помещение, где проводились теоретические занятия по оружию.
     Хикс  выключил  свет  в  комнате  для  стрельбы,  надел на глаза прибор
ночного видения и встал в полной готовности у самой двери. Как только  вошел
первый боевик, Хикс выстрелил вверх перед самым его носом. Ни один мускул не
дрогнул на лице парня.
     -- Ну и шуточки у тебя, шеф! -- только и сказал атлет.
     -- Проходи в ту комнату, первый! -- распорядился Лис.
     Точно  так же он поступил и со вторым, третьим и четвертым. Второй чуть
заметно дернул головой,  третий  мгновенно  бросился  на  пол,  а  четвертый
неожиданно перехватил в темноте руку Хикса и выбил его пистолет.
     От  хитроумного  приема  последнего  парня  стало  так  больно,  что со
следующей четверкой Хикс решил отступить чуть в  сторону.  Пятый,  шестой  и
восьмой  среагировали  почти  так  же,  как  второй  и третий. А вот седьмой
взвился в отчаянном прыжке. Лис не  успел  отклониться,  и  профессиональный
убийца завалил его на пол.
     Почти  так  же вела себя и третья четверка. Девятый и одиннадцатый чуть
испуганно дергались от выстрела, но десятый  успел  в  прыжке  добраться  до
Хикса,  а  двенадцатый  вообще успел среагировать на выстрел до того, как он
прозвучал.
     Вскоре вошел начальник службы безопасности, и Хикс включил свет.
     -- Что скажешь? -- благодушно спросил атлетически сложенный гигант.
     -- Скажу, что четверых я нашел! Правда, не без труда! -- вздохнул Хикс.
     --  Я  ж  говорил,  что  выбрать  трудно!  --  удовлетворенно   заметил
начальник.
     -- Нет, не потому трудно, что все хороши, а потому, что хороших отыскал
с трудом! -- усмехнулся Лис.
     --  Да,  но...  --  растерянно  пробормотал  начальник.  Он  хотел было
возразить, но лишь спросил: -- И кто ж попал в этот список?
     -- Четвертый, седьмой, десятый  и...  --  Хикс  на  миг  задумался.  --
Позовите  сюда  двенадцатого: они все в той комнате! -- Лис кивнул в сторону
двери.
     Вскоре двенадцатый стоял перед вербовщиком.
     -- Скажите, двенадцатый, почему вы среагировали на выстрел до того, как
услышали его? -- спросил Хикс.
     -- Я среагировал на взвод затвора! -- спокойно ответил боевик.
     -- Прекрасно! Меня устраивает ваш ответ! -- улыбнулся Лис и  повернулся
к  начальнику  службы безопасности. -- Вот и четвертый член моей команды! --
кивнул он на двенадцатого. -- Остальные свободны!
     -- Но почему вы не выбрали первого? -- удивленно спросил начальник.  --
Это самый бесстрашный и спокойный боец!
     --  Настолько спокойный, что не реагирует даже на опасность! -- ответил
Хикс. -- Ладно, пойдем знакомиться с четверкой.
     Лис как в воду глядел. Все отобранные им боевики  уже  успели  понюхать
пороху.  Четвертый,  Эрик Массаль, француз по происхождению, был наемником у
арабов  и  сражался  на  Голанских  Высотах,  седьмой,   Кристофер   Говард,
американец,  служил  в  "зеленых  беретах"  и  воевал  в  Персидском заливе.
Десятый, Серж Вудворд, и двенадцатый, с громким именем Ньютон  Винтерботтон,
бывшие  американские  летчики, за большие деньги служили жестокому правителю
одной никем не признанной маленькой республики.
     Чтобы не путать имена да и для конспирации Хикс наградил всех кличками:
Эрик Массаль стал Арабом,  Кристофер  Говард  --  Персом,  Серж  Вудворд  --
Муллой, а Ньютон Винтерботтон сам предложил эффектную кличку -- Раджа.
     --  Хорошо!  --  согласился  Хикс и повернулся к начальнику. -- Если не
возражаете, то...
     -- Да, я и сам хотел уйти...  --  залебезил  грозный  атлет.  --  Дела,
знаете ли!
     Как только он вышел, Хикс сказал:
     --  Вот  что,  братья,  договоримся  сразу:  работа очень опасная, но и
высокооплачиваемая поэтому!
     -- Высоко? -- криво усмехнулся Раджа. -- Это сколько же? Потому что...
     -- Не боись, хватит и тебе, и детишкам на  молочишко!  --  прервал  его
Хикс.  --  Действовать  придется  по  нелегальным документам в очень трудных
условиях цивилизованного государства! Попадаться в  руки  властей  запрещено
категорически! Если все же такое случится, у вас есть капсуда с ядом! Все вы
читали такой пункт в контракте, не так ли?
     -- Поэтому мы и зовемся солдатами удачи! -- усмехнулся Мулла.
     -- Вот именно! Но если даже кто-то из участников операции погибнет, его
гонорар  получит  тот,  кого  он  называл  в  своем контракте! Пятьсот тысяч
баксов! -- Хикс метнул быстрый взгляд на Раджу. --  Что  скажешь?  Нормально
для  трупа?  А выжившим полагаются еще и премиальные: двести пятьдесят тысяч
баксов!
     По шеренге боевиков пробежал одобрительный гул.
     -- Но это, как вы понимаете, при условии выполнения задания!
     -- Да за такие бабки я готов черта лысого иэ ада выкрасть!  --  хмыкнул
Араб. -- Давай, толкуй!
     --  Прошу  запомнить,  -- сердито бросил Хикс, -- я слишком хорошо знаю
тех,  с  кем  придется  иметь   дело.   Поэтому,   мои   приказы   выполнять
беспрекословно  и  никакой  самодеятельности!  Возможно,  это  сохранит ваши
головы! Вопросы есть?
     Никто  не  проронил   ни   слова,   настолько   ошарашила   головорезов
самоуверенность  этого "коротышки", как мысленно окрестили они своего нового
шефа, чей рост равнялся ста семидесяти пяти сантиметрам.
     -- Через неделю, как только будут готовы  документы,  мы  отправимся  в
Штаты!  Оружие нам подготовят! Эту неделю мы будем жить на загородной вилле,
где каждый из вас должен будет досконально освоить альпинистское снаряжение.
Все подробности и детали операции вы услышите в день отлета!  Если  вопросов
нет,  то  прошу  в  машину!  Да,  вот  еще что: до от®езда в Штаты выпивка и
девочки побоку!
     -- А там? -- поинтересовался неугомонный Раджа.
     -- Там можно, а если потребуется для дела, то и  нужно!  --  совершенно
серьезно ответил Хикс.

     Савелий  был  так  рад долгожданной встрече с Розочкой, что не заметил,
как от  самого  университета  к  нему  прицепился  "хвост".  Этим  "хвостом"
оказался  капитан Кен Минквуд, помощник адмирала Джейсона. Увидев Ларису, он
хотел было подойти и поздравить ее с успешной сдачей экзамена, но неожиданно
заметил рядом с ней какогото мужчину, на которого вначале не обратил особого
внимания. Незнакомца затмил лейтенант Ричард Митчел. Имя его  было  окружено
тайной.   Он   подчинялся  непосредственно  адмиралу,  выполнял  его  личные
поручения,  о  характере  которых  даже  ближайшие  помощники   могли   лишь
догадываться.
     Странно, откуда этот тип знает Ларису? Что "му здесь нужно? От ревности
кровь  ударила Минквуду в голову, аж в висках застучало. Незнакомец явно был
приятелем Ларисиной подруги Розочки, с которой капитан познакомился  еще  на
дне  рождения  Ларисы. Выходит, Ларисе предназначался лейтенант? Черт бы его
побрал! Стольких усилий стоило освободить сегодняшний день для  того,  чтобы
поздравить  Ларису  и  посидеть  с  ней  вдвоем  где-нибудь на природе. Даже
продуктов для пикника накупил. И вот здрасьте: является весь из себя душка и
уводит девушку прямо из-под носа. Ну нет, мистер любимчик начальства, у  вас
этот  номер  не  пройдет!  Надо действовать! Но только без шума: не дай Бог,
дойдет до адмирала! Тогда прощай карьера, работа...
     Немного успокоившись, Минквуд  стал  осторожно  следить  за  четверкой.
Время  тянулось  чертовски  медленно,  но  он  глаз  не сводил с ресторанных
дверей. Где-то в половине одиннадцатого из ресторана  в  гордом  одиночестве
вышел  "счастливый соперник", сел в машину и уехал. От изумления капитан так
и застыл с разинутым ртом. Выходит, он ошибся, и его пассия просто празднует
со своей подругой и ее приятелем сдачу экзамена?  Ну  можно  ли  быть  таким
Отелло?
     Хотя,  конечно,  подумал  капитан,  его  ревность  имела  очень  веские
основания! За Ларисой глаз да глаз нужен! Кен прекрасно помнил ее выходку  в
день  его  рождения,  когда  он  застал  ее  целующейся  с  каким-то молодым
красавцем. Без  всякого  смущения  она  представила  их  друг  другу,  потом
подхватила  Минквуда  под  руку,  оставив красавца в одиночестве, затащила в
туалет и со всей страстью отдалась там прямо на унитазе.
     Кен запомнил имя любвеобильного пижона -- Линдсей  Лассардо  --  и  без
особых  проблем навел о нем справки. За этим парнем от самого Парижа тянулся
длинный шлейф преступлений, и фэбээровцу ничего не  стоило  бы  вернуть  его
туда,  откуда  он  сбежал:  во  французскую  тюрьму.  Но  чутье подсказывало
Минквуду, что лучше оставить этого хлыща здесь,  чем  просто  убрать  его  с
дороги.  Недаром  говорится:  враг,  о  котором  многое  известно, уже менее
опасен. И к тому же может оказаться полезен...
     Минквуд не строил иллюзий на свой счет: он прекрасно понимал,  что  уже
не  мальчик,  намного  старше  Ларисы,  лысина  на затылке, да и красотой он
особой не блещет... Поэтому, когда капитан узнал о  довольно  многочисленных
успехах  Лассардо на амурном фронте, то не стал поднимать шума, а, напротив,
сделал вид, будто ему ничего не известно. Он словно примирился с  этим,  тем
более  когда  узнал,  что  у Лассардо таких, как Лариса, с добрый десяток, а
значит, далеко идущих планов на нее он не имеет...
     В общем, Минквуд не жалел о  потраченном  времени.  Ничего,  думал  он,
милуйтесь,  голубки,  будет  и  на  моей  улице праздник! У него даже сердце
забилось, когда он представил себя  с  ней  на  искусственной  травке  перед
бассейном или в машине. Примерно через полчаса любовники наконец вышли, сели
в  машину  Розочки,  и лимузин тронулся. На полпути к дому Комиссара полиции
Минквуд уже хотел было их обогнать, чтобы перехватить Ларису, прежде чем она
войдет внутрь, но вдруг  заметил,  как  машина  затормозила  перед  каким-то
особняком.  Что  за черт, подумал капитан. Неужели они еще к кому-то в гости
решили заскочить? Когда же подруга Ларисы вышла из машины, а дочь  Комиссара
полиции  перебралась  на  заднее  сиденье,  капитан понял, что его встреча с
девушкой откладывается: сейчас  приятель  Розочки  как  истинный  джентльмен
отвезет подругу своей любимой домой.
     Когда  лимузин  неожиданно  остановился возле "их с Ларисой" заведения,
где  Минквуд  не  раз  занимался  с  ней  любовью,  отвергнутый  любовник  в
бессильной   ярости   заскрежетал   зубами.   Вот   шалава!   Мало  ей  двух
хахалей-трахалей, подавай еще и третьего! Нет, милая, так  дело  не  пойдет!
Один -- еще куда ни шло, но два... Да я тебя, сучка, по стенке размажу!
     Вскоре  Минквуд  взял себя в руки и принялся напряженно размышлять, что
же  делать  дальше.  Вариации  на  тему  венецианского  мавра  он  решил  не
устраивать,  не  стоит того эта стерва. А насчет парня надо разобраться. Кто
он? Откуда? А что, если это никакой не  приятель  Розочки,  а  ее  брат  или
родственник? Что ж, порезвитесь ребятки, а потом посмотрим...

     Излишние эмоции почти всегда вредят серьезному делу, мешают работе. Это
прописная  истина.  Счастливый  от  встречи  с  Розочкой, Савелий не заметил
слежки, но и ревнивец Минквуд тоже утратил бдительность и не заметил "хвост"
за всем их любовным треугольником. Итак, профессионалы допустили одну  и  ту
же ошибку...
     А  следил  за  ними  не  кто иной, как Лассардо, еще один участник этой
любовной интриги. В отличие от Савелия и Минквуда, он не был терзаем  муками
ревности  или  угрызениями  совести.  Ему  просто-напросто  хотелось набрать
максимум компромата на Ларису. Он прекрасно понимал, что чем  больше  мужчин
он  застукает с ней и зафиксирует на фото, тем легче можно будет надавить на
Комиссара, а через  него  и  на  мэра  Нью-Йорка.  Француз  не  спешил,  ибо
прекрасно знал, в какой отель его "клиентка" повела свою очередную жертву.
     Он   вытащил  из  бардачка  пачку  пронумерованных  фотографий  и  стал
внимательно их рассматривать. Вот Лариса с упоением  ласкает  губами  чью-то
плоть (здесь Лассардо самодовольно усмехнулся, вспомнив, как неумело она это
делала),  на  следующей  она,  стоя на четвереньках, с интересом обернулась,
чтобы с благодарностью взглянуть на того, кто  мертвой  хваткой  вцепился  в
крутые  бедра и обрабатывает ее сзади. Ни на одной из этих карточек не видно
ее партнера. Следующая  партия  гнусных  фоток  запечатлела  сцену  с  Кеном
Минквудом  в  туалете. Лассардо ехидно усмехнулся: трудно придумать что-либо
более  порочащее,  чем  это  траханье  на  унитазе.  Ракурс  был   несколько
необычным:  снимать  пришлось  через  небольшое окошечко сверху. Далее те же
лица в чем мать  родила  занимаются  любовью  в  номере  отеля,  где  Лариса
наверняка находится и сейчас, но с другим партнером.
     Эти  снимки  Лассардо  считал наибольшей удачей, потому что Кен Минквуд
считался приятелем Комиссара. Можно представить, какие  последствия  ожидают
этого  мужичка,  если  материал  переслать  его начальству! Познакомившись с
Минквудом на дне рождения Ларисы, Лассардо даже и представить  не  мог,  что
ему  так  повезло,  но  после более чем обильных возлияний Комиссар случайно
назвал Минквуда капитаном, а вскоре  стало  известно,  что  этот  невзрачный
молодой человек не просто какой-нибудь там военный капитан, а сотрудник ФБР.
С  тех  пор Лассардо глаз не спускал со своего нового знакомого и специально
спровоцировал его ревность: зная, что фэбээровец наблюдает  за  ними,  начал
страстно  целовать  Ларису.  Наградой  за  смекалку  были  снимки в туалете.
Гангстер понимал, что этим  Лариса  не  ограничится  и  обязательно  поведет
капитана в неприметный отель, где уже не раз проводила время со своим первым
наставником  в  делах  любви.  Поэтому  француз заплатил хозяину гостиницы и
сумел устроить себе уютное  гнездышко,  замаскированное  под  стенной  шкаф,
откуда  мог  спокойно  фотографировать.  Причем войти в этот шкаф можно было
только из коридора отеля.
     Лассардо не торопился, предоставив любовникам время, чтобы  раскачаться
и  приступить  к  своему  сладостному  занятию.  Но  Лариса  оказалась столь
нетерпеливой, что он едва не опоздал. К его большому сожалению, кавалер явно
не испытывал большого влечения к своей даме. Естественно, ей пришлось  взять
на себя инициативу, отчего в видоискатель все время попадало только ее лицо,
словно ее партнер специально прятал свое. Впрочем, фигура мужчины достаточно
сильно  отличалась  от  тех,  кто  был  снят ранее. Тем не менее один снимок
получился на славу.
     Как только парень стал одеваться, довольно грубо оттолкнув  девушку  от
себя,  Лассардо  осторожно  покинул  свое  убежище. Интересно, кто этот тип,
снова подумал француз. Если приятель Розочки, то, по всему  видать,  ловелас
порядочный.  Но  он  вполне  может  оказаться  и  ее  родственником, братом,
например. Нужно будет обязательно выяснить. Наверное, все-таки  родственник.
Официант,  обслуживавший  парочку  в ресторане, за небольшую мзду рассказал,
что компания вела себя довольно странно. Все сидели, как на поминках,  кроме
блондинки,  которая веселилась от души. Еще официанту показалось, что рыжая,
совсем еще молоденькая девушка разговаривала со своим приятелем по-русски. К
ним в ресторан часто заглядывают русские, чтобы отведать своих  национальных
пельменей, поэтому он может определить трудный славянский язык на слух.
     А  может  быть,  это  тот  самый  московский недотепа, о котором как-то
рассказывала Лариса? Лассардо злорадно усмехнулся: дома трахнуть не  смог  и
потому  приехал  сюда!  Опоздал,  приятель:  твоя  любимая уже вскрыта, и не
только им, Лассардо! Что ж, кажется, пора всерьез побеседовать с Комиссаром!
Только нужно выбрать подходящий момент! И никуда ты, фараон  горемычный,  не
денешься: землю носом будешь рыть, но склонишь своего приятеля мэра уступить
некоторые  земли  города ему, Лассардо, беспощадному Шакалу! Шакал-то шакал,
но даже такой прожженный бандит и представить себе не мог, на какие поступки
подвигает несчастных ревность. Мог ли он вообразить, что Минквуд, позабыв об
осторожности, сразу же бросится к Комиссару полиции, с  которым  если  и  не
ручкался, то уж во всяком случае был в добрых отношениях?

     Конечно  же,  после  такого  фортеля Ларисы ни о каком свидании с ней и
речи быть не могло. Поэтому как только парочка скрылась в  дверях  знакомого
заведения, капитан Минквуд в сердцах рванул машину вперед. Слава Богу, что в
столь  поздний час он не встретил почти никого, иначе мог запросто попасть в
аварию. А мчался он к  Комиссару,  чтобы  задать  один-единственный  вопрос:
знает  ли  отец,  где  его дочь? Разумеется, это был минутный порыв. Подожди
капитан до утра -- вряд ли ему пришло бы такое в голову.
     Алексу Уайту еще днем стало известно об успехе дочери на экзамене, хотя
любимое чадо не соизволило даже позвонить  и  поблагодарить  за  содействие.
Впрочем,  Комиссар  поначалу  не  очень волновался. Он был уверен, что такая
демонстрация -- своего рода месть отцу за прошлое. Но время  шло,  а  Ларисы
все  не  было.  Комиссар  заказал  столик в ресторане, позаботился о любимых
блюдах дочери. Он искренне радовался ее победе,  которой  она  была  обязана
только  ему.  Правда,  об  этом  вспоминать  не  хотелось, потому что во имя
поставленной цели полицейскому пришлось пойти на  такое  грязное  дело,  как
шантаж.
     Мистер  Уайт  успокаивал  себя  мыслью,  что  Лариса,  вероятно, решила
отметить сдачу экзамена в кругу однокурсниц,  но,  когда  маленькая  стрелка
часов  стала  приближаться  к  одиннадцати вечера, отец занервничал. В конце
концов Комиссар решил отправиться на поиски дочери, если та  не  появится  в
одиннадцать.  Он  уже  собирался  выходить,  когда  в  дверь  позвонили. "Ну
наконецто!" -- с облегчением подумал Комиссар,  но  вдруг  вспомнил,  что  у
дочери  свой  ключ.  Сердце так и защемило! Боже мой, неужели бедная девочка
попала в аварию? Не раз  и  не  два  Комиссару  приходилось  спасать  ее  от
дорожной полиции: лихачкой она была отчаянной.
     --  Я  сам!  Идите  к  себе! -- раздраженно крикнул он спешащей к двери
горничной.
     -- Слушаюсь, хозяин! -- недоуменно  отозвалась  сухопарая  женщина  лет
сорока и поспешно скрылась в своей комнате.
     Комиссар нетерпеливо открыл дверь. За ней стоял Кен Минквуд.
     -- Кен? Что ты здесь делаешь? -- удивленно спросил мистер Уайт.
     -- Во-первых, здравствуй, Алекс! -- раздраженно бросил гость.
     --  Извини,  приятель,  здравствуй,  проходи!  -- Хозяин посторонился и
почувствовал, как засосало пол ложечкой. -- Чего-нибудь выпьешь?
     -- С удовольствием, виски и побольше! -- выдохнул Минквуд.
     Ни слова не говоря, Длекс Уайт налил почти полный  стакан  шотландского
виски и протянул капитану.
     Тот быстро отхлебнул и, не глядя на Комиссара, ехидно спросил:
     -- А ты знаешь, где твоя дочь?
     --  Что-то случилось? -- побледнел отец и машинально приложился прямо к
горлышку.
     -- Ты же знаешь, Алекс, как я отношусь к тебе и к твоей дочери!
     -- Да, знаю! И ты мне нравишься! Да и Ларисе,  как  я  успел  заметить,
тоже... Но я не пойму в чем...
     --  Нравлюсь?  Да  я  люблю  Ларису!  --  воскликнул  вдруг капитан. --
Понимаешь, люблю! -- Он допил виски и неожиданно всхлипнул.
     -- Ну и прекрасно! -- Комиссар успокаивающе положил руку ему на  плечо.
-- Придет время -- и свадьбу сыграем! -- улыбнулся он.
     --  Ага,  сыграем!  --  Минквуд вдруг истерично захохотал. -- Подождем,
пока ее весь Нью-Йорк не перетрахает, тогда и сыграем!
     -- Что? --  истерически  взвизгнул  Комиссар  и  отвесил  своему  гостю
звонкую  пощечину.  --  Как ты смеешь говорить такое о моей дочери? -- Алекс
схватил капитана за горло. -- Где она? Говори!
     -- Она... она... -- захрипел Минквуд. Комиссар чуть ослабил хватку.  --
Она  сейчас  в  том  же  самом номере отеля, в котором прежде встречалась со
мной...
     -- Мерзавец! Я к тебе относился как к другу, а ты в это время соблазнял
мою девочку!
     -- Соблазнял? -- вскричал капитан. -- Да я  с  нее  пылинки  готов  был
сдувать, на руках носить! Я люблю ее! Близости