, мы их упустили! - прошептал  стоявший
у двери охранник.
   - Снова упустили, - напомнил  сидевший  на  корточках.  -  Теперь  уж
ничего не поделаешь.
   Двое мужчин вышли в холл.
   - Что делать станем?
   - Если промолчим во второй раз, хозяин нас может вычислить. Или, того
хуже, подумает, будто мы со Станиславой спелись, деньги от нее получаем.
   - Придется сказать. Не хотелось бы,  баба  больно  красивая,  хоть  и
сука.
   - Ты про жену хозяина осторожней выражайся, она сукой не  может  быть
по определению, - сказавший  это  охранник  лениво  вытащил  из  кармана
сотовый телефон и набрал номер. - Виктор Николаевич, мы ничего не  могли
сделать, она с ним.
   - ..
   - Да, по полной  программе,  -  во  время  разговора  гнусная  улыбка
плавала на лице охранника. Но внезапно  она  исчезла,  словно  ее  сдуло
ветром.
   - ..
   - Да, хорошо.
   - ..
   - Нет, я не вздыхал, это вам  показалось,  -  охранник  посмотрел  на
трубку,  словно  та  была  его  первейшим  врагом.  -   Лучше   бы   нам
промолчать...
   - Неужели? - выдохнул второй охранник.
   - Именно.
   - По-другому не получится?
   - Нет, сказал абсолютно четко, открытым текстом.
   И мужчины вышли на улицу.
   Богатыреву, чтобы попасть во двор дома, где располагался театр  моды,
пришлось обойти целый квартал,  лишь  тогда  он  отыскал  арку.  Миновав
кирпичные сараи, детскую  площадку,  небольшой  внутридворовой  скверик,
Герман остановился у кирпичной  стены  дома.  Выглядела  стена  довольно
странно: старый неоштукатуренный кирпич, покрытый  пылью  и  гарью  всех
судьбоносных  для  страны  времен,  и  новомодные  деревянные  рамы   со
стеклопакетами безо всяких переплетов с идеально отполированным стеклом.
   "Французское  стекло  в  шведских  рамах,  но  ставили  его   русские
умельцы", - машинально отметил  Богатырев  и  принялся  высчитывать,  за
которым из окон скрывается нужный ему кабинет.
   Он на четвереньках подобрался  к  стене  и,  уцепившись  за  жестяной
подоконник, заглянул в комнату.
   Увидел письменный стол, включенный компьютер и мужчину - со спины. По
огромной лысине тут же определил, что перед ним не Николай. Пригнувшись,
Герман перебрался к следующему  окну.  Планки  жалюзи  плотно  закрывали
стекла, но оставалась щель у самого края рамы.
   Богатырев припал к полированному стеклу, расплющив о него потный нос.
Стеклопакет поглощал все звуки, но, к счастью для  помощника  Сереброва,
строители дома пожадничали и сэкономили на зеркальном стекле -  картинка
впечатляла.
   "Ух ты, - выдохнул Герман, - скоро у них дело делается, быстрей,  чем
сказка сказывается. Не успел я дом обойти, как они уже  раскочегарились,
словно паровоз на Транссибирской магистрали".
   Балансируя на бетонном бордюре, окружавшем окно в  подвальном  этаже,
Богатырев пристроил видеокамеру к самому углу окна и плавно нажал спуск.
   "Компромат на влиятельных людей и на их родственников никогда  лишним
не бывает. Если Сереброву не пригодится, я сам найду способ продать  его
любовнику жены бизнесмена. Ребята за ним ходят  крутые,  а  значит,  ему
есть кого опасаться".
   Судя по всему, любовное развлечение подходило к концу,  Богатырев  же
был здравомыслящим человеком,  а  не  почитателем  любительского  порно.
Поэтому он и оказался у двери театра моды раньше,  чем  оттуда  появился
Николай. Качок вышел на улицу с непроницаемым лицом.
   "Неужели  он  даже  удовольствия  не  получил?  -  изумился  в   душе
Богатырев. - Нестерова - баба видная, да и старалась она на славу".
   Николай забрался в безобразный старый "Мерседес".  Безбожно  задымила
выхлопная труба.
   "Придется проследить, куда ты поедешь", - решил Герман.
   Измена мужу как компромат, как способ  шантажа  вполне  подходит,  но
Серебров любил относительно честную игру - без принуждения, с  женщинами
она давала лучшие результаты.
   "Сердце Станиславы уже занято любовником, - думал Герман, трогаясь  с
места. - Это еще хуже, чем верная жена, - он привык  за  последние  годы
пытаться размышлять вместо Сереброва,  ставить  себя  на  его  место.  -
Нервный парень,  -  глядя  на  беспорядочно  мечущийся  из  ряда  в  ряд
"Мерседес", цедил сквозь зубы Герман. Он  еле  поспевал  за  автомобилем
Николая на своей "Волге". - Еще три квартала за тобой проеду,  но,  если
ты живешь в  пригороде,  плюну  на  тебя,  вернусь.  Мне  еще  предстоит
обследовать двух женщин".
   Сердце Германа радостно забилось, когда  он  увидел,  как  "Мерседес"
подруливает к тротуару.
   "Небось и гнездо у него где-то близко".
   Герман не был профессионалом по слежке.  Поэтому  и  ехал  следом  за
"Мерседесом". Настоящие же профессионалы никогда не позволят себе выдать
истинные намерения тем, что будут тащиться сзади  машины,  они  вырвутся
вперед.
   Герман тоже притормозил,  остановился  метрах  в  ста  пятидесяти  от
"Мерседеса". Не успел Николай вылезти из-за  руля,  как  появились  двое
охранников, следившие за ним еще в театре мод и ехавшие всю дорогу перед
ним на "Пассате". В руках одного из  охранников  оказалась  свернутая  в
трубочку газета, а внутри газеты - обрезок арматурной стали.
   Николай получил удар  в  голову  и  завалился  на  переднее  сиденье.
Охранники ловко перетащили его на заднее. Они делали это,  абсолютно  не
таясь,  на  глазах  у  прохожих.  Никто  даже  не  обратил  внимания  на
происходящее.
   У Германа холод пробежал по спине. Он не думал, что среди бела дня  в
центре города можно безнаказанно оглушить  человека,  забросить  его  на
заднее сиденье и завладеть чужой машиной.
   "Эй, а менты куда смотрят?" - Герман огляделся.
   В  поле  зрения  оказался  всего  один  милиционер,   он   стоял   на
троллейбусной остановке и задумчиво  курил.  Охранник  Нестерова  ударил
Николая ловко, даже капли крови на голове не  выступило.  Оба  охранника
уселись в машину Николая и влились на ней в поток других автомобилей.
   У Германа зубы стучали от страха.
   "Всего-то ничего парень сделал, развлекся  с  женой  бизнесмена.  Она
сама виновата, причем тут мужик? Не с ним, так с другим изменила бы",  -
из мужской солидарности встал в душе на защиту Николая Герман.
   Охранники, привыкшие не называть  друг  друга  на  людях  по  именам,
недолго ехали молча.
   - Толик, глянь-ка, за нами хвоста нет?
   - Обижаешь, Антон, - отвечал младший по возрасту и на  всякий  случай
ударил неподвижно лежавшего Николая кулаком в лицо.
   - Мне показалось, на нас обратили внимание.
   - Даже если кто и увидел, то никому дела нет до того, что случается с
другими. Ты сам, например, ввязываешься в драки на улице?
   - Нет.
   - Я тоже.
   Охранники дружно засмеялись.
   Не торопясь, Антон вытащил из кармана веревку, связал  руки  Николаю,
ножом обрезал длинный конец.
   Веревки хватило еще и на то, чтобы связать незадачливому качку ноги.
   - Урод, - сказал Антон, вглядываясь в правильные черты Николая.
   - Абсолютно нормальный мужик, - не  оборачиваясь,  ответил  Толик.  -
Баба во всем виновата.
   - Не скажи. Ты же на нее не заришься?
   - Мне жить охота.
   - Я и говорю, урод. Если кому жить надоело, он уже не человек.
   - Он же не знал, - вступился за качка Толик.
   Тем временем Николай понемногу пришел в себя и секунд десять  смотрел
ничего не понимающими глазами на Антона, склонившегося над ним.
   - Привет, трахальщик, - добродушно сказал охранник.
   Эта приветливость обезоружила качка. Казалось, с ним вот-вот  заведут
задушевную беседу, в крайнем случае, погрозят пальцем, возьмут  обещание
больше так не делать и отпустят на свободу.
   - Вы кто? - тяжело ворочая губами, проговорил он,  и  тут  же  резкая
боль отозвалась в голове.
   - Мы? - Антон бросил быстрый взгляд на Толика. - Мы - в пальто.
   - У меня деньги есть. Берите все, я не буду  в  претензии,  -  сказал
Николай.
   - Насчет  денег  ты  правильно  напомнил,  -  Антон  обшарил  карманы
Николая, извлек портмоне, вытащил пятьсот долларов. - Русские рубли тебе
оставим.
   Антон умел обнадеживать обреченных. Нормальный  обыватель  рассуждает
примерно так: если разговор заходит о том, что часть денег  останется  у
жертвы, значит, убивать не станут.
   - Куда мы едем? - Николай сделал неуклюжую попытку сесть.
   Антон помог ему.
   - Далеко, - за окнами уже мелькали новостройки окраин.
   - Проучить тебя велено, - сказал Толик.
   И в этот момент Николай, изловчившись,  ударил  связанными  ногами  в
спинку сиденья. Толика бросило грудью на руль. Коротко пискнул  клаксон.
Автомобиль вынесло на обочину, и он загрохотал по пыльному гравию.
   - Урод! Ублюдок! - закричал Антон, колотя Николая по голове.
   Толик выровнял машину и затормозил.
   - Если тебе, дружок, на заднем сиденье надоело, полезай в багажник.
   Николай еще слабо отбивался, но что  сделаешь  против  двух  амбалов,
когда у тебя связаны руки и ноги, а голова ничего  не  соображает  после
удара?
   Ствол пистолета уткнулся в бок Николаю:
   - Машина твоя, мне не будет жалко испачкать ее кровью,  -  проговорил
Антон.
   Николай тут же присмирел.
   - Пусть сидит в салоне, в багажнике жарко и бензином воняет.
   - Пусть будет по-твоему, - вздохнул Толик, усаживаясь за руль.
   Машина выехала  за  кольцевую,  свернула  на  узкую  асфальтированную
дорогу, уходящую в лес.
   Этих мест Николай, приехавший в Москву всего три года тому назад, уже
не  знал.  Охранники  же  Нестерова   ориентировались   в   подмосковной
"глухомани"  прекрасно.  Они  миновали  поселок,  сплошь  состоявший  из
двухэтажных коттеджей, и вновь выехали в поле.
   - Классно дома поставили, - заулыбался Толик. - С дороги  смотришь  -
ничего нет, никто здесь не живет. Незачем простой  народ  видом  дорогих
черепичных крыш раздражать.
   За  полем  потянулось  болото,   сплошь   изрезанное   мелиоративными
канавами, его делили на квадраты высокие  насыпи.  Машины  здесь  ездили
редко, и трава успела пробиться между камней.
   Старый "Мерседес" остановился.
   - Выбирайся, - скомандовал Толик. - Погода хорошая,  можно  и  пешком
пройти.
   - Ноги развяжите, - не подозревая, что его ждет, сказал Николай.
   Охранники Нестерова переглянулись.
   - Давай развяжем, - предложил Толик.
   - Ему это все равно не поможет, - Антон, пожав плечами, вытащил нож и
ловко разрезал веревку на ногах пленника.
   Тот выбрался из машины, стал на насыпь, запрокинул голову,  глянул  в
голубое небо, по которому  проплывали  легкие,  как  пушечные  выстрелы,
облака.
   - Курить будешь?
   Николай  кивнул.  Антон  вставил  ему  в   губы   сигарету,   щелкнул
зажигалкой, хлопнул ладонью по плечу.
   - Ты мне нравишься, мужик.
   - Что ж, хоть это утешает, - ответил Николай.
   - Но служба есть служба, работу делать надо. Я бы тебе руку пожал, да
некогда уже, - и Антон резким ударом свалил Николая на землю, набросился
на него сверху.
   Оглушенного Николая охранники вдвоем подтащили к ближайшему  польдеру
- к тому месту, где  металлические  пластины  перекрывали  мелиоративный
канал. С одной стороны польдера шло сухое русло, с другой - стояла вода.
   - Тут метра три  глубины,  я  на  прошлой  неделе  на  всякий  случай
замерял.
   - Прощай, трахальщик, - Толик с  Антоном  перебросили  Николая  через
поручни. Раздался глухой всплеск, расплылась в стороны плотная ряска.
   - Ставлю бакс на то, что он не всплывет, - плюнул в воду Антон.
   - Я поставлю десятку на то, что он всплывет,  но  только  если  и  ты
поставишь десять.
   - Хорошо, - осклабился охранник. - Но я меняю условие, ставлю  десять
долларов на то, что он всплывет дважды.
   Под водой наблюдалось явное движение. Поверхность бурлила, и  наконец
Николай вынырнул.  Глаза  его  были  безумны,  волосы  сплошь  облеплены
ряской.
   Он лишь успел прокричать "помогите" и вновь исчез под водой.
   - Я же сказал, один раз  всплывет.  Если  бы  не  кричал,  а  воздуха
набрал, мог бы и снова всплыть.
   - Еще не вечер.
   Охранники  проводили  взглядами  слабосильную  волну,   ударившую   в
заслонку польдера.
   - Не всплывет.
   - Да уж, - вздохнул Антон, - наверное, я проиграл.
   Зажав в пальцах  десятку,  он  направился  к  машине,  Толик  семенил
следом. И тут вдогонку им раздался истошный крик:
   - Помоги... - слово оборвалось на последнем слоге.
   Когда охранники выбежали на мостик, на  зеркале  воды  уже  сходилась
ряска.
   - Я же говорил - вынырнет дважды.
   - Эхо его крик принесло, - попытался сжульничать То лик.
   - Дурак ты, - Антон завладел десяткой и хлопнул напарника по плечу. -
Поехали, доложим боссу, что все сделали в лучшем виде.
   - Я никак Виктора Николаевича не пойму, - говорил Антон  о  Нестерове
по дороге в Москву, - чем мужика убивать, лучше бы бабу пришил.
   - Злой ты стал, - осклабился Толик, - баб убивать нельзя.
   - Все дело в женщинах, - рассудительно проговорил Антон. - Женщина не
захочет, тогда и мужику делать нечего.
   - Дело в другом, - отозвался Толик.
   - В чем же?
   - Нестеров в Станиславу уже столько денег вгрохал, что теперь бросить
ее не сможет.
   - Не вгрохал, а вбухал, - поправил Антон.
   - И не вбухал, а втрахал, - захихикал Толик.
   - Чему, дурак, смеешься? Она не любовница ему, а жена.
   И тут телохранители всполошились. Внезапно раздалась  трель  сотового
телефона.
   - Твой? - поинтересовался Антон.
   - У меня телефона нет.
   - Я же слышу, с твоей стороны зачирикало.
   На всякий случай Антон все же вытащил из кармана сотовый телефон,  но
тот молчал. Трель же  лилась  и  лилась.  Толик  несколько  раз  хлопнул
ладонью по сиденью рядом с собой и нащупал коробочку сотового телефона.
   Уже хотел машинально нажать кнопку, но Антон остановил его:
   - Он же не твой!
   Толик призадумался, хлопнул рукой по лбу:
   - Это же урода трубка, которого мы с тобой в канаве утопили.
   Поразмыслив, Толик выключил в телефоне питание.
   - Вот так всегда, - сказал Антон, - мы с тобой уже с мобильником один
раз погорели, когда мужика толком не обыскали, а  он  потом  из  подвала
подмогу по телефону вызвал.
   - Сегодняшний клиент никому не звонил.
   - Ты его не обыскал.
   - Ты тоже. Что с телефоном делать?
   - Нестерову отдадим, пусть думает. Скажем, будто специально забрали.
   Телохранители без приключений догнали машину до центра Москвы.  Антон
аккуратно вытер руль, рычаг коробки скоростей, приборную панель.
   Тряпку, которой стирал отпечатки пальцев, забрал с собой.
   Вскоре  убийцы  пересели  в  свой  "Пассат"  и  добрались  до   офиса
Нестерова.   Охранники,   стоявшие   у    зеркальной    двери,    лениво
поприветствовали коллег.
   - Босс у себя? - спросил Антон.
   - Кажется, вас ждет.
   В приемной пришлось соблюсти все формальности.
   Секретарша доложила Нестерову,  тот  пригласил  охранников  войти.  И
Антон, и Толик смотрели на хозяина немного  виновато,  все-таки  они  не
смогли пресечь измену его жены.
   - Я не сомневаюсь, что вы сделали все в лучшем виде, - тихо  произнес
Нестеров.
   - Само собой разумеется. Он умер не  сразу,  -  с  гордостью  добавил
Антон.
   - Меня не  интересует,  мучился  он  или  нет,  главное,  что  с  ним
покончено.
   - Тут уж сомнения быть не может, - проговорил Толик.
   - Мы подумали и решили...
   Толик положил на край стола сотовый телефон Николая.
   - Его штука. По дороге на него один звонок пришел, но мы не ответили.
   Виктор Николаевич секунд десять не сводил с трубки  глаз,  затем  его
губы дрогнули, расплылись в хищной улыбке.
   - Правильно сделали.
   - Мы пошли? - растерянно произнес Антон, толкая Толика к выходу.
   - Погодите, - Нестеров любил потрепать нервы подчиненным,  если  речь
шла о вознаграждении. Он вынул из кармана пиджака портмоне,  намекая  на
то, что расплачивается с охранниками не  из  денег  фирмы,  а  из  своих
собственных, отсчитал каждому по  тысяче  долларов.  -  Деньги,  ребята,
небольшие, но вы у меня состоите на службе.
   - Что вы, совсем не обязательно было платить, это наша работа, - глаз
Антона загорелся, он не