огда немедленно отключи и мою - а то мы ничего не  сможем  услышать.
Покажи мне, как она включается, и давай вернемся к войне.
   Через несколько мгновений Инглиш принялся докладывать на  волне  Дельты
Один: "...принимая  во  внимание  сообщение  о  невидимом  противнике,  мы
считаем, что  возникли  непредвиденные  трудности.  Просим  Наблюдателя  с
Десяти Колец прибыть на место боевых действий".
   Ему ответил голос Джоанны Меннинг, слышимость была такая  хорошая,  что
опознавательный знак, который она использовала, оказался излишним.
   - Дельта Два, Наблюдателя нет на месте. Вы нашли транспортные средства?
   - Никак нет, мадам. Но вероятнее всего, они все  равно  застряли  бы  в
грязи, так что нам пришлось бы еще хуже. Конец связи.
   Они уже подходили к роще деревьев с невероятно толстыми стволами, когда
по ним открыли огонь. Красные, зеленые и желтовато-белые вспышки выстрелов
на мгновение перегрузили сенсорную систему его шлема.
   Инглиш оказался на земле прежде,  чем  успел  услышать  предупреждающий
крик Сойера. До его сознания дошло тихое бормотание Соратника "...укройся,
укройся; отстреливайся, отстреливайся".
   Соратник, опасаясь то ли за себя, то ли за своего хозяина, отключил всю
дистанционную связь. Инглиш теперь не мог  видеть  поле  боя  через  шлемы
своих бойцов.
   - Проклятие, ненавижу  эту  штуку!  Запишите,  черт  побери,  если  это
кому-нибудь интересно, - сказал он в микрофон. - Этой  хреновине  кажется,
что у меня не хватит ума ответить на огонь.
   Сойер уже палил по деревьям, лежа в грязи.
   И тут Тоби Инглиш впервые задумался  о  том,  как  может  повести  себя
система АПОТ, когда человек, одетый в костюм,  от  которого  она  зависит,
лежит в луже грязи.
   Приклад ружья уже покоился у него на плече, когда до  него  дошло,  что
электрическая проводимость воды не должна вселять слишком радужные надежды
в  человека,  одетого  в  костюм,  одна  из  функций  которого  -  служить
проводником. Но он постарался отогнать эту мысль. "Должны же они  были  об
этом позаботиться".
   Вслух же Инглиш сказал:
   - Эй, Сойер! Сойер! Может быть, хватит, парень? - Лежавший рядом с  ним
Сойер жал на свой курок с таким остервенением,  будто  у  него  за  спиной
болтался неисчерпаемый источник энергии. Он палил в одну точку, туда,  где
раньше были деревья, а теперь стояло  серо-буро-малиновое  зарево  с  ярко
светящейся сердцевиной, которую невозможно было  бы  описать  ни  в  каком
рапорте, поскольку... она все время менялась. Впечатление было такое,  что
зарево эволюционировало. Сердцевина была  такой  яркой,  что  щиток  шлема
затемнился, оставив чистой лишь центральную часть.
   Инглиш понимал, что должен что-то предпринять. Например, выстрелить  из
своего ружья. Может быть, Сойер не собирается отвечать  ему  до  тех  пор,
пока не поразит цель? Когда целишься - не до разговоров, это понятно. Но у
Инглиша действительно не было никакого желания стрелять  из  этого  ружья,
тем более, что его Соратник  больше  не  советовал  ему  "отстреливаться".
Собственно говоря, он даже не указывал Инглишу никаких целей для стрельбы.
   Прокрутив в мозгу события недавнего прошлого, Инглиш вдруг  понял,  что
шлем вообще ни разу не сделал ничего подобного - то  есть,  не  навел  его
мишень.
   Он советовал ему отстреливаться, но не нацелил ни на одного  халианина,
прячущегося за этими деревьями.
   - Сойер, послушай, прекрати  эту  чертову  стрельбу!  -  рявкнул  он  в
переговорное устройство. Потом решил, что, возможно, мокрая грязь каким-то
образом мешает связи и, по-прежнему не сводя прицела  с  того  места,  где
росли деревья, пополз к Сойеру.
   Но стоило  ему  прислонить  свой  шлем  к  шлему  лейтенанта,  как  ему
показалось, что мир вокруг него словно  растворился.  Все  как-то  странно
переменилось.  Инглиш  чувствовал,  как   его   тело   будто   пронизывает
низковольтный разряд. Сначала он не видел ничего. Потом перед его  глазами
возникло сразу множество вещей, но  ничего  интересного  с  военной  точки
зрения, да и с  человеческой  тоже.  Он  видел  плавающих  в  пространстве
тварей,  похожих  то  на   гигантских   зубастых   головастиков,   то   на
электрических угрей и всякую прочую извивающуюся нечисть. А на заднем фоне
маячило нечто, отдаленно напоминавшее  людей,  или,  точнее,  инфракрасные
изображения людей.
   Тогда, собрав в  кулак  остатки  воли,  он  разорвал  контакт  и  вновь
повторил движение, на этот раз со всей силы ударив по шлему Сойера.
   Голова Сойера откинулась назад,  плечо  потеряло  контакт  с  прикладом
ружья, а палец соскользнул с курка. Все еще не выпуская ружья из  рук,  он
медленно перевернулся на спину и остался лежать в грязи, согнув одну  ногу
в колене. Дуло АПОТ-ружья теперь было направлено в небо, и Сойер  выпустил
туда еще два заряда.
   Это было похоже на судороги, а не на разумные действия.
   Очень осторожно  Инглиш  выкарабкался  из  лужи.  Одной  рукой,  уперев
приклад в бедро, он направил на лейтенанта АПОТ-ружье, а другой - полез за
своим личным оружием. Стоит только  поднять  предохранитель  и  нажать  на
курок  -  и  от  Сойера   останется   одно   воспоминание.   Никаких   там
взаимодействий силовых полей или проводимости, а просто  аккуратная  дырка
во лбу или под подбородком, в  зависимости  от  удачи  и  от  того,  какой
выстрел вернее пробьет шлем и причинит меньшую боль его другу.
   Но  сначала  он  должен,   черт   побери,   удостовериться,   что   это
действительно необходимо.
   Держа оба орудия наготове, Инглиш опустился на одно колено и сказал:
   - Сойер, скажи мне что-нибудь. Соратник, обеспечить мне связь с Дельтой
Три, немедленно.
   Он  затаил  дыхание.  На  боковой  панели  связи   появился   указатель
действующей  двусторонней  связи.  Инглиш  мог  слышать  дыхание   другого
человека. "Боже, не допусти того, чтобы мне пришлось его  убить.  Особенно
сейчас, когда враг поблизости и, может, в этот самый момент наводит  мушку
на  Тоби  Инглиша,  офицера-придурка,   решившего   поиграть   в   мишень:
единственный  возвышающийся  предмет  над  равниной  этой  кроваво-красной
грязи".
   - Эй, Тоби, что?.. Какого черта.
   Сойер так неожиданно приподнялся на локтях из  лужи,  что  дуло  ружья,
которое держал Тоби ударилось о щиток его помощника.
   Оба заговорили разом.
   Голос Сойера звучал очень спокойно и тихо.
   - Вы хотите, чтобы я опять лег? Чтобы  бросил  оружие?  Рассказал  вам,
что, по моему мнению произошло?
   Инглиш же почти кричал.
   - Не двигайся, парень. Замри, черт тебя побери, понял? Брось  ружье,  а
потом...
   Ружье Сойера плюхнулось в грязь.
   Инглиш присел и, не сводя с Сойера  пистолета,  ружьем  откинул  оружие
лейтенанта.
   - А теперь говори, приятель.
   - Я начал стрелять по этим  деревьям,  помните?  -  начал  Сойер.  -  А
потом... потом время  словно  остановились.  Я  никак  не  мог  прекратить
стрельбу. Это было немного похоже  на  электрический  шок,  но  больше  на
гипноз. Я как сумасшедший палил по этим деревьям, а мой шлем - этот чертов
Соратник - не мог выдать мне цель. Он хотел, чтобы я отстреливался, но  не
показал, куда стрелять, поэтому я палил  по  вспышкам  их  выстрелов...  А
потом вы ударили меня, и я смог снять палец с курка. Вот и все.
   - На мой взгляд, звучит неплохо. - Инглиш снова поставил свой  пистолет
на предохранитель  и  продолжил.  -  Вероятно,  все  дело  в  этой  грязи.
Наверное, когда ты лежал, растянувшись в ней, в системе что-то закоротило.
Извини, что ударил тебя. - Только  теперь  он  почувствовал,  что  у  него
самого от сильного столкновения  ноет  шея.  -  Но  я  должен  был  что-то
сделать.
   - Спасибо, что не застрелили меня. Небольшая головная боль не  в  счет.
Мне кажется, я могу уже встать...
   Дальше Сойер должен был поднять свое ружье, а  Инглиш  либо  застрелить
его, либо позволить сделать это. Он позволил.
   Они с трудом выбрались из этой чертовой грязи  и  поднялись  по  склону
туда, где Сойер своей пальбой снес полквадрата, на полпути  остановившись,
чтобы рассмотреть поваленные деревья, которых словно разнесло взрывом.
   - Да, вот тебе и опытная система, - неуверенно произнес Инглиш.
   - Да. Вы со мной, капитан? У нас там остались люди, остались объекты, с
которыми  нужно  разобраться.  Мы  должны  взять  под   контроль   большую
площадь...
   - Да, все в порядке, Сойер. Только не стреляй из этого АПОТ-ружья, лежа
в грязи, и я тоже обещаю не делать этого.
   Сойер, приблизившись к нему, указал на висевший у него на плече жесткий
футляр, тот самый, который ему дала Меннинг.
   - Вспомните, что у нас есть кое-что получше, если, конечно, вы отдадите
приказ пустить его в ход, сэр.
   Черт побери! Сойер, без сомнения,  раздражен  тем,  что  чуть  было  не
произошло, да и он сам тоже.
   - Давай-ка вернемся к 92-й и посмотрим, не осталось ли и на  нашу  долю
пары хвостов на шубу, - сказал  Инглиш  более  сердечным  тоном,  чем  ему
хотелось бы.
   Голова у него  все  еще  болела.  Сойер  при  подъеме  на  холм  слегка
прихрамывал. Желание видеть спутника чуть-чуть  впереди  себя  было  столь
сильным, что Инглиш даже не мог противиться ему,  и  предпочитал  тащиться
сзади, дабы не дать Сойеру возможности  выстрелить  ему  в  спину.  И  это
несмотря на то,  что  специалист  по  разведке  был  последним  человеком,
которого можно бы подозревать...
   Но  что  же,  черт  побери,  произошло?  Инглиш  убеждал  себя  забыть,
подождать, пока он сможет просмотреть расшифровку записи.  Если,  конечно,
Грант позволит ему сделать это.
   Это имя напомнило ему  об  обязанностях,  и  он  связался  с  десантным
скутером. Тут ему стало действительно не до подозрений. Выяснилось, что  у
Меннинг скопилось полдюжины рапортов об  отсутствии  огневого  контакта  с
противником и сообщение о том, что  Грант  поджидает  его  на  объекте,  в
бетонном здании, обозначенном на их схеме как 23А  и  фактически  взял  на
себя руководство акцией,  поскольку  Инглиш  "не  давал  о  себе  знать  и
считался пропавшим без вести".
   Он не собирался спорить. Как и не  собирался  выяснять,  каким  образом
Наблюдатель оказался  в  самом  сердце  халианской  ремонтной  базы,  если
подразделение Дельта еще только подтягивается к ее границам.
   Но пока Инглиш  слушал  уже  утратившие  свою  актуальность  сообщения,
передаваемые со скутера, ему вспомнился разговор о том, что  на  этот  раз
Падова может приземлиться сам. Это, конечно, не обязательно означало,  что
поддержка с воздуха оказалась в распоряжении Гранта,  а  не  92-й,  однако
вполне могло означать.
   Кроме того, имелся гораздо более неотложный вопрос. Почему в  роще  нет
трупов халиан?
   Сойер вынул свой сканер.
   - Да, здесь кажется было и впрямь горячо.
   Но здесь не было горячо. Совсем наоборот. Здесь царил могильный  холод.
И это было все, что мог показать  сканер,  даже  несмотря  на  то,  что  в
светлеющем  ночном  небе   все   отчетливее   проступало   нечто,   весьма
напоминавшее грибовидное облако, только начинавшее рассасываться.
   - Это дело нравится мне все меньше и меньше, - сказал Сойер,  осторожно
ступая по хрустящим и рассыпающимся от прикосновения обломков  деревьев  -
все, что осталось от рощи, которую он обстрелял из своего АПОТ-ружья.
   Но, как оказалось, осталось и еще кое-что.
   - Взгляните на это! - сказал Сойер каким-то  безжизненным  голосом.  Он
повернулся к своему капитану, и Инглиш увидел в зеркальном щитке его шлема
свое искаженное отражение.
   Этот отражение было столь же анонимно, как и  то,  что  протягивал  ему
Сойер  -  до  синевы  замерзший  человеческий  палец  с  поблескивающим  у
основания золотым обручальным кольцом.  Ниже  кольца  пустота.  Палец  был
тверд,  как  камень.  И  сделан  отнюдь  не  из  гипса.  Инглиш   ковырнул
выступающую кость, и она начала крошиться под его пальцами.
   - "Черт возьми, да это были люди! Так вот почему Соратник не выдал  нам
цели. Он искал халиан, а не людей.
   - Почему же тогда он не принял этих людей за своих?
   - Мы не требовали от него этого, а он не считал их своими - по  крайней
мере,  я  чертовски  надеюсь,  что  это  не  были  наши   десантники   или
Бонавентурская милиция. Нет. В нас стреляли не свои. Этого просто не может
быть.
   - Ну да ладно, пора проверить личный состав,  -  сказал  Инглиш,  мысли
которого опять  вернулись  к  предстоящей  встрече  с  Наблюдателем.  -  И
получить донесение о текущем положении дел.  По  дороге  нам  нужно  будет
кое-что решить.
   Ему казалось, что он полностью владеет своим голосом, но Сойер ответил.
   - Не берите в голову, сэр. Мы ведь все равно пока не  понимаем,  с  чем
столкнулись.
   - Ты, может быть, и не понимаешь, - бросил Инглиш, ускоряя шаг.
   Ему пришлось пробежать по  вражеской  территории  почти  два  квадрата,
прежде чем он увидел первого настоящего противника.


   Бывает, что человеку всерьез хочется, чтобы оказалось, что он ошибается
в некоторых людях. Угодив в самую адскую  переделку  в  истории  Десантных
войск, Инглиш все еще продолжал надеяться на то,  что  он  ошибся  в  этом
гражданском Наблюдателе Гранте.
   Потому что тогда он мог и  ошибиться  в  своих  подозрениях  по  поводу
назначения системы АПОТ-Соратник, которую, сам того  не  сознавая,  Инглиш
нес на себе как некий ящик Пандоры. Но в  глубине  души  он  понимал,  что
сделанное еще на  борту  космического  корабля  заявление  Гранта  "нельзя
позволить, чтобы это оборудование попало в  руки  врага",  является  самой
настоящей липой. Программа была экспериментальной, относилась, по  военной
терминологии, к классу Икс, а это означало, что испытывающие ее десантники
обречены.
   А он даже не мог вернуть себе свои законные командирские полномочия. На
пути в халианский  комплекс  Инглиш  имел  весьма  неприятный  разговор  с
Наблюдателем, который кратко объяснил ему, что "эту акцию возглавляю вовсе
не я, а ваш Соратник, Дельта Один, приятель.  Так  и  должно  быть,  когда
человеческие недостатки становятся помехой для дела".
   Во  время  этого  разговора  перед  глазами  Инглиша  мигал  фиолетовый
указатель, сигналя о том, что разговор не записывается, чего по идее  быть
не должно. Теперь ему стали понятны причины столь  странной  выброски  его
подразделения - двойки вместо традиционных троек, в глухой местности,  как
можно дальше от места боевых действий. Не исключено, что Грант  специально
хотел, чтобы Инглиш опозорился, а Соратник показал себя  во  всем  блеске.
Отрицательные последствия были очевидны. Инглиш понимал - этого ни в  коем
случае нельзя допустить.
   Но теперь перед ним  стояли  более  реальные  проблемы,  чем  возможные
грядущие выговоры и понижение  в  чине.  Для  всего  этого  надо  хотя  бы
остаться в живых. Надо увести живыми с этой планеты своих людей,  а  потом
уже волноваться, как все будет выглядеть со стороны.
   Никогда еще Инглиш не попадал в такую скверную переделку. На  бегу,  не
отключив каналов связи, они с Сойером охрипшими  голосами  кричали  что-то
друг другу, нисколько не беспокоясь, может ли кто-либо их слышать и  имеет
ли это вообще  значение.  Огромная  железобетонная  верфь  была  так  ярко
освещена, что казалось, она полыхала огнем. Хотя полыхать там было нечему.
Здания деформировались  и  светились.  Вот-вот  бетонные  стены  поплывут,
уподобясь тающему айсбергу.
   В проходах между зданиями десантники палили по врагу кто во что горазд.
   И нигде ни одного халианина. Никто точно не  знал,  когда  именно  всем
стало ясно, что халианскую ремонтную базу защищают одетые в форму люди.
   Просто это было фактом. И вследствие этого  в  наушниках  Тоби  Инглиша
стояла какофония, какая не могла бы присниться в самом кошмарном сне.
   - Не вижу не одного гада! Боже милостивый, да что же такое  творится  с
этим дерьмовым оружием? - истошно кричал кто-то на общей волне.
   - Стреляй, идиот, - послышался голос капрала Бекнелла, перекрывший  шум
битвы, и небо за стеклом шлема Инглиша,  казалось,  раскололось.  Люди  на
дисплее замелькали то  исчезая,  то  вновь  появляясь,  как  в  турникетах
дверей. Сама реальность словно раздвоилась.
   Инглиш понял - это эффект АПОТ-ружья на близком расстоянии.
   Однако  каждый  раз,  когда  неприятель  начинал  поливать  огнем,   он
рефлекторно нажимал на курок своего ружья, и всякий раз ему казалось,  что
сам мир содрогается у него под ногами. В какой-то  момент  они  с  Сойером
обнаружили себя перешагивающими, держась  как  школьницы  за  руки,  через
половину трупа человека, осциллирующего на их глазах - только что это  был
торс, а в следующий момент уже ноги. И только  кровь  на  грязи  выглядела
неизменной.
   Сойер переключился на двустороннюю связь с Грантом,  пытаясь  выяснить,
как,   черт   побери,   заставить    аппаратуру    Соратника    опознавать
противников-людей и выводить мишени на дисплеи шлемов, а  Инглиш  охрипшим
голосом спорил с Дельтой Один, выкрикивая имена своих людей.
   Он должен  каким-то  образом  сплотить  десантников!  Это  ведь  хорошо
обученные, прекрасные солдаты. Просто они  привыкли  действовать  согласно
установкам, и именно установки-то и подвели их.  Черт  побери!  Сейчас  их
подводило само пространство-время.
   Инглиш никогда особенно  не  интересовался  физикой,  если  не  считать
законов  инерции  в  рукопашном  бою  и   поведения   спиртных   напитков,
смешиваемых в коктейлях. Не интересовала физика его и  сейчас.  Но  каждый
раз, когда он стрелял из АПОТ-ружья,  он  начинал  видеть  странные  вещи:
деревья  вместо  бетонных  стен.   Каких-то   гигантских   жуков.   Нечто,
напоминающее жующих динозавров. Короче, видел все, что угодно,  только  не
зону  огня,  по  которой  полз  на   карачках,   направляясь   к   низкому
железобетонному административному зданию, которое Грант удерживал, поливая
огнем с крыши.
   Сойер наконец-то соединился с ним и  заорал,  перекрывая  переполняющие
эфир крики, проклятия и просьбы о помощи.
   -  Все  в  порядке,  сэр,  неполадки  исправлены,  мы   сможем   видеть
человеческие цели. Только  надо  быть  поосторожнее,  невозможно  угадать,
когда может появиться милиция с Бонавентуры. Соратник,  конечно,  отличает
наше оборудование, но...
   Неожиданно из-за угла здания справа от Инглиша вырвался шквал пуль.  Их
отбросило назад и засыпало осколками бетона.
   Очищая щиток шлема, Инглиш заговорил:
   - "Красная Лошадь",  ваши  прицельные  устройства  работают.  Повторяю,
перекалибровка  датчиков  завершена.  Стреляйте  на   здоровье.   Помните,
регулятор в положении парализатора.  Нам  противостоят  люди,  повторяю  -
люди. Можете брать пленников, но особенно не рискуйте. И следите  за  тем,
чтобы не перестрелять Бонавентурскую  милицию.  Повторяю,  есть  опасность
столкновения со своими.
   Снова послышался голос Бакнелла.
   - Говорит Бета Два. Что такое с этими ружьями? Я все  время  вижу  черт
знает что, когда я целюсь. Каждый... - Бакнелл резко прервал разговор.
   В том направлении, где на координатной  сетке  дисплея  Инглиша  должна
была находится Бета, сверкнула яркая вспышка.
   Сойер отчаянно выкрикнул в микрофон.
   - Нелл? Эй, Нелл! Возвращайся, черт тебя побери!
   Инглиш тряхнул лейтенанта. Сойер повернулся к нему.
   - Взгляни на свою карту, Сойер. - Беты вообще не было видно на  дисплее
- ни одного из них.  -  Давай-ка  лучше  присоединимся  к  Гранту  на  его
командном пункте. Оттуда все-таки лучше видно, чем  отсюда.  -  Эти  слова
одновременно означали и очень много и в то же время,  ничего.  На  случай,
если разговор все-таки записывается.
   Сойер по-прежнему продолжал смотреть на Инглиша. Тот ткнул  пальцем  на
висевший через плечо у Сойера черный футляр. Лейтенант  кивнул  и  вытащил
оружие.
   Инглиш переключил систему АПОТ на парализацию и, не обращая внимания ни
на осколки бетона, ни на фазовые эффекты,  нарушавшие  работу  электроники
его шлема каждый раз, когда кто-либо из