А.Ф.ЛОСЕВ.
   АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ
   Москва, изд-во "Наука",
   1977
 
 
   АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ
   ГЛАВА I
   КАТЕГОРИИ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ПОСТРОЕНИЯ ВСЯКОЙ ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ
   Невозможно изучать историю такого предмета, о котором неизвестно, что  же
он  собой  представляет.  Несомненно,  такого  рода  предварительное  знание
предмета неизбежно будет  абстрактным,  потому  что  конкретным  оно  станет
только  в  своем  историческом  развитии  и  в  результате  соответствующего
исследования. Тем не  менее  это  абстрактное  знание  должно  быть  все  же
достаточно существенным, чтобы  мы  в  процессе  исторического  исследования
никогда не теряли из виду то, что же именно мы исследуем исторически.
   Кажется, нельзя сомневаться  в  том,  что  обычно  предоставляют  историю
прежде всего как  некоторого  рода  изменение  или  развитие.  Тут,  однако,
смешивается несколько  разных  категорий,  без  ясного  определения  которых
невозможно понимание ни того, что такое история, ни уж тем более  того,  что
такое философия истории.
   Начнем с самых общих и абстрактных сторон  всякого  изменения  и  всякого
процесса.
   1. Становление есть такая  смена  одного  момента  другим,  когда  каждый
отдельный момент при своем возникновении тут же и  уничтожается,  снимается.
Подлинное становление - это та область, для которой существенна  именно  эта
непрерывная текучесть и изменчивость вещей и явлений. Здесь невозможно  один
момент отделить  от  другого,  потому  что  при  малейшей  его  фиксации  он
снимается и предоставляет место другому моменту.
   При всем этом,  однако,  необходимо  помнить,  что  сведение  становления
только к одной непрерывности является лишь самым первым и самым  необходимым
моментом в определении этой категории. Более подробное представление  о  ней
предполагает, что ее количественное нарастание всегда ведет  к  переходу  из
одного качественного типа становления в другой качественный тип становления.
В результате определенного развития количества происходит переход от  одного
качества к другому, так  что  вся  непрерывная  линия  становления  содержит
разного рода неподвижные узлы,  которые  отнюдь  не  задерживают  от  самого
становления, а означают превращение одного его типа в другой.
   Зерно или семя растения еще не есть само растение, хотя и содержит его  в
себе в неразвернутом виде. И само растение еще не есть ни  его  расцвет,  ни
его гибель, ни его ствол, листья и цветы, хотя  все  это  уже  содержится  в
семени или зерне в неразвернутом виде. Поэтому категория  становления,  т.е.
становление, продуманное до конца, является, в сущности  говоря,  не  только
непрерывной эволюцией, но и прерывными революционными скачками.
   Всякая линия становления, которая в первую очередь мыслится  эволюционно,
обязательно оснащена тем или иным количеством скачков,  отнюдь  не  мешающих
непрерывному  становлению,  а  только  демонстрирующих  разные   его   типы,
революционно возникающие в результате самого же становления. Поэтому  учение
о происхождении видов у Дарвина  есть  теория  не  чего  иного,  как  именно
становления, однако такого, которое в  результате  количественных  изменений
вызывает те или иные  революционные  скачки,  образующие  каждый  раз  новое
качество, т.е. тот или иной, но уже определенный и устойчивый  биологический
тип. И  периодическая  система  элементов  Менделеева  есть  тоже  учение  о
становлении, однако таком, которое в результате количественного  становления
удельного веса  проходит  через  ряд  его  типов,  являющихся  различными  в
качественном отношении  и  получивших  название  химических  элементов.  Вся
периодическая   система   элементов   остается   сплошным   и    непрерывным
становлением. Такова необходимая диалектика категории становления.
   2. Движение как способ существования материи есть также  становление,  но
это становление является теперь уже качественно заполненным. Примером  того,
как человеческая  мысль  оперирует  с  чистым  становлением,  т.е.  с  таким
становлением, которое лишено всякой  качественности,  служит  математический
анализ  с  его  учением  о  переменных  величинах,   с   такими,   например,
категориями,  как  наименьшее  приращение,  едва  отличимое  от  нуля,   как
дифференциал,  интеграл  или  производная  того  или  иного  порядка.  Когда
дифференцируется  какая-нибудь  функция   или   интегрируется   какое-нибудь
дифференциальное уравнение, то здесь человеческая мысль не  оперирует  ни  с
какими качественными особенностями вещей и ни с каким их реальным движением.
Стоит, однако, ввести такие понятия, как пространство, время,  сила,  масса,
плотность, объем, энергия, как мы уже  получаем  не  математику  просто,  но
теоретическую  механику,  в  которой  становление  трактуется   именно   как
заполненное качественно, т.е. как движение.
   3. Развитие. Переходя к еще  более  насыщенным  категориям,  мы,  однако,
должны  оставить  в  стороне  не  только  бескачественное  становление   или
качественное  наполненное  движение,  но  должны  будем  уже  само  движение
рассматривать в его специфических  различиях.  Тут  мы  сталкиваемся  прежде
всего с категорией развития, которая  уже  не  является  ни  простым  только
становлением, ни простым только движением. Для того чтобы нечто развивалось,
необходимо, чтобы оно уже в самом начале содержало  в  себе  в  замкнутом  и
неразвернутом виде все свое дальнейшее становление и движение.
   Растение может развиваться только потому, что в его семенах и зернах  оно
уже все содержится целиком, но пока еще в нераздельном и неразвернутом виде.
Каждый последующий  момент  становления  или  движения  этого  семени  будет
постепенно развертывать то, что  скрыто  дано  в  самом  начале.  И  поэтому
необходимо говорить, что  развитие  отличается  от  простого  становления  и
движения  своей  определенной  направленностью,  а  именно   направленностью
постепенно развертывать то, что в самом начале дано в неразвернутом виде.
   Попробуем всмотреться в эту особенность категории развития. Мы тотчас  же
наталкиваемся   на   противоположность   объекта   и   субъекта    или    на
противоположность природного и личностного начала. Здесь сразу  бросается  в
глаза различие между развитием в природе и развитием в личности, в субъекте.
В то время как природное развитие отнюдь не требует для своей характеристики
таких категорий, как сознание или мышление, вся область  личности  в  первую
очередь обусловлена именно  этим  наличием  сознательного,  мыслящего  и,  в
частности, разумного начала.
   Таким  образом,  развитие  можно   понимать,   с   одной   стороны,   как
неорганическое и органическое, а с другой, как сознательное и мыслящее,  как
мышление.
   4. Общественное развитие.  Но,  натолкнувшись  на  эту  противоположность
объективного и субъективного, мы тотчас же убеждаемся в  том,  что  эти  две
категории не только  безусловно  различны  между  собою,  но  и  обязательно
сливаются   в   нечто   единое,   т.е.   в   единство   определенного   рода
противоположностей. Это единство представляет  собою  уже  совершенно  новое
качество по сравнению с  теми  двумя  противоположностями,  из  которых  оно
возникло.
   Это новое качество вовсе не есть только объект, хотя бы и органический, и
вовсе не есть только субъект, хотя бы даже ощущающий и мыслящий.  Здесь  все
субъективное  и   личностное   подчиняется   объективной   и   внеличностной
закономерности, а  все  природное  уже  перестает  быть  только  чем-то  вне
сознания и вне человека. Эта новая ступень категории развития  есть  не  что
иное, как категория общества или общественности.
   В самом деле, возможно ли общество без человеческих личностей? Совершенно
невозможно. Оно их предполагает, на  них  базируется  и  из  их  соотношения
впервые только и возникает. Но можно ли свести общественную сферу  только  к
бытию субъективному или к области только  личностной?  Ни  в  каком  случае.
Общество  есть  такая   качественная   ступень,   которая   выше   отдельных
человеческих субъектов,  не  сводится  к  ним,  не  является  их  простой  и
механической  суммой.  Оно  обладает  уже  самостоятельным  бытием,  которое
определяет собою и всякую личность, и  все  природное,  что  втянуто  в  его
область.
   Общественные  закономерности   надличны   и   надприродны.   Они   вполне
специфичны. И в отношении обеих областей, из диалектического слияния которых
общество образовалось,  оно  вполне  определительно  и  наделяет  их  новыми
закономерностями, являющимися для  каждой  из  подчиненных  областей  чем-то
безусловным и вполне императивным.
   Если мы теперь захотели бы пойти дальше в сторону углубления  изначальных
категорий становления, движения и развития, то, очевидно, мы должны были  бы
говорить  уже  об  общественном  развитии,  т.е.  о  развитии  человеческого
общества. Но мы не ошибемся, если скажем, что общественное развитие  и  есть
не что иное, как то, что мы обычно называем историческим процессом.
   Разумеется, ничто не мешает нам  говорить  об  общественной  специфике  и
чисто  теоретически,  не  вникая  в  конкретную  историю   общества.   Такое
рассмотрение общества является даже необходимым, несмотря  на  теоретический
характер. Ведь без такого предварительного и вполне  теоретического  анализа
мы бы не знали ни того, что  такое  природа,  объект,  ни  того,  что  такое
субъект, личное начало, ни,  наконец,  того,  что  получается  в  результате
слияния объективного  и  субъективного  бытия,  т.е.  не  понимали  бы,  чем
общество отличается от природы, чем оно отличается от личности, как и почему
общественные закономерности выходят далеко за пределы природы и личности и в
чем вообще специфика общественной области. Однако ясным представляется также
и то, что это предварительное и теоретическое рассмотрение понятия  общества
при  всей  своей  необходимости  все  же  является  абстрактным   и   только
вспомогательным. Оно для нас необходимо лишь потому, что от него мы  получим
возможность переходить и должны тотчас же перейти к общественному  развитию,
а не оставаться в области теоретического исследования.
   5. Исторический процесс и культура. Исторический процесс  и  есть  именно
общественное развитие, т.е. развитие общества.  И,  следовательно,  ко  всем
этим категориям становления, движения и развития мы должны прибавить  теперь
еще более насыщенную категорию, а именно категорию исторического процесса.
   Имеет смысл уточнить и понятие этого процесса. Ведь  всякий  исторический
процесс состоит из длинного ряда слоев, которые обладают самой разнообразной
степенью  обобщения.  Можно  взять   тот   основной   и   необходимый   слой
исторического процесса, который представляет собою его материальную сторону.
   Поскольку под  материей  мы  вообще  понимаем  принцип  реальности  мира,
внешний по отношению  к  сознанию  и  независимый  от  него,  то  ясно,  что
исторический процесс есть прежде всего материальный процесс развития  жизни,
включающий в себя  как  все  производительные  силы  общества,  т.е.  самого
человека с его орудиями производства, так и производство со всеми  входящими
в него производственными отношениями.
   Эта материальная сторона общества, которая, очевидно, является базой  для
него, предполагает также  еще  и  самые  разнообразные  формы  общественного
сознания (науку, искусство, религию и т.д.). Ясно, что материальная  сторона
общественного развития и связанные с ней формы  общественного  сознания  так
или иначе связаны между собою и  должны  быть  рассматриваемы  как  в  своем
имманентном развитии, так и  в  своей  необходимой  связи  (иной  раз  очень
сложной и трудно формулируемой) с развитием материальной стороны общества.
   Все это заставляет говорить уже не просто об  историческом  развитии,  но
скорее об  историко-культурном  развитии,  которое,  впрочем,  можно  понять
только при условии ясного представления того, что такое исторический процесс
вообще.
   6. Три типа историзма. Но и здесь мы находимся пока еще у  самого  порога
исследования тех категорий,  которые  необходимы  для  построения  философии
истории. Дело в том, что даже и категория  общественного  развития  все  еще
продолжает  быть  для  нас  категорией  слишком   отвлеченной.   Еще   нужно
договориться о том, в какой форме может выступать и  выступает  общественное
развитие и  какие  существуют  способы  реального  выявления  рисунка  этого
общественного развития.
   Здесь мы должны твердо стоять  на  позиции  понимания  общества  как  той
области, где происходит и развивается единство и  борьба  противоположностей
объекта и субъекта. Это новое качество и единство  обеих  основных  областей
есть такое  целое,  которое,  как  мы  знаем  из  общей  диалектики  целого,
определяет собою и тот, и другой противоположные моменты, из слияния которых
оно возникло, и представляет каждый из них уже в новом свете. Так, во всяком
живом организме  имеются  органы,  функционирующие,  с  одной  стороны,  как
таковые, т.е. сами по  себе;  с  другой  -  они  возможны  только  благодаря
организму, взятому в целом, и каждый из  них  несет  на  себе  печать  этого
цельного организма.
   Целое всегда существует  только  в  определенном  соотношении  со  своими
частями,  а  его  части  отражают  на  себе  свое  целое.  Поэтому  и   весь
исторический  и  весь  историко-культурный  процесс,  о  котором  мы  сейчас
говорили  как  о  сфере  общественного  развития,  с  одной  стороны,  может
пониматься в своем соотношении с образующими его элементами, т.е. его  можно
понимать и как природу, и как внутреннюю жизнь личности; а с другой стороны,
этот исторический процесс может рассматриваться и в своем чистом  историзме,
именно в  той  своей  новой  качественности,  которая  является  новой  и  в
отношении втянутого в этот процесс природного или органического развития,  и
в отношении субъекта и личности.
   Таким  образом,  уже  тут  появляются  по  крайней  мере   три   основных
разновидности в понимании общественно-исторического развития.
   Оно может различаться по типу природного развития, по типу  субъективного
самоуглубления и,  наконец,  может  рассматриваться  в  своей  специфической
качественности, как тот ни на что другое не сводимый историзм, состоящий,  о
чем мы уже сказали ранее, из двух основных противоположностей, из которых он
диалектически возник.
   Исходя из наших целей, здесь можно и  остановиться.  Все  остальные  типы
понимания исторического  процесса  будут  или  только  оттенками  этих  трех
основных пониманий, или самой разнообразной их комбинацией, или исканием тех
или иных промежуточных между ними звеньев.
   7. Необходимо заметить также и вот что.  Кроме  становления,  движения  и
общественно-личного развития сама категория исторического процесса  получает
свой конкретный смысл только в результате того или иного  ее  специфического
понимания. Получив категорию исторического процесса, мы еще  должны  выбрать
ту или иную точку зрения на этот процесс, тот или иной его критерий, ту  или
иную его интерпретацию,  что  только  и  позволит  нам  формулировать  самую
структуру исторического  процесса,  ту  или  иную  его  направленность,  без
которой он все еще остается  слишком  абстрактной  категорией.  Становление,
движение   и   общественно-личное   развитие   и   являются   такого    рода
интерпретацией, предполагающей применение к историческому процессу уже таких
точек зрения, которые, взятые сами по себе, не имеют  никакого  отношения  к
истории.
   Итак,  становление,   движение,   развитие,   общественное   развитие   и
специфическим образом интерпретированная  структура  общественного  развития
являются  теми  пятью  необходимыми  категориями,  без  которых   невозможно
построение никакой философии истории, не говоря уже о включенной в эти рамки
философии культуры.
   Глава II
   ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЕ РАССМОТРЕНИЕ ОТДЕЛЬНЫХ  КАТЕГОРИИ  ФИЛОСОФИИ  ИСТОРИИ  И
АНТИЧНОСТИ
   Попробуем  теперь  рассмотреть,  какие  из  этих  пяти  категорий  всякой
философии истории наиболее ярко представлены в античности,  представлены  ли
они вообще и каким образом  античная  мысль  интерпретирует  указанные  нами
подходы к пониманию исторического процесса. Начнем с того первого, без чего,
теоретически рассуждая, вообще не может быть никакого  историзма,  а  именно
начнем  с  категории  становления.  В  теории  все  такого  рода  подходы  к
историческому процессу, как мы видели, вполне необходимы. Однако  отнюдь  не
во  все  эпохи  исторического  развития  ученые  оперируют  этими  основными
категориями в ясном виде; и отнюдь не всегда последний  и  самый  конкретный
подход к истории, а именно интерпретация самой структуры становления, дается
в очевидной и вполне бесспорной форме.
   1. Становление и его диалектика
   Невозможно спорить о том, что античность не только прекрасно представляла
себе природу становления, но и дала исчерпывающую  и  притом  диалектическую
характеристику  этой  категории.  В   античной   философии   имеются   целые
философские системы, которые только и основываются на  отчетливом  понимании
категорий становления. Едва ли нужно упоминать здесь  таких  философов,  как
Гераклит, Эмпедокл, Демокрит, Платон и Аристотель, стоики или неоплатоники.
   Что касается, например, Гераклита, то автор этой книги  уже  имел  случай
изучить  по  дошедшему  до  нас  наследию  Гераклита   все   оттенки   этого
универсального для древнегреческого мыслителя принципа становления  [18,  с.
44 - 49]1. Гераклит  очень  глубоко  понимал  стихию  становления  и  весьма
виртуозно умел ее выражать. Эмпедокл также вполне  точно  и  ясно  на  своем
полумифологическом, полуфилософском  языке  формулирует  стихию  мирового  и
человеческого становления. Как известно, его  два  основных  космологических
принципа, Любовь и Вражда, находятся в постоянном взаимодействии именно так,
что сначала все сливается в одно нераздельное целое по закону  Любви,  потом
по закону Вражды эта безраздельная и неразличимая цельность  распадается  на
отдельные   элементы,   так   что   возникает   вполне   благоустроенный   и
единораздельный космос; потом этот космос постепенно начинает распадаться  и
погибать, в результате чего опять возникает общий мировой пожар,  в  котором
гибнет все индивидуальное. И этот процесс от хаоса к космосу и от космоса  к
хаосу происходит у Эмпедокла вечно и непреложно.
   О наличии у  Эмпедокла  принципа  вечного  становления  вполне  отчетливо
говорят Диоген Лаэрций (VIII 1, 76)2,  Симплиций,  Псевдо-Плутарх,  Ипполит,
Аэций (31 А 1, 28, 30 - 31, 35 Дильс) и др. Эмпедокл вообще  отрицал  всякое
абсолютное возникновение и всякую абсолютную гибель (А 44; В 6, 8,  11,  12,
16, 17). Все возникает у него из определенного рода  элементов  и  погибает,
растворяясь в этих элементах, но само это возникновение и уничтожение вечны.
   Но если считать диалектику наиболее совершенным философским  методом,  то
чистое  становление,  т.е.  чистая  и  неразличимая  текучесть,  с   большой
виртуозностью мысли сформулирована у Платона.
   Наконец,  непрерывное  и  сплошное  становление  гениально  формулировали
неоплатоники и, прежде всего, Плотин в своих "Эннеадах", а именно в трактате
о материи  (трактате  II  4).  На  основании  платоновского  "Тимея"  Плотин
развивает весьма тонкое  учение  о  чувственной  материи,  которая  является
вечным субстратом для всех  чувственных  вещей,  вечно  осуществляет  чистые
эйдосы,   или   идеи,   и,   будучи   лишенной    всякого    разделения    и
противопоставления, есть непрерывный континуум в виде фона  или  фактической
базы появления всех чувственных вещей [12, с. 291 - 292,  320,  364  -  367,
399, 415 - 416].
   Таким образом, мы можем сказать,  что  принцип  становления  как  чистой,
сплошной и непрерывной  текучести  с  необходимыми  для  нее  революционными
скач