енажерном зале тоже  занимались  курсанты школы телохранителей: кто
лежал на полу под штангой, перемещающейся  по стойкам, снабженным датчиками,
кто крутил педали велотренажера, кто  мощно взмахивал тяжеленными веслами...
Крупно лица тренирующихся -- оскаленные, искаженные нагрузками лица...
     -- Смотри! -- опять зарычал Саша и щелкнул кнопкой.
     -- Что? Что смотреть?
     На установленном для репортерских отсмотров плейере стоп-кадра не было,
была только так называемая "пауза", как на бытовом видео. Кадр  замирает, но
посреди экрана повисает серая полоса, качество изображения посредственное.
     -- Он тебе никого не напоминает?
     -- Мужик и мужик, накачанный...  Лицо стандартное... --  Лизавета никак
не могла понять, чего добивается Маневич.
     -- Ты повнимательней посмотри!
     -- Староват он, пожалуй, для  курсанта и для  получения новой профессии
телохранителя... Лет пятьдесят, не меньше.
     -- Ну!
     --  Полный...  -- Лизавета, несколько ошарашенная  Сашиными страстью  и
азартом,  снова пригляделась к неизвестному, замершему в попытке выжать вес.
Полупрофиль, короткая  стрижка,  высокий лоб, длинный прямой  нос с  высокой
переносицей,  прямые, заваленные  к  вискам брови, прямой  же рот  с тонкими
губами. Но лицо действительно будто бы знакомое.
     -- У меня не очень хорошая память на лица, -- пробормотала Лизавета, --
Я его где-то видела?
     -- Не совсем...
     -- Черт, знакомая физиономия...
     -- Давай еще раз. -- Саша отмотал пленку чуть назад.
     На  экране  опять  появился человек  под  штангой, потом он  же крупным
планом  --  вспотевший  от  усилий лоб,  сжатые челюсти,  закушенные  тонкие
губы...
     -- Он похож на помощника исполняющего обязанности!
     -- Умница! Ах,  Боже,  что же  ты за умница! -- Саша стащил Лизавету со
стула и закружил в победном танце.
     Она   сопротивлялась,  тогда  он  отпустил  ее  и  закончил  пляску   в
одиночестве. Задохнулся и опустился прямо на пол рядом со стулом, на котором
сидела  Лизавета. Саша вполне мог  давать уроки исполнения  джиги в платяном
шкафу.
     -- Я  просто хотел проверить себя... Этот человек при помощи  парика  и
минимального  грима  элементарно  превращается в первого помощника  главного
претендента.
     -- Наверное...  И  Калерия  Матвеевна  говорила про  высокого  крепкого
человека с длинным прямым носом...
     -- Вот,  вот.  Тут вообще  многое  сходится  --  и портретный  грим,  и
копирование жестов...
     -- И школа двойников. Только зачем?
     --  Я  и сам не  знаю, --  лучезарно улыбнулся Саша. --  Конечно,  есть
кое-какие соображения... Но о них потом.
     -- Почему потом?
     -- Потому что ты забыла об эфире, до которого уже не час, а полчаса! --
не преминул отыграться Саша.
     Лизавету  как  ветром  сдуло:  два  комментария  --   это  все  же  два
комментария. А  получаса явно недостаточно  для того,  чтобы  просмотреть  и
распечатать  последние сообщения  агентств,  преобразовать  их  в  короткий,
внятный текст, попудрить носик, поправить блузку и добежать до студии.
     В соответствии  с техническим  распорядком  ведущий должен приходить  в
студию за десять минут до начала программы -- чтобы техники сумели отстроить
картинку, осветители  поправили свет,  а оператор поработал над  композицией
кадра. За десять минут студию по правилам  техбезопасности следует запереть,
во избежание досадных случайностей и непрошеных гостей в прямом эфире.
     --  Лидочка  только  пошла на  монтаж, --  крикнула  Верейская, заметив
пробегающую мимо Лизавету.
     -- Еще полчаса, она должна успеть, Светлана Владимировна!
     За  десять минут до эфира  Лизавета  протянула администратору последний
отпечатанный  комментарий. Его  еще  следует размножить. Для  каждого  эфира
нужно минимум пять экземпляров -- для  режиссера, двух монтажеров, звуковика
и администратора, сидящего на суфлере.
     За  семь минут до эфира Лизавета  закончила возню с макияжем -- мазнула
по щекам  и носу пуховкой, подкрасила узенькой кисточкой губы, расправила на
плечах  заранее  уложенные  волосы.  Потом  критически  посмотрела  на  свое
отражение и попробовала улыбнуться, стряхнуть суету и беготню.
     За  пять  минут  до  эфира она  вошла  в  комнату  выпускающего,  чтобы
выслушать предэфирные советы и напутствия.
     --  Давай  быстрее  в студию.  Режиссер уже  волнуется...  и вот что...
Лидочка  пока монтирует,  там у них какой-то затык.  А по верстке она должна
идти сразу  после сюжета Миши из других штабов.  Там тебе  придется  выйти и
что-нибудь сказать...
     -- Что-нибудь предвыборное, -- заблестела глазами Лизавета. -- Тех, кто
собирается голосовать за исполняющего  обязанности, с  нетерпением  ждут  на
всех избирательных участках, остальных просят не беспокоиться!
     --  Ты  мне  пошути!  --  прикрикнула  на  расшалившуюся  ведущую  Лана
Верейская. -- Марш в студию и договорись с режиссером, что скажешь в паузе!
     -- Есть. --  Лизавета поднесла руку к виску и  попробовала  по-военному
четко повернуться кругом, но зашаталась на каблуках.
     Вообще-то  она  не  любила  каблуки,  шпильки  и  прочие  архитектурные
излишества, мешающие быстро  бежать по  жизненной дороге. Но иногда надевала
-- если "к костюму" -- и туфли на каблуках, и шляпки.
     В эту пятницу она оделась для эфира подчеркнуто  строго и элегантно,  в
костюм ее любимого старорозового цвета -- довольно широкие лацканы короткого
пиджака, четкая  линия плеч,  глубокие вытачки  на талии и узенькая короткая
юбка.    Сие    творение   французских   портных,   безусловно,    требовало
соответствующей  обуви  и  прочих  аксессуаров.   Лизавета  выбрала   черные
неуловимо  модные  туфли --  каблук  прямой и  широкий,  но без современного
перебора, носок квадратный, но по форме лишь  отдаленно напоминающий ботинки
морского пехотинца,  а из украшений -- серебряные, довольно тяжелые серьги и
тоненькую цепочку.
     --  Ты  со  своими  игрушками опоздаешь...  Иди с  Богом,  все будет  в
порядке!
     Словами "Все будет в порядке, с Богом!" Лана Верейская провожала в эфир
всех ведущих.
     Когда Лизавета вошла в студию, часы на студийном мониторе показывали 19
часов 29 минут. Оператор,  уже начавший нервничать, тут же щелкнул замком на
тяжелых дубовых дверях.
     -- Цепляй микрофон! -- недовольным голосом распорядился звукорежиссер.
     За  минуту опытный ведущий вполне может прикрепить  к вороту петличку с
микрофоном, поставить на приставной  столик стакан с водой и даже разложить,
как надо, микрофонную папку.
     -- Раз, раз, здравствуйте, сегодня пятница, третье марта...
     -- Готово, -- еще более сварливо откликнулся звуковик,  -- через десять
секунд в эфире.
     На  мониторе  замелькали  цифры  ракорда,  пошла   "шапка"  "Новостей".
Лизавета, словно кобылка, заслышавшая далекое призывное ржание, выпрямилась,
смахнула с лица обыденность и начала программу:
     --   Здравствуйте,  сегодня   пятница,  третье   марта,   вы   смотрите
"Петербургские новости". Сегодня в нашей программе....
     Пошел анонс.  Сорок секунд передышки, за эти  сорок  секунд  она успела
поговорить с режиссером. Выяснилось, что  Лидочка сюжет принесла, но вписать
отбивку они не успели.
     -- Сначала выдавай сюжет  Миши, -- потребовала Лизавета, -- а к Лидочке
я  подведу  стандартно:   "Также   корреспондент   "Петербургских  новостей"
побывал..."
     Передышка кончилась.
     -- Избирательная кампания набирает  темп.  Сегодня наши  корреспонденты
объехали предвыборные штабы всех кандидатов.
     Лизавета  улыбнулась, представляя  репортаж  честолюбивого  практиканта
Мишеньки, и принялась смотреть его вполглаза.
     Под  конец  Мишенька  приберег  вкусненькое,  или,  на газетном  языке,
"жареное".  Последним  шел рассказ о  работе  предвыборного штаба  одного из
московских  претендентов. Мишенька дисциплинированно показал номер  в отеле,
увешанный плакатами и портретами  кандидата.  Руководитель штаба ответил  на
дежурный вопрос насчет финансирования кампании. А потом Мишенька  наивно так
спросил:
     -- А кто на вас работает и сколько они получают?
     --  Добровольцы,  --  рубанул начштаба, -- только добровольцы. У нашего
кандидата даже охраны не было.  Но когда он зарегистрировался  как кандидат,
появились люди, которые стали его охранять.
     -- Тоже на добровольных началах? -- уточнил практикант.
     -- Тоже.  Раньше  охраны не было, -- повторил штабист. --  Но,  видимо,
люди решили, что его надо охранять!
     Оператор  умудрился  заснять  в  штабе несколько  колоритных  плечистых
ребятишек.  Скорее  всего, боевых  охранников  кандидата.  Так  что  финал у
Мишенькиного сюжета получился эффектный.
     Лизавета сразу вспомнила двойника президентского помощника. У нее  тоже
появились   кое-какие  соображения,  которыми  можно   поделиться  с   Сашей
Маневичем. Но сейчас не время, она опять повернулась на камеру:
     -- Наш  корреспондент  Лидия Махнова расскажет  о том, что происходит в
центрах поддержки остальных кандидатов...
     И так далее, по привычной колее.
     -- Газета "Петербургские ведомости" приглашает политологов, социологов,
астрологов и  прорицателей, а  также  просто  любителей предсказаний принять
участие в конкурсе прогнозов. Все  желающие  могут представить свои варианты
итогов  президентских  выборов --  определить  количество  голосов,  которые
получат  кандидаты. Этот  конкурс,  точнее, его итоги, должен заинтересовать
политиков,  у них  есть  шанс выяснить, какие  предсказания  эффективнее  --
научные или паранормальные.
     Это  было  последнее  сообщение  вечернего  выпуска  "Новостей".  Всего
доброго и до встречи в ночных телевизионных "Новостях".
     Лизавета   улыбнулась  на   прощанье,  щелкнула  микрофонной  папкой  и
помчалась в редакцию искать Маневича.
     Корреспондент  Маневич действительно скрывался в  редакционном  архиве.
Лизавета легко  отыскала  его  среди  полок  с  кассетами. Саша одной  рукой
придерживал  солидную  стопку  кассет,  а другой -- пытался снять  с верхней
полки еще одну коробку.
     -- Давай помогу. Какой номер тебе нужен?
     -- Бета семьсот сорок семь...
     Лизавета глянула на корешок пластиковой коробки.
     -- Владимир Вольфович в Петербурге... -- Потом посмотрела, что написано
на тех кассетах, которые держал Саша. -- Визит Явлинского... Зачем тебе это?
Ты  что,  фильм затеял  -- "Петербург как  фактор  борьбы  за  президентское
кресло"?
     -- Не совсем. Просто хочу кое-что проверить...
     -- Ты выпуска не видел? Там практикант сюжетик сделал. Из предвыборного
штаба  московского претендента. У него,  видите  ли, телохранители появились
сами  по себе, как блохи у моего Маcона,  когда он на даче загуливает. Я вот
что подумала, в свете этого сходства мужика из  "Роланда" с помощником и. о.
Мы ведь  обнаружили двойника  главного помощника. А  помощников-то -- много.
Вдруг  остальные  курсанты  школы их тоже  "дублируют"? Помощники -- великая
сила. Те, кто приближены к телу, приближены и к власти. Не к формальной, а к
реальной власти.
     -- Я тоже об этом думал. -- Саша поставил стопку кассет на стол и начал
их сортировать. -- Но не совсем чтобы о власти. Помощник -- он  ведь хозяина
и пристукнуть может. Так или нет?
     -- Ты думаешь? -- искренне ужаснулась Лизавета.
     -- Я еще ничего не думаю. Просто хочу кое-что проверить...
     Саша  пересчитал  коробки  с  кассетами  и  внимательно  посмотрел   на
Лизавету:
     --  Давай   договоримся   вот  как:  я   посмотрю,  прикину,  насколько
основательны мои подозрения, а после ночного выпуска потолкуем.
     -- Хорошо.
     Они вместе вышли из архива. В коридоре никого -- тишина и покой.
     -- Пойду выдерну Лану, -- сказала Лизавета. -- Надо верстаться...


ВЫЗОВ НА ПЕДСОВЕТ

     --  Вот теперь смотри, --  веско  произнес Саша,  когда  Лизавета после
ночного выпуска поднялась в просмотровую комнату.  -- Смотри внимательно! --
Он  вставил в  плейер  первую  кассету. На экране  появился демократичный  и
кудрявый  Явлинский. -- Видишь мужичка за его спиной,  с  короткой стрижкой,
лет  тридцати, с  орлиным носом? Запомни  его  лицо. -- Саша деловито сменил
кассету  с демократом на  кассету с либерал-демократом.  --  Вон,  в  правом
верхнем углу сидит,  видишь? Это, по-моему,  главный телохранитель Жирика. С
квадратной челюстью и с челочкой.
     Еще одна кассета, теперь уже с Зюгановым.
     --  Обрати  внимание  вот  на  этого  персонажа.  --  Саша  показал  на
седоватого  мужичка  в   светло-кремовом  пиджаке.  --  Судя  по  всему,  он
профессионально оберегает верховного коммуниста. А теперь смотри!
     Саша снова  сменил видеозапись. Лизавета сразу узнала запись, сделанную
Саввой:  тренажерный зал, мужчины у тренажеров. Крупно их лица. Сначала тот,
что показался ей похожим  на помощника  исполняющего обязанности президента,
потом другой, третий, четвертый...
     -- Видишь?
     --  Да.  --  Лизавета  даже  растерялась. --  Они  все похожи  либо  на
помощников,  либо  на телохранителей,  которых ты  мне показывал... у одного
кудряшки, у другого седина и характерная нижняя челюсть...
     -- Вот-вот, кто больше, кто меньше, но похожи!
     -- Скорее больше, чем меньше... И что это значит?
     Саша отмотал пленку назад и опять запустил магнитофон:
     -- Я и  сам не знаю... В  одном  зале двойники помощников и охранников!
Причем  если  охранники,   то   не   простые   барбосы-церберы,   а  главные
телохранители.  Тут  самые разнообразные  комбинации  вырисовываются...  Ты,
например, уверена, что в  другом зале не сидят  двойники их хозяев? Так,  на
всякий случай?
     Лизавета потерла переносицу, засверкали камушки в бабушкином кольце.
     -- Не уверена.
     --  Вот  и я  не уверен.  Зато  уверен, что тот человек в Думе умер  не
случайно и  его школа  двойников  -- не пустые  слова.  Уверен  на девяносто
девять процентов!
     --  Ты  думаешь,  подготовка  телохранителей  имеет отношение  к  школе
двойников, о которой говорил покойный Дедуков?
     -- Думаю, только  об этом  и думаю! -- Саша вскочил и принялся метаться
по  тесной  клетушке  для просмотров,  даже  задел  шкаф,  отделяющий  ее от
режиссерской аппаратной.
     -- Кто  там?  -- прозвучал вопрос  из-за  шкафа. В комнатенку  заглянул
техник, отвечающий  за  звуковую  аппаратуру.  --  Вы  что,  ночевать  здесь
собрались?  Я  уже  закрываю! Это ты,  Лизавета? Звонила  ваш администратор,
развозка тебя ждет! Так что выметайтесь!
     Лизавета  позвонила  по  телефону и успокоила  нервничающего в ожидании
администратора. Потом они  с Сашей отправились  в  редакцию.  Они дождались,
когда разъедутся последние  труженики прямого эфира,  и  принялись обсуждать
увиденное.  Версий  было множество,  одна  другой  симпатичнее.  Оба уже  не
сомневались,  что  какие-то  силы  готовят  двойников  из  окружения  видных
политических деятелей. Готовят помощников  и телохранителей,  как две  капли
воды похожих на настоящих. А может, и не только помощников и телохранителей.
Готовят не просто так, а для своей игры, без сомнения,  грязной. В этом Саша
и Лизавета были едины. Теперь надо было решить, что делать дальше.
     Лизавета полагала, что следует  подождать  и подумать. Саша кричал, что
думать нет времени, надо действовать, ведь за ними установлена слежка.
     -- У нас на хвосте висит этот тип  со шрамом! Твою квартиру обыскали, в
редакции  тоже  все  перерыли  --  ищут именно  эту кассету.  Кассеточку, на
которой  они прокололись.  Они же  не  думали,  что вы  с  Саввой дойдете до
Калерии,  а без ее  смутного рассказа никто, даже я,  не  догадался бы,  чей
портрет надо выискивать  среди  тренирующихся! Но теперь они сообразили, что
позволили   нам   свести   концы  с   концами   и  даже  ненароком  снабдили
доказательствами, --  Маневич  ласково погладил черную коробочку с кассетой,
-- а потому принялись за дело всерьез. И мы тоже не должны валандаться!
     --  Если  твои...  наши...  --  поправилась   Лизавета,  --  если  наши
подозрения оправданны, то из-за этой школы  убили минимум двоих.  Дедукова и
Леночку.
     --  Плюс  отравили  Савву  и  избили  Кокошкина!  Вот  поэтому  и  надо
действовать. А то нас тоже поубивают!
     -- И что мы можем сделать? -- Лизавета посмотрела на часы.
     -- Для начала скопируем запись.
     -- Так все разошлись, половина первого -- магнитофоны закрыты.
     -- Кто ищет, тот  найдет! --  Саша  уже  накручивал  диск телефона.  --
По-моему,  в "Бетакаме"  сегодня  праздник, чей-то день  рождения, да  и  на
магнитофонах должны подхалтуривать.
     С  третьей  попытки он дозвонился  и уговорил кого-то, чтобы  ему прямо
сейчас сделали две копии с Саввиной  кассеты. Не все двадцать минут исходной
записи, а коротенький фрагмент.
     К  пьянствующим в "Бетакаме"  мужикам он отправился один,  заявив,  что
появление Лизаветы выбьет их  из  колеи, они перепутают  кабели  и подключат
плейер к радио. И вообще, лучше не светиться вместе. Раз Лизаветину квартиру
обыскивали  по поводу кассет, значит, ее засекли и пасут --  ведь именно она
ходила с  Савельевым в  эту  школу телохранителей.  А  раз пасут, то могут и
здесь подсадить глаза и уши. Мало ли  как  организована  утечка  информации.
Если же  Саша один немного  поколдует в  закутке,  это ни у кого не  вызовет
подозрений,  все  знают, что  Маневич  скрупулезно  собирает  архив. Никто и
смотреть не будет, что он там переписывает.
     Через полчаса Саша вернулся с тремя кассетами.
     -- Там  дым коромыслом,  никто  не  видел,  что  и зачем я писал! -- Он
положил кассеты на край стола и деловито спросил: -- Где будем прятать?
     -- Вот уж  не  знаю.  Классики детективного жанра  считают,  что лучший
тайник -- тот, который у всех на виду.
     Лизавета оглянулась. В  комнате они  уже  прибрались. Порядка было даже
больше,  чем  до  погрома.   Она  лично   выбросила  все  ненужные   газеты,
пресс-релизы,  пресс-блокноты и  пресс-журналы.  Когда регулярно  ездишь  на
разного рода съемки, макулатура накапливается со скоростью света. Оглянуться
не успеешь, а стол уже забит. Обычно она прибиралась два раза в год -- перед
Новым годом и еще перед отпуском. В этот раз получился внеплановый аврал. Но
чем меньше  вещей, тем сложнее что-то спрятать. Лизавета стала дергать ящики
стола. Полный порядок -- косметика, пакет с  зубной пастой и зубной  щеткой.
Впервые она прихватила  этот пакет на работу, когда  "шла в эфир" двадцатого
августа  девяносто  первого  года,  и  с  тех  пор всегда держала  в  ящике,
регулярно  обновляя пасту.  За  все  прошедшие  годы ни щетка, ни  паста  не
пригодились  ни разу,  но пакет обязательно лежал  на своем  дежурном  месте
рядом с коробкой, в которой Лизавета хранила грим.
     Во  втором ящике  туфли, в самом  нижнем -- куча кассет. Конечно, можно
спрятать  здесь...  А  можно  запихнуть  в  шкаф,   где  свалены  коробки  с
кинопленкой, оставшиеся от  прежних обитателей  комнаты, там  есть  поистине
ископаемые сюжеты -- что-нибудь  типа "Ленинградская делегация едет  на XXIV
съезд  партии"  --  антиквариат,  одним  словом.  Лизавета  посомневалась  и
положила кассету в ящик. Лист проще всего спрятать в лесу. Саша одобрительно
кивнул и ушел к себе в кабинет. Какой  тайник выбрал он, Лизавета не видела.
Но Маневич  явно не выдумал  ничего сверхсложного, поскольку  вернулся через
две минуты.
     -- Так, одна кассета у тебя в комнате, другая у  меня, а третью возьмем
с собой. И займемся этими ребятами из "Роланда".
     -- Ты уверен, что стоит лезть прямо в пекло?
     -- Я  уверен,  что за этим пеклом стоит понаблюдать. Как минимум. Идем,
договорим по пути.
     Лизавета  опрометчиво согласилась, не уточняя, о  каком  именно  "пути"
идет речь. Между тем Саша привел ее на Надеждинскую.
     В половине второго  ночи  и в  центре Петербурга довольно пустынно.  На
Невском еще попадаются одинокие, спеша