вовать столь откровенно. Его люди не были ни осужденными, ни зелеными
призывниками; это были отлично  натасканные  солдаты.  Пятьдесят  человек.
Инглиш чувствовал,  как  багровеет  его  шея,  пока  он  обдумывал,  а  не
отказаться ли от этого безумного задания. Это настоящее самоубийство.
   Но он прекрасно понимал - так или иначе, но ему все равно придется этим
заняться или же его людям под  командой  другого  офицера.  Теперь  Инглиш
понимал, почему командир Девяносто Второй не присутствовал на инструктаже.
Никто в Высшем Эшелоне Альянса  не  хотел  иметь  безучастных  свидетелей.
Вероятность осечки слишком велика. Зачем лишние разговоры.
   Так что в кают-компании теперь он был один против этой чертовой Мэннинг
и Падовы. При этом Джей Падова предпочитал отмалчиваться.
   Конечно,   можно    было    упереться    и    потребовать    официально
запротоколировать эту встречу. В этом случае его люди могли  бы  подать  в
суд на командование и добиться хороших пенсий  и  значительных  выплат  за
увечья. Если, разумеется, кто-нибудь из них вообще увидит этот протокол.
   Но, так как Инглиш был более чем уверен, что никто никогда и ничего  не
увидит, то он и не стал показывать зубы. Ему совершенно  ясно  -  из  этой
переделки они  должны  выбираться  сами.  Вместо  этого  он  проговорил  с
максимальной едкостью:
   - Давайте без обиняков. Вы хотите,  чтобы  я  высадился  с  десантом  в
пятьдесят человек на враждебную  планету,  где  расположена  главная  база
халиан, и, не имея никакой поддержки, вывел бы из строя  целый  космопорт.
Например, ядерным взрывом, который сметет все вокруг. А потом в  кромешной
тьме добрался бы до необозначенной эвакуационной площадки. И  на  все  про
все нам даются два часа? Вы вообще-то хотите, чтобы мы вернулись?
   - По-моему, это риторический вопрос, - бросила инструктор по  разведке.
Она повернулась к Падове:
   - С вашего разрешения, сэр? У меня еще много дел.
   - Вы свободны, Мэннинг, - кивнул  Падова  и  потянулся  за  сигарой,  а
Джоанна Мэннинг  ринулась  к  двери.  Электронное  устройство  успело-таки
отодвинуть панель, а то Инглиш  уже  было  подумал,  что  офицер  разведки
решила размозжить себе голову  в  припадке  раскаяния.  Падова  затянулся,
сквозь клубы сигарного дыма взглянул на Инглиша и сказал:
   - Ну что, Тоби, это твой шанс. Что бы ты хотел  захватить  с  собой  из
дополнительного арсенала?
   Глаза Падовы сверкнули при упоминании об  "особом"  оснащении  "Хейга".
То, что "Хейг" был самым мощным эсминцем  флотилии  Союза,  было  заслугой
Падовы - корабль имел электронные модули настолько  совершенные,  что  при
желании их можно было отнести к категории запрещенных.  Маленький  эсминец
являл  собой  самую  чудовищную  военную  машину,   какую   только   можно
вообразить.  И  каждый  человек  на   борту   гордился   как   командиром,
осмелившимся презреть устав, так и мощью своего корабля.
   - Большой  шанс  на  что?  -  голова  Инглиша  дернулась  вверх.  -  На
посмертную медаль? У меня и так самый длинный во Флоте плащ,  и  несколько
лишних хвостов хорьков не стоят того, чем это может обернуться.
   - Шанс продвинуться по службе.  Ты  ведь  станешь  действовать  в  этой
операции на уровне тактического командира - вытянешь ее, и  я  позабочусь,
чтобы ты получил соответствующие деньги и звание.
   Вот это выглядело довольно заманчиво. Инглишу  пришлось  признать,  что
Падова - непревзойденный психолог. Лейтенант слишком хорошо  разбирался  в
ситуации, чтобы спрашивать,  как  случилось,  что  регулярный  тактический
командир не  присутствовал  на  инструктаже.  В  подобном  деле  не  стоит
задавать вопросов, особенно если заранее  знаешь  ответы,  которые  только
подтверждают  твои  подозрения.  Миссия  "Хейга"   совершается   в   таком
одиночестве, и так далеко от остальных кораблей, что последствия  операции
на Вифезде в равной степени могут заслужить как похвалу, так и осуждение.
   Подобные задания всегда отличали Джея Падову, и Инглиш  прекрасно  знал
это. Он также знал, что если он выполнит задание, то ему и  впрямь  светит
теплое местечко. Поэтому он и продолжал вести игру с пузатым,  провонявшим
сигарами, тактическим гением.
   - Знаете, сэр, шесть месяцев назад я сидел  за  кружкой  "Будайзера"  и
один парень в баре рассказал мне, как ему случилось в  Эй-Эс-Ди  забросить
сюда дюжину специалистов по оборудованию и несколько специальных  агентов.
Как вышло, что об этом нет ни слова в отчете Мэннинг?
   - Знаешь, не будь ты так чертовски полезен,  Инглиш,  я  бы  тебе  рога
пообломал. Ты слишком умен для солдата. Я  как  раз  собирался  объяснить,
что...
   - Постойте, - Инглиш вежливо поднял руку. Судя по всему, сейчас  должно
было последовать нечто такое, о чем не должна знать даже Джоанна Мэннинг.
   - Прежде чем перейти к секретной части, желательно вернуться  к  вашему
предложению "особого оснащения". Я и в самом деле  хотел  бы  использовать
"невидимки" для высадки,  сэр.  И  подходящий  скутер  с  маяком  контроля
сигнала, чтобы добраться до пункта  эвакуации.  И  нет  нужды,  чтобы  все
хорьки Вифезды носились по лесам, раздувая ноздри и выискивая десантников.
Что, если сопроводить нашу высадку отвлекающим маневром?
   - Я собирался вам предложить это, если бы ты не спросил, - ответил Джей
Падова,  крутя  в  пальцах  сигару.  -  А  что  касается  дальнейшего,  то
подписанные бланки официальных предписаний будут ожидать тебя  у  сержанта
группы.
   Таким образом, Падова всегда  мог  заявить,  что  он  не  знал,  в  чем
заключается миссия Инглиша, по крайней мере, точно. Чем больше Тоби Инглиш
узнавал о предстоящем задании, тем меньше оно ему нравилось. Будь  у  него
наследники, он обязательно оставил бы завещание.
   Но наследников у него нет, и теперь Джей Падова рассказывал о том,  что
вместе  с  солдатами-десантниками  на  планету  высадится   целая   группа
специальных агентов, которая обеспечит отвлекающие акции.
   - Отвлекающие акции? - удивленно спросил Тоби. - Но  разве  спецагентов
не должны беречь как зеницу ока?
   - Как мне сказали, этих можно использовать без опаски, - резко  ответил
Падова. - Даже в большей степени, чем твоих подчиненных.
   - Приятно узнать, что есть и такие. Хотите, чтобы мы,  по  возможности,
вытащили их, прежде чем заварится каша?
   - Нет. Как  только  мы  выведем  из  строя  космопорт  с  его  тяжелыми
орудиями. Флот двинет туда все силы. Агенты там еще понадобятся.
   Инглиш  вышел  из  кают-компании  в  глубокой  задумчивости  несчастный
простофиля  с  Эйры,  всю  свою  жизнь,  окруженный  обманом   и   ложными
представлениями. Инглиш ощущал себя сейчас желторотым  младенцем.  А  ведь
большую часть сознательной  жизни  он  истреблял  хорьков  и  считал  себя
матерым, все на свете испытавшим ветераном. До сегодняшнего дня.
   Тревожило не то, что Девяносто  Вторую  Роту  Противодействия  внезапно
приравняли к смертникам, но бессовестное намерение скорее  потерять  своих
наземных агентов, чем поддержать их. Видно, этот космопорт и в самом  деле
нужен  был  ОКОБНАШу  позарез,  раз   собирался   пожертвовать   агентами,
внедряемыми с таким риском и затратами. А риск и впрямь огромен: если порт
взорвут, всех оставшихся на  Вифезде  людей  ждет  страшная  участь.  Гнев
хорьков будет поистине ужасен.
   Когда Инглиш в одиночестве спускался на лифте из командного  отсека  на
склад, его осенило:  смысл  операции  состоит  не  столько  в  уничтожении
космопорта,  сколько  в  том  жалком  спектакле,   на   который   обрекали
спецагентов.   Все   должно   выглядеть   так,   будто    это    неудачная
разведывательная акция. И какую бы интригу  это  задание  ни  маскировало,
главное состоит в том, чтобы внедряемые  агенты  не  вернулись  с  Вифезды
живыми. А если так, то под ударом  оказывается  их  начальство?  В  глазах
Падовы это читалось совершенно отчетливо. К тому же  о  дальнейшей  судьбе
агентов не содержалось ни  слова  в  единственной  страничке  инструктажа,
которую он разгладил и теперь держал в кармане. С точки  зрения  ОКОБНАШа,
дураки на Вифезде уже умерли. Или должны были  умереть.  Никто  не  станет
благодарить  Девяносто  Вторую,   если   откроется   шкаф,   переполненный
скелетами. Одно Инглиш знал наверняка о ребятах из Корпуса - если они  вам
чего-то не говорят, то как раз это и намереваются сделать.
   Поэтому  неофициальный  разговор  с  Падовой  означал,  что  старик  не
согласен с полученными приказами.
   Проклятие! Предстоящее дело обещало быть гораздо сложнее,  чем  простой
выстрел в цель.


   "Невидимки" в точности соответствовали своему названию: военные челноки
с защитными устройствами на борту,  включающими  электромагнитные  щиты  и
подавители сигналов, если халиане действительно могут засечь их с  планеты
и не располагают спутниками слежения в космосе, то, быть может,  Девяносто
Второй  не  придется  рисковать  своим  сверхсекретным  скутером.   Но   о
возможностях врага никогда не знаешь наверняка.
   Да и о собственных тоже. "Невидимки" поглощали любой  волновой  сигнал,
выдавая  взамен  непримечательные  параметры:  если  должен   был   пройти
отраженный сигнал, заблокированный "невидимкой", то  это  и  произошло.  С
небольшой поправкой. Так что, если предстояло  приземляться  в  горах,  то
"невидимка" показывал горы и больше ничего.
   Единственным слабым  местом  являлись  плазменные  струи,  и  в  теории
"невидимка" мог  провести  любой  самый  сложный  прибор,  за  исключением
невооруженного глаза. Если  же  никто  не  следил  за  небом,  планирующий
транспорт останется невидимым до момента выхода из атмосферы,  но  к  тому
времени скутер уже давно будет сброшен с хирургической точностью в  девять
и девять десятых отметок шкалы от намеченного космопорта.
   Появиться непосредственно над самым космопортом было сущим безумием, но
Девяносто  Вторая  решилась  на  этот  шаг  по  весьма   важной   причине:
собственные  устройства  слежения  требовали  данных  более  точных,   чем
полученные понаслышке. Находясь над  портом  с  поднятым  электромагнитным
щитом, они были абсолютно беззащитны и могли рассчитывать лишь на слепящий
эффект от щита халиан, там где на высоте в  сто  тысяч  футов  происходила
поляризация его сферы.
   Было что-то жуткое в этом  безмолвном  скольжении  по  дуге  прямо  над
головами врагов, так близко, чтобы камеры могли распознать даже  оружейные
точки. Полмили вверх - и уже ни черта не разглядишь, а на полмили вниз - и
тебя засекут, опознают и взорвут быстрее, чем ты сообразишь, что опустился
слишком низко.
   Внутри скутера  все  затаили  дыхание.  Каждый  из  людей  Инглиша  уже
облачился в скафандр,  в  руке  список  для  проверки  снаряжения.  Первый
сержант окаменел рядом с плазменными пускателями и элегантными  цилиндрами
заплечных ракет. Никто не шевелился.
   Каждый не сводил  глаз  со  своего  хронометра.  Двенадцать  человек  в
специальных шлемах,  опустив  лицевые  щитки,  контролировали  продвижение
челнока.
   Тот, кто долгое время существовал  рядом  с  этим  механизмом,  начинал
понимать, как использовать его малейшее преимущество. Инглиш видел то  же,
что и пилот, но он еще успевал следить за изображением,  которое  выдавали
камеры: увеличенные снимки космопорта.
   Однако по снимкам нельзя было с  уверенностью  сказать,  настоящие  это
орудия или  же  макеты  из  картона  и  папье-маше.  Пробное  зондирование
немедленно вызвало бы тревогу среди халиан. А это все равно что  разбудить
хорька, дергая его за усы.
   Поэтому десантники  ничего  не  предпринимали.  Они  проскользнули  над
портом в планирующем режиме и вышли на заданное место высадки.
   Инглиш собирался предупредить своих не имевших связи солдат, чтобы  они
следили в оба, но его опередил инструктор, включив  сигнальное  освещение.
Внутренности  шестидесятиместного  скутера  осветились  тревожным  красным
мерцанием, и пятьдесят две головы повернулись к  инструктору,  уставившись
на него ничего не выражающими стеклами своих шлемов.
   Затем последовало  безмолвное,  вытягивающее  душу  свободное  падение,
когда  транспорт  сбросил  скутер  Девяносто  Второй.   А   потом   тишина
раскололась.
   Красный свет погас, выстрелили плазменные горелки первой ступени, затем
второй. Одновременно выскочили, убрались и вновь выскочили  стабилизаторы.
Люди теперь могли при желании разговаривать,  не  опасаясь  разлететься  в
клочья, если звуковую волну засечет сканер халиан, поскольку уже  работали
собственные защитные системы ожившего скутера.
   Ветераны бесчисленных высадок были  спокойны,  неторопливо  проверяя  в
последний раз свою амуницию.  Новоиспеченные  десантники  отстегнули  свою
упряжь  и  устремились  к   инструктору   получать   тяжелое   вооружение,
обмениваясь друг с другом впечатлениями.
   Инглиш  оставался  на  месте,  поигрывая  ручным  сканером  команд.   В
устройство   были   заложены   сигнальные   коды    маяка    для    вызова
законспирированных агентов, поддержка которых была ему обещана. Он пока не
подключил перчатки к системе своего костюма, поскольку не перевел  маяк  в
автоматический режим. Он все еще не был уверен, что это следует сделать.
   Но когда инструктор просигналил, что до высадки осталась  одна  минута,
Инглиш запустил-таки программу.  Не  хватало  еще  сейчас  беспокоиться  о
чьих-то там подчиненных. В первую очередь он позаботится о своих людях.
   Приземление прошло более жестко чем следовало. Сканер едва не  вырвался
из рук лейтенанта. Инглиш выругался. Эта штука, болтающаяся на  ремешке  и
рассыпающая во все стороны дурацкие сообщения, была ему сейчас  нужна  как
собаке пятая нога.
   Он спрятал прибор и снова выругался по открытому каналу связи.
   Головы в шлемах повернулись к нему. Инглиш улыбнулся и заговорил:
   - Не стреляйте в первое, что увидите  -  к  нам  с  богатыми  подарками
направляются уцелевшие агенты.
   Кто-то вздохнул, словно бы с облегчением. Дисплей Инглиша показал,  что
это старший сержант Тамарак.
   - Но и эти братания тоже ни к чему. И не подставляйте спину никому, кто
не  имеет  опознавательного  значка.  Неизвестно,  под   каким   давлением
находятся эти агенты.


   Он  замолчал,  и  за  дело  взялся  инструктор.   Проверил   готовность
десантников и распахнул люк. В открывшемся проеме  Инглиш  впервые  увидел
Вифезду, мерцавшую изумрудной зеленью в приборе ночного видения.
   Зеленая, как  Эйри  в  самом  разгаре  лета.  Устроить  здесь  бойню  -
настоящее преступление. Все эти чудесные деревья...
   Он  раздал  десантникам  дыхательные  устройства   и   антирадиационные
защитные чехлы на бутсы. Потом добавил:
   - Я знаю, что воздух здесь приятный и вокруг настоящая красотища, но вы
все-таки не снимайте кислородных масок. Если что-то пойдет не так,  у  вас
не будет и одной десятой секунды на запуск компрессора.
   Солдаты заворчали, но в открытую возражать никто не стал. На  Земле,  в
отличие от космоса, может иметься не только свежий воздух, но и куда менее
приятные вещи. Вот ради последних и высаживалась Девяносто Вторая на  эту,
с виду такую мирную, планету.
   Десантники  выпрыгнули  наружу,  и   инструктор   отсалютовал   Инглишу
красноречивым жестом. Голос его по каналу связи напутствовал:
   - Возвращайтесь точно на отметку, лейтенант. У меня строгие указания.
   - У меня тоже, - ответил Инглиш. Никто из них не пожелал развивать  эту
тему.
   Когда  выгрузили  дополнительную  амуницию  и  взрывчатку,   инструктор
плотно, как раковину моллюска,  закупорил  люк  скутера.  Инглиш  приказал
набросить на Эй-Пи-Си маскировочную сеть. После  чего  инструктор  включил
собственную защиту. Инглиш слышал ее гудение непосредственно через шлем  и
дыхательное приспособление, словно вибрировала под ногами сама земля.
   Он собирался уже отдать  сержанту  приказ  возглавить  подразделение  и
двигаться по показаниям сканера, как заметил в кустах какое-то движение.
   - У нас гости, - сообщил он по  открытому  каналу.  Солдаты  аккуратно,
словно на тренировке, рассыпались в поисках укрытия.
   Инглиш направил  свой  сканер  в  сторону  подозрительных  кустов.  Там
пульсировало три красных пятна. Он собрался уже скомандовать  своим  людям
проверить, что там такое, как одно из пятен прочертило мерцающий пунктир в
его направлении.
   Темнота стояла хоть глаз выколи, так что пользы от линз шлема  не  было
никакой. Инглиш перевел свой фонарь на максимальную мощность  и  с  трудом
различил приближающийся силуэт. Человек. Хорьки не могут быть столь глупы.
   - Лейтенант, если вы не встретите его лично,  то  я,  пожалуй,  займусь
этим болваном, - прокаркал голос Сойера в наушниках.
   - Мне торопиться не к чему, действуйте, сержант, - ответил Инглиш. -  И
будьте добры разоружить всех, Сойер, - добавил он жестко.
   Никогда не помешает напомнить ребятам, как надо держаться.
   Правда, Инглиш еще не разобрался, что он сам думает по поводу  странной
встречи с тремя незнакомцами, оказавшимися в аккурат в месте высадки.
   На самом деле встречал их только один.
   Как  только  красное  пятно   замедлило   движение,   приблизившись   к
десантникам, несколько человек бросились  к  кустам,  но  затаившиеся  там
приятели смельчака пустились наутек.
   Инглиш приказал:
   - Возьмите одного, остальные пусть уходят!
   Когда пленника подвели  к  нему,  оба  других  пятна  все  еще  маячили
неподалеку. Отдав команду следовать за ним, Инглиш направился  в  сторону,
где затаились беглецы. Прежде всего надо было отойти как можно  дальше  от
корабля, а потом уже можно поближе познакомиться с добычей.
   Это и впрямь был человек. До сих пор он не произнес  ни  слова.  Инглиш
вгляделся в едва проступавшее в сумраке  бледное  лицо.  Да  это  женщина!
Грязная, оборванная, с безумными глазами.
   Он обвел рукой своих десантников, окруживших пленницу плотным кольцом.
   - Ты пойдешь с нами. Если твои  друзья  продолжат  там  маячить,  я  их
уничтожу. У тебя шестьдесят секунд.
   Он демонстративно вскинул к глазам руку с часами. Раздавшийся голос был
практически лишен интонаций.
   Женщина не запаниковала, не закричала, она  даже  не  стала  возражать.
Один из десантников шагнул вперед и протянул какие-то предметы:
   - Ее оружие.
   Нож. Пятнадцатизарядный пистолет, изрядно потертый, и к нему две обоймы
на магнитном ремне. Гладкая осколочная граната. Примитивный  хлам.  Инглиш
уже начал сомневаться, не являются  ли  эта  женщина  и  два  ее  спутника
простым  куском  ходячего  несчастья,  а  не  его  связными,   когда   она
заговорила:
   - Хвосты хорьков мягкие, как и здешние жители.
   Это был пароль, который с кислым видом  сообщила  ему  Джоанна  Мэннинг
перед самой отправкой.
   - Но не столь мягкие, как женщина, - это был  отзыв.  Помолчав,  Инглиш
спросил: - Как насчет твоих друзей?
   - Они подойдут следом. Это туземцы - не стоит их посвящать в это дело.
   Он отдал приказ не стрелять. Пока.
   Женщина оказалась одним из специалистов  по  оборудованию,  заброшенных
сюда шесть месяцев назад. У него возникло импульсивное желание снять шлем,
но он удержался. Не стоит показывать своим солдатам плохой пример.  А  она
не робкого десятка, если  сумела  выжить  здесь.  Но  глупой  бедняжке  не
повезло: он не собирается дать ей то, о чем она  больше  всего  мечтает  -
возможность убраться отсюда подобру-поздорову.
   - Мне  нужен  ваш  рапорт.  Быстро.  -  Он  вытащил  сканер  и  включил
дешифратор. - Выкладывайте.
   - Маршрут Один-Семь  слишком  опасен,  -  она  выплевывала  координаты,
завзятая штабная крыса. - Вы можете приблизиться к космопорту  со  стороны
большого корабля. В последний месяц они переместили свои игрушки. Мы здесь
слегка засветились.
   - Слегка засветились? - Инглиш инстинктивно отодвинулся от нее.  Группа
по-прежнему двигалась в направлении Один-Семь. Он не отменил  приказа.  До
сих пор Инглиш был уверен, что не стоит это делать. Знание пароля  еще  не