ашего общества, ваше сиятельство... вместе с другом, который
вышел на четверть часа, но скоро вернется...
   В то время как Жан  Бычье  Сердце  выговаривал  эти  слова,  раздался
условный стук в дверь.
   Жану Бычье Сердце стук был знаком; он отпер дверь, и в комнату  вошел
Туссен Бунтовщик; у него было черное лицо с белыми разводами от пота,  и
г-ну де Вальженезу почудилось, что  перед  ним  индеец  с  татуированной
физиономией.
   - Готово? - спросил Жан у друга.
   - Да, - отвечал Туссен.
   Обернувшись к г-ну де Вальженезу, он проговорил:
   - Привет честной компании!
   Потом он снова обратился к Жану:
   - Почему он такой мокрый?
   - Ох, лучше не спрашивай!  -  отозвался  Жан  Бычье  Сердце  и  пожал
плечами. - С тех пор как ты ушел,  у  меня  только  и  было  забот,  что
кропить этого господина.
   -  Что  ты  имеешь  в  виду?  -  спросил  Туссен,   не   отличавшийся
сообразительностью.
   - Я хочу сказать, что господину было плохо, - с  презрением  вымолвил
Жан.
   - Плохо? - переспросил Туссен, силясь понять, что произошло.
   - Ну да, Бог ты мой!
   - С какой это стати?
   - Да под тем предлогом, что мы ему забили в рот слишком большой кляп.
   - Невероятно! - изумился угольщик.
   Тем временем г-н де Вальженез разглядывал двух приятелей и, вероятно,
остался осмотром недоволен: едва открыв рот,  он  сейчас  же  снова  его
закрыл, так и не вымолвив ни слова.
   Жан и Туссен произвели на графа отталкивающее впечатление. Если бы  у
г-на де Вальженеза было хоть малейшее желание бежать, один вид стоявшего
перед ним великана сейчас же отбил бы ему всякую охоту.
   Граф опустил голову и задумался.

III

Местное вино

   Пока граф размышлял, Жан Бычье Сердце подошел к  шкафу,  открыл  его,
достал бутылку, два стакана и поставил их на  стол,  но,  спохватившись,
что их трое, снова подошел к шкафу и взял третий стакан. Он  его  вымыл,
вытер, еще раз ополоснул самым тщательным образом и только  после  этого
поставил на стол перед г-ном де Вальженезом.
   Потом указал Туссену на стул, сел сам и, поднеся  бутылку  к  стакану
пленника, произнес с галантностью, на какую только был способен:
   - Что же, сударь, мы тюремщики, но не палачи. Должно быть, вы  хотите
пить не меньше нашего. Не угодно ли выпить стакан вина?
   - Благодарю! - коротко ответил г-н де Вальженез.
   - Не стесняйтесь, милейший! -  сказал  Жан  Бычье  Сердце,  продолжая
держать бутылку над стаканом графа.
   - Благодарю! - еще суше проговорил г-н де Вальженез.
   - Ну, как угодно, сударь! - произнес Жан Бычье  Сердце  таким  тоном,
словно ответ графа задел его за живое.
   Он наполнил стакан Туссена.
   - Твое здоровье, Туссен! - молвил он.
   - Будь здоров, Жан! - ответил тот.
   - Смерть всем злодеям!
   - Да здравствуют хорошие люди!
   Пленник вздрогнул, услышав  столь  выразительный  тост  из  уст  двух
решительных парней.
   Жан Бычье Сердце одним махом опрокинул стакан и стукнул
   им об стол.
   - Хорошо пошло, черт возьми... Я так хотел пить!
   - Я тоже, - согласился Туссен, во всем подражая приятелю.
   - Еще по одной, Туссен!
   - Наливай!
   И они опрокинули еще по стаканчику - на сей раз без тостов.
   Стремительность, с какой приятели  поглощали  вино,  навела  г-на  де
Вальженеза на мысль.
   Он стал ждать удобного случая,  чтобы  им  воспользоваться,  и  такой
случай скоро представился.
   Жан Бычье Сердце обернулся к пленнику, и лицо графа показалось ему не
таким уж насупленным; как все сильные люди,  он  не  умел  таить  зло  и
потому произнес:
   - Напрасно вы привередничаете! Ну, в последний  раз,  милейший,  имею
честь  предложить  вам  стакан  вина;  угодно   ли   вам   принять   мое
предложение?
   - Вы очень любезны, сударь, - отозвался граф, - и  я  очень  сожалею,
что отказался в первый раз.
   - Ничего, еще не поздно исправить эту  промашку.  Пока  есть  вино  в
бутылке, а бутылки не кончились в шкафу, вы можете изменить свое мнение.
   - В таком случае я принимаю ваше предложение! - подхватил граф.
   - В добрый час, ваше сиятельство! - искренне  обрадовался  Жан  Бычье
Сердце, наполняя стакан графа до краев.
   Затем он обратился к своему товарищу:
   - Подай еще бутылку, Туссен.
   Теперь настала очередь угольщика пойти  к  шкафу  и  принести  оттуда
бутылку.
   Жан Бычье Сердце принял ее у  него  из  рук,  словно  не  доверяя,  и
наполнил стаканы.
   Потом взял свой стакан, приказал знаком Туссену следовать его примеру
и молвил:
   - Ваше здоровье, граф!
   - Ваше здоровье, милейший! - подхватил Туссен.
   - Ваше здоровье, господа! - отвечал  Лоредан,  решив  про  себя,  что
делает огромную уступку двум могиканам, называя их "господами".
   Все трое опорожнили стаканы: Жан Бычье Сердце и  Туссен  Бунтовщик  -
залпом, г-н де Вальженез - не спеша, в несколько приемов.
   - Вот черт! - прищелкнул языком Жан Бычье Сердце. -  Я,  конечно,  не
стану утверждать, что  угощаю  вас  настоящим  бургундским  красным  или
бордо-лаффитом... Вы же знаете поговорку: "Даже самая  красивая  женщина
может дать только то, что у нее есть!"
   - Прошу  меня  извинить,  -  проговорил  Лоредан,  силясь  поддержать
разговор и особенно опорожнить стакан. -  Вино  совсем  не  плохое.  Это
здешнее?
   - Конечно, здешнее!  -  возмутился  Туссен  Бунтовщик.  -  Как  будто
существует другое вино.
   -  Дорогой  друг!  -  заметил  Жан  Бычье  Сердце.  -  Прежде  всего,
существует вино, которое производят в Париже. Но его сиятельство говорит
не об этом. "Здешнее  вино"  -  это  то,  которое  давят  из  винограда,
собранного в той местности, где находишься.
   - Местное вино, если вам так больше нравится,  друг  мой,  -  любезно
поправился граф.
   - Да, - поддержал разговор Жан Бычье Сердце, - это вино  местное,  но
очень неплохое: оно может за себя не краснеть!
   - Еще бы! - захохотал Туссен Бунтовщик,  на  лету  подхватывая  шутку
приятеля. - Как оно может покраснеть, если оно белое!
   - Я бы даже прибавил,  -  продолжал  плотник,  -  что,  если  бы  мне
довелось придумывать обет, я бы дал такой зарок:
   никогда не пить вина хуже этого.
   - Я даю такое же  обещание,  что  и  мой  друг,  -  подхватил  Туссен
Бунтовщик с поклоном,  адресованным  не  графу,  но  божеству,  которому
посвящался обет.
   - Я выпил слишком мало, чтобы по  достоинству  оценить  это  вино,  -
заметил г-н де Вальженез.
   - О, за этим дело не станет, милейший, - обрадовался Жан Бычье Сердце
и поднялся из-за стола, - в буфете еще полсотни бутылок, если угодно...
   - Как мне кажется, это единственный способ весело провести  несколько
часов, в течение которых мы  принуждены  оставаться  вместе,  -  заметил
пленник, - и если такой отдых вам по вкусу, то я - с вами.
   - Вы правду говорите? - спросил,  поворачиваясь  к  нему,  Жан  Бычье
Сердце.
   - Сами увидите, - решительно отвечал г-н де Вальженез.
   - Браво! - похвалил  Туссен  Бунтовщик.  -  Вот  это  -  пленник  так
пленник!
   Жан Бычье Сердце пошел  к  буфету  и  вернулся,  нагруженный  восьмью
бутылками внушительных размеров.
   Лоредан улыбнулся, видя, что оба могиканина так наивно попались в его
ловушку, уже разгаданную, без сомнения, нашими читателями.
   Комбинация  была  задумана  действительно   неплохо:   напоить   двух
любителей крепких напитков было нетрудно, еще легче было напоить  их  до
бесчувствия.
   Приняв такое решение, Лоредан стремительно  протянул  свой  стакан  и
выпил с видимым удовольствием.
   Так втроем они опорожнили две  бутылки,  и  г-ну  де  Вальженезу  так
понравилось вино, что он приказал откупорить еще пару бутылок.
   - А вы мастер пить, приятель! - похвалил Жан Бычье Сердце, видя,  что
пленник ничуть ему не уступает; он  освоился  с  графом  и  стал  с  ним
говорить как равный с равным.
   - Да как-то само собой получается! - с наигранным добродушием ответил
Вальженез.
   - Не гордитесь, дружище, - заметил Жан Бычье Сердце.  -  Это  вино  -
обманчивое!
   - Вы думаете? - с сомнением произнес пленник.
   - Готов подтвердить! -  вмешался  Туссен  Бунтовщик,  поднимая  руку,
словно приносил присягу. - После третьей бутылки я  готов,  и  -  привет
всей компании: никого не вижу.
   - Ба! - продолжая сомневаться, обронил  Вальженез.  -  Неужели  такой
крепкий парень, как вы?..
   - Это так же верно, как то, что я имею честь  с  вами  говорить...  -
отвечал Туссен. - Я могу выпить, три, ну, три с половиной  бутылки.  Вот
Жан - настоящий  герой,  он  может  осилить  четыре.  Зато  с  последним
стаканом - хлоп! Здравый смысл ему изменяет, он приходит в  бешенство  и
готов переломать кости всем подряд! Правильно я говорю, Жан?
   - Так рассказывают, - скромно отозвался великан.
   - И ты скоро это докажешь.
   Это последнее сведение,  весьма  полезное  для  г-на  де  Вальженеза,
открывало перед пленником в самом близком будущем столь смелые  надежды,
что он, видя, как  друзья  откупоривают  седьмую  бутылку,  накрыл  свой
стакан ладонью и сказал:
   - Спасибо, мне хватит.
   Жан Бычье Сердце поднял бутылку и  пристально  взглянул  на  г-на  де
Вальженеза.

IV

Глава, в которой господин де Вальженез решительно заявляет, что не умеет ни петь, ни плясать

   Жан Бычье Сердце смотрел свирепо, как это бывает с некоторыми людьми,
когда в голову им ударяет хмель. - Ага! Вам хватит?!
   - Да, - кивнул Лоредан. - Мне больше не хочется пить.
   - А разве люди пьют, только когда их мучает жажда? - вмешался Туссен.
- Да если так, они выпивали бы не больше однойдвух бутылок!
   - Туссен! - молвил Жан Бычье Сердце.  -  Похоже,  господин  не  знает
пословицы, а пословица-то известная!
   - Какая же? - спросил Лоредан.
   - "Если вино налито, его надо выпить..". Тем более если  бутылка  уже
откупорена...
   - И что дальше? - спросил Лоредан.
   - ...если надо опустошить!
   Лоредан протянул стакан.
   Жан Бычье Сердце наполнил его.
   - Теперь тебе, - сказал он,  наставляя  горлышко  бутылки  на  своего
друга, как артиллерист наводит жерло пушки на цель.
   - С удовольствием! - обрадовался Туссен, забывая, что был не в лучшей
форме из-за пережитых волнений и потому этот последний стакан не  только
достигнет меры, но и превысит ее.
   Быстро опорожнив стакан, он затянул  уж  не  знаю  какую  вакхическую
песнь, в которой присутствующие не могли разобрать ни слова, потому  что
пел он на овернском наречии. .
   - Тихо! - остановил его Жан Бычье Сердце после первого куплета.
   - Почему "тихо"? - возмутился Туссен.
   - Может, в овернской столице это кому-нибудь  и  нравится,  а  вот  в
Париже и его окрестностях такая песня никому не по душе.
   - А ведь это ха-а-арошая песня! - заметил Туссен.
   - Да, однако я бы  предпочел  другую...  Например,  ту,  которую  нам
сейчас споет граф.
   - Я? - не понял Лоредан.
   - Само собой! Должны же вы знать ха-а-арошие песни, как  говорит  мой
друг Туссен Бунтовщик.
   И  Жан  Бычье  Сердце  бессмысленно  загоготал,  что   бывает   перед
опьянением.
   - Ошибаетесь, сударь, - холодно  возразил  Вальженез.  -  Я  не  знаю
песен.
   - Неужто вам  не  известно  никакой  застольной  песни?  -  продолжал
настаивать Жан Бычье Сердце.
   - Вот именно! - поддакнул Туссен. - Я бы предпочел такую, под которую
хорошо не только пить, но и есть, тем более что я проголодался.
   - Начинай, приятель! -  приказал  Жан  Бычье  Сердце,  приготовившись
отбивать в ладоши такт.
   - Клянусь вам, что не только не знаю подходящей песни, -  сказал  г-н
де Вальженез, несколько напуганный тоном Жана Бычье Сердце, -  но  и  не
умею петь.
   - Вы не умеете петь? - спросил Туссен; приятель упрекал  его  в  том,
что он говорит с овернским акцентом, и он теперь пытался  искупить  этот
недостаток, разговаривая как туземец. - Моя вам не верить!
   - Уверяю вас, что не умею петь, - повторил Лоредан. - Мне очень жаль,
потому что это могло бы доставить вам удовольствие,  но  это  выше  моих
сил.
   - Жалко! - расстроился Жан Бычье Сердце. - Вас это развеселило бы, да
и меня тоже.
   - В таком случае мне жаль вдвойне, - отвечал Вальженез.
   - Ой! - обронил Туссен.
   - Что такое? - спросил Жан.
   - У меня есть мысль!
   - Врешь!
   - Нет, правда, - продолжал настаивать Туссен.
   - Ну говори, что ты там надумал!
   - Раз этот юный сеньор не умеет или не хочет петь, -  не  отчаиваясь,
продолжал Туссен, - он должен уметь плясать, верно, дружище Жан?
   С трудом ворочая языком, он обратился к Лоредану:
   - Спляшите-ка, ваше сиятельство!
   - Я? Вы с ума сошли?! - изумился Вальженез.
   - Почему с ума сошли?- - спросил Туссен.
   - Разве танцуют просто так, без причины?
   - Ну хорошо, без причины не танцуют; люди танцуют, чтобы танцевать, у
себя на родине я плясал каждый день.
   - Бурре? - Вот именно... Может, вы имеете что-нибудь против бурре?
   - Нет, но я не могу исполнить этот танец, я его не знаю.
   - Я и не прошу  вас  сплясать  что-то  определенное,  -  не  унимался
Туссен. - Танцуйте хоть гавот, лишь бы танцевать.
   Верно я говорю, Жан? Его сиятельство должен обязательно сплясать.
   - Я с удовольствием погляжу, как танцует его сиятельство...
   - Слышите, уважаемый?
   - ...но...
   - Пусть ваш приятель договорит, вы же  слышали,  он  сказал  "но",  -
заметил Лоредан.
   - ...но для танцев нужна музыка, -  закончил  свою  мысль  Жан  Бычье
Сердце.
   - Разумеется, господин Жан прав!  -  подхватил  Вальженез,  с  ужасом
думая о том, что если бы великан  согласился  со  своим  товарищем,  ему
пришлось бы танцевать ради удовольствия двух могикан.
   - А что, разве трудно что-нибудь придумать? -  возразил  Туссен;  под
действием вина он становился упрямым и изобретательным.
   - Не знаю, трудно ли это, - простодушно произнес Жан Бычье Сердце,  -
ведь мне никогда не приходилось придумывать  ничего  подобного;  но  мне
кажется, для этого  нужен  какой-нибудь  инструмент,  не  так  ли,  ваше
сиятельство?
   - Ну разумеется, - пожал плечами Лоредан.
   - Инструмент?! Да у нас у всех  по  инструменту  на  каждой  руке!  -
заявил Туссен.
   С этими словами Туссен округлил свою черную ручищу в виде  охотничьей
трубы, причем большой палец должен был служить мундштуком,  и,  приложив
его к губам, стал насвистывать "Короля Дагобера".
   Обернувшись к Жану Бычье Сердце, он спросил:
   - Ну, чем плох инструмент, а?
   - Хорош, но для охоты, а не для танцев, - продолжал упорствовать тот.
   - Верно, - подтвердил Туссен, легко соглашавшийся  с  чужим  мнением,
если считал его справедливым. - Раз мы не  поем  и  не  пляшем,  давайте
пить!
   - Согласен! -  поспешил  согласиться  г-н  де  Вальженез.  -  Давайте
выпьем!
   Но он переусердствовал и согласился слишком  поспешно:  он  хотел  не
напиться, а споить двух приятелей. Жан Бычье Сердце смотрел на него, еще
не совсем раскусив план г-на де Вальженеза:
   славный малый не предполагал,  что  вино  может  обратиться  отравой,
однако он почуял подвох и,  снова  поставив  на  стол  бутылку,  которую
обхватил было за горлышко, собираясь налить Туссену, сказал:
   - Нет, тебе хватит, Туссен!
   - Мне всегда будет мало, дружище Жан.
   - Может, это и верно, - заметил плотник, - да только не сегодня.
   - Однако вы же сами мне  предлагали  выпить,  -  отважился  возразить
пленник, - и я не стал отказываться.
   - Вы, сударь мой, другое дело, - покосился на него Жан, -  вы  вольны
пить, сколько вашей душеньке угодно... Я же вам  сказал:  в  буфете  еще
штук сорок бутылок. Подставляйте свой стакан!
   Лоредан повиновался, Жан Бычье Сердце  наполнил  его  стакан  на  две
трети и поставил бутылку на стол.
   - А вы? - спросил г-н де Вальженез.
   - Я? - переспросил Жан Бычье Сердце. - Мне хватит. Туссен вам сказал,
что я теряю голову, когда выпью лишнего. Он прав:  мне  не  надо  больше
пить.
   - Еще стаканчик, чтобы меня поддержать! - настаивал Вальженез,  делая
вид, что не понимает причины его сдержанности, хотя на самом деле  сразу
смекнул, что к чему.
   - Вы настаиваете? - спросил плотник, пристально глядя на графа.
   - Мне бы этого хотелось.
   - Будь по-вашему, - кивнул великан, наливая себе вина.
   - А мне? - попросил Туссен.
   - Тебе хватит!.. - отрезал Жан Бычье Сердце.
   - Почему?
   - Я так решил!
   Туссен что-то проворчал, отступил на два шага, но настаивать не стал.
   Жан Бычье Сердце поднес стакан к губам.
   - Ваше здоровье! - сказал он.
   - Ваше здоровье! - отозвался г-н де Вальженез.
   Стакан у Жана Бычье Сердце был полон не доверху, и сквозь  прозрачную
стенку он мог наблюдать за пленником. Он увидел, как тот зажал стакан  в
кулак, быстро понес его к губам, а потом поставил на стол, успев сделать
почти неуловимое движение.
   В то же время плотник почувствовал в ногах прохладу, словно  наступил
в лужу.
   Он поднял ногу и ощупал подошву: с башмака капало.
   Он взял со стола лампу, заглянул под стол, потом  поставил  лампу  на
место.
   - Надо признать, - вымолвил он, занося над пленником кулак, - что  вы
большой подлец!
   Туссен Бунтовщик подбежал и схватил плотника за обе руки.
   - Я же вас предупреждал, что он становится дурной, как напьется! А вы
не хотели верить! Теперь берегитесь!

V

Глава, в которой Жану Бычье Сердце и Туссену Бунтовщику выпадает случай разбогатеть, но они отказываются от своего счастья

   Господин де Вальженез уже приготовился к обороне: он  взял  в  каждую
руку по бутылке и ждал, когда Жан Бычье Сердце подойдет  поближе,  чтобы
разбить бутылки о его голову.
   Жан Бычье Сердце наклонился, взял табурет за ножку и шагнул к г-ну де
Вальженезу.
   - Да что он сделал-то? - вмешался Туссен.
   - Глянь-ка под стол! - предложил ему Жан Бычье Сердце.
   Туссен тоже взял лампу и наклонился.
   - Ох ты! -  вскрикнул  он,  увидев  кирпич,  облитый  белым  вином  и
отливавший в свете лампы. - Кровь!
   - Кровь? - переспросил Жан Бычье Сердце. - Если  бы  кровь  -  ладно!
Хлеба поел - и кровь восстановилась. Но вот вино можно сделать только из
винограда, а виноградники в этом году повымерзли!
   - Как?! Он выплеснул свое вино? - взревел от возмущения Туссен.
   - Это его вино!
   - Тогда ты прав: он просто негодяй! Бей его!
   - Я ждал твоего  разрешения,  Туссен,  -  сказал  Жан  Бычье  Сердце,
вытирая рукавом пот со лба и кипя от злости.
   - Еще шаг - и я разобью вам голову, слышите? - пригрозил Вальженез.
   - Мало вам того, что вы уже  вылили?  Хотите  и  бутылки  разбить?  -
возмутился Жан Бычье Сердце. - Ведь разобьете-то вы бутылки,  а  не  мою
голову, так-то!
   - Бей же скорее, Жан! - крикнул Туссен. - Чего ждешь?
   - Я одумался, - сказал тот, - и надеюсь,  что  его  сиятельство  тоже
возьмет себя в руки.
   Потом он продолжал твердо и совершенно спокойно:
   - Не угодно ли вам  поставить  эти  бутылки  на  место,  господин  де
Вальженез?
   Тот нахмурился: его здравый смысл вступал в противоречие с гордыней.
   - Ну что? - спросил Жан Бычье Сердце. - Будем ставить бутылки на стол
или как?
   - О, Жан! - взвыл Туссен. - Я тебя не узнаю!
   - Так будем ставить, а? - продолжал Жан Бычье Сердце. -  Раз,  два...
Берегитесь: на счет "три" я ударю!
   Лоредан опустил руки и бесшумно поставил бутылки на каминную доску.
   - Отлично! Теперь спокойненько сядем где сидели.
   Лоредан, вероятно, рассудил, что лучший способ обуздать этого  дикого
зверя - не  раздражать  его.  Итак,  он  безропотно  исполнил  и  другое
приказание.
   Потом в его голове созрел, очевидно, новый план, и он решил пустить в
ход средство более надежное, чем сила.
   - Туссен, дружище,  -  обратился  Жан  Бычье  Сердце  к  приятелю,  -
отнеси-ка эти две бутылки в буфет и запри их на ключ.
   И не будем их больше оттуда доставать.
   Туссен повиновался.
   - А теперь вы,  ваше  сиятельство,  -  продолжал  Жан  Бычье  Сердце,
принимая ключ из рук своего товарища, - должны кое в чем признаться...
   - В чем же? - спросил граф.
   - Вы хотели напоить нас  до  бесчувствия  и,  воспол