ность  эпизод,  Клайд  так  и   не   мог   вспомнить,
действительно ли слышал он  или  только  представил  себе  это  тяжелое,
никому из известных людям существ не принадлежащее дыхание-хрип.  Ничего
от этого мира не было в нем. От этой Вселенной. Нечто огромное, безмерно
чуждое, невидимое и очень большое  прошло  мимо  них  и  сквозь  них.  И
исчезло. Страж признал их своими. И ушел прочь.
   Выждав некоторое время, Феста легко вскочила на ноги  и,  стряхнув  с
одежды листву, тихо окликнула Клайда: "Пошли, вход здесь..." Он не  стал
задавать вопросов.

***

   Контролька на двери чердака была  сдвинута.  Шишел  вытянул  на  свет
божий  свой  ствол  и  посвистел  условным  свистом.  В  ответ  раздался
знакомый, чуть хрипловатый голос:
   - Не вибрируй, Шишел. Это я - Нэнси...
   Осторожно ступив  через  порог,  Шишел  нащупал  сенсор  освещения  и
включил лампы на полсилы.
   Нэнси - краше в гроб кладут: вся в повязках и фиксаторах -  покоилась
на любимом Шишела диване, закутавшись в черт знает где взятое кимоно,  и
пригорюнясь смотрела на вошедшего хозяина.
   - Какого же, извини, черта?! - осведомился Шишел, закрывая  за  собой
дверь. - Тебя же не долечили... И потом - в таком виде - тебя же  первый
встречный засечет... Совсем крышей съехала?
   - Это, дорогие мои, еще посмотреть, у кого что съехало..  -  уверенно
возразила Нэнси. - Ты меня  в  больничке-то  этой...  в  "Лютеции"  этой
чертовой... под легавых подставить ухитрился...
   - Да ты что такое буробишь? - тяжело плюхнулся в продавленное  кресло
Шишел  и  воззрился  на  явно  спятившую  девицу  Клерибелл.  -  Это   ж
пристрелянное место...
   - Во-во!  -  с  огромной  иронией  в  срывающемся  голосе  произнесла
непрошеная гостья. -  Только  вот  -  кто  пристрелялся-то?  Слава  тебе
Господи, что я не торопилась голос подавать... Все  обморочную  из  себя
корчила...
   - Говори толком, - устало попросил Шишел и направился к  умывальнику.
- С чего ты взяла, что в "Лютеции" есть легавые?
   Он подставил голову под холодную струю  -  день  сегодня  выдался  не
самый простой. И вдруг потусторонний - не от ледяной воды - озноб прошел
по его позвоночнику. Тот - НЕНАЗЫВАЕМЫЙ стоял за его спиной...
   "СПРОСИ... СПРОСИ ИМЯ ЦЕЛИ... ОНА ЗНАЕТ... -  прозвучал  одному  ему,
Шишелу, слышимый голос. - ЕСЛИ НЕ ЗНАЕТ, ТО ДОГАДЫВАЕТСЯ..."
   Шишел замер, борясь с  желанием  резко  вывернуться  из-под  крана  и
истерически заорать...
   - А с того, - продолжала чуть истерически Нэнси.
   Казалось, вечность прошла с той секунды, когда Шишел спросил  ее  про
"Лютецию" и про легавых, - так ему показалось, по крайней мере, -  и  он
не сразу понял, о чем идет речь.
   - А с того, - продолжала Нэнси, - что как только Уолт  с  малахольным
этим, с Трюкачом, смылись, так часу не прошло, как мне то  ли  мнемозол,
то ли "восьмерку" вкатили и беседовать стали душевно...
   - А тебе не померещилось, подруга? - недоверчиво осведомился Шишел. -
Чтобы такое, да в таком месте... И кто же это был?
   - А вот тут точно не скажу. Я же не только дурака валяла -  в  натуре
плохая  на  голову  была...  Если  бы  раньше   под   "восьмерочку"   не
оттягивалась, так все бы как на духу и вывалила  и  помнить  об  том  не
помнила бы...
   - Так ты еще и наркотой балуешься? - с досадой осведомился Шишел.
   - "Восьмерка" - не наркотик, чтоб ты знал.. - с  укоризной  в  голосе
сказала Пташка. - Это нам один друг из полиции таскал. Мне и Рут, -  тут
Нэнси всхлипнула. - Там у них - хренова туча средств этих... А  если  на
двоих ширнуться - во беседа получается!  И  ломки  почти  никакой  Умные
мужики сочиняли... Правда, ни хрена потом не помнишь  -  так  ведь  этак
зато и не надоест никогда. Они говорят -  средство  для  психоделических
допросов.
   - Запрещено законом! - сурово рявкнул Шишел.
   - Не запрещено. Ограничено. И -  как  видишь,  применяют...  -  Нэнси
поежилась и, насколько ей позволяли многочисленные  бандажи  и  нашлепки
репарирующего геля, приняла несколько фривольную позу. - Так что я,  как
просекла ситуацию - сразу ходу оттуда... Ночью, конечно, по-хитрому...
   - Херена, что не наследила?
   - Обижаешь, Шишел... И вообще: не вибрируй, тебе говорю. Я, как дырки
зарастут, от тебя сканаю... На мне все как на кошке  зарастает.  А  пока
мне деваться некуда... Черная Церковь меня живой не выпустит. И  легавые
на хвост сели. А теперь еще и эти...
   - Ты это о чем? - Шаленый опять  потерялся  в  ломаной  логике  речей
своей подопечной.
   - Да про психов этих - в оранжевых простынях.  Из  монастыря  Желтого
Камня... Я же ведь не к тебе сразу подалась...
   Нэнси, кряхтя и охая, заковыляла к зеркалу и принялась  рассматривать
свою относительно мало пострадавшую во всех перипетиях физиономию.
   - Я к кому пошла? Я пошла к бабе,  которую  вы,  дурни,  на  произвол
судьбы бросили... Почти. Там, в подвале этом, я  с  евреем  вашим  парой
слов перебросилась... Женатый ведь он...
   - Верно, - согласился Шишел. - Как-то я про это...
   - Во-во... Все вы, мужики, такие. И этот вот - есть, говорит, кому  о
ней позаботиться... Так мне эта его Сара до сегодняшней ночи из  ума  не
шла. Есть кому позаботиться, говорит. Да эти уроды из Черной  Церкви  за
Сару эту - в первую очередь и взялись бы... Сам в бега ломанул, а о жене
"есть кому позаботиться...". Вот  я  к  ней  и  двинула  -  предупредить
чтоб...
   Шишел   мысленно   представил   себе   задушевную   беседу    пожилой
интеллигентной еврейки и едва ли совершеннолетней черной воровки, и  его
слегка перекосило.
   - Неужели добралась? - полюбопытствовал он.
   - Хрена тама... - Нэнси выпрямилась и стала почти  той,  прежней,  не
поломанной Нэнси Клерибелл. - Он и впрямь правду сказал,  Самуэль  этот.
Есть кому позаботиться о Саре  его  -  там  этих,  от  Янтарного  Храма,
понатыкано оказалось - хренова туча... Меня чуть не угрохали... Засекли,
по крайней мере... Теперь, Шишел, мне деваться некуда - а все через твои
фокусы... Шишел призадумался.
   - Ладно.  Ночуешь  здесь...  -  начал  он  определять  диспозицию  на
ближайшие сутки.
   - Только... - гордо предупредила Нэнси.
   - Калек не имеем, - успокоил ее  Шишел,  оскорбив  до  глубины  души,
чего, естественно, не заметил. - А завтра пристрою тебя на долечивание.
   - Спасибо, пристроил уже один раз... - ядовито заметила Нэнси.  -  Ну
да ладно: главное, что мне деваться все равно некуда.
   - Пристроим тебя, Птаха, к делу, - заверил ее  Шишел.  -  Только  вот
что: ты... ты как, не знаешь  секрета  этого?..  Ну,  на  кого  выйти  я
должен... и что с ним делать? ИМЯ ЦЕЛИ?
   - Мне кажется, - Нэнси прикусила губу. - Мне кажется, я знаю... но не
скажу.

***

   К  рабочей  резиденции  Деда  их  привел  довольно  длинный  туннель,
начинавшийся не так далеко от ущелья Незримого Стража. Хотя  в  анфиладе
вырубленных в скале комнат их встретило  довольно  много  вооруженных  и
облаченных в уже знакомые Клайду белые клобуки людей, никто  не  обыскал
ни  его,  ни  тем  более  Внучку.  Пришлось  лишь  немного  подождать  в
полутемной сводчатой приемной, перед окованной светлым металлом дверью.
   За  дверью   этой   Клайда   ждала   высокая   светлая   комната,   с
окном-витражом, отворенным наполовину. Около окна спиной  к  нему  стоял
высокий, слегка сгорбленный старик. А за длинным, из местной серебристой
древесины сработанным столом,  подперев  ладонью  голову,  сидел  старик
Дуперон и ласково смотрел на вошедших. Клайд машинально поискал  глазами
старину Тори, но больше никаких призраков форта Тропы в зале не было.  И
вообще никого больше.
   Выдержав несколько театральную паузу,  старик  у  окна  повернулся  к
вошедшим. Как и ожидал Клайд,  ничего  особенного  внешность  Деда  Всех
Дедов не представляла. Высший производитель работ откровенно  косил  под
библейского Саваофа. Именно на этот имидж работали и ниспадающие одежды,
и кустистые брови, и импозантная плешь, и преисполненный благодати взор.
Дело,   правда,    основательно    портило    цепкое,    профессионально
подозрительное внимание, которое  никакая  благодать  не  была  способна
вытравить из. выцветших глаз носителя  высшей  власти  на  плато.  Да  и
квадратная, агрессивно выдвинутая вперед тяжеленная челюсть не  улучшала
картины.
   "Боже  мой!  -  подумал  Клайд,  уставившись  на  физиономию  Высшего
производителя работ, высвеченную ореолом какого-то осеннего,  жемчужного
света, струившегося из окна. - Ну как это я не  сообразил  сразу:  Харви
Мак-Аллистер - ни дать ни взять папаша Лысого Крокодила! Или дед".

Глава 9
БОГ ЛЖИ

   Шаленый еще раз сунул голову под ледяной поток из  крана,  отряхнулся
как здоровенный беспородный пес, пару минут рассматривал себя в  зеркале
под неприязненным, мертвым светом флюоресцентной лампы и понял, что  сон
к нему этой ночью не придет.
   На диване, судорожно всхлипывая и неразборчиво каясь  своему  богу  в
чем-то им одним понятном, прерывистым, летящим сном  задремывала  Нэнси.
Прямо на ковре, прикрывшись неведомо откуда на  этом  чердаке  взявшейся
шкурой Горного Оборотня, спал Гарик-Трюкач, завалившийся к Шишелу где-то
уже  за  полночь  и  так  и  не  растолковавший  причин  своего   строго
запрещенного появления в штаб-квартире всей затеи.
   Шишел сел за терминал  и  вставил  в  приемник  терминала  дискету  с
текстами дневников адмирала Шайна.
   "Все же с самого начала надо читать эту потеху... С самого начала", -
вздохнул он, сосчитал про себя до восьмидесяти восьми и нажал "ENTER".

***

   Первые файлы  дневников  адмирала  относились  к  истории  подготовки
Третьей Карательной, разобраться в которой непосвященному  вроде  Шишела
явно не было дано. Ясно было только то, что  среди  поводов  организации
похода не последнее место занимали поиск пропавшей экспедиции Ди Маури и
возмездие  за  ее  погибель  от  рук  туземцев,  буде  таковая  окажется
установленной.  Стенограммы  заседаний   парламента   и   многочисленных
комиссий.  Переписка  ведомств.  Что-то  вообще  непонятное.  Затем  шли
обрывками хроники самого похода:
   "...на редкость утомительного перехода. Мне кажется,  что  проводники
из туземцев собрались в очередной  раз  разбежаться.  По  крайней  мере,
провиант разворовывается трижды интенсивнее, чем на марше. Для острастки
повесили четверых. Сомневаюсь в педагогическом эффекте этой  акции.  Эти
люди вовсе не  боятся  смерти.  Во  всяком  случае  -  не  ее  в  первую
очередь... Это естественно, если принять во внимание ту жизнь,  что  они
ведут здесь. Посоветовал Никольскому измыслить что-либо  пооригинальнее.
Чтобы брало за душу.  В  результате  на  задворках  лагеря,  примерно  с
полудня - перманентная порка виновных  и  подозреваемых.  Разницы  между
своими и аборигенами Леонид не делает, что так характерно  для  выходцев
из Колонии Св. Анны. Ему виднее...
   С утра Ауэрман доложил, что разведчики,  посланные  к  Холмам  ночью,
несколько раз  видели  "свет  под  Холмами".  Не  "на  Холмах",  а  "под
Холмами". Стоит послать туда компетентного человека. В ночь.  Все  равно
на профилактику техники уйдет  не  менее  двух  суток.  Нельзя  потерять
последние из тяжелых глайдеров".
   Дальше  текст  был   основательно   побит   "глюками"   кодировки   и
возобновлялся с полуфразы:
   "...идиотские сны. Неужели правда, что Ди Маури  восходил  на  Черный
Престол? Но не могут же сны быть доказательством... Хотя, не могу утаить
греха: для меня - могут. Так и не решился послать на Холмы в ночь никого
из офицерского состава. Тем более что Вахид и Вилланова,  что  были  там
накануне, свалились в бреду. Все-таки не стоит рисковать людьми.
   Трапперы... Отряд Джи-Джи, который  имел  глупость.  довериться  этим
сволочам, вернулся в половинном составе. Правда, Джи-Джи привел с  собой
всю неполную дюжину своих  "проводников".  Велел  сдать  их  аборигенам.
Стараюсь не думать о дальнейшей судьбе мерзавцев. Джи-Джи  разжалован  в
службу сопровождения. Конечно, он спас половину своих людей, но не орден
же ему вешать за вторую половину?  Трогательная  деталь:  отряд  спасся,
засев в какой-то лесной часовне, на которую  они  наткнулись  совершенно
неожиданно как для  трапперов,  так  и  для  себя.  Приволокли  с  собой
сорванную взрывом гранаты резную створку дверей этой  часовни  и  снимки
рисунков и надписей на стенах часовни. Черт меня возьми  -  это  часовня
Ложного Учения! Еще один аргумент, порочащий Ди Маури. Если не  он  стал
миссионером Черной Церкви в здешних краях, то - кто?! И в  то  же  время
аргумент, подсказывающий, что аббат отметился в этих местах..."
   Далее снова шла чем-то поврежденная, не  читающаяся  часть  текста  -
строчек пять или шесть. А потом - снова разборчивый текст:
   "... не могут пройти  дальше.  Надвигаются  Большие  Дожди,  и  время
упущено нами. Тем не менее поход должен  быть  продолжен.  Если  бы  мне
рассказали, - впрочем, мне ведь рассказывали о чем-то  подобном,  -  что
занесенные песком скалистые пустоши за пару суток превратятся  в  зыбкие
трясины... ну конечно, я не поверил  бы...  Впрочем,  ограничусь  сугубо
практическими выводами из происшедшего  катаклизма:  либо  нам  придется
законсервировать гусеничную бронетехнику здесь, на  месте,  и  двигаться
дальше только аппаратами на воздушной подушке - но тогда  часть  личного
состава просто не сможет последовать за нами, - либо  разбиться  на  два
отряда  и  погнать  танки  через  Сухие  Холмы.  Это  вновь   заставляет
обратиться к идее тщательного обследования этого маршрута. Направляю  на
это задание Карима и Макса.
   Туземцы снова болтают между собой про огни в лесу и свет под Холмами.
Проводники приволокли из какой-то из лесных деревень древнего и,  видно,
с рождения немытого деда, весь день роились вокруг  него,  а  в  ночь  -
шаманили под Древний гимн, жгли на редкость вонючие костры и молились  о
приходе Деда Всех Дедов. Имеется, оказывается, и такой Мессия...
   Люди, что  рассказывали  о  "свете  под  Холмами",  более  или  менее
оклемались, и я навестил их вместе с  Никольским.  У  него  подготовлены
стенограммы того, что они наговорили в бреду. Около двух часов подряд мы
пытались  совместно  разобраться  в  их  воспоминаниях.  Странные   вещи
виделись им... Впрочем, я слишком много внимания уделяю в своих заметках
снам и видениям...
   Карим и Макс вернулись,  потеряв  двоих.  По  их  данным,  "свет  под
Холмами" ушел. Так говорили туземцы. Потери связаны с нападением кого-то
невидимого. Кого? Конечно, логичнее спросить -  чего?  Но  я  постепенно
привыкаю персонифицировать здешнюю нечисть.
   Почти  невозможно  спать  -  духота  и  влажность  достигли  предела.
Кондиционеры в танках гоняют из отсека в  отсек  бензиновую  вонь.  Ночь
полна диких криков и  звуков  -  словно  настраивают  у  тебя  над  ухом
забарахливший радиоприемник господа бога... И потом, мне просто  страшно
заснуть...
   Проводники  рвутся  вперед  с  неслыханным  энтузиазмом.   Откуда-то,
опережая все мне известные средства связи,  пришла  им  новость,  что  в
предгорьях изверглись пласты залегания органических спиртов. Большинство
личного состава тоже вдохновилось этим.
   Так чего же я все-таки больше боюсь: быть убитым во сне или того, что
снова привидится мне в той дерганой, беспокойной маете,  что  я  называю
сейчас сном? Странное снится мне. Я - старый вояка Космоса, для которого
бой  -  это  калейдоскопическое  мельтешение  символов   на   экране   и
перегрузки, вжимающие в кресла людей, словно  придушенных  котят...  Для
которого война только  длительная  вереница  муштры  личного  состава  и
неожиданных перемен траектории. Я, не видящий жертв своего оружия -  они
либо пылью рассеиваются в пламени взрывов, либо остаются погребенными  в
проваливающихся  в  бесконечность  руинах  своих  кораблей,  -   одержим
видениями исхода верениц беженцев, движимых силой  ужаса,  охватывающего
города. Села, расстрелянные из огнеметов, сотни тысяч трупов, тонущих  в
болотной, черной до горизонта  жиже...  Видениями  танков,  ползущих  по
опустевшим улицам Столицы,  и  видениями  еще  чего-то  -  непередаваемо
мерзкого, постыдного, к чему, однако,  неотвратимо  влечет  меня  нечто,
скрытое в моей судьбе... Ведь человек принципиально не может пережить во
сне того, чего не переживал в жизни... Ведь  не  из  фильмов  ужасов,  в
конце концов, пришел ко мне этот злой морок? Никогда ими не увлекался  -
даже в детстве... Впрочем, зачем врать себе?
   Были же ведь "дисциплинарные акции" на Фронтире...  Были  "совместные
операции" с Легионом... Уже после Империи..., После... И сейчас - сейчас
как называется экспедиция, которую возглавляешь ты? Третья Карательная -
вот то-то...
   Но что-то говорит мне, что это не  больная  совесть  крутит  мне  эти
кинофильмы. Нет.  Это  судьба.  Которую  еще  надо  понять...  Понять  и
принять? Смириться?
   Тучи собираются над хребтами. Иссиня-черные по краям  и  черные,  как
душа Дьявола, в глубине...
   Началось повальное бегство туземцев-проводников к спиртовым выбросам.
Вместе с  ними  исчез,  сдается  мне,  и  кое-кто  из  личного  состава.
Никольский и Джи-Джи обнаружили в обозе несколько  припрятанных  канистр
спирта-сырца. Значит, тащат и сюда, хотя расстояние и велико. Туземцы  и
трапперы, скорее всего. Выменивают на оружие  и  боеприпасы.  Дисциплина
резко упала. Хотя, казалось бы -  куда  же  ей  было  падать  еще  ниже?
Принимаю меры. За нахождение на марше в пьяном виде - расстрел. В  район
выбросов отправил вертолеты с полным боекомплектом зажигательных бомб  и
ракет. После заката с удовольствием - и некоторым ужасом -  наблюдал  на
сотни километров охватившее болота у горизонта  зыбкое  синее  пламя.  К
полуночи дымными огнями занялись леса и деревни в предгорьях. Но  хлынул
дождь. Второй ночной дождь за время нашего похода. Пришло их время.
   Дожди здесь куда  страшнее,  чем  на  Южном  полушарии.  В  некоторые
моменты  уровень  воды  достигал  почти  человеческого  роста.  За  ночь
потеряли два вездехода - их смыло в трясины - и двоих рядовых. Уходим  в
предгорья, под покров леса. Который сами же чуть не сожгли...
   Здесь жутко. День мало чем отличен от  ночи.  Кто  и  зачем  прорубил
огромные просеки-туннели, которыми движемся мы? И  светящиеся  в  зыбком
полумраке дня и в глухой тьме ночи "грибы"  -  ведь  не  сами  же  собой
выросли они именно вдоль этих сумеречных галерей?..
   Деревни, встреченные в пути, брошены. Причем покинуты совсем недавно.
Известие о "людях на танках" распространилось уже повсюду  окрест.  Хотя
посланные мною туземцы - из тех, что еще согласщ.1 идти с нами и обещают
каждому встречному и поперечному, буде такой попадется, златые  горы  за
любую информацию о Ди Маури и его людях, ни слова,  ни  звука  от  таких
встречных так и не услышали. Отпущенные, они в мгновение ока  скрываются
в чащобе.
   Дважды путь преграждал Червь: огромная, этажей в  пять-шесть  высотой
стена живой плоти, спазмами, рывками  со  скоростью  курьерского  поезда
следующая своим путем. Трудно представить, насколько громаден этот живой
железнодорожный состав - оба раза нам приходилось ждать не менее  сорока
минут.
   Теперь я сам видел огни. Поздним вечером, перед самым  дождем,  мы  с
Каримом осмелились выбраться на опушку, на  самую  границу  болот,  и  в
бинокль изучали отроги теперь уже совсем близкого хребта. Это не  похоже
на отсветы молний,  нет...  Словно  сами  слои  камня  светятся  изнутри
неярким янтарным светом... То в одном месте, то в другом. Но близко друг
от друга. Словно кто-то ходит по дому, включая свет в одних  комнатах  и
выключая за собой - в других... Это очень, очень похоже  на  то,  о  чем
говорил в  своем  последнем  сообщении  -  путаном  и  сбивчивом  -  тот
единственный уцелевший из экспедиции  Ди  Маури  перед  тем  как  самому
сгинуть у тех огней... Кажется, пришла пора действовать решительно.
   Вышли на место встречи  с  отрядом  гусеничной  бронете