и, - ответил он на мой неозвученный вопрос. - Пять недель
тому назад мы вышли  из Арклоу. Попали в шторм. Везли  в  Канаду  выделанные
шкуры.  Теперь  они на  дне,  вместе с командой,  упокой,  господи, их души.
Фамилия Бирн, Кормак Бирн, сэр.
     - Бил Кон=Гриви. Не хотели бы вы снять мокрую одежду?
     - Все нормально, мистер Гриви, так приятно сидеть на солнышке...
     -  Кон=Гриви, -  поправил  я  его. -  Matronym, patronym[1].
Таков закон...  уже лет сто.  Как  я понимаю, на вашей стороне океана в ходу
лишь фамилия отца?
     -  Да,  да. В Ирландии если  что  и меняется, то очень медленно. Но  вы
говорите, в вашей стране действует закон, по которому у каждого  должна быть
двойная фамилия, вашей матери и вашего отца?
     Я кивнул, удивившись, что простой матрос знает латынь.
     - Феминистский блок протолкнул  этот закон через Конгресс в 2030  году,
когда президентом была Мэри Уилер. Извините, но мне надо позвонить. Сидите и
отдыхайте. Я вернусь через минуту.
     От  этой обязанности  я увильнуть  не  мог.  Владельцы  участков берега
автоматически давали присягу бойца  запаса  Береговой охраны.  И докладывали
обо всем, что происходила на вверенном им участке. Иммигрантов в Соединенные
Штаты  давно  уже  не  впускали.  Как я понимал,  для  жертв кораблекрушения
исключения не делалось.
     - "Горячая" линия Береговой  охраны, - сказал я  и мгновенно засветился
экран. Седовласый  дежурный офицер взглянул  на  мое удостоверение личности,
автоматически высветившееся на его дисплее.
     - Докладывайте, Кон=Гриви.
     -  У  меня  человек,   выброшенный   на  берег  после  кораблекрушения.
Иностранец.
     - Хорошо. Задержите его. Высылаю патруль.
     Разумеется,  я  лишь  выполнил свой долг. У нашей страны имелись веские
основания для жесткой иммиграционной политики.  Стеклянная  дверь  открылась
при моем приближении, я услышал знакомый голос, позвал.
     - Это ты, Крикет?
     - Кто же еще?
     Она шла  вдоль берега.  Ноги  в песке,  трусики тоже. Как и большинство
женщин, летом  она обходилась  без  лифчика и груди  покрывал  ровный загар.
Такая же красотка,  как и мать. Тут я заметил, что Бирн стоит, лицом к морю,
а шея у него красная, как помидор. Поначалу я не понял, в чем дело, потом не
мог не улыбнуться.
     - Крикет,  это мистер Бирн из Ирландии, - он быстро кивнул, по=прежнему
не  поворачиваясь  к  ней  лицом,  я замахал рукой,  приглашая ее  в  дом. -
Подойди, пожалуйста, я хочу тебе кое=что показать.
     Она  в недоумении уставилась  на  меня, но  я молчал,  пока  за нами не
закрылась дверь.
     -  У  меня такое  ощущение, что  для нашего гостя  обнаженные женщины -
диковинка.
     - Папа, о чем ты? Я одета...
     -  Ниже пояса. Будь хорошей девочкой  и накинь  одну из моих рубашек. Я
готов поспорить на миллиарды байтов, что там, откуда  он  прибыл, женщины не
ходят с голой грудью.
     -   Ох  уж  мне  эти  старообрядцы,  -  недовольно  пробурчала  Крикет,
направляясь в спальню.
     Когда я вышел в патио, большой  белый  вертолет как  раз приземлялся на
берегу. Ирландец таращился на него,  словно видел впервые. Может,  так оно и
было. Значит, у него выдался день сюрпризов. Капитан Береговой охраны и двое
патрульных выпрыгнули из вертолета и направились к дому. Капитан остановился
перед  Бирном,  патрульные  встали  по  бокам, положив  руки на  револьверы.
Капитан мрачно оглядел ирландца,  возвышающегося над ним  на добрую  голову,
заговорил резко и отрывисто.
     -  Назовите  вашу фамилию, место  рождение, возраст,  название корабля,
порт,  из  которого  вы  отплыли, порт приписки, причину  вашего незаконного
пересечения границы этой страны...
     - Кораблекрушение, ваша честь, кораблекрушение, - смиренно  ответил он,
но  мне показалось, что он едва  сдерживает смех. Капитан, однако  ничего не
заметил, нажимая кнопки на ручном терминале.
     Оставайся  здесь,  -  приказал  он,  получив  ответы  на  все  вопросы,
повернулся ко мне.  - Я  хочу воспользоваться вашим телефоном. Покажите, где
он.
     Вся  информация  из  ручного  терминала,  спасибо  сотовой  связи,  уже
поступила  в центральный компьютер, так  что  мой телефон ему  совершенно не
требовался. Он молчал, пока мы не вошли в дом.
     - У нас есть основания подозревать, что это не простое кораблекрушение.
Принято не решение не брать его под стражу, а оставить здесь, где  его можно
держать под наблюдением...
     - Извините, но это невозможно. У меня работа.
     Я еще  говорил, а он  уже  нажимал кнопки  ручного  терминала.  За моей
спиной включился принтер на поднос упал лист бумаги.
     -  Старший  писарь Кон=Гриви, вы  только  что переведены  из  запаса на
действительную службу.  Вы будете выполнять  приказы, вы прекратите задавать
вопросы,  отныне на вас распространяется действие  Закона о  государственных
секретах от 2085 года, и вас будет судить военный трибунал, если  вы кому=то
об этом  расскажете, -  он взял лист  бумаги  и  протянул мне.  -  Вот копия
приказа. Подозреваемый остается здесь. Все датчики в этом доме активированы,
все разговоры будут записываться. Вне дома вам разговаривать запрещено. Если
подозреваемый покинет  вверенную  вам  территорию, вы должны незамедлительно
поставить нас в известность. Вы меня поняли?
     - Да, да, сэр.
     Он  игнорировал  нотки  сарказма в моем голосе,  повернулся и  вышел из
дома, взмахом руки предложив мне следовать за ним. Я  сдержал злость, выбора
у меня  не было, и поплелся  следом. Капитан приказал патрульным вернуться в
вертолет, потом обратился к ирландцу.
     -  Хотя  иммиграция  в Соединенные Штаты строго ограничена, есть особые
инструкции, касающихся жертв кораблекрушений. И пока решения  по вашему делу
не будет принято, вы останетесь здесь, с мистером Кон=Гриви. Поскольку денег
на ваше  содержание фондами Береговой  охраны не предусмотрено,  он вызвался
какое=то время обеспечивать вам хлеб и кров. На этом все.
     Бирн проводил вертолет взглядом, повернулся ко мне.
     - Вы - добрый человек, мистер Кон=Гриви...
     - Бил, - поправил я его. И мне не хотелось,  чтобы меня благодарили  за
гостеприимство по приказу.
     - Спасибо, Бил. А мое христианское имя - Кормак.
     Открылась  дверь,  появилась  Крикет, в  одной  из  моих рубашек,  полы
которой она завязала узлом на талии.
     - Я слышала вертолет. Что случилось?
     - Патруль Береговой  охраны. Должно быть, они видели, как  я вытаскивал
Кормака на берег, - первая, но далеко не последняя ложь. Мне это определенно
не нравилось. - Он поживет со мной.
     - Великолепно. Новый зверь оживит нашу жизнь.
     От ее слов Кормак густо покраснел.
     - Извините меня. В этой одежде я действительно напоминаю животное...
     Когда она рассмеялась, он покраснел еще пуще.
     - Глупый, это такое выражение.  Зверь - это  мужчина, любой  мужчина. Я
могу называть зверем и папу, он возражать не будет. Ты женат, Кормак?
     - Да.
     - Это хорошо. Я люблю женатых мужчин. Охота на них более  волнительна и
сексуальна. Я разведена. Дважды.
     - Ты уж извини нас, Крикет, - вмешался я. - Хочу показать Кормаку душ и
найти сухую одежду. А потом позавтракаем во внутреннем дворике, до того, как
на улице станет слишком жарко.
     - Ладно=ладно,  - согласилась она.  - Только не задерживайтесь  слишком
долго, а не то я заподозрю мужеложство.
     Кормак вновь густо покраснел.  У меня создалось ощущение,  что лексикон
моей дочери  не очень=то вписывался в привычную ему социальную атмосферу. Но
нынешняя молодежь своими речами часто шокировала мое поколение.  Я отвел его
в ванную, а сам пошел за одеждой.
     - Бил, -  позвал  он меня. - Могу я попросить тебя об услуге? В душе...
тут нет ни одного крана.
     - Чтобы включить воду, достаточно сказать об этом... Подожди, я покажу,
-  я  всунулся в душевую. - Тридцать  пять  градусов, мыло,  включить, - душ
ожил.  - После того, как намылишься,  скажешь: "Смыть". Потом - "Выключить".
Одежду я положу на кровать.
     Он  появился, когда  я допивал вторую чашку  кофе.  Как я  и ожидал, из
оставленной ему одежды он выбрал  черные брюки и темную  рубашку с  длинными
рукавами.
     - Что будем есть? - спросил я.
     - Все, что на огне, - ответил Кормак. - Умираю от голода.
     - Я об этом позабочусь, - пальцы Крикет пробежались по  клавиатуре. Его
слова меня заинтриговали. Хотелось как можно больше узнать о стране, которая
называлась Ирландия. Огонь на кухне!  Перед  моим  мысленным  взором  возник
пылающий на полу костер, поднимающийся к потолку дымок.
     Появилась  его  тарелка:  яичница, свиная  отбивная, жареный картофель,
рис, вермишель. Крикет полагала, что шутка ей удалась. Но он смел все.
     - Расскажи мне об Ирландии, Кормак, - попросила Крикет.
     Он улыбнулся, глотнул кофе, чтобы освободить рот от еды.
     - А что рассказывать, мисс? Там все, как было.
     - Я именно об  этом.  Здесь тебя многое  удивляет.  Я  видела,  как  ты
таращился на вертолет. Никогда не видел?
     - По  правде говоря, нет, хотя  я  читал об  этих штуковинам и видел их
фотографии в книгах.  И я никогда  не видел,  чтобы тарелка с дымящейся едой
появлялась из стены. И никогда не говорил с душем. Вы живете в стране чудес,
по=другому и не скажешь.
     - А ты?
     Он положил вилку, прежде чем ответить, выпил кофе.
     -  В сравнении с вашей  наша жизнь покажется вам примитивной.  Но у нас
все налажено, мы  сыты, и даже счастливы, если кто=то может быть счастлив на
этой  грешной земле.  Изумрудный  остров всегда отличали  малонаселенность и
развитое сельское хозяйство. Поэтому, когда иссякла нефть, у нас не возникло
проблем,  с  которыми столкнулась  Англия.  Ни тебе бунтов,  ни перестрелок.
Разумеется,  поначалу нам пришлось туго.  Люди покинули города, вернулись  в
сельскую местность, когда отключилось электричество и замерли автомобили. Но
торф - хорошее топливо для костра, его добыча не дает замерзнуть. На телеге,
запряженной  ослом,  можно добраться  до любого, нужного тебе  места, поезда
дважды в неделю ходят между  Дублином и Корком. В океане есть рыба, на лугах
пасутся коровы и овцы. Это неплохая жизнь, знаете ли.
     - Очень мило и примитивно, совсем как возвращение в каменный век, когда
жили в пещерах и все такое.
     - Обойдемся без оскорблений, Крикет!
     - Папа, у меня в мыслях такого не было. Я тебя оскорбила, Кормак?
     - Раз не хотели, значит - нет.
     -  Видишь,  папа? А что  ты  сказал насчет Англии? Разве она  не  часть
Ирландии? - в географии Крикет разбиралась слабо.
     - Не  совсем так... хотя  иногда Англия  считала  нас своей частью. Это
другой   остров,   расположенный   рядом   с  нашим.   С   сильно   развитой
промышленностью,  точнее,  до  конца  двадцатого  века  она считалась сильно
развитой. А  потом иссякла нефть  и экономика рухнула, рухнула  абсолютно. И
пребывала в  таком состоянии  довольно  долго, до Второй гражданской  войны.
Север  против Юга, говорили  они,  но в  действительности богатые воевали  с
бедными. ООН отказалась вмешаться, в  отличие от Северной Ирландии, туда они
послали  шведские войска,  чтобы  остановить  вторжение  англичан.  И теперь
Англия  очень похожа на  Ирландию,  если не считать  руин  больших  городов.
Ведущая   отрасль   -   сельское   хозяйство,   хотя  какое=то  промышленное
производство еще  теплится в  Центральных графствах, все=таки они победили в
той войне.  Вы - счастливчики. Быстрые войны не  пересекли Атлантику. Хотя у
вас  были свои трудности.  По крайней  мере, так  написано  в  учебниках  по
истории.
     -  Коммунистическая  пропаганда,  -  отчеканила  Крикет,  тоном,  каким
поправляют ребенка. - Мы все об  этом знаем. Они  завидуют тому, что их  мир
развалился, а Америка сохранила силу и могущество.
     -  Извините,  но  мне представляется,  что  в  ваши книги расходятся  с
действительностью, - очень уж решительно ответил Кормак. - Нас всегда учили,
что Соединенные Штаты закрыли свои границы. Отгородились стеной...
     - У нас не было другого выхода. Только  так  мы  могли защитить себя от
голодающего Третьего мира...
     - Разве вы не увеличивали число этих голодающих?
     Мы ступили на тонкий лед, каждое слово записывалось. Но я ничего не мог
поделать.  Мне  оставалось лишь надеяться,  что ничего  лишнего  сказано  не
будет.
     - Это ложь, преступная  ложь, - взвилась Крикет. - Я защищала диплом по
истории и  я знаю.  Разумеется,  нам  приходилось  выпроваживать  из  страны
незаконных иммигрантов.
     - А как насчет депортаций из больших городов? Детройта, Гарлема?
     Теперь Крикет сильно разозлилась.
     -  Я  не  знаю, чему  тебя учили на  твоем  заваленном коровьим дерьмом
острове, но...
     - Крикет, Кормак - наш гость, -  осадил я дочь. - И  события, о которых
он говорил, имели место быть,  -  я понимал, что должен соблюдать предельную
осторожность,  чтобы  самому  не  нарваться  на  неприятности.  - До  твоего
рождения  я  преподавал  историю в  Гарварде. Разумеется, до  того, как  его
компьютеризировали   и   закрыли.   В  архиве   ты  найдешь   все  материалы
расследования, которое проводил Конгресс. Времена были  трудные, над страной
висела угроза  голода,  поэтому случались крайности.  Генерал  Шульц, как ты
помнишь,  умер  в тюрьме за свое участие в  гарлемских депортациях. Это были
крайности  и  виновные в  них понесли  заслуженное наказание. Справедливость
восторжествовала,  -  и я  поспешил перевести  разговор на  менее щекотливую
тему.  -  В  Ирландии  находился  один  из  старейших  и наиболее  известных
университетов мира, Тринити Колледж. Он все еще существует?
     - Тринити Колледж? Да кто посмеет его закрыть? Я сам провел в Беллфилде
год,  изучал юриспруденцию.  Но  брат  утонул на  "Летающем  облаке", деньги
закончились и мне, пришлось сначала  поработать на верфи, а потом податься в
матросы. Вы  сказали,  что Гарвард  закрыли?  Не  могу в  это поверить...  в
Ирландии мы слышали о Гарварде. Что случилось? Пожар, эпидемия?
     Я улыбнулся и покачал головой.
     - Закрыли не в прямом смысле, Кормак. Я сказал, его компьютеризировали.
Сейчас объясню.
     Я прошел в дом, в кабинете выдвинул архивный ящик, достал черный  диск,
вернулся во внутренний дворик. Протянул диск Кормаку.
     - Он здесь.
     Кормак  покрутил  диск  в руках,  провел  пальцем  по  золотым  буквам,
посмотрел на меня.
     - Наверное, я что=то не понимаю.
     - Это хранилище информации. После того,  как  банки  памяти компьютеров
вышли на  молекулярный уровень,  появилась  возможность записывать  на таком
диске десять в шестнадцатой степени байтов информации. Это очень много.
     Он покачал головой, по выражению лица  чувствовалось, что мои слова для
него - китайская грамота.
     - Объем памяти человеческого мозга,  - уточнила  Крикет. - Но теперь на
таком диске можно записать гораздо больше.
     - Здесь весь Гарвардский университет, - продолжил я.  - Все библиотеки,
профессора,  лекторы,  лекции   и   лабораторные.   Теперь  все   учатся   в
университете.  Все,   кто   может   выложить  двадцать   пять   долларов  за
университетский диск. Я здесь тоже есть. Все мои лучшие лекции и семинары. Я
даже  присутствую  на ИД  по  теме "Торговля рабами  в начале девятнадцатого
столетия. Об этом я написал докторскую диссертацию.
     - ИД?
     - Интерактивная дискуссия. Ты сидишь перед экраном и задаешь вопросы, а
тебе отвечают лучшие специалисты Гарварда.
     -  Матерь  Божья...  -  вымолвил  он, не  отрывая глаз  от Гарвардского
университета, а потом передал мне диск, словно он жег ему пальцы.
     -  А что  ты говорил о верфи? -  спросила Крикет,  забыв о политических
разногласиях.
     -  Я  там  работал,  неподалеку  от  Арклоу.  На  холмах Уиклоу  растут
великолепные дубовые леса. И суда там строят отличные.
     - Корабли из дерева? - спросила Крикет и расхохоталась.
     Но Кормак совершенно не разозлился, С улыбкой кивнул.
     - Правда? Как в доисторические времена? Папа, можно мне воспользоваться
твоим терминалом?
     - Конечно. Ты помнишь пароль?
     -  Разве  ты забыл? Я  украла  его в  пятнадцать  лет и  ввела  тебя  в
приличный расход. Я сейчас.
     - Извините  за глупый вопрос,  -  когда Крикет  прошла мимо него, он не
повернул  головы,  тогда как  американец  обязательно  проследил  бы за  ней
взглядом, потому что посмотреть было на  что. - Если Гарвард  закрыт, где вы
теперь преподаете?
     - Я не преподаю. Осваивать новые  профессии - главное требование нашего
времени. За жизнь  приходится проделывать это  несколько раз. Одни профессии
уступают место другим. Сейчас я дилер по металлу.
     Он огляделся. Смутился, заметив, что я перехватил его взгляд.
     - Хороший бизнес. Металл вы держите за домом?
     От моего  смеха смущения у него только добавилось, но я ничего не мог с
собой поделать. Представил себе, как я качу по дороге тачку с металлоломом.
     - Я работаю  за компьютером.  Сам пишу  программы.  Я  связан со  всеми
импортерами, плавильщиками, раздельщиками.  Мой компьютер ежедневно получает
от  них  полный  перечень их товарно=материальных  запасов.  В  любой момент
времени я  знаю,  где  и  сколько  какого  металла.  Производители присылают
заказы,  я обеспечиваю доставку, выставляю счет, а  потом  оплачиваю металл,
оставляя себе комиссионные.  Все автоматизировано до такой степени,  что мое
участие становится чисто номинальным. И  так  везде.  Жизнь благодаря  этому
сильно облегчается.
     - В Ирландии такого нет и в помине.  В Арклоу всего два телефона, и еще
один  в  казармах  гвардии.  Но,  однако,  вы не можете  строить корабли или
обрабатывать землю по телефону.
     - Может. Наши фермы полностью автоматизированы, так что  число фермеров
составляет  лишь  два   процента  от  трудоспособного  населения.  А  насчет
кораблей... я тебе покажу.
     Я   включил   дневной   экран,   вызвал   библиотечное    меню,   нашел
судостроительный фильм.  Кормак, разинув рот, смотрел на автоматизированную,
без   присутствия   человека,   сборку:  громадные   металлические   платины
устанавливались на место и сваривались. Корпус судна рос на глазах.
     - Мы строим их иначе, - только и смог сказать он.
     Крикет как раз вышла из дома и услышала его последние слова.
     - Как хорошо ты знаком со строительством кораблей из дерева? - спросила
она.
     - Знаю все, что нужно знать. Построил не один.
     - Очень  на  это надеюсь,  потому что  я только что  подрядила  тебя на
работу.  Я  работаю  в секторе  программ  вещательной корпорации.  Проверила
архивы и обнаружила, что у нас нет  ничего по строительству деревянных судов
вручную. Мы поставим инструменты и дерево, выплатим аванс...
     - Крикет... я и представить себе не могу, о чем вы говорите.
     Я опередил дочь.
     - Тебе предлагают работу, Кормак. Если  ты с  нуля  построишь маленькое
судно, они снимут фильм и заплатят тебе много денег. Что ты на это скажешь?
     - Я думаю,  это безумие...  но я построю! И тогда смогу расплатиться  с
тобой, Бил, за  твое гостеприимство, которого  у  тебя больше,  чем у твоего
государства.  У них действительно  нет фондов  на прокорм одно=единственного
моряка с затонувшего корабля?
     - Так уж построена наше экономика. Платят только за полученный товар. А
теперь ты сможешь заплатить. Так что проблемы просто нет.
     Последнее  относилось  не  к нему, а  ко мне и  подслушивающим  ушам. Я
подумал, что об экономике в этот день речь заходила слишком уж часто.
     Вещательная компания  Крикет времени даром не теряло. На следующий день
дирижабль   сбросил  за   домом   переносную   студию,   укомплектованную  в
соответствии  с требованиями Кормака. Автоматические камеры запечатлели, как
он взялся за первый брусок и зажал в тиски.
     -  Баркас  будет  с  неподвижным   килем,  сдвинутой  к  носу   мачтой,
десятифутовый, - объяснил Кормак микрофону, болтающемуся у него над головой