ревнего наслуженного храма, пропитано осевшими на стенах песнопениями. Все звучит и все просит об ответном звуке. Но ответный звук набухает в груди, вздымается грудь от прилива встречного тока, но не может воплотиться он в слово, и "неизреченные глаголы" бьются крылами о стены тюрьмы своей" (4. С. 167).
    Вибрации-звуки как ответ на вибрации мира претворяются в слова приблизительно. По-настоящему не словами, а "звуковыми пятнами" мы ответствуем миру. В том-то - и мука: и вечная ложь, что мы вечно пытаемся высказать несказанное. И только когда слово "падает" на благодатную почву, звуковая энергия развертывается в звучании всего сущего.
    "Совесть ушей", к которой взывал П. А. Флоренский, сегодня становится трагической научной банальностью. ДНК содержит наследственную информацию не только в химических соединениях, но и в физических полях хромосомы. Молекулы ДНК способны обмениваться информацией не только с помощью электромагнитных волн, но и акустических. Таким образом, ДНК "слышит" нашу речь, способна воспринимать смысл читаемого текста и отнюдь не индифферентна по отношению к получаемой информации.
    *****
    Проводником воздействия философской феноменологии на музыкальную эстетику стал антипсихологический пафос Э. Гуссерля, наиболее ярко выраженный в лозунге: "К самим вещам!". В этом призыве весьма своеобразно отразились положения "философии искусства" Ф. Шеллинга, Ф. Гегеля и музыкальной эстетики немецкого романтизма. Шеллинг в "Философии искусства" постоянно подчеркивал, что "звучание" - это одна из адекватных возможностей распознать единство в многообразии. Поскольку "звучность" основывается на силе "сцепления", "звучание" помогает реконструировать "сцепление" с "сущим как таковым", с миром в целом. Звук есть не что иное, как созерцание души тела, непосредственно связанной с последними понятиями, условие звука - неразличимость бытия и понятия, души и плоти. Всякое звучание есть некоторое "про-ведение", не "видение", а - "ведание" (5. С. 192-209).
[133]
    Для Гегеля "звучание" - это свободное физическое проявление идеального, свобода внутри материального от самого материального. При звучании мы чувствуем, что вступаем в высшую сферу, звучание затрагивает интимнейшие чувства. Оно проникает в душу, потому что есть субъективное, внутреннее. Звучание - самость индивидуальности (см. 2. С. 323-326).
    У К. Ф. Зольгера (немецкий романтик) "звучание" - средство самообъективации, благодаря которой идея становится реальностью; сообщение, общение принадлежат обыденной жизни, а "звучание" - "сказанности души". Как линия составляет первое измерение материальной природы, звучание - первое измерение духовного. Звучание - это линия, но проведенная не только в пространстве, а и во времени (9. S. 343-345).
    Когда же, согласно Ф. Ницше, немецким романтикам, русским символистам нет разницы между слезами и музыкой, тогда человек становится колеблющейся струной, а жизнь - музыкальным тоном. Но только два тона дают аккорд. И с человеком "ритмизуется", "рифмуется" вся природа.
    В каждом существе есть нечто незримое. При осцилляции, вибрации все начинает колебаться. Все, что только может быть возбуждено, приходит в возбуждение. Все ощущается, все сознается... все звучит. Слышание - это видение изнутри: "внутривнутреннейшее сознание" (И. В. Риттер). Глаз сопряжен со светом, а ухо - с тяжестью. Для того чтобы видеть, человек "встает", для того чтобы слышать - "он стоит на земле", "припадает к земле ухом". Всякий звук - звук внутри жизни, целый организм колебаний, высказывающих свое бытие. Тоны - это диалог звуков. Аккорды становятся образом общности духовного, образом любви. Гармония есть образ и идеал общества. Тон вызывает нас, взывает к себе. А мы сами решаем, когда надо быть послушными, а когда нет. Суть и дело человека - тон. Музыка - первый язык человека, а остальные -индивидуальные, второстепенные выражения музыки, части, относящиеся к музыке, как отдельные органы к целому организму. Человек сознает себя человеком только будучи "высказанным", но он всякий раз бывает "высказан" только на всеобщем языке, языке музыки, а затем уже следует язык особенный. Слово пишется, буква звучит. И если глаз есть орган для письма, орган для поверхностного, "перспективного" осязания, то познаем мы благодаря тону (см. 8. S. 232-269).
    Возвращаясь к Э. Гуссерлю, следует отметить, что в современной "феноменологии музыки" принято выделять движение от Тоники через S к Доминате как вертикальную волну, а движение назад, к Тонике, как горизонтальную. В связи с этим "звук" выступает в качестве непроницаемой границы самого произведения: своеобраз-
[134]
    ный "жизненный мир", содержание, существующее "до музыки", доходящее до границы и упирающееся в нее, а за этой границей начинается содержание внутримузыкальное. Немецкий музыковед X. Мерсман выделил и своеобразные фазы музыкальной редукции: 1) редукция многообразия музыкального содержания к двум волнам (обнажение сути всякого музыкального процесса); 2) редукция как снятие схематизма музыкальной формы; оставление "волны", характеризующей движение от Тоники через другие тональные функции назад к Тонике (экспликация в чистоте содержательного элемента музыки); 3) редукция как сведение всех музыкальных сил и факторов к абсолютному первоначалу - звуку (7. S. 117).
    Но от феноменологии, абстрактных метафоричных аналогий философия музыки двигалась к принципиальному "Я-анализу": т. е. вслушиванию в себя. Этот путь в музыкальной герменевтике был пройден Г. Кречмаром и А. Шерингом.
    По Г.Кречмару, музыкальный смысл оживает в субъекте благодаря ассоциациям, воспоминаниям; вслушивание в музыку в конце концов подменяется вслушиванием в себя. Само произведение субстанциальным содержанием не обладает, оно наделяется смыслом благодаря "Я" слушателя-исследователя. "Я-анализ" - это способность понимать душевную жизнь других на основе собственного музыкального опыта (6. S. 24).
    Однако постепенно место феноменологической редукции "Я-анализа" заняло вслушивание в бессознательное. И "изреченная музыка" превратилась в "ложь" не менее фатальную, нежели "изреченная мысль". Современная "музыкальная психиатрия" выделяет символические константы бессознательного понимания музыки в лучах, квадратах и т. д. (например, авангардное искусство). Таким образом выделяется слой слушания, на котором основывается восприятие любого музыкального произведения. Многие психиатры в своей практике исходят из первичности слухового чувства, а также из того, что изначально этому чувству задан импульс ритмический, прежде всего дыхательный. Звуковые конструкции воплощают смыслы, находящиеся "под рефлексией".
    Возвращаясь к истокам данной работы - мышлению как отклику на зов бытия, следовало бы заметить, что музыка есть последний предел, покрывало универсума; именно она заставляет автора обращаться как ко всему человечеству, так и к каждому в отдельности. За музыкой нет никого и ничего другого, кроме непосредственно выраженного звучащего смысла. В ней ничего не называется, не именуется. Но, не говоря ничего определенного, музыка говорит все.
[135]
     *****
    Подлинность философии всегда придавала попытка быть "изначальным" (мышление - не как статика, а - как вечное становление). Но эта "изначальность", "укорененность" уже безвозвратно утрачены, утеряны. Современная философия - это не вопрошание, не поиск изначальности, а поиск, прежде всего, обоснования, и если начал, то начал самообоснованности. Философия - "загадка Сфинкса", форма рефлексии, оборачивающаяся против нас же самих. У Ф. Эбнера есть афоризм: "Действительность не терпит никаких схематизмов: ни рассудка, ни понятий, ни чувств". И точно так же как за небосводом мы не в состоянии узреть всю мощь Вселенной, аналогичным образом не можем уловить и мысль, которая вечно ускользает из сетей "понимания человеческого". Понимание есть все-таки процесс космологический. За внешними факторами "понимания человеческого" скрывается глубочайшая сложность "вещей", и наше "непонимание" есть степень глубины "понимания космологического". Минуты озарения сознания "пониманием человеческим" прекрасны, вдохновенны, утешительны и соблазнительны. И если философия - это любовь к мудрости, то, быть может, эта основная мудрость и заключается в знаменитой возможности не плакать, не гневаться, не смеяться, а "понимать"; в возможности вечно заглядывать в бездну, но оставаться на краю, пусть даже эта бездна начнет, подобно бездне Ф.Ницше, смотреть внутрь Вас.
    Музыка всегда совершенно свободна и тождественна своей бесконечности, она вечно куда-то стремится, и в то же время ей некуда вырваться. Как писал А. Ф. Лосев, "она всегда есть только искание того, чего нельзя найти, и притом по той странной привычке, что уже с самого начала она как раз и является тем, к чему стремится" (3. С. 331). Музыка рождается из внутреннего, духовного томления, разверзается как неизбежность. Пусть же этой неизбежностью станет и "человеческое понимание", и "философское мышление". И да будет посыпана пеплом, снегвечная боязнь показаться недостаточно "начитанным", недостаточно адекватно осознающим и осмысливающим то, что уже было высказано; а главное - вечная боль и мука молчать как раз о том, что и есть подлинно твое, единственное и настоящее, неизбежно понимаемое. Но для того, чтобы было о чем молчать, необходим долгий путь говорения. Хайдеггер, как-то цитируя Новалиса, метафорично отнес философское метафизическое мышление к "ностальгии, тяге повсюду быть дома". Молчание и есть достижение этого желания. Мы приходим в этот мир из молчания и в молчание уходим. А между, между -вечная, томимая и неизбежная "герменевтика звучания".
[136]
    Литература
    1. Макаров Е.В. Яснослышание // Асновы мастацтва. Мн., 1996. Вып. 5.
    2. Гегель Ф. Эстетика. М., 1977. Т. 3.
    3. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.
     4. Флоренский П.А. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2.
    5. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М., 1966.
    6 Kretzschmar H. Anregungen zur Forderung musikalischer Hermenevtik // JBP. 1902.
    7. Mersman Н. Versuch einer Phanomenologie der Musik// Zeitschrift Sir Musikwissenschaft.
    1922/23. № 5.
    8. Ritter J.W. Fragmente aus dem Nachlasse eines jungen Physikers. Heidelberg, 1969. Bd. 2.
    9. Solger K.W.F. Vorlesungen uber Asthetik. Dormstadt, 1973.
[137]
    Серия "Семинары"
    (4)
    Налоговая льгота - Общегосударственный классификатор Республики Беларусь ОКРБ 007-98, ч. 1; 22.11.400
    Научное издание
   Понимание и существование
   Материалы международной научной конференции
    Гл. редактор И. П. Логвинов
    Редактор А. А. Сычёв
    Корректор Е. В. Савицкая
    Верстка В. Л. Шитько
    Подписано в печать 24.11.2000. Формат 60x90. Бумага офсетная. Гарнитура "Mysl". Усл. п. л. 8,6. Тираж 300. Заказ № 158.
    Издательство Европейского гуманитарного университета,
    220030, г. Минск, пр. Ф. Скорины, 24. ЛВ № 438 от 30.10.2000 г.
    ЗАО "Пропилеи", 220030, г. Минск, пр. Ф. Скорины, 24.
    ЛВ № 220 от 17.02.1998 г.
    Отпечатано с оригинал-макета на ризографе Образовательно-гуманитарного
    фонда "ХУМАНИТАС". ЛП № 265 от 29.09.2000 г.
    220013, г. Минск, ул. П. Бровки, За.
Сканирование: Янко Слава 
yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru/ | http://www.chat.ru/~yankos/ya.html | Icq# 75088656
update 1/4/04