в пространстве и  времени  Чертов  Камушек.  Не  спал,
кружа вокруг столика  с  телефонами,  Картавый  Спиро,  не  гас  свет  в
кабинете  для  приватных  бесед  члена  директората  "Гэлэкси  иншуранс"
достопочтенного Акселя Строка, не  гас  он  и  в  лаборатории,  где  над
переплетениями  световодов  и  клавишами   компьютеров   бдела   команда
профессора Мак-Аллистера, шпарил  в  своем  верном  "горби"  по  залитым
ливнем  ущельям  улиц  Шишел-Мышел,  в  сотне   тысяч   километров   над
поверхностью Планеты бодрствовали все, кому случилось оказаться  в  этом
рейсе на борту рейсового лайнера "Покахонтес", теплились свечи -  черные
и янтарные в храмах двух совершенно разных вер, и Великие  адепты  -  от
Света и от Тьмы - не смыкали глаз над ними. Ну и черт с ними со всеми  -
гори оно все синим пламенем! Джанфранко Каттаруза спал.
   Пусть все идет, как и шло. Если одним господам угодно искать  Камушек
- люди Джанфранко его ищут. Если другим господам угодно,  чтобы  Камушек
не был найден, - так ведь, скорее всего, его и  не  найдут.  Если  черти
унесли Нэнси, то, значит, так на роду было написано девице  Клерибелл  -
быть  чертями  унесенной,  а  если  Марку  Чарутти  за  обедом  у  Альдо
показалось,  что  Папа  Джанфранко  не  прочь  уточнить  местонахождение
маленькой  воровки  и  личность  громилы,  ей  повстречавшегося,  то  он
предупрежден -  строго-настрого  -  языком  об  этом  не  болтать.  Если
Магистру угодно поручить Папе искать неведомо кого, неведомо  где  -  то
пусть он в своем мухами засранном  святилище  и  дожидается  от  Дьявола
подсказки,  пока  вконец  не  очумеет.  А  Папа  Джанфранко   будет   на
кипенно-белых  льняных  простынях,  под  атласной  попоной  досматривать
седьмой сон. Этого ему, однако, не дали.
   -  Какого  черта?  -  осведомился   Каттаруза   у   трубки   отчаянно
проверещавшего сигнал вызова блока связи.
   Трубка сообщила ему голосом старого надежного Джанни Лареды, что тому
только что пришлось вытаскивать из околотка не кого иного, как их общего
знакомого Фая. Того сцапали в  лечебнице  Марии  Магдалены,  у  какой-то
важной птицы в палате с "пушкой" в кармане.
   - Совсем сдурел Адриатика, - констатировал Папа. - Давай его ко  мне.
И постарайся, чтобы никакая пресса...
   - Будь уверен, - заверил его Лареда. - Погоны не  зря  носим.  Только
Фай... того... в дурном каком-то состоянии...
   - То-то я и чувствую... - вздохнул Каттаруза. - Давай поторопись.

***

   - Я тебя не спрашиваю, где  тебя  черти  носили  полночи,  -  спросил
Шишела через дверцу ванной Ли Бандура. - Я тебя спрашиваю,  что  вы  там
удумали с Мастером-Кановой такое, что  весь  вечер  прошушукались?  Если
хочешь иметь меня в деле - уж будь добр за мешок меня не держать.
   Ответом  ему  послужило  нечленораздельное,  но  весьма  убедительное
бульканье: Шишел  с  головой  ушел  в  заполненную  чуть  ли  не  крутым
кипятком, замешенным на уйме  целебных  экстрактов  и  шампуней,  ванну.
Борьбе с возможной простудой он явно придавал куда большее значение, чем
амбициям своего партнера. Совсем околел он  под  проливным  дождем  этой
ночи - там, на крыше госпиталя. И после.
   - Не слышу  я  ни  хрена,  шо  ты  там  буробишь,  -  с  раздражением
прокомментировал ответ Шишела Корявый Банджи. - Чего заперся-то,  словно
красна девица? У тебя там шо - квадратный трехчлен отрос, что ли?
   - Кубический! - рявкнул Шишел, выныривая из недр разноцветной пены.
   Он  с  досадой  разглядывал  Перстень.  Тот   по-прежнему   сумеречно
посверкивал  сложенными  в  странный  узор  гранями  Дьяволова  Камня  и
по-прежнему не думал покидать свое место  на  безымянном  пальце  правой
верхней конечности Шишела.
   - Ты вот что, - веско продолжил он, с сожалением  покидая  обжигающие
воды и становясь под ионный душ. - Ты брат Бандура, давай не завихряйся,
а делай все, как я скажу... Как любит говаривать Большой Кир -  обеспечь
свой участок работы...
   - Не знал, что ты и с Киром дела имел. Рисковый ты мужик, однако...
   - Имел, - мрачно признался Шишел. - И  агромадные,  скажу  тебе.  Как
вспомним, так обоим - в отрыжку...
   Тут их прервали. Во  входную  дверь  начали  долбить  со  злой  силой
отчаяния. Бандура пошел в спальню за наганом.
   - Да не полиция это, - успокаивающе  загудел  Шаленый,  появляясь  из
ванной.
   Его украшали расшитый  сказочными  птицами  халат  и  свеженаложенная
повязка на пальце.
   - Полиция звонком пользоваться умеет. Аль аккурат безо всякого  звона
створки с петель вышибает, - пояснил он, рывком отворил  дверь  и  левой
принял взахват мухой влетевшего в нее Гарика Аванесяна.
   Был Гарик мокр, решителен и невменяем.
   - Я с-сдаваться пришел, Шишел, - с трудом выговорил он.
   - Сдавайся, коль хошь, зараза, - с неудовольствием заметил Шишел, - а
двери ломать не стоит. На сенсор жать надо:  вишь  -  штучка  такая  под
носом у тебя на косяк присобачена?
   - Б-банджи... - с удивлением комментировал Гарик появление в прихожей
Бандуры, оснащенного двумя стволами.
   - А-а... Это ты, Трюкач... - с досадой молвил тот, засовывая наган за
пояс и кидая обрез через дверь спальни обратно на койку. - Спасения  нет
от тебя, дурака, ни с рассвета раннего, ни  в  ночь,  за  полночь.  Чего
надо, малахольный?
   - М-мне, - Гарик мотнул головой на Шишела, - с глазу на глаз...
   - Секретов у тебя развелось дюже богато, - угрюмо зыркнул на Шаленого
Корявый Банджи, - что блох на кобеле...
   Сплюнул и пошел глядеть ТВ.
   Шишел поместил Гарика на табурет у  кухонного  стола,  припер  дверь,
себе же отмерил в чарку на три пальца "огненной воды".
   -  Ну,  говорить  будем  или,  обратно,  будем  глаза   таращить?   -
осведомился он, закусывая огурчиком. - Э-э... да тебе, друг, видно,  без
ста грамм языком не провернуть. Глотни-ка вот...
   Гарик глотнул и слегка ожил.
   - Я т-тогда со страху чуть не усерился, Ш-шишел... Когда ты мне в бар
п-позвонил. К Финни... У тебя п-пиво есть?..
   Нормальные привычки постепенно возвращались  к  нему.  Он  машинально
достал из  воздуха  проездной  талон,  сунул  его  на  место  и  заменил
сигаретой. Которую тут же нервно раскрошил в пальцах...
   - Мочу в доме не держим. На вот - глотни еще и  излагай  по  делу,  -
приказал Шишел.
   - Я же говорю - я и не знал, что ты  догадаешься  про  Элевтера...  -
продолжил Гарик.
   Шаленый испытал легкое замешательство в мыслях.
   - Так ты что... ты про сейф этот знал? - Он вперился в зрачки Гарика,
пытаясь    постичь    совершенно    невероятную    раскладку,    которая
вытанцовывалась из всей имеющей место ахинеи.
   - Я - ни сном ни духом...
   - Ну-ка, ну-ка... Ты давай  закусывай...  Любопытная  мысль  посетила
Шишела. Он начал потихоньку разматывать свою повязку.
   - Ну, я как только понял, - Гарик судорожно сглотнул слюну, - что  ты
все просек... так я сразу в Терминал было намылился. А тут Финни  видит,
что вибрирую я, ну и  работенку  подкинул.  С  утра  вещь  одну  Бандуре
загнать.
   - Ты не темни.  -  Шишел,  не  сводя  тяжелого  взгляда  с  Гариковых
зрачков, бросил бинты на стол. - Ты по делу давай...
   - А п-потом я к Папе подался... И к Сапожнику тоже...
   - У тебя, друг, бзик какой-то - людям об этот день покою не давать...
- наставительно умозаключил Шаленый.
   - А они на меня - Х-холеру натравили... Финнегана...  Шишел  молча  и
неодобрительно смотрел на Гарика. Ему не нравилась такая манера излагать
суть дела.
   - А п-потом - вообще все  пошло  через  эту...  как  ее...  Тип  этот
выскочил как черт из бутылки... Симпатичный такой... А меня чуть копы не
замели - с "пушкой" этой дурацкой.
   - С какой такой "пушкой"? - поинтересовался еще не лишившийся надежды
хоть что-то понять Шишел.
   - Да вот с этой, из которой Холера мне в башке лишнюю дырочку сделать
хотел... - Трюкач выложил перед Шишелом давешний "томпсон", и тот  двумя
пальцами отложил его подальше.
   - Ну с копами я легко разобрался. Сначала под придурка скосил - это у
меня здорово выходит... - В голосе Гарика прозвучала гордость.
   - Да, - признал факты Шишел.
   - А с "пушкой"  я  им  "блуждающую  почку"  разыграл...  -  продолжал
делиться профессиональными знаниями Гарик. - Это когда, покуда у тебя  в
правом кармане шарят, ты...
   Шишел понял, что этак вот он от Гарика толку не добьется.
   - Словом, ты их обстегал и ушел...
   - Запросто. Через слив...
   - И ничего лучше не удумал, как к старому  доброму  Шишелу-Мышелу  на
дом податься? Ты ж теперь в розыске, Дурень...
   - Они под  камеру  меня  поставить  не  успели.  Все  больше  Холерой
занимались. Тот симпатяга ему без малого мозги чуть  не  вышиб.  Но  это
положения не меняет... - Гарик безнадежно вздохнул.  -  Копы  -  черт  с
ними, а вот если Сапожник меня засечет...  или  Папа  Джанфранко  -  без
разницы... Замочат за милую душу. Да и тебе, Шишел, светиться не  стоит.
Я ж им все выложил - про Элевтера-то.
   - Так... -  Понимания  ситуации  все  сказанное  Трюкачом  Шишелу  не
добавило, и он пошел напролом:
   - А это вот ты им тоже выложил? - Он раскрыл перед физиономией Гарика
широченную ладонь, и Трюкач узрел перед собой  мрачное  сияние  Скрижали
Дурной Вести.
   Челюсть у него отвалилась.

***

   Капитан пассажирского лайнера планетарного класса "Покахонтес", Эрнст
Барри, не слишком жаловал  традиции,  считавшиеся  священными  на  более
серьезных космических посудинах,  например  на  "дальнобойниках"  класса
"Белый знак", и поэтому считал вполне  возможным  за  четверть  часа  до
перехода на режим торможения удалиться из рубки,  чтобы  успеть  принять
чашечку  отменно  сваренного   кофе,   прежде   чем   наступят   полчаса
невесомости, бывшей не  столько  навигационной  необходимостью,  сколько
набившим оскомину экипажам  всех  каботажных  посудин  аттракционом  для
пассажиров. Рейс выдался, как всегда, скучноватый, и кэп  позволил  себе
несколько расслабиться.
   Именно так - с чашечкой кофе в руке и крошками  крекера  на  коленках
расшнурованного гермокостюма - и застал его сигнал тревоги, возникший на
дисплее. Ситуация не успела слишком измениться, когда вслед за  сигналом
на экране возникла озабоченная физиономия сэконда.
   - Что там у вас? - раздраженно нахмурил кустистые брови кэп.
   - Сигнал присутствия на борту плазменного заряда, -  коротко  доложил
помощник.
   Наклонив голову вбок, он одновременно слушал что-то, что говорили ему
там, в рубке.
   - Где локализован сигнал? - с раздражением спросил кэп. - Вы уверены,
что это не шуточки аппаратуры? Разложение спектра провели? Что там у вас
вообще происходит, Хайновски?
   - Сигнал локализован в  районе  второго  десятка  кают  пассажирского
корпуса,  -  с  некоторой  растерянностью  ответил  оксид.  -   Основные
параметры сигнала дают девяносто шесть процентов вероятности. Здесь... я
думаю, это именно  в  этой  связи,  сэр...  один  из  пассажиров  просит
немедленной встречи с капитаном... С вами, сэр!
   - Пусть пройдет в тамбур рубки. Я буду немедленно.
   Путь до рубки из встык с ней расположенного  личного  блока  капитана
занял пятнадцать секунд. В рубке кэп задержался секунд на сорок,  вникая
в показания приборов. Затем кивком головы приказал  Хайновски  следовать
за ним.
   В тамбуре рубки кэпа Барри ждал уже пожилой - года три до  пенсии,  -
строго одетый в свою униформу капеллан Объединенного Космофлота.  В  его
сухой руке был зажат листок бумаги, на котором были торопливо, но  четко
написаны всего несколько размашистых строчек.
   - Капеллан космокрейсера "Глория" Анхело  Сэндс,  -  отрекомендовался
нежданный посетитель. - Мой, гм, сосед по каюте - не  имею  чести  знать
его точного имени - утверждает, что располагает неким... э-э... зарядом,
который может уничтожить... э-э... вверенное вам судно вместе  со  всеми
нами, естественно... И что он намерен привести его в действие,  если  не
будут выполнены требования, которые он мне продиктовал... э-э... которые
он вынудил передать вам...
   - Что значит продиктовал, вынудил? - несколько не по существу спросил
кэп. - У него что - оружие?
   - Я не заметил никакого оружия... - с некоторым затруднением  ответил
преподобный Сэндс. - Но он действовал весьма... э-э...  убедительно.  Он
выразился, гм, в том смысле, что если вы не верите ему, то взгляните  на
индикатор, гм,  активированной  плазмы...  Он...  э-э...  просил  экипаж
воздержаться от попыток вскрыть  каюту...  Он  в  ней  заперся  и...  Он
утверждает, что в противном случае приведет свою бомбу в действие.
   - Он просил вас еще о чем-нибудь?
   - Еще он просил напомнить  вам  о  так  называемом  принципе  мертвой
руки...
   Наличие на  борту  "Покахонтес"  небольшого  термоядерного  заряда  -
возможное, правда, наличие - не привело в восторг ни капитана Барри,  ни
сэконда.
   - Хайновски, - распорядился капитан. - Определите капеллана... э-э...
куда-либо в свободную каюту и приставьте к нему свободного вахтенного. И
теперь, - он бросил взгляд на листок с инструкциями  своего  жутковатого
пассажира, который держал так, словно это  и  была  та  самая  бомба,  -
немедленно  после  окончания  разгона   вырубите   исполнение   полетной
программы и примите контроль  над  режимом  полета.  И  врубайте  сигнал
"Майский день" - террорист на борту.
   - Вы уверены, капитан? Если мы обмишуримся, то нас здорово  штрафанут
за отклонение от курса. А адвокаты пассажиров...
   - Я не уверен, Ганс... Я ни в чем не уверен. Но с этого  момента,  по
уставу, вся ответственность лежит на мне. Вы хорошо помните  "Инструкцию
по действиям в условиях террористических акций"?
   - Так точно, сэр!
   - И вы своими глазами видели показания индикатора?
   - Да, сэр.
   - Так вот, Ганс, тогда вы понимаете, что  обсуждать  мое  решение  не
приходится.  У  меня  нет   ни   малейшего   желания   предстать   перед
Навигационным трибуналом. И тем более,  до  срока,  -  перед  Всевышним.
Надеюсь, вам знакома сентенция: "Лучше, чтобы тебя считали дураком,  чем
покойником"?
   - Так точно, сэр!
   - Тогда действуйте.

***

   Сэм так и не смог заснуть в эту ночь. Он вообще с трудом  привыкал  к
перемене мест. Теперь же, когда  как  в  страшном  сне  ему  приходилось
скрываться от некоей опасности, не имеющей ни лица, ни точного имени, от
чего-то НЕНАЗЫВАЕМОГО, сон и вовсе не шел к нему. Все было нелепо в этом
дне. И  бестолковые  причины,  которые  ему  пришлось  измыслить,  чтобы
объяснить Саре, почему, не заходя домой, он должен прямо  вот  так  -  в
воскресный-то день - отправляться в служебную командировку  к  черту  на
кулички, в Галл-сити, и срочное обращение - в разгар уик-энда опять-таки
- к руководству сектора  с  просьбой  о  внеочередном  отпуске,  и  этот
заброшенный коттедж в полупустом в эту пору Кэмп-Парадизе, в котором ему
предстояло скоротать ночь. И может быть - не одну...
   Насчет точного срока его добровольного заточения брат по  Храму,  что
привез его сюда, выразился довольно неопределенно. Точно так же,  как  и
насчет того, когда же он или кто другой из людей Храма  посетит  бывшего
брата Самуэля в этом отключенном от сервисных линий домике. Слава  богу,
что он запасся достаточным количеством еды и питья.  А  также  не  забыл
прихватить из кабинета свой "ноутбук". И бумагу и карандаш.
   От всех тревог и треволнений Самуэль знал один рецепт.
   Проверив, что жалюзи  закрыты,  а  шторы  опущены,  Бирман  осторожно
включил  "вечный"  переносной  фонарик,  раскрыл  блокнот  и  решительно
перечеркнул с великими  мучениями  рожденную  за  прошлые  сутки  строку
символов. Ему пришло в голову совсем другое решение. Вдалеке - за стеной
дождя, в комнате многоэтажного дома у Бирнамского парка, Чертов  Камушек
полыхнул злым сполохом.

***

   - Уверяю вас, господа, нет никакой необходимости сокращать количество
вылетов...  -  Главный  диспетчер  Космотерминала   уже   не   удерживал
нервическую дробь,  которую  выбивали  его  довольно  музыкального  вида
пальцы по полированному столу, за которым происходила явно  затянувшаяся
беседа. - Если мы не сможем засечь попытку вывезти ваш объект, работая в
том режиме, в котором работаем сейчас, то не сможем сделать этого,  даже
раздевая пассажиров и...  э-э...  разбирая  их  на  части...  Фигурально
выражаясь...
   -  Ну  что  же,  -  чувствуя,  что  отработал  свою  роль  до  конца,
резюмировал совещание капитан Остин. - Если  дирекция  таможни...  -  Он
бросил выразительный взгляд на человека в форме и продолжил:
   -  Однако  не  далее  как  шесть   часов   назад,   когда   уже   вся
контрольно-пропускная   система   порта   была   развернута,   на    его
территории...
   - Я должен заметить, что ватерклозеты  для  провожающих  относятся  к
системе муниципальной собственности и лежат далеко за  пределами  первой
контрольно-пропускной линии, - уточнил комендант Терминала.  -  В  конце
концов, уже сам тот факт, что этих двух малахольных нашли даже там...
   - Еще бы не найти, если оба находились в невменяемом состоянии,  -  с
раздражением   заметил   сидящий   несколько   в   стороне   следователь
Федерального управления. - Причем одного упустили,  не  успев  опознать,
кажется, даже с оружием, а второй не удрал только потому, что у него был
проломлен череп. И одному Богу известно, какое отношение эти типы  имеют
к Камню. Однако, если вы заверяете нас, господин комендант...
   - Мы предприняли все, что смогли. И должен вас предупредить, что если
мы вынуждены будем работать в  таком  режиме  более  недели,  то  только
правительственная субсидия...
   - Правительственные субсидии распределяем не мы...  -  Капитан  Остин
поднялся с места. - Наша задача - найти Камень.
   Они уже откланялись друг другу, уже охранник  начал  открывать  перед
суровыми гостями дверь директорского кабинета, когда на столе перед чуть
расслабившейся компанией высокопоставленных  чинов  взвыл  переговорник.
Остин машинально замер.
   И верно поступил.
   - Господин офицер, - уперся ему в  спину  проникнутый  досадой  голос
коменданта. -  Кажется,  сложилась  ситуация,  когда  присутствие  здесь
кого-либо  из  вашей  службы  необходимо.  И  вы,  господин  федеральный
следователь,  будете  очень  кстати  здесь  и  сейчас.   Не   откажитесь
задержаться немного.

***

   - Вы находитесь на  девятом  уровне  пассажирского  отсека?  -  Голос
капитана Барри из динамика принудительного вещания звучал  поистине  как
глас Божий. - У шахты лифта?
   - Именно так, капитан, - напряженным голосом отозвался Клайд.
   Руки из кармана он не вынимал. Хотя, похоже, капитан и впрямь не  мог
наблюдать за ним впрямую. Возможно, старый лис  хитрил  и  откуда-то  из
хорошо замаскированной ниши  на  него  пялились  камеры  голографической
регистрации. Собственно, наверняка это было так...  Так  что  надо  было
продолжать выдерживать свою роль...
   - Справа по ходу коридора вы должны увидеть надпись "Челнок".
   - Вижу, - констатировал Клайд.
   - Я отключаю блокировку, - четко выговаривая слова, произнес капитан.
- Теперь судно переведено в аварийный режим. Еще раз повторяю  для  всех
пассажиров и  членов  экипажа:  все,  кроме  аварийной  бригады,  должны
находиться в  амортизирующих  креслах  и  лежанках  и  быть  пристегнуты
контрольными ремнями. - И снова обратился к Клайду:
   - Теперь вам достаточно сорвать пломбы... Их четыре - вы их видите?
   - Да, - подтвердил Клайд, справляясь с этой задачей.
   - Теперь отожмите центральную рукоять...
   Гермодверь отодвинулась вглубь  и  вбок.  Из  темного  нутра  челнока
пахнуло  холодом.  И  сразу  же  там,  в  глубине,  вспыхнул  синеватый,
медицинский какой-то  свет  и  зашумели,  включаясь,  калориферы.  Клайд
сделал глубокий вдох и шагнул в тамбур.
   - Его загрузили в челнок. Через четверть часа "Покахонтес" выйдет  на
критическую высоту. И будет на ней находиться двадцать  минут.  Если  за
это время он не отстрелит челнок, маневр придется повторить. - Диспетчер
конста