мались к земле, пока стрельба продолжалась и
раздавались громкие крики. Однако после того, как свет потускнел и погас,
все стихло. Охотники поднялись, осмотрелись и едва сдержали удивленные
возгласы. Было еще достаточно светло, чтобы они разглядели большой дротик,
вонзившийся в землю.
  - Это что-то новое, - сказал Керрик. - Он больше, чем все те, которые я
видел до сих пор, летит гораздо дальше. В два раза дальше, чем из ваших
смертоносных палок. Наверное, они вывели более мощную смертоносную палку и
научили ее стрелять, когда кто-нибудь касается охранных лоз. Достаточно
побеспокоить их, как вспыхивает свет и эти штуки начинают стрелять. Думаю,
что даже с материей, которую мы носим, нам лучше отойти подальше.
  Они быстро пошли обратно и, выйдя за пределы полета дротиков,
повернулись, и взглянули на темную и молчаливую массу вражеского лагеря.
  - Херилак, ты лучший лучник. Скажи мне, можешь ты достать отсюда до
лагеря?
  Херилак снял ткань с головы, вытер разгоряченное лицо и взглянул на
пригорок, от которого они ушли, и дальше - на лозы и линию световых
животных.
  - Думаю, можно послать стрелу так далеко, но попасть в мишень на таком
расстоянии очень трудно.
  - Цель не имеет значения до тех пор, пока стрелы падают за линией
защиты. И мне кажется, что саску с их копьеметателями тоже могут бросать
так далеко.
  - Твой план хорош, маргалус, - сказал Херилак и засмеялся. - Мургу
лежат там, как семена в стручке. В них просто невозможно промахнуться.
  - Вместо спокойного сна сегодня ночью у мургу будут другие дела! Нужно
пометить это место, чтобы мы нашли его, когда вернемся.
  - С копьями и луками!

  Херилак оказался прав. Стрела устремилась высоко вверх, далеко
перелетела линию защиты и нашла себе мишень в лагере. Оттуда донесся
пронзительный крик боли, и охотники громко засмеялись, хлопая себя по
бедрам. Они утихли только тогда, когда Саноне вставил свое копье в
копьеметатель, потом отвел его назад и резким движением послал в темноту.
  В лагере завизжало раненое животное, и все поняли, что и копье нашло
свою цель. Яркий свет вдруг ослепил их, и они отпрянули от тучи дротиков,
но все они падали слишком далеко. Одностороннее ночное сражение
разыгрывалось дальше.
  Несмотря на заверения Керрика, не все охотники верили, что враги будут
молча лежать и умирать, не пытаясь атаковать своих мучителей, и потому
стояли готовые броситься в темноту, когда это произойдет. Однако атаки не
было. Единственным ответом были вспыхивающие огни да движение в лагере,
когда фарги подались назад, чтобы скрыться от стрел и копий.
  Запас стрел у охотников был ограничен, поэтому Херилак вскоре приказал
им прекратить стрельбу. Свет погас, мургу погрузились в сон - и тут стрелы
полетели вновь.
  Это продолжалось всю ночь; отдохнувшие охотники занимали место
уставших. Керрик и Херилак немного поспали, затем, когда рассветало,
проснулись и приказали охотникам вернуться к Каменной баррикаде.
  Весь день они стояли наготове, ожидая атаки, и по очереди спали. Но
прошло утро, а ничего не происходило. После полудня, когда все было
по-прежнему тихо, Херилака окружили добровольцы, желавшие разведать
позиции врага. Он отказал всем им. Когда начали сгущаться сумерки, все еще
без малейших признаков атаки, они вместе с Керриком вновь обмотались
материей. Они осторожно двигались, держа оружие наготове, но на этот раз не
обнаружили охраны. Все еще осторожно они поднялись на речной берег и
высунули замотанные годовы за его край, следя сквозь щели для глаз.
  Равнина была пуста.
  Быстро, как только мог, враг исчез, и следы его уходили к горизонту.
  - Они ушли! Мы разбили их! - закричал Херилак, восторженно размахивая
руками.
  - Нет, не разбили, - ответил Керрик, у которого вдруг закружилась от
усталости голова. Он сел на землю, сорвав с лица душившую его ткань и
глядя на уходящие вдаль следы. - Они потерпели поражение и отброшены
назад, но они подобны отравленным шипам. Мы срезали их в одном месте, а
они вырастут в другом и крепче, чем были.
  - Тогда мы вырвем эти шипы с корнем раз и навсеща. Уничтожим их, чтобы
они не могли вырасти и вернуться.
  Керрик согласно кивнул.
  - Да, это нужно сделать, и я знаю, как этого достичь. Нужно поговорить с
саммад и мандуктос саску. Пришло время вышвырнуть ийлан прочь, как они
пытались сделать это с нами.
  - Теперь мы сами придем к ним сражаться.


                          Глава двадцать седьмая

  Двое мальчиков, истекавших потом от близости к огню, подбросили в
костер сухих веток. Те ярко вспыхнули, заливая внутренность пещеры волнами
золотого света, и нарисованные на стенах животные, казалось, задвигались.
Саноне еще не было, но остальные мандуктос уже сидели под изображением
мастодонта, как того требовали правила. Керрик, Херилак и саммадары сидели
по ту же сторону костра.
  По другие стороны располагались охотник, а за ними все остальные члены
саммад. Саноне пошел на это с большой неохотой, ибо по обычаям саску все
решения принимали мандуктос, и ему было трудно понять, что у тану
саммадары не имеют такой же власти. Однако, в конце концов, компромисс был
достигнут, и вожди сели по одну сторону, а саммад - по другую. Саску это
необычное положение было в диковинку, и только немногие из них подошли
ближе, слушая из темноты и выжидающе глядя из-за плеч сидящих перед ними.
Когда из темноты, тяжело ступая, вышел мастодонт, они зашевелились со
смешанными чувствами удовольствия и страха. Сначала были слышны только шаги
тяжелых ног, потом вспыхнули факелы и осветили темные фигуры.
  Наконец мастодонты вошли в круг света. Корову Духу вел Саноне, а один
из мальчиков сидел у нее на шее. Однако саску смотрели не на нее, а на
новорожденного малыша, шедшего рядом с ней. Когда Саноне вытянул руку и
коснулся маленького хобота, из темноты донесся одобрительный ропот. Только
после этого мандуктос занял свое место у костра.
  Армун сидела позади охотников, спящий ребенок удобно висел в кожаной
сумке у нее на спине. Когда Керрик поднялся, чтобы говорить, и все
разговоры стихли, она закрыла лицо руками, чтобы другие не видели ее
гордой улыбки. Освещенный пламенем костра, он казался таким прямым и
сильным, его длинные волосы были перевязаны лентой из харадиса, а борода
спускалась на грудь. Когда все замолчали, он повернулся так, чтобы все
могли слышать его.
  - Вчера мы убивали мургу, а сегодня хоронили их, поэтому вы все знаете,
как много их погибло во время атаки. Мы убили огромное количество, и
только немногие оставшиеся в живых бежали от нас. Теперь они не скоро
вернутся обратно.
  После его слов из темноты раздались одобрительные крики, а когда он
перевел их на саску, загремели барабаны, сделанные из тыкв. Керрик
подождал, пока все стихнет, н продолжал:
  - Они вернутся не скоро, но все же вернутся. Вернутся более сильными, с
лучшим оружием. Они всегда возвращаются и будут приходить снова и снова, и
не успокоятся, пока все мы не умрем. Это правда, и мы должны всегда
помнить об этом. Об этом и о тех, кто уже погибли.
  Мрачную тишину нарушил Херилак, и в голосе его звучала горечь:
  - Это действительно так. Керрик знает об этом, потому что его саммад
была первой уничтожена мургу. Он один выжил, был захвачен мургу в плен и
научился говорить с ними. Он знает их обычаи, и поэтому вы должны слушать,
когда он говорит о мургу. Вы должны слушать меня и сидящего здесь Ортнара,
ибо мы одни уцелели из нашей саммад. Все охотники, все женщины, все дети и
все мастодонты были убиты мургу.
  Слушатели горько застонали при этих словах, а Саноне взглянул на
мастодонта, возвышающегося над ним, и зашептал слова мольбы к памяти этого
огромного животного, одновременно слушая перевод Керрика.
  - Нет места, куда бы мы могли уйти от них, где они не сумели бы нас
найти, - сказал Керрик. - Саммад, сидящие здесь, сражались с ними на
берегу великого океана, на равнине утиноклювых и наконец в этой долине,
перевалив через высокие горы перед этим. Сейчас пришло время прервать наше
бегство. Теперь мы знаем, что они всегда найдут нас, и поэтому я скажу
вам, что нужно делать.
  Керрик сделал паузу, чтобы набрать воздуха, обвел взглядом ожидающие
лица и продолжил:
  - Мы должны перенести войну к ним, прийти в их город - и уничтожить его.
  Послышались недоверчивые возгласы и одобрительные крики. Саску
вопросительно смотрели на него, и Керрик перевел им свои слова. Затем все
голоса перекрыл голос Хар-Хавола, и охотники замолчали, готовые выслушать
его.
  - Как мы можем это сделать? Как можно сражаться с этими вооруженными
мургу? И уничтожить целый город? Я не понимаю этого.
  - Тогда послушайте, - сказал Керрик. - Вот. что нужно сделать. Херилак
знает все пути к городу Альпесак: однажды он водил туда своих охотников,
убил несколько мурту и вернулся живым. Он может сделать это еще раз.
Только теперь он поведет не горстку охотников, а всех, кого мы соберем. Он
тайком проведет их сквозь джунгли, и мургу не найдут их, как бы ни искали.
  Он приведет охотников в Альпесак, а я скажу им про способ, как уничтожить
этот город и всех живущих в нем. Сейчас я расскажу вам, как это можно
сделать. - Он повернулся к мавдуктос и перевел им все это, чтобы они тоже
знали, о чем вдет речь.
  Воцарилась полная тищина, никто из слушателей не шевелился. Все глаза
следили за ним, когда он шагнул вперед. Где-то в стороне закричал ребенок,
но его тут же заставили замолчать. Один шаг, и вот уже Керрик у огня.
Схватив суховатую ветку, он сунул ее в пламя и постучал по головешкам, так
что в воздух взвился сноп искр. Затем он вытащил ее из костра, пылавшую и
потрескивающую, и поднял высоко над головой.
  - Вот что мы сделаем - принесем огонь в их город деревьев, туда, где
его никогда не было. Мургу не пользуются огнем и не знают о его
разрушительном действии. Что ж, мы покажем им его. Мы пустим огонь в
Альпесак, разрушим его до основания сожжем всех мургу и не оставим там
ничего, кроме угля!
  Последнее его слово утонуло в диком восторженном реве.
  Херилак встал рядом с ним, тоже держа зажженную ветвь и что-то крича,
но голоса его не было слышно из-за криков охотников. Остальные саммадары
сделали то же самое, пока Керрик переводил для мандуктос. Поняв, в чем
дело, Саноне подождал, пока стихнет шум, и подошел к огню. Выхватив из
него пылающую головню, он поднял ее над головой.
  - Кадайр создал для нас эту долину в привел нас сюда, когда вокруг была
темнота. Затем он создал звезды, чтобы небо не было пустым, и луну, чтобы
она освещала нам путь. Но вокруг было слишком темно, чтобы могли расти
растения, и тогда он поместил на небе солнце. Так был создан мир. Мы живем
в этой долине, ибо мы дети Кадайра. - Он медленно обвел взглядом аудиторию,
глубоко вздохнул и громко произнес одно единственное слово: - Карогнис!
  Женщины саску закрыли свои лица, а мужчины громко застонали, как от
боли. Тану с интересом смотрели на них, хотя и не поняли слов. Говоря,
Саноне расхаживал возле костра, голос его был громок и требователен.

  - Карогнис скрывался в этих существах, называемых мургу, и они были
разбиты, а те, что не умерли - бежали. Но это еще не все. Пока они живы,
живет Карогнис, и значит, мы не можем чувствовать себя в безопасности.
Потому-то Кадайр и пришел к нам в этом новорожденном мастодонте, чтобы
показать путь к победе над Карогнисом. Люди мастодонтов будут нападать и
убивать мургу. - Он вдруг остановился, схватил другую горящую ветку и
закрутил ее над головой. - Мы пойдем с вами, и Карогаис будет уничтожен! Мы
будем сражаться рядом с вами, и убийц святых животных поглотит пламя.
  Его жесты были вполне ясны, и слушатели разразились одобрителишм ревем.
Будущее было предрешено. Каждому хотелось висказаться, и было много
криков, которые постепепо стихали, когда Херилак потребовал ташины.
  - Хватит! Мы знаем, чего хотим, но я хочу услышать от Керрика, как это
будет сделано. Я знаю, что он много думал об этом. Пусть говорит.
  - Я скажу вам, как это будет сделано, - сказал Керрик. - Когда на горных
перевалах растает снег, мы всеми саммад снова пойдем в горы. Скорее всего,
на той стороне сразу же заметят мургу, и поэтому они должны видеть
движущиеся вместе с женщинами и детьми саммад, а не вооруженную армию тану.
Нужно их обмануть. Идя на запад, мы будем встречаться с другими саммад,
разделяться и соединяться вновь, путая свои следы. Для мургу все мы
выглядим одинаково. Поэтому они наверняка потеряют наш след. Только после
этого мы выйдем на берег океана. Мы будем охотиться и ловить рыбу, как
делали это раньше, когда убили мургу, пришедших убить нас. Они заметят это,
задумаются и решат, что это очередная ловушка.
  Керрик потратил много времени, пытаясь представить себя иа месте ийлан
и думать, как думают они. Как думала Вайнти, которая - он не сомневался в
этом - пока жива, будет возглавлять фарги. Она могла, конечно, заподозрить
ловушку и попытаться обратить ее против тану. Было много вариантов ее
поведения, но Керрика это не беспокоило. Саммад не будет там, когда она
ударит.
  - Для нас не важно, что об этом думают мургу, - сказал он. - Саммад уйдут
с берета прежде, чем враг успеет его достичь... Они простоят там столько,
сколько нужно для заготовки запасов на зиму. Это будет легко, ведь там
будет много охотников и мало едоков. Когда мы повернем обратно и пройдем
через холмы, мы разделимся и саммад уйдут в горы, к снегам безопасности.
  - А охотники пойдут на юг. И быстро. Мы понесен с собой кое-какие
запасы, а остальное придется добывать охотой. Херилак знает дорогу через
холмы, потому что дважды проходил по ним. Мы пойдем, как могут ходить по
лесу только охотники, и, может быть, нас не заметят. Однако у мургу много
глаз, и трудно надеяться скрыться от них. Но это не важно - они не смогут
остановить нас. У них всего несколько охотников знают лес, а у нас
множество. Если они найдут нас, то умрут. Исчезнув в лесах, мы будем
ждать, когда придет время, а перед зимними дождями, когда подуют сухие
ветры, ударим по ним, сожжем город и уничтожим его жителей. Вот как мы
достигнем своей цели.
  Решение было принято, и если кто-то с ним не согласен, он молчал и ничего
не говорил. Все выступавшие поддерживали его - им хотелось сразиться с
врагом на его земле.
  Когда костер погас и разговоры стихли, собрание закончилось и все
разошлись по своим палаткам и пещерам. Армун шла рядом с Керриком.
  - Должен ли ты делать это? - спросила она, хотя и знала его ответ
заранее. - Будь осторожен, Керрик. Я не хочу жить на свете без тебя...
  - Как и я без тебя. Но это нужно сделать. Вайнти будет приходить до тех
пор, пока один из нас не умрет. Я принесу войну в Альпесак, чтобы быть
уверенным, что это будет она. С ее смертью город сгорит, ийланы будут
уничтожены, а мы сможем жить в мире: но не раньше, и ты должна понимать
это. Больше я ничего не могу сделать.


                          Глава двадцать восьмая

  Вернувшись в Альпесак, Вайнти поняла, что потеряла расположение Малсас.
Причины этого были вполне понятны. Вайнти была первой сарн'эното города, и
со временем ее власть переросла власть Эйстаи. Малсас одобряла это, как
одобряла и все приготовления Вайнти. Она потеряла благорасположение только
после возвращения с запада.
  Когда устозоу были найдены на западе, куда они пробрались, перейдя через
горы, Вайнти сразу решила, что их нужно уничтожить. Расстояние было
большое, но жажда мести еще больше.
  Урукето перевезли огромное количество фарг, и на берегу выросли груды
снаряжения. Когда зима кончилась, Вайнти двинулась вперед во главе армады,
какой мир еще не видел. Они шли вдали от царя, хорошо вооруженные, с
большим количеством запасов продовольствия и прочной защитой. Положение
всех устозоу было известно, и их стаи одна за другой окружались и
уничтожались. Это должно было стать концом всех устозоу.
  А потом разбитая армия вернулась домой.
  Известие о происшедшем достигло города задолго до того, как первая
фарги ступила на берег. Когда Вайнти докладывала совету, Малсас на берегу
не было. Отсутствие Эйстаи было весьма многозначительно. Совет холодно
выслушал объяснения Вайнти, подсчитал потери, а затем отпустил ее. Точнее,
отправил прочь, как обычную фарги.
  После такого падения Вайнти перестала приходить на амбесед, где ийланы
собирались каждый день, где сидела Эйстаи и находился центр города. Она
оставалась в стороне, одинокая, и, видимо, забытая, и ждала сообщения,
которое все не приходило. Она лишилась расположения, и никто не
приближался к ней, как бы ни сочувствовал изгнаннице.
  Прошло много дней, прежде чем к ней явился посетитель, которого Вайнти
вовсе не желала видеть. Но встреч с эфензеле никогда не следовало избегать.
  - Это могла быть только ты, - мрачно заметила сна. - Единственная, кто
рискнула увидеться со мной - это Дочь Смерти.
  - Я хочу поговорить, эфензеле,- сказала Энга. - Я слышала много рассказов
о последнем походе, и все они огорчают меня.
  - Мне они тоже не доставляют удовольствия. Когда я уходила отсюда, то
была сарн'эното, а сейчас сижу одна и жду вызова, который все не приходит,
и даже не знаю, кто я - попрежнему сарн'эното, которая может командовать,
или же упала ниже фарги.
  - Я здесь не для того, чтобы умножать твои страдания. Правда, те, что
плавают на вершинах высоких волн...
  - Могут только погрузиться в пучину. Оставь эти рассуждения для своих
подруг. Я знаю эти глупости, сказанные вашей основоположницей Фарнекши, и
полностью не согласна с ними.
  - Сейчас я коротко изложу причину моего прихода. Я хочу услышать от тебя
правду.
  Вайнти резко оттолкнула ее, щелкнув при этом пальцем.
  - Меня не волнует, что говорят друг другу глупые фарги, я не собираюсь
обсуждать их бессмысленные рассуждения.
  - Значит, будем говорить только о фактах. - Движения Энги были мрачны и
неумолимы. - Эти факты известны нам обеим. Своими сомнениями Пелейн внесла
в ряды Дочерей раскол. Она убедила многих из нас поддержать тебя, и эти
введенные в заблуждение существа пополнили твою армию. Они ушли с тобой на
эту убийственную кампанию и не вернулись.
  - Разумеется, - разговаривая, Вайнти делала телом как можно меньше
движений, сообщая лишь минимум информации, и тут же замирала, когда все
было сказано. - Они умерли.
  - Ты их убила.
  - Их убили устозоу.
  - Ты послала их против устозоу без оружия, они могли только умереть.
  - Я послала их против устозоу, как делала это со всеми другими. Они
сами отказались нести оружие.
  - Почему они сделали это? Ты должна объяснить мне. - Энги наклонилась
вперед, и Вайнти отпрянула от нее.
  - Я не хочу говорить с тобой, - сказала она, по-прежнему делая минимум
движений. - Оставь меня.
  - Только после того, как ты ответишь на мой вопрос. Я долго думала над
этим и пришла к неизбежному выводу, что причина их действий жизненно важна
для самого нашего существования. Пелейн и я по-разному объясняли учение
Угуненапсы. Пелейн и ее последователи решили, что твое дело правое, и
пошли за тобой. Теперь они мертвы. Почему?
  - Ты не получишь от меня ответа. Ни одного слова в поддержку вашей
разрушительной философии. Уходи.
  В стене мрачной неподвижности Вайнти не было ни одной трещины, но
Энги была не менее решительна и тверда в своем намерении.
  - Они несли оружие, когда уходили отсюда, и были с пустыми руками,
когда умерли. Ты утверждаешь, что по своему выбору, но их выбор не зависит
от мясника, пославшего их на бойню.
  Вайнти с трудом вынесла это рассчитанное оскорбление.
  Губы ее задрожали, но она по-прежнему молчала, Энги безжалостно
продолжала:
  - Я снова спрашиваю тебя, почему ты сделала это? Что могло изменить их
взгляды на ношение оружия? Что-то явно случилось. Ты знаешь это и скажешь
мне.
  - Никогда!
  - Скажешь!
  Энги качнулась вперед и сжала руки Вайнти своими мощными пальцами, ее
рот широко раскрылся в гневе. В то же мгновение она заметила слабые
движения радости и выпустила Вайнти, оттолкнув ее от себя.
  - Тебе нравится, что я