орщить  лоб:  позвонил  Майкл.  Он сообщил новости от своего информатора.
Очень интересно! Почему Рассказов  говорит  о  двух  неделях,  а  информатор
Майкла  -- о том, что продавцы дали времени целый месяц? Боится потерять его
деньги? А может быть, снова затеял какую-то  игру?  Что  ж,  как  говорится,
поживем -- увидим! Тем более что сейчас он будет жить не за казенный счет, а
за  счет  мафии! Богомолов усмехнулся: было бы здорово, если бы мафия всегда
оплачивала работу органов правопорядка  для  более  успешной  борьбы  с  ней
самой.  Настроение  было  неплохое.  Но  прошло  еще  несколько  дней,  и от
вынужденного безделья захотелось волком выть!
     Однажды  Богомолов  поймал  себя  на  том,  что  не  просто  гуляет  по
Нью-Йорку,  а  в  глубине  души надеется встретить Савелия или Воронова. Ему
было просто необходимо с кем-нибудь поделиться своими мыслями, а звонить  он
мог  только  Майклу, да и то в самых крайних случаях по специальному номеру.
Казалось, еще неделя и он решится  на  какой-нибудь  резкий  шаг.  Но  вдруг
однажды раздался звонок.
     Женский голос сказал:
     -- Извините, пожалуйста, вы вчера звонили в Вашингтон?
     Богомолов  так  устал от безделья, что хотел выругаться в ответ. А ведь
это были условные слова, оговоренные с Майклом: тот давал  понять,  что  они
должны встретиться.
     --  Нет,  девушка,  не  звонил,  но  хотелось бы! -- ответил он фразой,
которая обозначала, что он тоже готов к встрече.
     -- В таком случае наберите девятку и вперед!
     Значит, нужно к десяти  прибавить  девять,  получится  девятнадцать,  а
слово "вперед" означает, что встреча состоится через полтора часа, то есть в
девятнадцать  часов, в Центральном парке, перед входом в зоопарк. Отлично, у
него еще есть время, чтобы побриться, принять  душ  и  успеть  добраться  до
места встречи, проверив, нет ли "хвоста".
     Попетляв  немного  по городу, Богомолов убедился, что за ним не следят.
Наконец он появился у входа в зоопарк и сразу же заметил Майкла -- тот сидел
в фаэтоне, запряженном пегой лошадью.
     Перехватив знак Майкла, Богомолов быстро юркнул в фаэтон, и  Майкл  тут
же поднял кожаный верх. Они утонули в прохладной тени.
     --  Привет, генерал! -- Адмирал крепко пожал ему руку, потом подмигнул.
-- Можешь не напрягаться: кучер свой человек! -- Затем повернулся к сидящему
на козлах молодому парню и тихо бросил: -- Трогай, Риччи!
     -- Не представляешь, как я рад нашей встрече! Я уж  протухать  начал  в
своем номере.
     --  Протухать?  --  переспросил  Майкл. -- Ну, ты к себе слишком строг!
Глядя на тебя, я бы этого не сказал. Во всяком случае, не пахнешь...  вид-то
какой  здоровый -- отдохнувший, посвежевший. Никак не сравнишь с тем Костей,
который приехал четыре месяца назад...
     -- Четыре месяца? Столько времени я здесь груши  околачиваю?  Ужас!  --
покачал головой Богомолов. -- А ты знаешь, что в России творится?
     --  Знаю!  --  вздохнул  адмирал и поморщился. -- Однако я встретился с
тобой совсем по другому поводу!
     -- Что-то случилось?  Или  Рассказов  Богу  душу  отдал!  --  Богомолов
скривился...
     -- Если бы! Наша операция снова под угрозой срыва!
     -- Неужели продавцы нарушили свое обещание?
     --  Продавцы  --  нет,  но  вот  Рассказов  теперь на твои деньги может
наплевать!
     -- С какой стати? Может, решил завязать с наркотиками?  --  с  усмешкой
спросил Богомолов.
     --  Ага, жди! -- тоже с усмешкой отмахнулся Майкл. -- Деньги завелись у
него самого.
     -- Не иначе как присвоил весь золотой запас Америки...
     -- Еще интереснее. Такого во  сне  не  выспишь:  пока  люди  Бахметьева
охотились за Рассказовым, люди Рассказова расправились с Бахметьевым!
     --  А  не  преувеличиваешь ли ты возможности Рассказова? -- с сомнением
заметил генерал.
     И тут Майкл выложил Богомолову все, что знал...
     Они успели об®ехать весь Центральный парк. И  когда  адмирал  закончил,
долго молчали.
     Первым  заговорил  Богомолов.  Задумчиво,  словно  размышляя  вслух, он
сказал:
     -- И, конечно же, вы решили поберечь господина Рассказова...  --  Потом
рубанул  воздух  рукой.  --  Слушай, адмирал, может, взять да и натравить их
друг на друга? Глядишь, и тех и других поубавится!
     -- Отлично! Здорово ты придумал! -- не без иронии воскликнул Майкл.  --
И  самим  выбросить  сотни  и  сотни  килограммов этой белой отравы на улицы
Америки, Азии, России? Так, что ли? -- Он даже повысил голос.
     -- Нет, конечно же, ты прав, -- со вздохом согласился генерал. -- Это я
так, со злости и от бессилия! И что будем делать?
     -- Только ждать! Мои люди следят за всеми аэропортами и  даже  кое-кого
успели засечь... -- Майкл поморщился. -- Но...
     -- Упустили?
     --  Слава  Богу,  нет!  Понимаешь,  Костя,  все  как-то  странно...  --
задумчиво покачал головой адмирал. --  Из  нашего  посольства  в  Париже  мы
получили  сведения  о  выдаче  виз  интересующим  нас  людям. Они даже взяли
билеты, но...
     -- Но не вылетели, так?
     -- Не вылетели!
     -- Может, что-то их спугнуло?
     -- Исключено: там за ними не было никакой  слежки!  --  твердо  заверил
Майкл  и,  перехватив  вопросительный  взгляд,  тут же добавил: -- Утечки по
запросам на уровне посольства быть не может: запросы делались  Министерством
иностранных дел и были плановыми!
     -- А откуда такая уверенность, что эти люди обязательно имеют или имели
какие-то виды на Рассказова? -- неожиданно спросил Богомолов.
     --  Очень  хороший  вопрос,  --  улыбнулся  Майкл, -- его задавал и ваш
"крестник"! -- Он усмехнулся и рассказал о беседе с Савелием.
     -- Пока не знаю. Значит, что-то изменилось в Париже либо... здесь!
     Константин Иванович задумался.
     -- Рассказов сейчас в отеле? -- неожиданно спросил он.
     -- Был в отеле... -- не очень уверенно проговорил  адмирал,  ему  вдруг
пришло  в голову, что в последний раз сведения о Рассказове поступали аж два
дня назад. -- Минуту, сейчас выясним! -- Адмирал  быстро  набрал  номер.  --
Стефани,  это  адмирал  Джеймс!  Есть ли новости от Мэйсона?.. Конечно же, о
Рассказове!..  Так...  Отлично!  Какого  черта  вы  молчали?..  Как   только
появится,  сразу  доложить!  --  Он  уже  хотел закончить разговор, но вдруг
добавил: -- Да, Стефани, проверь, пожалуйста, отель... Да, черт  возьми!  --
сердясь  более всего на себя, Майкл сорвался на сотруднице, и это еще больше
его разозлило: -- Конечно же, на предмет нахождения там Рассказова! Все!  --
Он  отключил  трубку  мобильного  телефона  и  немного  виновато взглянул на
Богомолова. -- Человек, которому я поручил следить за Рассказовым,  два  дня
не  выходил  на связь! -- Он вновь поморщился и вдруг подозрительно взглянул
на Богомолова. -- Послушай, откуда у тебя информация, что здесь что-то не  в
порядке?
     --  Никакой информации! -- заверил Константин Иванович. -- Интуиция! --
сказал он. Правда, тут же несколько  смутился,  вспомнив,  как  сам  яростно
возражал по этому поводу Воронову.
     Словно подслушав мысли генерала, Майкл воскликнул:
     --  Господи!  Едва  не забыл, о чем тебе хотел рассказать первым делом.
Сегодня утром звонил твой преемник.
     -- Генерал Говоров? И что?
     -- Воронова срочно отзывают в Москву!
     -- Он об®яснил зачем?
     -- Нет. Но мне кажется, я знаю причину.  Нисколько  не  удивлюсь,  если
вскоре отзовут и твоего "крестника".
     -- О чем ты?
     -- Чечня?
     --  И  что  Чечня?  Может, пояснишь? А то живу, словно в вакууме: мне ж
приходиться  черпать  информацию  только  из  газет,  да  и  то  с   большим
опозданием...
     --  Войну остановили лишь официально. На самом деле она продолжается. И
противостояние еще более усилилось  в  преддверии  президентских  выборов  в
Чечне!
     -- Это так серьезно?
     --  Сам  хотел  бы  ошибиться...  но  --  кажется, да. -- Майкл покачал
головой. -- Когда кандидатом в президенты может  стать  террорист,  по  вине
которого погибло столько людей, то о каком мире можно говорить?
     --  Нет,  к  чертовой матери: нужно побыстрее заканчивать эту операцию!
Там столько событий, а я здесь прохлаждаюсь! Как хочешь, Майкл,  но  если  в
течение двух недель ничего здесь не произойдет, то я возвращаюсь!
     -- И чем тебе здесь не нравится? -- со вздохом спросил Майкл. -- Мирно,
покойно, тепло... В Москве знаешь сколько сейчас градусов мороза?
     --  Догадываюсь! -- кивнул генерал и спокойно добавил: -- Ну и что? Мои
детки, вероятно, забыли, как выглядит их отец, а я уже  стал  забывать,  как
пахнет  под  мышками у жены... Нет! С меня хватит! Две недели! Слышишь? Две!
-- Для убедительности он помахал двумя выброшенными вверх пальцами...

        x x x

     Разговор с Вороновым  разбередил  Савелия.  И  правда,  ведь  он  может
поломать  жизнь  Розочке!  Он  же  вдвое  старше ее. Вдвое! Все очень просто
об®ясняется -- когда Розочка  потеряла  родителей  и  у  нее,  по  существу,
никого,  кроме  тетки,  не  осталось, из тайников ее детской памяти вынырнул
образ мужественного парня, чем-то неуловимо похожего на ее отца.
     Распорядись судьба иначе, -- например, если бы ее родители  остались  в
живых,  -- все сложилось бы по-другому. Розочка росла бы в нормальной семье,
встретила бы хорошего мальчика, и они бы дружили, как все.  Но  одна  мысль,
что  Розочка  могла  бы встречаться с кем-то другим, вызвала в Савелии такую
ярость, что он вскочил с дивана и нервно зашагал по комнате. Господи, да что
же это такое? Не проходит ни одного дня, чтобы он не вспомнил о Розочке!  Не
грозит  ли  ей  опасность?  Не  перегружена ли она в университете? Сейчас он
почти ничего о ней не знал: с  того  самого  дня,  как  он  поздравил  ее  с
поступлением, Майкл по его просьбе снял наблюдение, и теперь Савелий мучился
неизвестностью.  Несколько  раз  он  набирал  ее  номер, но так и не решался
заговорить: едва услышав ее нежный и нетерпеливый голос, Савелий сразу  клал
трубку. Однако Розочка обо всем догадывалась и однажды сказала прямо:
     --  Сережа,  я  знаю,  что  это  ты! -- Ее голос дрожал, и она с трудом
сдерживалась, чтобы не заплакать, а потому  старалась  говорить  быстро.  --
Милый,  не  клади,  пожалуйста, трубку. Ты не говоришь ни слова, но это и не
очень  нужно:  я-то  знаю,  что  это  ты!  Ты  очень  часто  снишься  мне...
Сереженька,  милый,  если  ты  чего-то  стыдишься  и  потому  не звонишь, то
напрасно: все это ерунда! Слышишь, ерунда! Мы с Ларисой очень часто  говорим
о  тебе.  Что-то  она  слишком тобой интересуется... Глупая, она думает, что
может заморочить тебе голову! Милый, я все понимаю и прекрасно знаю, что  ты
мужчина.  Мужчина  в  полном  смысле этого слова! И тебе трудно со мной, так
ведь? Ничего, потерпи немного, и мы с тобой еще все наверстаем, ведь  правда
же?
     В  ее  голосе  было  столько лукавства, что Савелий даже покраснел: ему
показалось, что  она  прекрасно  знает  о  той  сумасбродной  выходке  с  ее
подругой.  И  Розочка,  словно  понимая, о чем он думает, решила поддразнить
его:
     -- А от Лариски только и слышишь: "Ах, какой мужчина! Какой  галантный,
красивый, сильный, внимательный!" И когда только успела разглядеть! Господи,
милый,  как  я  по  тебе скучаю! Как хочу услышать от тебя хотя бы словечко!
Нет-нет, не вешай трубку! -- испуганно  сказала  она.  --  Какая  я  глупая!
Прости,  милый,  больше  не  буду  настаивать! Просто слушай! Перед сном я с
тобой всегда разговариваю, но сейчас, когда я словно  ощущаю  твое  дыхание,
мне  во  сто крат приятнее! Как здорово, что ты есть! Милый мой, Сереженька!
Ой, а я уже опаздываю на занятия! Ты звони  мне  почаще,  милый,  хорошо?  А
сейчас клади трубку первым.
     В  ее  голосе  было столько нежности, что Савелий, не почувствовав в ее
просьбе притворства, машинально положил  трубку  и  тут  же  причмокнул  без
особой  досады:  вот  ведь  бесенок!  Провела все-таки! Положив трубку по ее
просьбе, Савелий тем самым подтвердил, что звонил именно он.  Ладно.  Теперь
придется запретить себе думать о Розочке...
     Почему  же  "парижская  группа"  не  вылетела,  хотя и купила билеты до
Нью-Йорка? Вряд ли их хозяин решил отказаться от  документов,  украденных  у
Ордена. Тогда в чем дело? Откуда ноги растут?
     Как  ему  не  хватало  Воронова! И вот наконец звонок -- как гром среди
ясного неба:
     -- Братишка, привет! Боялся не застать тебя!
     -- Что-то случилось? -- насторожился Савелий.
     -- Звонил Порфирий Сергеевич!
     У Савелия екнуло в груди.
     -- Отзывают?
     -- Отзывают, братишка, и прямо сегодня! Погуляли --  и  хватит!  --  По
голосу было ясно, как он взволнован.
     -- Один летишь?
     --  Нет,  братишка,  с  Ланой!  Мы  с  ней  решили...  -- Воронов вдруг
запнулся, словно не в силах произнести вслух. -- В общем, сам понимаешь.
     -- Наверное, -- улыбнулся Савелий.
     -- Хочешь поговорить с Ланой?
     -- Давай!
     -- Здравствуй, Са...  --  начала  Лана,  но  тут  же  спохватилась:  --
Сереженька!
     -- Здравствуй, Лана!
     --  Я слышала, у тебя появилась любимая? -- Это было сказано без всякой
насмешки, просто и уважительно.
     -- Ну, Воронов! Проговорился уже... -- Савелий сам  не  понял,  приятно
ему, что об этом знает Лана, или нет. -- Пока рано о чем-либо говорить, -- с
грустью  добавил он, -- а вот вас поздравляю от всей души! Решились наконец?
Андрюшка отличный парень, Лана!
     -- Я знаю, спасибо! Приглашаем на свадьбу!
     -- Когда?
     -- Сообщим дополнительно!
     -- Не гарантирую на все сто.  Но  приложу  максимум  усилий,  чтобы  не
пропустить такое знаменательное событие!
     Они  разговаривали  спокойно,  уверенно,  дружелюбно.  Но  беседа  была
подкрашена легкой, едва заметной горечью...
     -- Счастья тебе, огромного счастья, милый! --  чуть  слышно  прошептала
Лана, словно отвечая на незаданный ими обоими вопрос.
     -- Спасибо, Лана, и тебе самого большого счастья и огромной любви!
     --  Чего это вы скисли, ребята? -- раздался бодрый голос Воронова. -- О
свадьбе говорите так, словно речь идет о похоронах!
     -- Ты чего, братишка? -- сказал Савелий и с усмешкой добавил: -- Уж  не
ревнуешь ли?
     --  Ни боже мой! Просто... просто... -- Он явно не мог найти подходящих
слов, потом выпалил: -- Ты думаешь, мне легко расставаться с тобой? Уехать и
оставить тебя здесь! Я-то домой еду, а ты остаешься один!
     -- Я не один! -- не очень уверенно возразил Савелий.
     -- Ты прекрасно понял, что я имею в виду! -- тут же вставил  Воронов  и
вдруг опять спросил: -- Все о ней думаешь?
     -- От тебя ничего не скроешь! -- улыбнулся Савелий.
     --  То-то  же!  Обещай  мне одну вещь, братишка! Если трудно будет, дай
знать!
     -- Обещаю! -- Савелий облегченно вздохнул, оттого что  Воронов  уже  не
заговорит о Розочке.
     -- Вот и хорошо! А на свадьбу действительно ждем: без тебя и свадьба не
свадьба!
     -- Ну, уж ты скажешь с пьяну-то!
     -- Я сегодня чист как стеклышко! -- чуть обиженно бросил Воронов.
     --   От   счастья  тоже  пьянеют,  --  с®ехидничал  Савелий.  --  Когда
самолет-то?
     -- Через пять минут едем в аэропорт! Ты что,  провожать  собрался?  Мне
кажется, не самая удачная мысль. Понимаешь, о чем я?
     -- Да, вероятно, ты прав... как всегда! -- огорченно согласился Савелий
и глубоко вздохнул.
     -- Не преувеличивай! Ладно, удачи тебе, братишка!
     -- Спасибо и вам!
     Савелий положил трубку и долго смотрел на нее, словно не веря в то, что
он надолго расстается со своим братишкой и не сможет в любой момент услышать
его голос, получить от него совет...
     Интересно,  что  бы  посоветовал  ему  Воронов  в ситуации с "парижской
группой"? Отрицательный результат, конечно, тоже результат, но  --  все-таки
--  что  заставило  их  так резко изменить планы? А если попробовать методом
исключения? Могли бы руководители  такой  мощной  организации,  как  Великий
Орден,  спокойно  отказаться от утраченных документов, да еще таких, которые
могут всколыхнуть многие страны? Нет, ни в коем случае! А поменять  планы  и
скрыться  самим?  Великому Ордену? Да это уже полный абсурд -- все равно что
самим себе подписать приговор,  засунуть  голову  в  отверстие  гильотины  и
дернуть  рычаг!  В  Ордене  царит жестокая система ниппель": войти можно, но
выйти -- исключено. Вот я выходит, что  искать  причину  отказа  от  поездки
нужно  здесь,  а  не  в  Париже! А что может здесь заставить поменять планы?
Только если посланцы почувствовали, что попали под колпак! Это предположение
было  бы  верным,  если  бы  Савелий  не  звал  о  высоком  профессионализме
сотрудников  Майкла  Джеймса,  но  как  раз  в  этом-то  он мог убедиться на
собственном опыте.
     Савелий задумался: куда ни ткнись, все мимо! А может быть,  он  не  там
ищет?  Может,  попробовать не сначала, а с конца? Что или кто является целью
визита "парижской группы" в Нью-Йорк? Во-первых, документы  из  злополучного
черного  "дипломата". Савелий усмехнулся. Как при авиакатастрофе: "Внимание?
Разыскивается  "черный  ящик"!"  А  этот  "черный  ящик",  то  бишь   черный
"дипломат"  с  документами, находится у господина Рассказова! Вот и выходит,
что, во-вторых, целью может оказаться сам Рассказов. Может быть, он одумался
и сам решил вернуть "дипломат" хозяевам? Вряд ли, на Рассказова  это  совсем
не  похоже:  что  попадает  ему  в  руки,  с тем он по своей воле никогда не
расстанется! И все-таки именно Рассказов и мог спутать их планы: не такой он
дурак, чтобы сидеть и спокойно ждать, пока придут по его душу. Савелий вдруг
понял, что продолжает нервно вышагивать  по  комнате,  усмехнулся  и  устало
присел на диван.
     Если  правда,  что  каждый человек напоминает какое-нибудь животное, то
Рассказов явно походил на гремучую змею. Хотя бы тем, что  всегда  стремился
первым  ужалить  в  момент  опасности.  Если бы он находился сейчас на своей
территории,  то  есть  в  Сингапуре,  то  легко  предугадать,  что   он   бы
подготовился  к  встрече  с  незваными гостями, и, возможно, первым бы нанес
удар. Собственное говоря, именно так он и поступил с Бахметьевым.  Но  здесь
не Сингапур, а совсем другая страна, а значит, нужен другой подход.
     "Черт  бы  тебя  побрал,  Савелий, со своими любовными делами ты совсем
утратил нюх! Если бы Рассказова не держала в Нью-Йорке "сделка века", то  он
наверняка  вернулся бы в Сингапур, как говорится, в свое "родовое поместье",
а так?" Савелий даже вскочил с дивана и вновь  нервно  зашагал  по  комнате.
Какая  разница, Сингапур или Нью-Йорк?! Стратегия-то одна. Ему надо укрепить
свои позиции! Но как можно укрепиться  в  отеле?  Ведь  именно  в  отеле  он
получил  пулю,  даже  несмотря  на  мощную  охрану!  Печальный  опыт есть, а
Рассказов не из тех, кто верит в байку, будто  бы  бомбы  в  одну  и  ту  же
воронку  дважды  не  попадают.  Да  можно  голову прозаложить, что Рассказов
наверняка поменял место своего нахождения! Савелий схватил трубку  и  набрал
номер адмирала. Ему ответил помощник и, узнав голос Савелия, тут же соединил
его с Майклом.
     -- Майкл, привет, это Сергей! -- сказал Савелий радостно.
     --  Так-то  он  грустит  из-за от®езда братишки! -- с усмешкой произнес
тот. -- Это Савелий!  --  шепнул  он  Богомолову.  --  От  радости  чуть  не
лопается!  --  Он  с удивлением покачал головой и снова продолжил разговор с
Савелием: -- Что случилось хорошего, о чем мне почему-то не известно?
     -- Я уверен,  теперь  я  точно  знаю,  почему  не  вылетела  "парижская
группа"! -- выпалил Савелий.
     --  Вот  как?  --  усмехнулся  Майкл,  переглянувшись с Богомоловым. --
Интересно было бы послушать!
     -- А чего это у тебя такой ехидный голос? -- насторожился  Савелий.  --
Неужели тоже понял?
     -- О чем ты? -- схитрил адмирал. -- Что я должен был понять?
     --  Что-то  ты  крутишь, адмирал! Да ладно, Бог с тобой! Тебе известно,
где сейчас Рассказов?
     -- Как