рочем,  в  последнее
время они действительно ссорились  слишком  часто.  Но  неужели  из-за  этой
последней ссоры?.. Он испуганно посмотрел на Сола.
   - Она взяла с собой вещи? - спросил он.
   - Только маленькую сумочку, - ответил Сол и поставил дымящуюся кастрюльку
на стол перед Энди. - Ешь. Я себе тоже налью. - И добавил:
   - Она вернется.
   Энди так устал, что решил не спорить, - да  и  что  он  мог  сказать?  Он
машинально черпал ложкой  суп,  потом  вдруг  осознал,  что  очень  голоден.
Положив локти на стол и подперев голову рукой, он продолжал есть.
   - Надо было слышать все эти речи вчера в сенате, - сказал Сол.  -  Ничего
смешнее я в жизни не слыхал. Они пытаются протащить поправку о  чрезвычайном
положении. Хорошенькое чрезвычайное положение - оно у нас под носом уже  лет
сто. Надо было слышать, как они обсуждали всякие мелочи и даже не  упоминали
о крупных проблемах. - Его голос приобрел  густой  южный  акцент.  -  "Перед
лицом грозящих нам опасностей мы предлагаем  обратить  взор  к  а-а-агромным
ресурсам этого величайшего элювиального бассейна, дельты  самой  могучей  на
свете реки Миссисипи. Дамбы плюс осушение плюс наука - и  мы  получим  здесь
самые богатые во  всем  западном  мире  сельскохозяйственные  угодья!"  Дыры
пальцами затыкают... Они об этом говорили уже тысячу раз. Но  упомянули  они
истинную причину для принятия поправки о чрезвычайном положении? Нет. Потому
что даже через столько лет они боятся сказать  об  этом  честно  и  прямо  и
прикрываются выводами и резолюциями.
   - Ты о чем? - спросил Энди, слушая  Сола  вполуха:  беспокойство  о  Шерл
по-прежнему не оставляло его.
   -  О  контроле  над  рождаемостью,  вот  о  чем!  Они  наконец   решились
легализовать клиники, открытые для всех, семейных  и  холостых,  и  учредить
закон, в соответствии с которым  все  матери  должны  быть  информированы  о
средствах возможного контроля. Представляешь, какой шум поднимется, когда об
этом услышат все наши пуритане-католики! А Папа, так тот  вообще  из  штанов
выпрыгнет!
   - Давай об этом потом, Сол. Я устал. Шерл не сказала, когда вернется?
   - Я же тебе...
   Сол замолчал, прислушиваясь к звуку шагов, доносящихся из коридора.  Шаги
затихли, и послышался стук в дверь.
   Энди первым выскочил в прихожую, повернул ручку и рывком распахнул дверь.
   - Шерл! - сказал он. - С тобой ничего не случилось?
   - Все в порядке.
   Он обнял ее так крепко, что она чуть не задохнулась.
   - Там такое творилось... Я не знал, что и думать, - сказал он.  -  Я  сам
только недавно вернулся. Где ты была? Что случилось?
   - Просто хотела немного развеяться. - Она сморщилась. - Чем это пахнет?
   Энди  сделал  шаг  назад,  борясь  с   пробивающимся   сквозь   усталость
раздражением.
   - Я наглотался рвотного газа, и меня вывернуло. Запах проходит не  сразу.
Что значит "немного развеяться"?
   - Дай мне снять пальто.
   Энди прошел за ней на другую половину комнаты и закрыл  за  собой  дверь.
Шерл достала из сумки туфли на высоком каблуке и положила их в шкаф.
   - Я тебя спрашиваю.
   - Ничего особенного. Просто я чувствовала себя здесь  как  в  ловушке  со
всеми этими перебоями в энергоснабжении, холодом и со всем остальным... Тебя
я почти не вижу, да еще после той  ссоры  осталось  какое-то  отвратительное
чувство. Все было как-то не так. И я подумала, что если я приоденусь и пойду
в какой-нибудь ресторан, где бывала  раньше,  выпью  чашечку  кофе  или  еще
чего-нибудь, то, может быть, мне станет лучше.  Настроение  поднимется...  -
Она взглянула в строгое лицо Энди и отвела взгляд.
   - И что потом? - спросил он.
   - Я не на допросе, Энди. И почему такой обвиняющий тон?
   Он повернулся к ней спиной и посмотрел в окно.
   - Я тебя ни в чем не обвиняю, но тебя не было  дома  всю  ночь.  Как,  ты
полагаешь, я должен себя чувствовать?
   - Ты же сам знаешь, что вчера творилось. Я боялась возвращаться. Я была в
"Керлис"...
   - В мясном ресторане?
   - Да, но если ничего  не  есть,  там  недорого.  Только  еда  дорогая.  Я
встретила людей, которых знала раньше, мы разговорились. Они  собирались  на
вечеринку, пригласили  меня  с  собой,  и  я  согласилась.  Мы  смотрели  по
телевизору  репортаж  о  беспорядках,  все  боялись  выходить,  и  вечеринка
продолжалась и продолжалась. - Она замолчала на секунду. - И все.
   - Все? - Раздраженный вопрос был вызван темным подозрением.
   - Все, - ответила Шерл, и голос ее стал таким же холодным.
   Повернувшись к нему спиной, она принялась стягивать платье. Тяжелые слова
лежали между ними, словно ледяной барьер. Энди упал на постель и отвернулся.
Даже в такой крошечной комнате они чувствовали себя совершенно  чужими  друг
другу людьми.

ВЕСНА

   Похороны сблизили их гораздо больше, чем  любое  другое  событие  за  всю
долгую холодную зиму. День выдался непогожий, с порывистым ветром и  дождем,
но все же чувствовалось, что зима кончилась. Однако для Сола зима  оказалась
слишком долгой, его кашель  перешел  в  простуду,  простуда  превратилась  в
пневмонию - а что остается делать старому человеку в  холодной  комнате  без
лекарств зимой, которая как будто и не собиралась кончаться? Только умереть.
И он умер. Пока он болел, о ссоре позабылось, и Шерл ухаживала за Солом, как
могла, но  один  только  хороший  уход  не  вылечивает  пневмонию.  Похороны
получились такими же короткими и холодными,  как  тот  день.  В  сгущающейся
темноте Шерл и Энди вернулись в свою комнату.  Не  прошло  и  получаса,  как
раздался частый стук в дверь. Шерл судорожно вздохнула.
   - Посыльный. Как они могут? Ты же не должен идти сегодня на работу.
   - Не волнуйся. Грасси не стал бы нарушать своего обещания в  такой  день.
Кроме того, посыльный стучит по-другому.
   - Может быть, это кто-то из друзей Сола, не успевших на похороны?
   Она открыла дверь и, вглядываясь в  темноту  коридора,  не  сразу  узнала
стоящего там человека.
   - Таб! Это ты, да? Входи, не стой на пороге. Энди,  я  рассказывала  тебе
про моего телохранителя. Про Таба...
   - Добрый вечер, мисс Шерл, - бесстрастно произнес Таб, стоя в  дверях.  -
Прошу прощения, но это не частный визит. Я на службе.
   - Что такое? - спросил Энди, подходя к Шерл.
   - Поймите, я не могу отказываться от работы, которую  мне  предлагают,  -
мрачно, без улыбки сказал Таб. - Я с сентября служу в отряде телохранителей,
но  перепадают  только  случайные  заработки,  постоянной  работы   нет,   и
приходится браться за все, что предлагают. Если  отказываешься  от  задания,
попадаешь в конец списка. А мне семью кормить...
   - Что ты имеешь в виду? - спросил  Энди,  заметив,  что  кто-то  стоит  в
темноте позади Таба. Судя по шарканью ног, людей было несколько.
   Из-за спины Таба раздался неприятный гнусавый мужской голос:
   - Нечего его слушать! - Говоривший  стоял  позади  телохранителя,  и  его
почти не было видно. - Закон на моей стороне. И я уплатил тебе.  Покажи  ему
ордер!
   - Кажется, я понимаю, - сказал Энди. - Отойди от двери, Шерл. А ты,  Таб,
зайди, давай поговорим.
   Таб двинулся вперед, и мужчина в коридоре попытался проскочить за ним.
   - Не вздумай заходить без меня! - успел пронзительно крикнуть он,  прежде
чем Энди захлопнул дверь прямо перед его носом.
   - Напрасно ты это сделал, - сказал  Таб.  На  его  крепко  сжатом  кулаке
поблескивал кастет с шипами.
   - Успокойся, - сказал Энди. - Я просто хотел поговорить сначала с тобой и
узнать, что происходит. У него "сидячий" ордер, да?
   Таб кивнул, глядя в пол.
   - О чем это вы говорите? - спросила Шерл, обеспокоенно переводя взгляд  с
одного помрачневшего лица на другое.
   Энди молчал.
   - "Сидячий" ордер выдается судами тем, кто  не  может  доказать,  что  им
действительно необходимо жилье, - ответил Таб. - Их выдают немного и  обычно
только большим семьям, которых откуда-нибудь выселяют. С  "сидячим"  ордером
человек  имеет  право  искать  себе  свободную  квартиру,  комнату  или  еще
какое-нибудь жилье. Это что-то вроде ордера на обыск. Но поскольку никто  не
любит, когда к ним вламываются чужие  люди,  и  могут  возникнуть  всяческие
неприятности,  те,  у   кого   есть   "сидячий"   ордер,   обычно   нанимают
телохранителей. Поэтому я и пришел; эти, что стоят в коридоре, меня  наняли.
Их фамилия Беличер.
   - Но что ты делаешь здесь? - спросила Шерл, все еще ничего не понимая.
   - Этот Беличер из тех, кто сшивается у моргов и  высматривает  мертвецов.
Но это одна сторона дела, - сказал Таб сдержанно. - Есть и  другая:  у  него
жена, дети, и им негде жить.
   В дверь забарабанили, и из коридора донесся возмущенный  голос  Беличера.
Поняв наконец, зачем пришел Таб, Шерл тяжело вздохнула.
   - Ты им помогаешь, - сказала она. - Они узнали, что  Сол  умер,  и  хотят
занять его комнату.
   Таб молча кивнул.
   - У нас еще есть выход, - сказал Энди. - Если здесь будет жить кто-нибудь
из моего участка, эти люди не смогут вселиться.
   Стук стал громче, и Таб шагнул к двери.
   - Если бы здесь сейчас кто-нибудь жил, то все было бы в  порядке,  а  так
Беличер отправится в суд и все равно  займет  комнату,  потому  что  у  него
семья. Я помогу вам, чем смогу, но Беличер мой работодатель.
   - Не открывай дверь, - резко сказал Энди. -  По  крайней  мере,  пока  мы
недоговорим.
   - Я должен. Что мне еще остается? - Он расправил плечи  и  сжал  кулак  с
кастетом. - Не пытайся меня остановить, Энди. Ты сам  полицейский  и  знаешь
закон.
   - Таб, ну неужели ничего нельзя сделать? - спросила Шерл  тихим  голосом.
Он обернулся, глядя на нее несчастными глазами.
   - Когда-то мы были хорошими друзьями, Шерл, и я это помню. Но  теперь  ты
будешь обо мне не очень высокого мнения, потому что  я  должен  делать  свою
работу. Я должен впустить их.
   - А, черт! Открывай... - зло бросил Энди, отвернулся и пошел к окну.
   В  комнату  ворвались  Беличеры.  Мистер   Беличер   оказался   худеньким
человечком  с  головой  странной  формы,  почти  лишенной  подбородка,  и  с
интеллектом, достаточным лишь для того, чтобы ставить подписи на заявках  на
социальную помощь. Строго говоря,  семью  обеспечивала  миссис  Беличер,  из
рыхлого чрева которой вышли все семеро  детей,  рожденных  для  того,  чтобы
увеличить причитающийся на долю семьи паек. Разумеется,  им  пользовались  и
родители. Восьмое чадо добавляло к ее похожей на  ком  теста  фигуре  лишнюю
выпуклость. Впрочем, на  самом  деле  этот  ребенок  был  уже  одиннадцатым,
поскольку трое  молодых  Беличеров  умерли  из-за  недосмотра  и  несчастных
случаев. Самая старшая девочка - ей, должно быть, уже исполнилось двенадцать
- держала на руках беспрестанно орущего, покрытого  болячками  младенца,  от
которого невыносимо воняло.
   Остальные  дети,  вырвавшись  из  темного  коридора,  где  они  ждали   в
напряженном молчании, принялись кричать друг на друга все сразу.
   -  О,  смотри,  какой  замечательный  холодильник.  -   Миссис   Беличер,
переваливаясь, подошла к нему и открыла дверцу.
   - Ничего не трогать, - сказал Энди, но тут Беличер потянул его за руку.
   - Мне нравится эта комната: не очень большая,  но  симпатичная.  А  здесь
что? - Он двинулся к открытой двери в перегородке.
   - Это моя комната, - сказал Энди и захлопнул дверь у него перед носом.  -
Нечего сюда соваться.
   - Вовсе не обязательно вести себя так грубо, - сказал Беличер, отскакивая
в сторону, словно собака, которую слишком часто бьют. - Я свои  права  знаю.
По закону с ордером я могу осматривать все что захочу. - Он отодвинулся  еще
немного, когда Энди сделал шаг в его сторону. -  Я,  конечно,  верю  вам  на
слово, мистер, я верю вам. А  эта  комната  ничего,  хороший  стол,  стулья,
кровать...
   - Это мои вещи. Но даже без вещей комната очень мала.  На  такую  большую
семью тут не хватит места.
   - Ничего, хватит. Мы жили в комнатах и поменьше...
   - Энди,  останови  их!  Посмотри...  Резкий  выкрик  Шерл  заставил  Энди
обернуться, и он увидел, что двое мальчишек нашли пакеты с травами,  которые
так старательно выращивал на подоконнике Сол, и вскрыли их, решив, очевидно,
что там что-то съедобное.
   - Положите на место! - закричал Энди, но, прежде чем он приблизился,  они
успели попробовать содержимое и тут же выплюнули.
   - Я обжег рот, - заорал тот,  что  был  постарше,  и  высыпал  содержимое
пакета на пол.
   Второй мальчишка принялся, подпрыгивая, высыпать травы из других пакетов.
Они ловко уворачивались от Энди, и когда ему все-таки удалось остановить их,
пакеты уже опустели.
   Как только Энди отвернулся, младший мальчишка, все еще  не  угомонившись,
влез  на  стол,  оставляя  на  его  поверхности  грязные  следы,  и  включил
телевизор. Перекрывая вопли детей и крики матери,  которые  ни  на  кого  не
действовали, в комнату ворвалась оглушительная музыка. Таб оттащил  Беличера
от шкафа, когда тот открыл дверцы, желая посмотреть, что там внутри.
   - Немедленно уберите отсюда детей! - приказал Энди, побелев от ярости.
   - У меня "сидячий" ордер. Я имею право! -  выкрикнул  Беличер,  пятясь  и
размахивая кусочком пластика, на котором было что-то написано.
   - Мне нет дела до ваших прав, - сказал Энди, распахивая дверь в  коридор.
- Но продолжать разговор мы будем,  только  когда  вы  уберете  отсюда  свое
отродье.
   Таб разрешил спор, схватив ближайшего к  нему  мальчишку  за  воротник  и
вышвырнув его за дверь.
   - Мистер Раш прав, - сказал он. - Дети могут подождать в коридоре,  а  мы
тем временем закончим наши дела.
   Миссис Беличер тяжело села на постель и закрыла глаза, словно все это  ее
не касалось. Мистер Беличер отступил к стене, бормоча что-то, чего никто  не
расслышал или не потрудился расслышать. После того  как  последнего  ребенка
выпихнули в  коридор,  оттуда  донеслись  крики  и  обиженное  всхлипывание.
Обернувшись, Энди увидел, что Шерл ушла в их комнату, и услышал, как щелкнул
в замке ключ.
   - Надо понимать, что, сделать ничего уже нельзя? - спросил он, пристально
глядя на Таба.
   - Извини, Энди. -  Телохранитель  беспомощно  пожал  плечами.  -  Честное
слово, мне жаль. Но что я могу сделать? Таков закон, и они могут  оставаться
здесь, если захотят.
   - Закон, закон, - поддакнул Беличер. Сделать  действительно  ничего  было
нельзя, и Энди усилием воли заставил себя разжать кулаки.
   - Ты поможешь мне перетащить вещи, Таб?
   - Конечно, - сказал Таб, хватаясь за другую  сторону  стола.  -  Объясни,
пожалуйста, Шерл мою роль во всем этом. Ладно? Я думаю, она не понимает, что
это работа, которую я должен выполнять.
   Высушенная зелень и семена, рассыпанные по полу, хрустели под ногами  при
каждом шаге. Энди молчал.



   Гарри ГАРРИСОН
   КОНЕЧНАЯ СТАНЦИЯ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Выйдя из экрана передатчика материи, Джомфри сразу понял,  что  произошла
ужасная ошибка. Во-первых, он почти ослеп от головной  боли  -  классический
симптом разгадки ПМ. А во-вторых, он явно попал н" туда - в  какую-то  серую
пыльную камеру, а направлялся домой. Пошатываясь и прикрывая рукой глаза, он
ощупью добрался до привинченной к стене скамейки и сполз  на  нее.  Обхватив
голову руками, он стал ждать, когда же стихнет боль.
   Худшее было позади, и стоило благодарить судьбу  за  то,  что  он  вообще
остался в живых. Джомфри многое  знал  о  неисправностях  ПМ,  насмотревшись
фильмов по стереовизору, поскольку такие драматические случаи, хотя и  очень
редкие,  служили  естественным  материалом  для  роботов-сценаристов.   Сбой
единственной микросхемки - и несчастный  путешественник  попадал  не  в  тот
приемник,  да  еще  получал  легкое  повреждение  нервной  системы,  которое
вызывало  резкую  головную  боль.  Работники   системы   ПМ   называли   это
"минимальной разладкой". Когда боль проходила, пострадавший мог набрать  код
ближайшей аварийной станции,  сообщить  о  разладке  и  отправиться  дальше.
Худшее же, что могло случиться,  страшно  было  даже  вообразить:  прибывали
люди, вывернутые наизнанку  или  вытянутые  в  тонкие  многометровые  трубки
кровоточащего мяса. Или еще хуже. Джомфри сжал голову руками и сказал  себе,
что хорошо отделался...
   Свет больно ударил в приоткрытые глаза, но  Джомфри  вытерпел.  Ноги  еще
дрожали, но стоять он  мог,  глаза  немного  отошли  -  пора  обращаться  за
помощью. На аварийной станции должно найтись средство от  головной  боли.  И
нужно сообщить о разладке передатчика, пока кто-нибудь еще не пострадал.  Он
несколько  секунд  ощупывал  онемевшими  пальцами  гладкую  стену,   пытаясь
отыскать панель с кнопками.
   - Не может быть! - вскрикнул Джомфри и широко открыл глаза, забыв о боли.
- Здесь должна быть панель!
   Но панели не было! Экран оказался только  приемником.  Хотя  теоретически
существование однонаправленного экрана ПМ было возможно, Джомфри никогда еще
подобного видеть не приходилось.
   - Надо выйти отсюда, - сказал он себе, отворачиваясь от пустого экрана  в
пустой комнате.
   Держась за гладкую стену, Джомфри вышел за  дверь  и  побрел  по  пустому
коридору. Повернув направо, коридор вывел его на пыльную улицу. Ветер нес по
ней обрывки пластикового мусора и теплый запах гнили.
   - Чем скорее я отсюда выберусь, тем лучше. Нужно найти другой передатчик.
Солнце ударило ему в глаза, и он застонал от резкой  боли  в  темени.  Зажав
глаза руками и глядя сквозь узкую щелочку между  пальцами,  он,  спотыкаясь,
выбрался на улицу. Из глаз бежали слезы, и сквозь их мутную пелену он тщетно
рассматривал унылые серые стены, отыскивая знакомую  эмблему  ПМ  -  красную
двуглавую стрелу. Но ее нигде не было.
   У дверей сидел человек, на его лицо падала тень.
   - Помогите, - попросил Джомфри, - мне плохо. Где  тут  станция  ПМ  -  не
подскажете?
   Человек подобрал одну ногу и вытянул другую, но ничего не сказал.
   - Вы что, не понимаете? - раздраженно продолжал Джомфри. - Я  болен!  Ваш
гражданский долг...
   По-прежнему не говоря ни слова, человек подцепил Джомфри  сзади  пальцами
ноги за лодыжку, а другой ногой ударил в колено. Джомфри упал, а  незнакомец
сразу поднялся.
   - Гееннец, сука, - сказал он, с размаху пнул  Джомфри  в  пах  и  зашагал
прочь.
   Джомфри долго лежал, скорчившись, тихо постанывая и  боясь  шевельнуться,
словно яйцо с треснувшей скорлупой: тронь - и растечется.  Наконец  он  смог
сесть, осторожно вытирая горечь с губ, - и обнаружил, что все это время мимо
него шли люди, но ни один из них не остановился. Нет, ему не  нравилось  это
место, этот город, эта планета - или куда еще он попал. Он  хотел  выбраться
отсюда. Стоять  было  больно,  идти  -  еще  больнее,  но  он  пошел.  Найти
ПМ-станцию, выбраться, найти врача. Убраться отсюда.
   В другой ситуации Джомфри мог бы заметить, что  город  выглядел  каким-то
пустынным, что на улицах совсем нет машин, обратить  внимание  на  бесцельно
слоняющихся пешеходов и полное  отсутствие  дорожных  знаков  и  табличек  с
названиями  улиц,  как  будто  неким  указом   была   установлена   всеобщая
неграмотность.  Но  сейчас  его  интересовало  только  одно  -  как   отсюда
выбраться.
   Проходя мимо какой-то арки, он остановился, осторожно - один удар  научил
его быть неназойливым - заглянул внутрь и увидел  двор  с  расставленными  в
беспорядке грубыми  столами.  Скамьями  служили  доски,  прибитые  к  ножкам
столов. На некоторых сидели  люди.  На  центральном  столе  стоял  маленький
бочонок, и сидевшие шестеро мужчин и женщина наполняли из него  кружки.  Все
присутствующие выглядели так же уныло, как и окружавшие  их  стены,  и  были
одеты по большей части в какую-то серую униформу, хотя некоторые  детали  их
одежды были сделаны из коричневого холста.
   Вдруг Джомфри заметил,  что  к  нему  направляется  косматая  старуха,  и
отпрянул в страхе. Но старуха прошаркала мимо, глядя себе под ноги  и  держа
обеими руками  пластиковую  кружку.  Усевшись  на  ближайшую  скамейку,