ньше  назначенного  времени.
Робот-секретарь промурыжил его в приемной до последней  минуты.  Когда  Карл
наконец услышал щелчок открываемой двери, он едва не бросился к  ней  бегом.
Заставив себя шагать медленно, он вошел в кабинет.
   Советник по приговорам Присби оказался похож на консервированную  рыбину,
смотрящую  на  мир  сквозь  донышко  бутылки.  Он  был  уродливо  толст,   с
мертвенно-белой кожей на опухшем лице и бульдожьими щеками.  Сквозь  очки  с
толстенными стеклами на  Карла  уставились  увеличенные  линзами  немигающие
зрачки. В мире, где контактные линзы давно стали  нормой,  его  зрение  было
настолько скверным, что не  поддавалось  корректировке  крошечными  линзами.
Вместо них он носил анахроничные очки, балансирующие на  кончике  распухшего
носа.
   Когда  Карл  вошел,  Присби  не  улыбнулся  и  не  произнес   ни   слова.
Приклеившись к нему взглядом, он наблюдал, как  его  подопечный  подходит  к
столу. Глаза Присби напоминали Карлу видеосканеры, которые  он  ненавидел  с
детства, и он тряхнул головой, избавляясь от этого сравнения.
   - Меня зовут... - начал он.
   - Я знаю твое имя, Тритт, - прохрипел Присби. Для его  мягких  губ  голос
казался чересчур грубым. - А теперь сядь на стул - на этот.
   Он ткнул ручкой в жесткий металлический стул перед своим столом.
   Карл уселся и тут же заморгал - его  лицо  залил  свет  нескольких  ярких
ламп. Он попытался отодвинуть стул назад, но вскоре понял, что тот привинчен
к полу. Тогда он уселся спокойно и принялся ждать, когда Присби заговорит.
   Наконец Присби опустил стекляшки глаз и взял со стола папку  с  бумагами.
Он пролистывал ее целую минуту, прежде чем произнес первое слово.
   - Очень странное у тебя личное дело, Тритт, - проскрипел  он  наконец.  -
Мне оно совершенно не нравится. Даже не знаю, почему Контроль позволил  тебе
прийти ко мне. Но раз уж ты здесь - объясни.
   Карл заставил себя выдавить улыбку.
   - Видите ли, меня поощрили уменьшением срока на три года. Тогда я впервые
узнал о такой возможности. Контроль послал меня  к  вам  и  сказал,  что  вы
предоставите мне более подробную информацию.
   - Зря потратил время, - бросил Присби, швыряя папку  на  стол.  -  Ты  не
имеешь права на уменьшение срока, пока не закончится твой первый  год.  Тебе
ждать еще почти десять месяцев. Тогда приходи, и я тебе все объясню.  Можешь
уходить.
   Карл не шелохнулся. Он  стиснул  лежащие  на  коленях  кулаки,  чтобы  не
сорваться. Щурясь от яркого света, он разглядывал равнодушное рыло Присби.
   - Но вы же видите, что мне уже сократили срок. Возможно,  именно  поэтому
Контроль и велел мне прийти...
   - Ты что, собираешься учить меня законам? - холодно  прорычал  Присби.  -
Это я здесь сижу, чтобы учить тебя уму-разуму. Ладно, объясню, хотя смысла в
этом нет никакого. Когда ты отбудешь первый год приговора - реальный  год  и
полностью отработанный, - тогда и получишь право на уменьшение срока.  Через
год ты получишь право просить перевода на работы, где  предусмотрена  скидка
во времени. Это опасные работы. К примеру, на ремонте орбитальных  спутников
день  засчитывается  за  два.  Есть  даже   некоторые   работы   в   атомной
промышленности, где день идет за три, но они очень редки. При такой  системе
осужденный  помогает  сам  себе,   учится   социальной   ответственности   и
одновременно приносит пользу обществу. Разумеется,  сейчас  к  тебе  это  не
относится.
   - Но почему? - Карл вскочил и замолотил кулаками по  столу.  -  Почему  я
должен мучиться целый год на этой идиотской, никому не  нужной  работе?  Она
совершенно бессмысленна и  бесполезна.  Это  пытка.  Ту  работу,  которую  я
проделываю за ночь, может за три секунды  сделать  робот  после  возвращения
грузовика.  И  вы  называете  это  обучением   социальной   ответственности?
Унизительная, тупая работа, которая...
   - Сядь, Тритт! - Присби сорвался на писклявый визг. - Ты что,  не  понял,
где находишься? Или кто я такой? Это я указываю, что тебе следует делать. Ты
не имеешь права говорить мне ничего, кроме "да,  сэр"  и  "нет,  сэр".  И  я
говорю, что ты должен сперва отработать первый год, а потом  являться  сюда.
Это приказ.
   - А я говорю, что вы не правы! - заорал Карл. - Я найду на вас  управу  -
обращусь  к  вашему  начальству.  Вы  не  имеете  права  вот  так   запросто
распоряжаться моей жизнью!
   Присби тоже вскочил, его лицо исказила  гримаса  -  карикатурное  подобие
улыбки.
   - Ты никуда не сможешь пойти, - взревел он, - и жаловаться  тебе  некому,
потому что последнее слово всегда за мной! Ты меня понял?  Я  указываю,  что
тебе делать. Я говорю, что ты будешь работать, - и ты станешь работать.  Или
ты сомневаешься? Не веришь в то, что я  могу  с  тобой  сделать?  -  На  его
бледных губах выступила пена. - Я заявлю, что ты орал  на  меня,  выкрикивал
оскорбления, угрожал, - и запись это подтвердит.
   Присби пошарил на столе, отыскал микрофон, поднес трясущейся рукой ко рту
и нажал кнопку:
   - Говорит Советник Присби. За  действия,  недозволенные  осужденному  при
обращении к Советнику,  рекомендую  увеличить  срок  Карла  Тритта  на  одну
неделю.
   Ответ последовал мгновенно.
   - Рекомендация одобрена, - послышался  из  динамика  знакомый  вокодерный
голос Контроля приговора. - Карл Тритт, к вашему сроку добавлено семь  дней,
и теперь он составляет шестнадцать лет...
   Динамик продолжал бормотать, но Карл уже не слушал,  уставясь  невидящими
глазами в красный туннель ярости. Во всем мире для него сейчас  существовало
только мучнисто-белое лицо Советника Присби.
   - Тебе.., не следовало этого делать,  -  прохрипел  наконец  Карл.  -  Ты
сидишь здесь, чтобы мне  помогать,  а  ты  сделал  мою  жизнь  еще  хуже.  -
Неожиданно Карл все понял. - Но ты  и  не  хотел  мне  помогать,  верно?  Ты
наслаждаешься, сидя здесь и изображая божка перед осужденными,  уродуешь  их
жизнь по своей прихоти...
   Его  голос  заглушили  вопли  Присби,   снова   схватившего   микрофон..,
умышленные оскорбления.., рекомендую увеличить срок Карла Тритта на месяц...
Карл слышал слова Присби, но ему  было  уже  все  равно.  Он  изо  всех  сил
старался играть по их правилам, но сил на это уже не осталось. Он  ненавидел
систему, создавших ее людей, внедренные в нее  бездушные  машины.  Но  самую
сильную ненависть он испытывал к человеку перед собой, воплощению всей  этой
прогнившей системы. Все кончилось тем, что, несмотря на все его  усилия,  он
оказался в лапах этого жирного садиста. Пора положить этому конец.
   - Сними очки, - негромко произнес Карл.
   - Что ты сказал.., что... - пробормотал Присби.
   Он только что кончил кричать в микрофон и теперь тяжело дышал.
   - Не важно, - ответил Карл, медленно подходя к столу. - Я сделаю это сам.
- Он стянул с носа Присби очки и аккуратно положил их на стол. Только  после
этого Советник понял, что задумал Карл.
   - Нет! - только и смог выдохнуть Присби.
   Кулак Карла врезался в ненавистные губы,  разбивая  их  и  вышибая  зубы.
Присби ударился о спинку кресла и рухнул вместе с ним на пол. Нежная молодая
кожа на руках Карла лопнула, пальцы  залила  кровь,  но  он  этого  даже  не
заметил. Карл встал  над  скорчившейся  на  полу,  всхлипывающей  фигурой  и
засмеялся, потом нетвердой походкой вышел из кабинета, сотрясаясь от хохота.
   Робот-секретарь с холодным неодобрением повернул к нему лицо из стекла  и
металла и что-то произнес. Продолжая смеяться, Карл вывернул из пола тяжелую
подставку вместе с лампой и ударил робота по  поблескивающему  лицу.  Сжимая
лампу, он вышел в холл.
   Часть его сознания громко протестовала, охваченная ужасом от  содеянного,
но  только  часть.  Этот  слабый  голосок  начисто   смыла   горячая   волна
наслаждения, прокатившаяся по всему телу. На этот раз он  нарушил  законы  -
все законы сразу. Вырвался из клетки, в которой был заперт всю жизнь.
   Спускаясь в автоматическом лифте, он подавил смех и вытер  с  лица  капли
пота. Откуда-то послышался тонкий голосок:
   - Карл Тритт, вы нарушили правила отбывания приговора, поэтому  ваш  срок
увеличивается на...
   - Ты где? - взревел Карл. - Хватит прятаться и пищать в ухо. Выходи!
   Он внимательно осмотрел стенки кабины и наконец заметил линзу телекамеры.
   - Ты меня видишь, правда? - заорал он, обращаясь к камере. - Так знай,  я
тебя тоже вижу!
   Тяжелая подставка врезалась в стекло. Второй удар пробил тонкий металл  и
обнажил динамик. Когда Карл его вырывал, он что-то пискнул.
   Люди на улице шарахались от Карла,  но  он  их  не  замечал.  Они  просто
жертвы, такие же, как он. Ему  хотелось  сокрушить  главного  врага.  Каждый
замеченный видеоглаз получал удар уже погнутой подставки.  Он  протыкал  или
вырывал каждый обнаруженный динамик. Его путь отмечали избитые  и  онемевшие
роботы.
   Поимка бунтовщика была неотвратимой, но Карл не думал о последствиях,  да
они его и не волновали. Ради этого момента он прожил всю прежнюю жизнь.  Ему
захотелось запеть боевую песнь, но он  не  знал  ни  единой,  однако  вскоре
припомнил  слегка  фривольную  песенку,  которую  распевал  еще   в   школе.
Выкрикивая ее слова во  всю  мочь,  Карл  помчался  по  сверкающему  порядку
города, оставляя за собой след хаоса и разрушений.
   Динамики непрерывно обращались к Карлу, но  он  тут  же  отыскивал  их  и
выводил  из  строя.  После  каждого  такого  поступка  его  срок  заключения
увеличивался.
   - ..и теперь составляет двести двадцать лет,  девятнадцать  дней  и...  -
Голос неожиданно оборвался - какой-то контрольный механизм  наконец  осознал
бессмысленность цифры.
   Карл поднимался по эскалатору  на  грузовой  уровень  города.  Присев  на
корточки, он стал ждать, когда голос  зазвучит  снова,  чтобы  обнаружить  и
уничтожить динамик.
   - Карл Тритт, - услышал он и завертел головой в поисках динамика,  -  ваш
срок  превысил   ожидаемую   продолжительность   вашей   жизни   и   признан
бессмысленным...
   - Да он всегда был бессмысленным! - крикнул Карл в ответ. - Теперь я  это
знаю. Ну, так где же ты? Сейчас я тебя прикончу!
   - ..и потому вас будут судить повторно, - монотонно бубнила машина. -  За
вами уже посланы офицеры  полиции.  Вам  приказано  сдаться  добровольно,  в
противном случае...
   ХРРГЛК... Лампа врезалась в динамик.
   - Посылайте! - Карл плюнул в мешанину проводов и покореженного металла. -
Я и о них позабочусь.
   Конец был предопределен. Выслеживаемый вездесущими глазами  Центра,  Карл
не мог убегать бесконечно. Полицейские загнали его в угол на нижнем  уровне,
но он все же ухитрился оглушить двоих,  пока  ему  не  вкатили  парализующий
укол.

***

   Тот же зал суда, тот же судья, но на этот раз  за  Карлом  наблюдают  два
стоящих рядом дюжих охранника. За ним вроде бы и  нет  нужды  присматривать,
потому что он подался вперед и обессиленно прислонился к барьеру. Его  ушибы
и царапины прикрывают белые повязки.
   Слышится легкое гудение - это оживает робот-судья.
   - Оглашаю приговор, - произносит судья, ударяет молотком и ставит его  на
место. - Карл Тритт, суд признал вас виновным в...
   - Что, опять? Неужели эта ерунда вам еще не надоела?
   - Молчать, пока зачитывается приговор, - громко  говорит  судья  и  снова
стучит  молотком.  -   Вы   признаны   виновным   в   столь   многочисленных
преступлениях, что никакой  срок  наказания  не  будет  достаточным  для  их
искупления. Поэтому вы приговариваетесь  к  Смерти  Личности.  Психохирургия
удалит из вашего тела все следы  вашей  личности,  и  она  тем  самым  будет
признана мертвой.
   - Только не это! - взвыл Карл, умоляюще протягивая руки к  судье.  -  Что
угодно, только не это!
   Охранники даже  не  успели  отреагировать,  когда  вопль  Карла  сменился
громким  хохотом.  Схватив  молоток   судьи,   он   атаковал   растерявшихся
охранников. Один из них, получив удар  молотком  за  ухом,  тут  же  рухнул,
второй начал вытягивать из кобуры пистолет, но через мгновение  свалился  на
тело напарника.
   - А теперь судья! - счастливо крикнул Карл. - Молоточек-то теперь у меня.
Смотри, как я умею с ним обращаться!
   Он подбежал к судье  и  превратил  его  изящную  металлическую  голову  в
покореженный лом. Судья - всего лишь внешний придаток компьютеров  Центра  -
не сделал никакой попытки защититься.
   В холле послышался топот  бегущих  ног,  кто-то  начал  дергать  запертую
дверь. Никакого плана у Карла не было, он лишь хотел остаться на  свободе  и
нанести системе как можно больший ущерб, пока в его груди пылает  бунтовское
пламя. В зал суда вела единственная дверь. Карл  быстро  осмотрелся,  и  его
наметанный глаз техника заметил в стене позади судьи дверпулючок. Он  быстро
отодвинул защелку и пинком распахнул дверцу.
   За ним наблюдала видеокамера в углу под потолком зала  суда,  но  тут  он
ничего поделать не мог. Машина все равно увидит его, куда бы  он  ни  пошел.
Ему  остается  лишь  стараться  как  можно  дольше  опережать   погоню.   Он
протиснулся в дверцу, и в ту же секунду в зал суда ворвались два робота.
   - Карл  Тритт,  немедленно  сдавайся.  Новые  изменения  были..,  были...
Карл... Карл... Ка...
   Карл с недоумением прислушивался к их голосам, доносящимся  из-за  тонкой
металлической двери. Что произошло? Он рискнул выглянуть. Оба робота  стояли
на месте, совершая бессмысленные  движения.  Их  динамики  потрескивали,  но
молчали. Через несколько секунд  их  беспорядочное  шевеление  прекратилось.
Роботы  одновременно  развернулись,  подхватили  все   еще   бессознательных
охранников и вышли. Захлопнулась дверь. Карл был заинтригован.  Он  подождал
еще  несколько  минут.  Дверь  снова  открылась,  на   этот   раз   появился
робот-ремонтник. Он приблизился к обломкам судьи и начал их демонтировать.
   Тихо прикрыв дверцу. Карл прислонился к ее холодному, металлу и попытался
понять,  что   же   случилось.   Теперь,   когда   непосредственная   угроза
преследования отпала, у него нашлось время поразмыслить.
   Почему его не стали преследовать? Почему Центр повел себя так, словно  не
знает, где Карл находится? У этой  вездесущей  машины  есть  видеокамеры  на
каждом квадратном дюйме города, в этом он убедился  на  собственном  горьком
опыте. К тому же она соединена с такими же машинами в  других  городах.  Нет
такого места, где он мог бы укрыться от всевидящего ока. Кроме од него.
   Мысль осенила его  настолько  неожиданно,  что  Карл  даже  ахнул.  Потом
осмотрелся. Впереди тянулся коридор, стены  которого  усеивали  всевозможные
реле и приборы управления,  тускло  освещенные  световыми  панелями.  Похоже
на.., да, вполне возможно. Другого и быть не может.
   Существовало единственное место в мире, куда Центр не  мог  заглянуть,  -
внутрь своего центрального механизма. Туда, где находились  блоки  памяти  и
схемы управления. Машина, способная принимать  самостоятельные  решения,  не
может сама ремонтировать  свои  логические  схемы,  иначе  может  возникнуть
разрушительная негативная  обратная  связь.  Неисправная  схема  может  лишь
испортить себя еще больше, но никак не починить.
   Он  оказался  внутри  мыслительных  схем  Центра.  И  для  всезнающей   и
вездесущей машины попросту перестал существовать. Там, где машина могла  его
увидеть, его нет. Машина же могла увидеть любую точку города. Следовательно,
он больше не существует. Наверняка и  все  сведения  о  нем  уже  стерты  из
памяти.
   Поначалу медленно, потом все быстрее и быстрее Карл зашагал по коридору.
   - Свободен! - закричал он. - По-настоящему  свободен  -  впервые  за  всю
жизнь. Свободен делать все, что пожелаю, наблюдать за всем миром и  смеяться
над ним!
   Его переполняли уверенность и счастье. На ходу  он  распахивал  дверь  за
дверью, обозревая свое новое царство, и громко говорил сам  с  собой,  не  в
силах сдержать восторг:
   - Ремонтные роботы станут приносить мне еду, мебель, одежду  -  все,  что
пожелаю. Я смогу жить так, как захочу, и делать что угодно.
   От этой мысли он пришел в еще большее  возбуждение.  Распахнув  очередную
дверь, Карл застыл.
   Комната была со вкусом обставлена  -  он  сам  собирался  такую  завести.
Книги, картины на стенах, негромкая музыка из скрытых где-то  колонок.  Карл
разглядывал ее, раскрыв от удивления рот. Пока не услышал за спиной голос:
   - Конечно, здесь было бы неплохо пожить. Стать хозяином города,  получать
что угодно, лишь шевельнув пальцем. Но почему ты  решил,  дурак  несчастный,
что ты первый до этого додумался? И первый сюда пришел. А здесь место только
для одного - сам знаешь, для кого.
   Карл стал медленно, очень медленно оборачиваться, оценивая расстояние  до
стоящего в дверях человека с пистолетом в руке и прикидывая  шансы  оглушить
его молотком, все еще зажатым в руке.., пока не прогремел выстрел.



   Гарри ГАРРИСОН
   ВОЙНА С РОБОТАМИ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Пол мчащегося монорельсового вагона  едва  заметно  подрагивал.  Движение
совершенно  не  ощущалось,  поскольку  стенки  вагона  не   имели   окон   и
проносящихся мимо стен туннеля никто не видел. Пассажиры,  все  в  аккуратно
выглаженной форме с надраенными до блеска наградами, слегка покачивались  на
поворотах, погруженные в собственные  мысли  или  негромко  переговариваясь.
Тысячи футов скальной породы  над  головами  отделяли  их  от  войны.  Легко
преодолевая полторы сотни миль в час, вагон мчал генерала Пере со  штабом  к
боевым станциям.
   Когда взревела сирена тревоги,  водитель  до  упора  нажал  на  тормоз  и
переключил моторы на реверс. Но ему не хватило времени - металлическая  пуля
вагона на полной скорости врезалась в  перегораживающий  туннель  барьер  из
грунта и каменных  обломков.  Стальные  листы  обшивки  лопнули  и  смялись,
принимая на себя силу удара, погас  свет,  и  в  мертвой  тишине,  сменившей
оглушительный грохот столкновения, слышались лишь слабые стоны.
   Генерал Пере с трудом встал, тряхнул головой, понемногу приходя в себя, и
щелкнул кнопкой  фонарика.  Луч  тревожно  заплясал  вдоль  прохода  вагона,
превращая оседающие пылинки в искорки и  выхватывая  из  темноты  испуганные
бледные лица.
   - Доложить о потерях, устно, -  приказал  он  адъютанту,  понизив  голос,
чтобы в нем не прозвучала дрожь. Нелегко быть  генералом,  если  тебе  всего
девятнадцать.
   Пере заставил себя стоять спокойно. Металлическая спина  робота-адъютанта
быстро двинулась вдоль прохода.
   Хорошо закрепленные  сиденья  располагались  в  вагоне  спинками  вперед,
поэтому  оставалась  надежда,  что  жертв  окажется  немного.  За   спинками
последних кресел виделась куча породы и обломков, набившаяся в  вагон  через
искалеченный нос и наверняка похоронившая под собой водителя. Может, оно и к
лучшему - не придется устраивать военно-полевой суд.
   - Один убитый, один погибший в бою, один раненый. В строю  семнадцать.  -
Адъютант опустил поднятую к голове руку и застыл, ожидая нового приказа.
   Генерал Пере нервно закусил губу.
   Так, "погибший в бою" - несомненно,  водитель,  и  смерть  его  столь  же
несомненна. Убит новый капитан из Зенитного  Центра.  Ему  не  повезло  -  в
момент столкновения он наклонился вбок и сломал шею о  край  кресла.  Теперь
его голова свисала под неестественным углом. А стонет, должно быть, раненый,
к нему и следует подойти в  первую  очередь.  Прихрамывая,  Пере  побрел  по
проходу и осветил желтое, покрытое капельками пота лицо полковника Зена.
   - Моя рука, сэр, - выдохнул полковник. - Когда  мы  врезались,  она  была
вытянута в сторону и  ударилась  о  металлический  край.  Думаю,  сломалась.
Больно...
   -  Достаточно,  полковник,  -  перебил  его  Пере  немного  громче,   чем
следовало, потому что страх раненого немного  передался  и  ему.  В  проходе
послышались шаги - подошла заместитель Пере, генерал Нэтайа.
   - Вы прошли стандартный курс оказания первой помощи,  генерал,  -  сказал
Пере. -