затем при помощи плазменных пробойников расширить  ее  до
необходимых размеров...
   Двадцать первая почти полностью состояла из обстрелянных ветеранов,  но
даже  немногие  зеленые  юнцы  прекрасно  понимали,  что  разведка   может
предполагать все, что вздумается - никто из ее так  называемых  аналитиков
не полезет под пули  исправлять  ошибки,  даже  если  их  предположения  и
окажутся далекими от реальности.
   - Административное здание отделено от  лагеря  двойным  заграждением  и
пятнадцатиметровой  полосой.  -  Теперь  изображение  здания   замерло   в
нормальном  положении,  и  ярко  вспыхнула   заградительная   система.   -
Разделительные укрепления  могут  быть  подорваны  и  разрушены  огнем  из
автоматического  оружия  с  крыши.  Кроме  того,  заграждения  могут  быть
электрифицированы.
   Десантники закивали, прекрасно понимая, что колючая проволока, может  и
неодолимое препятствие для толпы гражданских, но для них это не более  чем
бордюр из бисквита.
   Сорок восемь зданий двумя рядами протянулись по обе стороны  от  кубика
административного корпуса - двенадцать в одном, тридцать шесть  в  другом;
при словах капитана они вспыхнули ярким светом, а  изображение  ограждения
потускнело.
   - Вокруг здания находятся бараки  для  рабов  и  рабочие  постройки,  -
сказал Ковач.
   Он уже было  открыл  рот,  чтобы  продолжить  инструктаж,  но  внезапно
остановился, вспомнив о рабах халианцев... об отце и  матери,  погибших  у
Грэйвели... о теле сестры, выброшенном двумя неделями позднее на Ля-Фарже,
когда тот же рейдер приземлился, чтобы пополнить запасы...
   И вот теперь перед ними именно та самая кладовая халианцев.
   - Разведка не имеет ни малейшего представления о внутренней планировке.
- Ковач усилием воли заставил себя продолжать, хотя несколько раз до этого
тщетно пытался сфокусировать взгляд на своих  десантниках.  Они  в  полном
обмундировании, развалившись, сидели  на  заправленных  койках.  Некоторые
бессмысленно смотрели на капитана.
   - Возможно, в бараках есть вооруженная охрана - а может быть, и нет,  -
быстро продолжил он, стараясь подавить ненужные эмоции.
   А нужным он считал только уничтожение всех хорьков во Вселенной -  всех
до последнего.
   - Если даже охрана и есть, она скорее  всего  не  вооружена.  Хотя  вам
хорошо известно, что даже безоружный халианин - противник очень опасный.
   - Это похуже, чем обстрел из пушек, - прорычал кто-то из угла.
   - Да, - подтвердил Ковач; в его голосе зазвучал металл. - Я хочу, чтобы
это услышали все те десантники, которые бросаются собирать трофеи  еще  до
того, как выполнена поставленная задача. Все меня поняли?
   Новички могли подумать,  что  это  пустая  угроза.  Ветераны  же  знали
хорьков не понаслышке и они прекрасно понимали, что  опасность  встречи  с
халианцем один на один переоценить невозможно.
   Ковач глубоко вздохнул и, обретя наконец  полный  контроль  над  своими
эмоциями, продолжил брифинг.
   - По внешнему периметру  также  двойное  заграждение  и  наблюдательные
вышки.
   Изображения вышек на голограмме засверкали, как ниточки бриллиантов.
   - На большинстве вышек установлено автоматическое оружие, - бесстрастно
сказал Ковач, - но есть  и  скорострельные  плазменные  пушки...  -  шесть
бриллиантов выделились на фоне остальных, -  ...противовоздушной  обороны.
Там также находится  пара  ракетных  батарей.  Тяжелые  противокорабельные
ракеты.
   - Вот это да... - ошарашенно произнес капрал Додд и  выругался.  Сейчас
он уже не прерывал командира; скорее, просто выразил общее мнение.
   Которое вполне совпадало с личным мнением самого капитана Ковача.
   - Сэр?  -  спросил  сержант  Атватер  из  третьего  взвода,  чернокожий
уроженец Земли, которого вот-вот должны были отправить в офицерскую школу.
- Какими силами мы располагаем для штурма укрепления?
   - Правильный вопрос, - похвалил Ковач.  -  "Мимолетная  Кэролл  Энн"  и
"Божья коровка Джонсон" приземлятся  поближе  к  внешнему  ограждению.  На
подавление восточного  сектора  отводится  один-два-ноль  секунд...  -  на
голограмме высветились цели для  ударов,  -  ...западного  -  одна-две-три
секунды. Каменс и Экланд полагают, что их роты ничуть не хуже  нашей...  -
Ковач не смог удержаться от улыбки, вспомнив как они в  кабинете  адмирала
Мэйна обсуждали детали предстоящей операции. -  ...так  что  надеюсь,  они
справятся.
   - Э-э,  сэр?  -  еще  раз  подал  голос  Атватер,  не  отводя  глаз  от
освещенного периметра концентрационного лагеря; - А где же будем мы?
   - "Бонни Паркер" опустится прямо на крышу административного корпуса,  -
спокойно сказал Ковач. Он не стал менять голограмму; все десантники и  так
ели глазами своего командира - даже командиры взводов,  которые  уже  были
посвящены в детали. - Вы - лучшие во Флоте, парни, лучшие из лучших.
   Десантники промолчали.
   - Да, лучшие, - продолжил Ковач  после  секундной  паузы.  -  Командиры
взводов дадут вам индивидуальные задания. Э-э...  -  Он  посмотрел  поверх
голов. - Мне было приказано, э-хм... подчеркнуть, что высшее  командование
считает спасение пленных главной целью всей операции. - Он  откашлялся.  -
Есть еще вопросы?
   - Так, значит, вы хотите живьем отдать нас в лапы хорьков? - потрясение
сказал капрал Додд.
   Рядом с Доддом сидел сержант Брэдли -  невысокий,  плотный,  с  розовой
лысиной, оставшейся на память о вражеской плазменной пушке.
   Он повернулся к Додду, и отчетливо произнес:
   - ЭТО ТЫ СКАЗАЛ?
   - Не-а, сержант, - прошептал Додд.
   Брэдли повернулся к командиру - на его лице  читалась  боль  рыбака,  у
которого только что сорвалась с крючка огромная рыбина.
   - Кто-то еще...
   - Сэр? - Решительно произнес Атватер.  Его  рука  приподнялась,  однако
вверх  был  направлен  только  указательный  палец  -   компромисс   между
учтивостью и честью. - Есть ли хоть слабая надежда,  что  огневые  позиции
халиан будут подавлены до того, как мы окажемся в центре пекла?
   Ковач кивнул, но этим продемонстрировал лишь разумность вопроса,  а  не
возможность положительного ответа.
   - Что до этого, - осторожно ответил он, - то  есть  мнение,  что  когда
халиане увидят нас, опускающихся на их родную планету, первой их  реакцией
будет уничтожить всех своих рабов. Таким образом...
   Он помолчал, давая десантникам  время  обдумать  услышанное.  Если  вся
операция займет больше часа... Это будет последняя операция для всех здесь
присутствующих. Возможно, что последний солдат будет убит всего лишь через
несколько минут после десантирования.
   - Таким образом, - продолжил Ковач, - штурмовой корабль атакует позиции
перед нашим прибытием, чтобы подготовить плацдарм. Мы - штурмовая группа -
будем следовать с трехсекундным интервалом. Пока мы будем на  поверхности,
никаких иных сил Альянса возле планеты не ожидается.
   - Ну ничего себе... - не удержался кто-то от комментария.
   Командор Херэннис окаменел на месте, как будто хорьки заграбастали  его
прямо в крошечном кабинетике Ковача - малюсенькой комнате,  отделенной  от
площадки стенами из пленки, прекрасно пропускавшими свет и звуки извне. Но
не только гнев сковал военного секретаря самого Великого адмирала Форберри
- он испытывал целую гамму эмоций.
   - А я говорю,  -  заявил  Ковач,  восседая  на  единственном  стуле,  -
Херэннис отказался занять его,  а  два  стоящих  человека  одновременно  в
комнатке просто не поместились бы, - что для этого мне нужен прямой приказ
подчиняться именно вам.
   В руке он держал десантный нож лезвием вверх. Лезвие было столь тонким,
что на нем просто нельзя было сфокусировать взгляд - как ни старайся.
   - Но вы же  ЗНАЕТЕ,  что  я  не  в  силах  отдать  подобный  приказ!  -
задохнулся от негодования Херэннис.
   Ковач посмотрел снизу вверх на великолепный мундир штабного секретаря -
все говорило о том, что он  намного  превосходит  капитана  в  социальном,
служебном и - без сомнения - интеллектуальном отношениях.
   - Да, командор, -  мягко  сказал  офицер-десантник.  -  Догадываюсь.  И
теперь, если вас в самом  деле  беспокоит  успех  всего  дела,  я  займусь
поисками наиболее приемлемого пути для выполнения поставленной задачи.
   - Да, я... - пробормотал Херэннис и аж затрясся от гнева. -  Вот  он...
это как раз тот голографический чип, о котором мы говорили.
   Голография была только частью возможностей обычного шлема-десантника; в
них было впихнули столько датчиков и записывающих устройств, что  командир
после боя мог проследить за действиями каждого бойца, как-будто все  время
выглядывал из-за плеча.
   Но на безопасном расстоянии.
   Ковач бросил нож на складной столик, служивший одновременно клавиатурой
компьютера. Взяв  голографический  чип  у  командора,  он  вставил  его  в
проектор. Это устройство отличалось  капризным  норовом;  пришлось  немало
повозиться, прежде чем в воздухе возле  самой  пленочной  стены  появилось
изображение.
   - Так значит, вот этот парень? - задумчиво произнес Ковач.  -  Я  вложу
это в шлемы, прежде чем мы отправимся.
   Достопочтенный Томас Форберри был далеко не мальчиком. На вид ему  было
где-то между сорока и пятьюдесятью, а ведь это было несколько  лет  назад.
Голубые глаза, пышущее здоровьем тело, темно-русые волосы с кудряшками.
   Но несмотря  на  кудряшки,  лицо  волевое  и  жесткое.  Юный  Томас  не
последовал за своим отцом во Флот, продолжая заниматься семейным бизнесом.
Видимо, Форберри был достаточно богат, даже если не принимать во  внимание
возможности,  предоставляемые  адмиральской   должностью   для   выгодного
вложения капиталов.
   И помощи семейному бизнесу.
   - Да, за пять лет всякое могло... - начал было  Ковач,  понизив  голос,
ибо не мог решиться заговорить о том, что могли сделать с  человеком  пять
лет рабства у таких нелюдей, как хорьки. Даже если ему и удалось выжить.
   - Да, он все понимает, - сказал Херэннис, но тут же  спохватился.  -  Я
все понимаю. Я, э-э... все понимаю... Знаю, вы можете подумать...
   Ковач  жестом  прервал  мучительный  поиск  слов,   призванных   скрыть
смущение.
   - Поймите, командор, - мягко сказал он. - Никто в моем подразделении не
считает такую задачу чем-то из ряда вон выходящим. Если высшее руководство
сочло ситуацию настолько деликатной, что дало команду  нарушить  положения
руководящих документов - что же, значит  у  него  были  на  то  основания.
Передайте своим друзьям, что беспокоиться не о чем.
   - Благодарю вас, капитан, - ответил Херэннис так, как-будто и  в  самом
деле был ему благодарен. Он не решался заговорить,  но  наконец  посмотрел
офицеру  прямо  в  глаза:  -  Неофициальное  вознаграждение,  которое  вас
ожидает, будет более чем достойным - в денежном смысле.  Но  я  хотел  бы,
чтобы вы понимали - ни я, ни кто-либо еще не думает даже в  малой  степени
компенсировать деньгами тот риск, которому вы подвергаетесь.
   - Командор... - сказал Ковач.  Его  рука  непроизвольно  сжала  рукоять
кинжала, но он тут же сообразил, что  этот  жест  может  быть  неправильно
понят. - Я потерял свою семью в инциденте у Грэйвели...
   - О, простите...
   - ...и половина моих парней сказала бы вам  примерно  то  же  самое,  -
быстро прервал он Херэнниса.  Увидев  легкое  сомнение,  промелькнувшее  в
глазах посетителя, он улыбнулся.
   - Да, это сравнительно высокий процент. Высокий даже  для  десантников,
не  говоря  уже  обо  всем  Флоте.  Но  если  вы  посмотрите  личные  дела
задействованных в операции подразделений - а не только моего - то увидите,
что я был прав.
   Херэннис кивнул и облизал губы.
   - И кроме того, - продолжил Ковач, все с той же дежурной улыбкой, - нам
первыми придется увидеть воочию, что хорьки могут сделать с людьми. Вы ЭТО
понимаете?
   Херэннис снова кивнул. Теперь он глядел на Ковача,  как-будто  тот  был
коброй, внезапно появившейся за окном. Ковач выключил проектор.
   - Вы правы, командор, - сказал он. - Мои ребята идут  в  бой  не  из-за
денег - будь-то  ваши  деньги  или  же  наши  официальные  пять  процентов
надбавки за риск. За деньги мы даже не согласимся отказаться от участия  в
операции.


   Сильная вибрация "Бонни Паркера"  была  одинаково  невыносима  во  всех
отсеках. Одно утешало - садиться им  на  этот  раз  довелось  при  дневном
свете. Посадочная площадка  ярко  освещена,  так  что  можно  видеть  лица
соседних десантников, совершенно опустошенные от страха.
   Еще можно увидеть, что  конструкционные  панели  опускающегося  корабля
вибрируют с амплитудой в  несколько  сантиметров  -  величина,  безусловно
больше предельно допустимой - и с любопытством подумать, а не  опрометчиво
ли отправляться в таком виде, без прикрытия,  под  огонь  противовоздушных
батарей хорьков.
   Сильный  толчок  заставил  вскочить  всех  десантников,   сидевших   на
корточках на палубе.
   Ковач,  одной  рукой  державшийся  за  какой-то  кронштейн,  а   другой
сжимавший ружье, громко выругался, но проклятья застряли у него  в  горле.
Это была не ракета - просто ударная волна от штурмовика, обогнавшего их  и
нырнувшего вниз, чтобы освободить зону посадки...
   Если только в списке целей, как и планировалось, значились  и  ракетные
батареи.
   Ковачу захотелось помочиться. Он привык это делать перед самым  началом
операции. И помочиться не куда-нибудь, а в собственные штаны.
   Три плазменных струи ударили в корпус "Бонни  Паркера".  Корабль  резко
отбросило в сторону.
   Магнитные экраны рассеяли облако частиц, но причальные  огни  мгновенно
погасли, а в центральном отсеке они не  загорелись  даже  тогда,  когда  в
остальных вновь появилось освещение.
   -  Начинается,  -  сказала  капрал   Сенкевич,   двухметровый   гигант,
расположившись рядом с  капитаном  Ковачем,  поскольку  в  соответствии  с
планом операции она назначалась его помощником.
   Ковач и Брэдли могли собирать свои собственные данные. В роте  не  было
никого, кто мог бы лучше прикрыть под огнем своих товарищей.
   Выдержка Сенкевич была, как обычно, безупречной. Пятикратная перегрузка
вновь бросила десантников на палубу.
   Автоматическое оружие, от которого было мало проку  до  тех  пор,  пока
действовали экраны, начало свою барабанную дробь. Кластерные бомбы корабля
взорвались далеко внизу.
   "Бонни Паркер" был невелик для межзвездного корабля, но просто  огромен
в сравнении с  большинством  других  транспортных  средств,  разработанных
человечеством. Корабль замедлил ход, а затем двинулся вперед до  тех  пор,
пока робот-пилот не остановил махину и не  перевел  ее  в  режим  парения.
Посадочные люки начали медленно раскрываться,  пока  последние  кластерные
заряды еще взрывались с громким рычанием и яркими вспышками.
   - Бей их! - прорычал  Ковач  по  свободному  каналу,  когда  десантники
выпрыгивали из десантных люков корабля.
   Газовые струи подъемных двигателей  корабля  ударили  их  по  ногам,  и
некоторые упали на гладкую поверхность  крыши.  Обычно  десантный  корабль
просто  опускается  на  поверхность,  но  крышу  здания  он  мог  запросто
разрушить своим весом. Двигатели могли удержать корабль на весу хоть сутки
напролет, если только хорькам не удастся его сбить. В этом случае  корабль
просто сомнет здание.
   Но пока этого не случилось,  никто  из  двадцать  первой  не  собирался
умирать от излишних переживаний.
   Ковач сразу же увидел трупы нескольких десятков  халиан,  в  беспорядке
разбросанных по крыше здания. На мордах застыл угрожающий оскал;  в  руках
оружие, из которого они обстреливали столь неожиданно опустившийся на  них
корабль до тех пор, пока кластерные заряды не уничтожили все живое.
   Неподалеку  раздался  оглушительный  взрыв,  и  почти  одновременно   -
пронзительный крик. Неподалеку от Ковача лежал уже отвоевавший свое капрал
Додд. Одна нога задрана высоко  вверх,  второй  и  вовсе  нет  -  оторвана
неразорвавшимся кластерным зарядом, на который наступил капрал.
   - Проследить... - коротко бросил  он  командиру  взвода  по  командному
каналу связи.
   По  крайней  мере  одна  из  плазменных  пушек  уцелела  после   налета
штурмовика. Теперь хорьки развернули  ее  и  выпустили  беглую  очередь  в
"Бонни  Паркера"  и  разбегающихся  десантников.  Один  заряд   ударил   в
выступавшую  метра  на  полтора  парапетную  плиту,  -  тут  предположения
разведки оказались верными -  полиборэйт  разорвался  на  мелкие  кусочки,
будто бомба, и в крыше сооружения образовался двухметровый  пролом.  Ковач
подался назад при взрыве, а несколько оказавшихся  неподалеку  десантников
попадали вниз.
   Другие заряды скользнули по поверхности крыши и рассеялись  о  защитный
экран корабля. Раздался удар, как щелчок кнута  и  вспышка,  метнувшая  на
крышу черные тени. Защитный  фильтр  шлема  спас  глаза  Ковача,  но  озон
глубоко  обжег  его  горло,  так  что  он  даже  засомневался,  сможет  ли
кто-нибудь слышать отдаваемые им приказы.
   - Дельта шесть, сними этот...
   Не успел никто из взвода тяжелых орудий, или  взвода  дельта  ответить,
как капрал Сенкевич распласталась на крыше  и  выстрелила  из  переносного
плазменного комплекса.
   Комплекс  представлял  собой  трубу  в  метр  длиной   с   трехзарядным
магазином, в котором находились миниатюрные термоядерные заряды.  Дробинки
из дейтерия управлялись лазерным лучом, который и работал как взрыватель.
   Грохот разлетающихся плазменных струй  оказался  непривычно  громким  и
резким даже для уха, привыкшего  к  близким  разрывам.  В  радиусе  взрыва
мгновенно сдетонировали все  приготовленные  боеприпасы,  находившиеся  на
сторожевой  башне  и  рядом  с  ней.  Ударную   волну,   пронесшуюся   над
однообразными бурыми крышами бараков, можно  было  сравнить  разве  что  с
землетрясением.
   - Занять позиции, - приказал Ковач, озираясь вокруг в надежде, что  его
люди не превратились еще в неуправляемое стадо. Из-за "Бонни  Паркера"  он
видел только половину поля боя. Возможно, что десантники, выпрыгнувшие  из
противоположного люка уже мертвы...
   - Вперед, десант!  Вперед!  -  закричал  он,  разыскивая  лестницу,  по
которой можно было забраться на крышу здания.
   - Огонь по пролому! - предупредили саперы первого взвода,  установившие
заряды на краю плоской крыши.
   Ближайшие десантники - за исключением  штурмового  отделения  в  полном
боевом обмундировании - повалились на  крышу  лицом  вниз.  Все  остальные
отвернулись.
   - Огонь по пролому! - эхом отозвался командир третьего взвода с  другой
стороны крыши. Похоже, что там пока все в порядке.
   Установленные    заряды    сдетонировали    с    ужасающим     треском,
воздействовавшим больше на зрение, чем на слух. Каждый  заряд  представлял
собой липкую полоску, содержавшую  нить  из  взрывчатого  вещества  PDM  -
скорость распространения которого в области горения сравнима со  скоростью
света. Заряд был столь мощным, что вызывал значительные разрушения уже  за
два метра от цели, а при соприкосновении результат был поистине чудовищен.
   Прямоугольный  кусок  крыши  размером  с  дверь  исчез  внутри  проема.
Десантники в боевых скафандрах,  защищавших  от  острых  стекловидных  игл
полиборэйта, пронзительно закричав  и  закрутившись  при  взрыве,  броском
пересекли открытое пространство, ведя непрерывный огонь из  автоматических
винтовок. Цели намечали датчики, установленные  в  их  шлемах;  иногда  их
нервная система давала осечку,  и  они  нажимали  на  курок  без  сигнала.
Хорькам было над чем призадуматься.
   Такие же взрывы, слегка  ослабленные  завыванием  подъемных  двигателей
"Бонни Паркера", раздались и с противоположной стороны.
   - Альфа готова! - доложил по командному каналу первый взвод. Ковач  уже
увидел десантников, готовых броситься в образовавшийся проем.
   - Бета  готова!  -  Два  отделения  второго  взвода  под  командованием
лейтенанта, согласно плану операции, должны были перекрыть все  выходы  из
здания, чтобы хорьки не прорвались к беззащитным пленникам и  не  устроили