аркофага, взялась на борту женщина в
пилотском  комбинезоне? Во-вторых, что она искала  в карманах куртки  Павла?
В-третьих, а не снится ли это все?
     Павел яростно потряс головой. Крепко зажмурился и вновь открыл глаза.
     Надпись и  не  подумала  исчезнуть.  А  он,  Павел Неклюдов, начинающий
авантюрист-одиночка,  стоял  в  центральной камере  скаута  Роя  - босой,  в
казенных военных  трусах  и  майке, и размышлял -  скоро ли  он окончательно
сойдет с ума.
     Решив мыслить холодно и здраво, он  немного  отложил  визит  в грузовой
отсек и пошел умываться-одеваться.
     Первые же пригоршни холодной воды обожгли разгоряченное лицо,  и  Павел
вдруг сообразил, ЧТО могла искать в его карманах женщина из саркофага.
     Чешуйку.  Которую Павел  вчера отковырял  от  трубки-кишки  и  сунул  в
карман.
     Что же еще? Только ее.
     Торопливо вытерев руки, Павел чуть не бегом вернулся в рубку  и схватил
куртку. Сунул руку в карман - левый, это он помнил прекрасно.
     Карман был пуст,  только  несколько  обычных комочков свалявшейся пыли,
которые можно  выковырять из уголка любого кармана во вселенной. А чешуйки -
нет.
     Оттого,   что  чешуйки  в  кармане  не  оказалось,  Павел  окончательно
успокоился,  доумывался,  и просидел  некоторое время  в  сортире,  злорадно
подумав, что когда кто-нибудь вздумает  ломиться сюда же, он с полным правом
проорет: "занято!" и  даже  не подумает поспешить. Спокойствие казалось  ему
неожиданным  и нелогичным,  но тем не менее  было  приятным.  Любому приятно
сознавать, что спокойствие сохранено, хотя вокруг творится сущая чертовщина.
     Потом он  не спеша позавтракал, и лишь  после этого посмотрел - сколько
там  осталось лететь.  Обещанные  Коллегой странности  просто  надоели. Даже
бояться их расхотелось. Возможно потому, что женщина-морок, гостья  не то из
прошлого, не  то  из  подстегнутого  чем-нибудь  неясным  подсознания, не то
действительно  из саркофага,  поспешно сбежала  от  Павла,  хотя он  сначала
здорово передрейфил, и  страхи его были похожи на бессмысленный детский ужас
перед тем-кто-сидит-в-темноте-под-кроватью.
     Аппаратура скаута рассчитывала восемнадцатый  прыжок из  двадцати семи.
Значит, осталось еще десять. А это от полусуток до  трех. Если,  разумеется,
не будет сбоев, а по наблюдениям Павла привод Роя  со сбоями расправлялся не
в пример быстрее остальных приводов. Так что, можно потерпеть.
     -  Не дождетесь,  - агрессивно буркнул Павел, машинально оборачиваясь в
сторону грузового отсека. - Не сойду я с ума.
     Он пошарил по управляющим меню и поинтересовался  - есть ли у  шлюза  в
грузовой  отсек блокировка. По идее в родных скаутах Роя  ее быть не должно.
Точнее,  если  она  и  есть,  то  наоборот  изнутри  грузового  отсека,  где
хозяйничает матка. Но этот-то скаут явно адаптировали в расчете на факт, что
мыслящий и пилот - это одно и то же существо, и место ему - в рубке.
     Все  оказалось проще. Блокировка имелась,  но не с пульта в рубке,  а с
локального пульта  у шлюза,  причем  ориентирована она была именно так,  как
хотелось  Павлу: он  мог  запереть  шлюз  так, что изнутри грузового  отсека
открыть его стало бы невозможно.
     И Павел Неклюдов, чувствуя себя победителем, сделал это.
     - Не нужны вы мне! Не нужны! И чешуя ваша паршивая мне не нужна...
     Он  не договорил: скаут прыгнул  в  восемнадцатый  раз.  Пара мгновений
двойственности, и в который раз ни малейших возмущений. Ни намека на тряску.
     Ему осталось девять пульсаций. Две трети от первоначального числа.
     Время до девятнадцатой пульсации удалось даже продремать в кресле перед
пультом. Пока Павел находился в нем, автоматика  свет в  рубке не гасила. До
двадцатой - ходил кругами около пульта, то в одну сторону, то в другую.
     После двадцать первой его снова сморило - на полу, под гамаком.
     Видимо, на  этом  кораблике все  странности обострялись во время,  пока
пилот спит.
     Неожиданное  чувство  тошноты  мигом  оборвало   сон.  Павел  судорожно
сглотнул и раскинул руки, не находя опоры. В рубке снова было почти темно, и
Павел пополам с ужасом и изумлением осознал, что парит между пищевой камерой
и косо тянущимся от стены к стене гамаком.
     Невесомость  забавлялась,  неторопливо  гоняя  его,  словно  рыбку   по
аквариуму, по рубке скаута.
     "Почему невесомость? - встревожился Павел. - Аппаратура вырубилась, что
ли?"
     Ценой неимоверных усилий ему удалось дотянуться до гамака, причем  ушло
на это не меньше пятнадцати минут. Оттуда подтянуться к стене и перелететь к
креслу  у  пульта  было уже неизмеримо легче. А  кресло,  естественно,  было
снабжено ремнями.
     Пристегнувшись,  Павел  взялся  за клавиатуру,  и  с  немым  изумлением
убедился, что приборы показывают нормальное тяготение - чуть меньше земного.
Вероятно, среднее  тяготение, пригодное расам, для которых Рой готовил  этот
корабль.
     Едва Павел взглянул на прибор, моментально вспыхнул  свет; тело прижало
к креслу. На  миг показалось, что теперь тяготение нарастает,  но испугаться
как следует он все же не успел.
     Оставалось пять прыжков, если верить компьютеру.
     Пожалуй, это было последнее ясно запомнившееся событие за этот короткий
перелет.  Дальнейшее память  услужливо  покромсала,  видимо спасая  Павла от
душевного расстройства. Остались разрозненные воспоминания: женщина, похожая
на  Юлию  Юргенсон,  беспрепятственно  проходит  через закрытый  шлюз. Павел
зачем-то  рассыпает перед наружным шлюзом содержимое двух  пакетов  рациона.
Гамак, наброшенный на кресло, словно ловчая сеть на зверя. Непонятно с какой
целью сожженная в центральной камере куртка - как удалось добыть огонь Павел
тоже  не помнил,  но  твердо  знал,  что зажигалки у  него не  было  и  нет.
Бесплодная  попытка  скопировать  в память  бортового компьютера  содержимое
диска Коллеги  и подправить  адрес мгновенной  почты.  Некоторое  количество
малозначащих мелочей.
     И главное,  невероятно четкое воспоминание - Павел стоит пере  открытым
саркофагом,  и  саркофаг  этот  изнутри  напоминает  скорее   вскрытую  тушу
какого-то большого  зверя  - сочащаяся сукровицей плоть, прожилки сосудов...
Что-то вроде древнего скафандра, вросшего в  эту плоть, а внутри скафандра -
снова она,  женщина с голографии;  смотрит немного испуганно.  Неожиданно на
голову ей падает непрозрачный шлем, а саркофаг захлопывается.
     Очень яркое воспоминание, а потом - тьма.
     И, как вспышка, пробуждение.
     Полузапутавшись в безвольно  обвисшем  гамаке,  Павел  сидел в кресле и
тупо глядел  в  куб-экран.  В  кубе  светилась  короткая  надпись на интере:
"Финиш".
     Некоторое время  Павел  соображал, что это значит. Возможно, именно это
умственное напряжение помогло вынырнуть ему из нервного ступора.
     "Финиш", - подумал он. - Может, я уже прилетел?"
     Вяло потянувшись к клавиатуре, Павел вызвал астрогационную программу и,
удивляясь, что еще не позабыл как это делается, сделал запрос.
     "Введенный  трек-пунктир  исполнен;   время  расчетное.  Система   ждет
дальнейших указаний."
     Скаут  вместе с  Павлом Неклюдовым, беглым  ксенотехником с  Тау Хромой
Черепахи,  находился  у  цели,  названной ему Коллегой. В пределах скопления
Рой-семьдесят два.
     "Надо  вызвать  Коллегу, -  сообразил Павел. -  Надо...  Ч-черт, голова
раскалывается..."
     Комп  пожаловался, что в драйве  отсутствует запрашиваемый диск.  Павел
пошарил на столе - диск отыскался под клавиатурой. Скормив его драйву, Павел
загрузил броузер и нажал на кнопку вызова.
     Коллега по обыкновению возник на связи почти мгновенно.
     - Я на месте, - тихо сообщил Павел.
     - Да, мы уже заметили, - не скрывая удовлетворения отозвался Коллега. -
Рад, что вы, Павел, в точности последовали моим советам. Ведь в точности, не
так ли?
     - Последовал, - сказал Павел так же тихо.
     - Саркофаг, надеюсь, цел? - поинтересовался Коллега.
     - Цел. Во всяком случае, я его не открывал.
     Коллега,  запрокинув  голову,  засмеялся,  словно  Павел  очень  удачно
пошутил.
     -  Вы молодец, Павел. Признаться,  в вас я  верил,  как не  верил  ни в
одного  из  ваших  предшественников.  Ждите,  осталось совсем  немного.  Вас
подберут  в  течение  часа-двух. - Коллега знакомо  взглянул прямо  в  глаза
Павлу. - Естественно, я имею в виду земные часы.
     - Жду, - сказал Павел, и решительно прервал связь.
     Почему-то  невероятно  сильно  захотелось  в  этом  разговоре  оставить
последнее слово за собой.
     Хоть это ему удалось.
     Ждать пришлось чуть более часа; все это время Павел, постепенно оживая,
провел  в рубке. Даже соку попил. Странности, отчаявшись сбить его с толку в
полете, похоже смирились с поражением.
     Навигационная  система предупредительно пискнула, и  Павла швырнуло  на
стену. Скаут оставался на боку всего пару секунд, потом мягко скомпенсировал
чужое  гравитационное  поле  и откорректировал  положение  в пространстве  в
соответствии  с  новым  очагом.  Пол  плавно  вернулся  на  место,  а  Павел
благополучно   сполз   по  стене   на  пол.   Осталось   включить   обзор  и
гравиориентировку.
     - Ого! -  оценил  он, взглянув  спустя  полминуты  на  крупномасштабный
экран.
     Совсем рядом, в нескольких десятках километров, из-за барьера  вынырнул
чудовищный  матовый  шар - искусственная планета Роя. Малютка-скаут  стал на
нее  падать. Павел привычно  восхитился той невероятной точности,  с которой
Рой реализовывал настолько тонкие маневры. Ведь  эта громадина  выскользнула
из-за барьера  по космическим меркам  вообще  на на расстоянии, а  вплотную,
причем вектор ее движения и скорость совпадали с вектором и скоростью скаута
практически без погрешностей.
     Доминанте Земли до подобной точности еще расти и расти...
     Он  падал  точно в  центр  километровой  воронки-шлюза,  открывшейся  в
оболочке  станции Роя. Падал стремительно и  неотвратимо, как потерявший ход
кораблик на железную звезду.
     Станция  поглотила  скаут; звезды  теперь  виднелись  только  в топовом
экране,  да и  то  лишь  в  очерченном  жерлом  шлюза  круге.  Труба-воронка
постепенно сужалась.
     Путешествие Павла Неклюдова приближалось к развязке.
     Фиксации  скаута на  грунте он, естественно,  не ощутил. Впрочем, какой
грунт может быть на станции Роя? Скорее, палуба, а не грунт.
     Запел сигнал на пульте; оба  шлюза  скаута  самопроизвольно отворились.
Вероятно, подчиняясь дистанционной команде. Павел тяжело вздохнул,  встал из
кресла, вынул из драйва диск и направился к выходу.
     Снаружи было светло, но  спектр  освещения отличался от уже  привычного
желтоватого  света  в  помещениях  скаута.  На  выходе из  своего  недавнего
пристанища Павел ненадолго задержался и осмотрелся.
     Кораблик  покоился  в гравизахвате совсем  низко  над палубой -  меньше
метра. Вместо  неба, как  и  ожидалось, имелась  твердь, испещренная пятнами
светопанелей,  а  невдалеке  наблюдались стены. Скаут находился словно  бы в
ангаре, и  ангар этот нельзя было назвать просторным даже по меркам скромной
человеческой станции "Орион". Краем глаза Павел успел заметить закрывающийся
шлюз,  и мелькнувшую за перепонкой фигуру особи Роя. А перед открытым шлюзом
скаута стояли три перевертыша. Один из них - Коллега.
     - С прибытием, - поздоровался Коллега.
     Павел молча прыгнул на палубу. Диск он сжимал в руке.
     Из  грузового  шлюза двое похожих на муравьев-гигантов рабочих  Роя как
раз выносили саркофаг. Закрытый. Слава богу, невредимый. Все три перевертыша
тотчас вперились в  него,  позабыв ненадолго о Павле. Рабочие  тем  временем
оттащили саркофаг чуть в сторону от кораблика и утвердили на палубе.
     Коллега полез во  внутренний карман френча -  во всяком случае,  одежда
его  очень  походила  покроем на  земные  френчи,  недавно в  очередной  раз
вышедшие  из  моды. Извлек  не то  портативный  компьютер,  не  то  какой-то
необычного вида прибор - плоскую черную коробочку.
     - Хм... - сказал он. - А ведь порядок. О...
     - Стоп, - перебил  его другой перевертыш, в  похожем  френче.  Этот был
метаморфирован несколько в иную,  отличную  от Коллеги форму, и  человека он
мог напомнить разве что в сумерках. - Потом. Сначала разберемся с этим.
     "Да уж, - подумал Павел устало. - Хорошо бы."
     Он не испытывал особого страха - вероятно, от той же усталости. И вдруг
осознал, что равнодушен практически ко всему в  этом мире - к сорока четырем
миллионам  пангала, к тому, как лучше возвращаться на Тахче и  как  добывать
свою  идентификационную  карту... Ко  всему,  кроме  одного.  Кроме  жгучего
желания заглянуть в саркофаг.
     Этого ему хотелось сейчас больше всего на свете.
     - С ним? - переспросил Коллега и  снова полез в карман френча.  Прятать
свою коробочку, надо полагать.
     Третий  перевертыш,  в отличие от своих  сородичей одетый в нечто вроде
балахона, приблизился  к  саркофагу, отпихнув попутно  рабочего, который был
чуть  не  вчетверо   крупнее  него,  и   принялся  придирчиво  рассматривать
чешуйчатую поверхность.
     - Итак,  Павел, -  развел руками  Коллега. - Вы честно  выполнили  свои
обязательства.  Пора  нам  выполнить  свои.  Как вы  предпочитаете  получить
деньги?  Наличными?  Драгоценными  металлами?  Трансуранидами?  Говорите, не
стесняйтесь.
     Павел облизнул пересохшие губы.
     -  Скажите,  Коллега,  - сказал он непривычно хриплым  голосом. В горле
першило от  непривычного запаха, характерного для внутренности гнезда Роя. -
Скажите: что все-таки там, внутри? В этом саркофаге? Или кто?
     Перевертыши переглянулись.
     -  Он такой  же  как все, - разочарованно вздохнул второй. - Совершенно
такой же.
     После этого  перевертыш  ловко извлек из кармана  френча плоский боевой
ансайфер и  выстрелил Павлу в голову.  Удивление  даже  не успело  застыть в
глазах мертвого человека-ксенотехника.  Кровь не успела проступить  по краям
микроскопической раны.  Тот, кто завершил черную эстафету, замертво  упал на
палубу станции Роя в десятке шагов от эстафетной палочки.  Оброненный диск с
тихим шелестом откатился в сторону.
     - Манарра! - Коллега всплеснул руками. - Зачем?
     Его партнер неопределенно сложил ладони; ансайфера  в его  руках уже не
было.
     - А что, ты правда собирался заплатить ему?
     - Конечно! - Коллега, казалось, не одобрял действий партнера.
     Третий  перевертыш  продолжал  осматривать  саркофаг;  происходящее его
совершенно не  интересовало.  Еще меньше происходящее  интересовало  рабочих
Роя, застывших, словно изваяния.
     - Всегда ты  так, - сварливо произнес  партнер,  подбирая и  критически
рассматривая  радужную  поверхность  диска.  -  Надо  быть  жестче... Я тебе
тридцать пять раз говорил.
     Коллега   не  ответил;  вместо  этого  он   вопросительно  взглянул  на
перевертыша  в балахоне.  Тот  утвердительно качнул плечами.  ТОгда  Коллега
вынул из кармана переговорное устройство и кому-то скомандовал:
     - Начинаем!
     Одновременно открылись все шлюзы ангара; десятки рабочих Роя  принялись
стаскивать  к  саркофагу  приборы  и  органы,  собирая  их   в  непостижимую
конструкцию-организм. Действовали они слаженно и быстро. Коллега с партнером
наблюдали за ними; перевертыш в балахоне суетился в самом центре событий.
     - Ну,  что?  - не  вытерпел Коллега,  когда  суета  и движения  немного
поутихли.
     - Готово, - отозвался перевертыш в балахоне. - Все готово.
     - Тогда открывай!
     Рабочие Роя, словно по команде, разбежались в стороны.
     - Открываю...
     Створки саркофага, доселе  плотно сомкнутые, разом откинулись, и взорам
перевертышей-оаонс предста...
     Впрочем,  Павел  Неклюдов,  авантюрист-неудачник,  все равно  этого  не
увидел.
     Его тело  чуть позже  унесли рабочие Роя; его  плоть стала частью плоти
гнезда-планеты. А имя  забылось, как неизбежно забываются  имена всех, кто в
отчаянном спурте пересекает финишную черту затеянной не им эстафеты.

     КОНЕЦ


     Маленькое авторское послесловие негодующему читателю.

     Да, уважаемый читатель,  ты вправе негодовать. Коварный автор так и  не
прояснил - а что же, собственно, кроется  там,  в саркофаге? Но мне кажется,
что  попытка  об®яснить  все  испортила бы.  Правда  всегда  бывает  слишком
обыденной, и неизбежно несет разочарование. Поэтому я решил оставить все как
есть. Осмелюсь дать только легкую подсказку:  тот,  кто  внимательно  прочел
роман "Смерть или слава", может догадаться о содержимом саркофага...

     (c) октябрь 98 - май 99
     Москва (Измайлово) - Николаев - Днепробугский лиман, борт
     швертбота "Чингис" - Москва (Перово)