ипломат–особоуполномоченный иностранного отдела ВЧК Эльберт, через 
      которого при его частых поездках в Москву она и передавала письма 
      Маяковскому. Основной призыв писем Маяковскому – "Жди меня! Не изменяй! Я 
      ужасно боюсь этого". В Москве Лилю ожидала новая поэма "Люблю", ей 
      посвященная.
      Летом 1922 г. на даче в Пушкино Лиля познакомилась с еще одним дачником – 
      Александром Михайловичем Краснощековым (Абрамом Моисеевичем Тобинсоном, 
      или по другим данным, он именовался Фроим-Юдка Мовшев Краснощек), в это 
      время бывшем заместителем наркома финансов, членом комиссии по изъятию 
      церковных ценностей, т.е. "по грабежу имущества различных конфессий, 
      прежде всего Русской православной церкви". (Ваксберг).
      "Лиля Юрьевна письменно призналась Маяковскому, что не испытывает больше 
      прежних чувств к нему…" (Михайлов).
      Роман же Лили с Краснощековым прервался печальным образом: он, само собой, 
      растратил крупные суммы государственных средств, вместе со своим братом 
      Яковом устраивал совершенно дикие кутежи. В обвинительном заключении о 
      "деятельности" братьев Краснощековых говорилось, что они "заказывали своим 
      женам каракулевые и хорьковые шубы…" Но в это время жена Краснощекова 
      находилась в Америке и на роль жены тогда могла претендовать только Лиля. 
      "Но ее имя…в судебных документах не упоминается. Компетентные органы 
      щадили Лилю уже тогда". (Ваксберг).
      Краснощекова освободили "по состоянию здоровья", но "вся Москва" "ломилась 
      на премьеру спектакля", где Лиля Брик была выведена как Рита Керн, которая 
      соблазнила директора банка и была представлена автором пьесы как исчадие 
      зла.
      Состоянию дел в "семье" был несколько позже посвящен памфлет, написанный 
      первым французским послом в советской России Полем Мораном "Я жгу Москву". 
      "Позднейшие исследователи…объясняют антисемитскую направленность новеллы 
      поразившим Морана обилием евреев среди советской верхушки…" (Ваксберг). 
      Здесь Лиля была выведена как Василиса Абрамовна, а Осип, объединенный с 
      Краснощековым, стал называться Бена Мойшевич.
      Поездка Лили Брик в Англию и Германию была отложена до осени, а в это 
      время в "салоне" Бриков появился новый человек, которого они ласково 
      называли "Яня" – Агранов, подлинное имя которого было Яков Саулович 
      Сорендзон, в то время следователь ВЧК. Жена Агранова впоследствии 
      написала, что муж в то время возглавлял отдел, занимающийся надзором за 
      интеллигенцией.
      "При Дзержинском состоял… кровавейший следователь ВЧК Яков Агранов, 
      эпилептик с бабьим лицом...",– так характеризовал Роман Гуль 
      ("Дзержинский", М., "Молодая Гвардия", 1992) человека, которого у Бриков 
      ласково называли "Яня". И Роман Гуль продолжает: "Он убил многих известных 
      общественных деятелей и замечательных русских ученых: проф. Тихвинского, 
      проф. Волкова, проф. Лазаревского, Н.Н. Щепкина, братьев Астовых, К.К. 
      Черносвитова, Н.А. Огородникова и многих других… Это же кровавое 
      ничтожество является фактическим убийцей замечательного русского поэта 
      Н.С. Гумилева".
      При получении же нового заграничного паспорта Лиля Брик представила 
      удостоверение ГПУ от 19 июля за № 15073! (А. Ваксберг).
      Многочисленные поездки за рубеж "семьи" в период, когда выехать из страны 
      было чрезвычайно сложно, поездки, в которых они не испытывали стеснения в 
      средствах к существованию, все это говорит о прочных связях Бриков с ОГПУ. 
      Конечно, источником средств к безбедному существованию была поэтическая 
      деятельность кормильца и поильца семьи В.В. Маяковского. В 1927 г. 
      Маяковский написал целый ряд стихотворений, воспевающих чекистов, что 
      странным образом совпадает с их нашествием в салон Лили Брик. Одно из 
      стихотворений – "Солдаты Дзержинского" - было посвящено "Вал. М." – 
      Валерию Михайловичу Горожанину. Считается, что именно он ввел Агранова в 
      Лилин кружок. А. Ваксберг пишет: "Дружба всей семьи с Аграновым была на 
      виду, и многие современники, в том числе и те, кто был близок к дому, не 
      сомневались в характере его отношений с Лилей. В некоторых свидетельствах 
      прямо употребляется слово "любовники".
      Одним из завсегдатаев салона был и Михаил Сергеевич Горб (Моисей 
      Савельевич Розман) – заместитель начальника иностранного отдела ОГПУ. О 
      том, что все эти люди были друзьями Лили, говорит тот факт, что они не 
      исчезли после смерти В.В. Маяковского из дома Бриков, про который Борис 
      Пастернак сказал, что "квартира Бриков была, в сущности, отделением 
      московской милиции".

      В.И. БОЯРИНЦЕВ

      Источник: http://duel.ru/














Предсмертная записка Владимира Маяковского

   15 апреля 1930 г. в газетах вместе с сообщением о самоубийстве появилось и предсмертное письмо 
Маяковского. Поэт два дня носил его в кармане, прежде чем решиться на задуманное. 



                               Всем
     В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, 
  не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
     Мама, сестры и товарищи, простите - это не способ
  (другим не советую), но у меня выходов нет.
     Лиля - люби меня.
     Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик,
  мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.
     Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо.
     Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.
         
          Как говорят-
                      "инцидент исперчен",
          любовная лодка 
                        разбилась о быт.
          Я с жизнью в расчете 
                              и не к чему перечень
          взаимных болей, 
                         бед 
                            и обид.
        
  Счастливо оставаться.
                         Владимир М а я к о в с к и й.

  12/ IV -30 г.

  Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным.
  Сериозно - ничего не поделаешь.
              Привет.
  Ермилову скажите, что жаль - снял лозунг, надо
  бы доругаться.
                                            В.М.
  В столе у меня 2000 руб. - внесите в налог.
  Остальное получите с Гиза.
                                            В.М.








Владимир Маяковский
       Пьеса "Мистерия Буфф"



Пролог

МИСТЕРИЯ-БУФФ


         Героическое, эпическое и сатирическое
              изображение нашей эпохи

                В Т О Р О Й  В А Р И А Н Т

"Мистерия-буфф" - дорога. Дорога революции. Никто не предска-
жет с точностью, какие еще горы придется взрывать нам, идущим
этой дорогой. Сегодня сверлит ухо слово "Ллойд-Джордж", а завт-
ра имя его забудут и сами англичане. Сегодня к коммуне рвется
воля миллионов, а через полсотни лет, может быть, в атаку дале-
          ких планет ринутся воздушные дредноуты коммуны.
Поэтому, оставив дорогу (форму), я опять изменил части пейзажа
                       (содержание).
В будущем все играющие, ставящие, читающие, печатающие "Мисте-
рию-буфф", меняйте содержание, - делайте содержание ее современ-
                ным, сегодняшним, сиюминутным.

                  Д Е Й С Т В У Ю Т :

1. С е м ь  п а р  ч и с т ы х: 1) Негус абиссинский, 2) Раджа
    индийский, 3) Турецкий паша, 4) Российский спекулянт, 5)
    Китаец, 6) Упитанный перс, 7) Клемансо, 8) Немец, 9) Поп,
    10) Австралиец, 11) Жена австралийца, 12) Ллойд-Джордж,
    13) Американец и 14) Дипломат.
2. С е м ь  п а р  н е ч и с т ы х: 1) Красноармеец, 2) Фонар-
    щик, 3) Шофер, 4) Шахтер, 5) Плотник, 6) Батрак, 7) Слуга,
    8) Кузнец, 9) Булочник, 10) Прачка, 11) Швея, 12) Машинист,
    13) Эскимос-рыбак и 14) Эскимос-охотник.
3. С о г л а ш а т е л ь.
4. И н т е л л и г е н ц и я.
5. Д а м а  с  к а р т о н к а м и.
6. Ч е р т и: 1) Вельзевул, 2) Обер-черт, 3) Вестовой, 4) 2-й
    вестовой, 5) Караульный, 6) 20 чистых с рогами и хвостами.
7. С в я т ы е: 1) Мафусаил, 2) Жан-Жак Руссо, 3) Лев Толстой,
    4) Гавриил, 5) Ангел, 6) 2-й ангел и 7) ангелы.
8. С а в а о ф.
9. Д е й с т в у ю щ и е  З е м л и  о б е т о в а н н о й: 
    1) Молот, 2) Серп, 3) Машины, 4) Поезда, 5) Автомобили, 6)
    Рубанок 7) Клещи, 8) Игла, 9) Пила, 10) Хлеб, 11) Соль, 12)
    Сахар, 13) Материя, 14) Сапог, 15) Доска с рычагом.
10. Ч е л о в е к  б у д у щ е г о.

              М Е С Т А  Д Е Й С Т В И Й

1. Вся вселенная. 2. Ковчег. 3. Ад. 4. Рай. 5. Страна обломков.
                       6. Земля обетованная.

    
       ПРОЛОГ

      Н е ч и с т ы й

Через минуту
мы вам покажем...
Мистерию-буфф.
Должен сказать два слова я:
это
вещь новая.
Чтобы выше головы прыгнуть,
надо чтоб кто-нибудь помог.
Перед новой пьесой
необходим пролог.
Во-первых,
почему
весь театр разворочен?
Благонамеренных  людей
это возмутит очень.
Вы для чего ходите на спектакли?
Для того, чтобы удовольствие получить -
не так ли?
А велико ли удовольствие смотреть,
если удовольствие только на сцене;
сцена-то -
всего одна треть.
Значит,
в интересном спектакле,
если все застроишь,
то и удовольствие твое увеличится втрое ж,
а если
спектакль неинтересный,
то не стоит смотреть
и на одну треть.
Для других театров
представлять не важно:
для них
сцена -
замочная скважина.
Сиди, мол, смирно,
прямо или наискосочек
и смотри чужой жизни кусочек.
Смотришь и видишь -
гнусят на диване
тети Мани
да дяди Вани.
А нас не интересуют
ни дяди, ни тети,-
теть и дядь и дома найдете.
Мы тоже покажем настоящую жизнь,
но она
в зрелище необычайнейшее театром превращена.
Суть первого действия такая:
земля протекает.
Потом - топот.
Все бегут от революционного потопа.
Семь пар нечистых
и чистых семь пар,
то есть
четырнадцать бедняков-пролетариев
и четырнадцать буржуев-бар,
а меж ними,
с парой заплаканных щечек -
меньшевичочек.
Полюс захлестывает.
Рушится последнее убежище.
И все начинают строить
даже не ковчег,
а ковчежище.
Во втором действии
в ковчеге путешествует публика:
тут тебе и самодержавие,
и демократическая республика,
и наконец
за борт,
под меньшевистский вой,
чистых сбросили вниз головой.
В третьем действии показано,
что рабочим
ничего бояться не надо,
даже чертей посреди ада.
В четвертом -
смейтесь гуще! -
показываются райские кущи.
В пятом действии разруха,
разинув необъятный рот,
крушит и жрет.
Хоть мы работали и на голодное брюхо,
но нами
была побеждена разруха.
В шестом действии -
коммуна,-
весь зал,
пой во все глотки!
Смотри во все глаза!

Все готово?
И ад?
И рай?

                Из-за сцены.

                Г-о-т-о-в-о!
Давай!

   * * * * *


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

На зареве северного сияния шар земной, упирающийся полюсом
в лед пола. По всему шару лестницами перекрещиваются канаты
широт и долгот. Между двух моржей, подпирающих мир, э с к и-
м о с-о х о т н и к, уткнувшись пальцем в землю, орет д р у-
     г о м у, растянувшемуся перед ним у костра.

О х о т н и к

Эйе!
Эйе!

Р ы б а к

Горланит.
Дела другого нет -
пальцем землю тыркать.
  
О х о т н и к
  
Дырка!
  
Р ы б а к
  
Где дырка?

О х о т н и к
  
Течет!
  
Р ы б а к
  
Что течет?
  
О х о т н и к
  
Земля!

Р ы б а к
(вскакивая, подбегая и засматривая под
         зажимающий палец)

О-о-о-о!
Дело нечистых рук.
Черт!
Пойду предупрежу Полярный
круг.

Бежит. На него из-за склона мира наскакивает выжимающий
рукава н е м е ц. Секунду ищет пуговицу и, не найдя,
            ухватывает шерсть шубы.

Н е м е ц

Гер эскимос!
Гер эскимос!
Страшно спешно!
Пара минут...

Р ы б а к
  
Ну?

Н е м е ц

Так вот - сегодня сижу я это у себя в ресторане
на Фридрихштрассе.
В окно солнце
так и манит.
День,
как буржуй до революции, ясен.
Публика сидит
и тихо шейдеманит.
Суп съев,
смотрю я на бутылочные эйфели.
Думаю:
за какой мне приняться беф?
Да и приняться мне за беф ли?
Смотрю -
и в горле застрял обед:
что-то неладное с Аллеей Побед.
Каменные Гогенцоллерны,
стоявшие меж ромашками,
вдруг полетели вверх тормашками.
Гул.
На крышу бегу.
Виясь вокруг трактирного остова,
безводный прибой,
суетне вперебой,
бежал,
кварталы захлестывал.
Берлин - тревожного моря бред,
невидимых волн басовые ноты.
И за,
и над,
и под,
и пред -
домов дредноуты!
И прежде чем мыслью раскинуть мог,
от Фоша ли это или от...

Р ы б а к
  
Скорей!

Н е м е ц

Я весь
до ниточки взмок.
Смотрю -
все сухо,
но льется, и льется, и льет.
И вдруг,
крушенья Помпеи помпезней, картина разверзлась -
с корнем
Берлин был вырван
и вытоплен в бездне,
у мира в расплавленном горне.
Я очнулся на гребне текущих сел.
Я весь свой собрал яхт-клубский опыт, -
и вот
перед вами,
милейший,
все,
что осталось теперь от Европы.
  
Р ы б а к
  
Н-н-немного...
  
Н е м е ц

Успокоится, конечно...
Дня-с на два-с.

Р ы б а к

Да говори ты без этих европейских юлений!
Чего тебе надо? Тут не до вас.

Н е м е ц
(показывая горизонтально)
  
Разрешите мне около ваших многоуважаемых тюленей.

Рыбак досадливо машет рукой костру, идет в другую сторону -
предупреждать Круг - и натыкается на выбегающих из-за дру-
   гого склона измокших а в с т р а л и й ц е в.

Р ы б а к
(отступая в удивлении)

А еще омерзительней не было лиц?!

А в с т р а л и е ц  с  ж е н о й
 (вместе)

Мы - австралийцы.
  
А в с т р а л и е ц

Я - австралиец.
Все у нас было.
Как-то-с:
утконос, пальма, дикобраз, кактус...

А в с т р а л и й к а
  (плача в нахлынувшем чувстве)

А теперь
пропали мы,
все пропало:
и кактусы,
и утконосы,
и пальмы -
все утонуло...
все на дне...
  
Р ы б а к
(указывая на разлегшегося немца)

Вот идите к ним.
А то они одне.

Собравшись вновь идти, эскимос остановился, прислушиваясь к
       двум голосам с двух сторон земного шара.

П е р в ы й  г о л о с
  
Котелок, у-ту!
  
В т о р о й
  
Цилиндр, у-ту!

П е р в ы й
  
Крепчает!
Держитесь за северную широту!

В т о р о й
  
Яреет!
Хватайтесь за южную долготу!

По канатам широт и долгот скатываются с земного шара а н г л и -
ч а н и н  и  ф р а н ц у з. Каждый водружает национальное знамя.

А н г л и ч а н и н

Знамя водружено.
Хозяин полный в снежном лоне я.

Ф р а н ц у з

Нет, извините!
Я раньше водрузил.
Это - моя колония.

А н г л и ч а н и н
(раскладывая какие-то товары)

Нет - моя,
я уже торгую.

Ф р а н ц у з
  (начиная сердиться)

Нет - моя,
а вы себе поищите другую.

А н г л и ч а н и н
        (взъярясь)
  
Ax, так!
Да чтобы ты погиб!

Ф р а н ц у з
       (взъярясь)
  
Ах, так!
Насажу я тебе шишку на нос!

А н г л и ч а н и н
(лезет с кулаками на француза)

Англия, гип-гип!

Ф р а н ц у з
(лезет с кулаками на англичанина)

Вив ла Франс!*

А в с т р а л и е ц
      (бросается разнимать)

Ну и народ!
Не народ, а сброд чистый:
уже ни империй нет,
ни империалов,
а они все еще морду друг другу бьют.

Р ы б а к
  
Эх, вы,
империалисты!
  
Н е м е ц

Бросьте, что вы, право!

Р ы б а к
  
Ну и орава!

Прямо на голову вновь собравшемуся идти эскимосу
      низвергается наш к у п ч и н а.

К у п е ц
  
Почтенные,
это безобразие!
Да рази я Азия?
"Уничтожить Азию" - постановление совнеба.
Да я и в жисть азиатом не был!
(Успокоившись немного.)
Вчера в Туле
сижу я спокойно в стуле.
Как рванет двери!
Ну, думаю -
из Чека!
У меня, сами понимаете,
аж побледнела щека.
Но
бог многомилостив на свете:
оказывается, не Чека - ветер.
Крапнуло  немного,
потом пошло,
дальше - больше,
больше - выше,
хлынуло в улицы,
рвануло крыши...

В с е

Тише!
Тише!

Ф р а н ц у з

Слышите?
Слышите топот?

    Множество приближающихся голосов.
          
Потоп! потопом! потопу! о потопе! потопа!

А н г л и ч а н и н
        (в ужасе)

О, господи!
Несчастие - как  из трубы водосточной,
а тут еще этот вопрос восточный.

Впереди  н е г у с, за ним - к и т а е ц, п е р с, т у р о к,
р а д ж а, п о п, с о г л а ш а т е л ь. Шествие замыкают вли-
вающиеся со всех сторон все  с е м ь  п а р  н е ч и с т ы х.

Н е г у с

Хоть чуть чернее снегу-с,
но тем не менее
я абиссинский негус.
Мое почтенье.
Я покинул сейчас мою Африку.
Извивался в ней Нил, удав-река.
Как взъярился Нил, царство сжав в реку,
и потопла в нем моя Африка.
Хоть нет именья,
но тем не менее...

Р ы б а к
       (досадливо)

...но тем не менее
мое почтенье.
Слыхали, слыхали!

Н е г у с

Прошу не забываться -
с вами говорит негус,
и негус хочет кушать.
Что это?
Должно быть, вкусная собачка?

Р ы б а к

Я те дам - собачка!
Это морж, а не собачка.

Негус по ошибке пытается сесть на похожего как две капли воды
       на моржа  Л л о й д - Д ж о р д ж а.

Р ы б а к
         
Иди садись, да никого не запачкай.

А н г л и ч а н и н
          (перепуганно)

Это не я морж,
это он морж,
а я не морж,
я Ллойд-Джордж.

Р ы б а к
(обращаясь к остальным)

А вам чего?
                    
К и т а е ц

Ничего!
Ничего!
Утоп мой Китай!

П е р с
        
Персия,
моя Персия пошла на дно!

Р а д ж а
  
Даже Индия,
поднебесная Индия, и та!

П а ш а
         
И от Турции осталось воспоминание одно!

   * * * * *
__________
*  Да здравствует Франция! (фр. - Vive la France!).


   * * * * *

Из толпы чистых прорывается  д а м а  с бесконечным количеством
                      картонок.

Д а м а

Осторожней!
Не рвите!
Шелк тонкий!
    (Рыбаку.)
Мужик,
помоги поставить картонки.

Г о л о с
 (из толпы чистых)

Какая милая!
Какая пикантная!..

Р ы б а к

Дармоедка праздная!

Ф р а н ц у з
         
Вы какой будете нации?

Д а м а

Нация у меня самая разнообразная.
Сначала была русской -
Россия мне стала узкой.
Эти большевики - такой ужас!
Я женщина изящная,
с душою тонкой -
я взяла и стала эстонкой.
Стали большевики наседать на окраины -
я и стала гражданкой Украины.
Брали Харьков раз десять -
я в какой-то республике устроилась в Одессе.
Одессу взяли, Врангель в Крыму -
я взяла и подчинилась ему.
Гнали белых по морю и по полю -
я уже турчанка.
Гуляю по Константинополю.
Стали большевики подходить ближе -
а я уже парижанка.
Гуляю в Париже.
Наций сорок переменила, признаться, я -
теперь у меня камчатская нация.
Какое паршивое на полюсах лето:
нельзя показать ни одного туалета!

Р ы б а к
(прикрикивает на чистых)

Тише!
Тише!
Что это за гул?

С о г л а ш а т е л ь
(в истерике отделяется от толпы)

Послушайте!
Я не могу!
Послушайте!
Что же это такое?
Сухого места на свете нет!
Послушайте!
Оставьте меня в покое!
Отпустите меня домой,
в кабинет!
Послушайте!
Я не могу!
Я думал, потоп по Каутскому будет.
И волки сыты,
и овцы целы.
А теперь -
убивают друг друга люди.
Милые красные!
Милые белые!
Послушайте, я не могу!

Ф р а н ц у з

Да не трите глаз...
не кусайте губ...
(Придвигающимся к костру нечистым, заносчиво.)
А вы которых наций?!

Н е ч и с т ы е
         (вместе)

По свету всему гоняться
привык наш бродячий народина.
Мы никаких не наций,
труд наш - наша родина.

Ф р а н ц у з
        
Старые арии!
        
И с п у г а н н ы е  г о л о с а  ч и с т ы х

Это пролетарии!
Пролетарии...
Пролетарии...

К у з н е ц
(французу, похлопывая его по изрядному животу)

Шум потопа, небось, в ушах-то?

П р а ч к а
(ему же, насмешливо и визгливо)

Лег бы сейчас и уснул на кровати?
Пустить бы тебя в окопы да в шахты!

К р а с н о а р м е е ц
          (грозно)

Пошел бы в окопы -
в окопах мокроватей.

Видя назревающий "конфликт" между чистыми и нечистыми, разни -
       мать их бросается  с о г л а ш а т е л ь.

С о г л а ш а т е л ь

Милые! Ну, не надо! Не подымайте ругань!
Бросьте друг на друга коситься.
Протянит