,
поскольку ни одну из черточек не окружал красный ореол. Внезапно изображение
поползло вверх. Билл догадался, что "Мир на небеси" вошел в пике  и  вот-вот
начнет атаку.
   Земля озарилась оранжевыми вспышками.  Это  были,  должно  быть,  выхлопы
ракет. Однако вырви-глазнийцы молодцы:  сумели  за  ночь  восстановить  свои
пусковые установки! Краем уха  Билл  услышал  за  спиной  звяканье  монет  -
похоже, разменный автомат самостоятельно сообразил, что стрелку сейчас не до
обычной процедуры.
   Как и накануне, противник уделил лишь толику внимания бомбардировщикам  и
сосредоточил огонь на звездолетах. Билл взялся уничтожать ракеты, нацеленные
в те корабли, которые охраняли флагмана, однако вскоре  у  него  прибавилось
забот,  ибо  враги,  по-видимому,  твердо  вознамерились   лишить   флотилию
командира.
   Звено вырви-глазнийских истребителей, которое вынырнуло откуда-то с тыла,
предприняло попытку отсечь "Мир  на  небеси"  от  остальных  звездолетов.  С
помощью стрелков других кораблей Билл разрезал нахалов лазерными  лучами  на
мелкие кусочки.
   Тут на экране замерцала строчка: "Склад боеприпасов - 1000  очков".  Билл
отчаянно нуждался в очках, поскольку решил во что бы то ни стало  заработать
двенадцатичасовую увольнительную. Поэтому он  выпустил  ракету  прежде,  чем
перечитал, шевеля губами, сообщение на экране.
   Противник открыл стрельбу из лазеров, норовя уничтожить реактивный снаряд
в воздухе. Билл воспринял это как личное оскорбление. Он  лихорадочно  давил
на кнопки и вертел рукоятки, направляя ракету сквозь полосу  заградительного
огня к красному пятнышку в углу экрана, которое обозначало дверь  склада.  В
сравнении с отражением вражеских атак это было почти приятным развлечением.
   Он заставил ракету обогнуть лазерный луч, уклонился от вражеского  залпа,
счастливо миновал скопище обломков, увернулся от очереди трассирующих  пуль,
разминулся с истребителем, повел снаряд в облет здания, вынудил перепрыгнуть
через забор и пронзить купу деревьев, за которой на незначительном  удалении
и находилась искомая дверь.
   На двери было что-то  написано,  однако  всякие  картинки  отсутствовали,
поэтому разобрать надпись оказалось не так-то легко. Однако Билл справился -
как раз перед тем, как ракета угодила точно в намеченную цель.
   Надпись  гласила:   "Бомбоубежище.   Максимальная   вместимость   -   600
гражданских лиц".
   Биллу показалось, что тут что-то не так.
   Ведь генерал Мудрозад утверждал, что мирному населению ничто не угрожает.
Ну да! Билл запомнил слова генерала потому, что  те  как-то  не  вязались  с
практикой  имперского  командования,  которая   заключалась   в   следующем:
гражданских необходимо убивать, чем  больше,  тем  лучше,  иначе  они  потом
возьмутся за оружие и устроят партизанскую войну.
   В  общем-то,  идея  пощадить  мирное  население   представлялась   вполне
разумной, несмотря на всю свою нетипичность. Билл и сам принадлежал когда-то
к гражданским лицам, и в ту пору, если только не подводит  память,  мысль  о
смерти его вовсе не прельщала. Теперь же он собственными руками отправил  на
тот свет шесть сотен ни в чем не повинных людей!
   Но компьютер не может  ошибаться!  Ведь  на  видеоэкране  было  написано:
"Склад боеприпасов"!
   Так или иначе, Билл пребывал в затруднении, и выхода не  предвиделось.  А
посему он решил переложить ответственность на командирские плечи.
   Генерал ответил на вызов почти сразу: его  изображение  возникло,  как  и
раньше, в левом верхнем углу экрана. Мудрозад сидел перед обзорной панелью и
наблюдал за разрывами бомб, сопровождая каждый довольным смешком.
   - Что тебе нужно, сынок?
   - Сэр, мне кажется, я только что взорвал гражданское бомбоубежище!
   - И что же?
   - Разве вы не приказывали не трогать гражданских?
   -  Разумеется,  приказывал.  Однако  на  войне  как  на  войне.  Чем   ты
обеспокоен, Билл?
   - Сэр, компьютер начислил мне за бомбоубежище 1000 очков,  как  будто  то
был склад боеприпасов!
   - Значит, все  в  порядке.  -  Мудрозад  хихикнул:  панель  показала  ему
очередной взрыв. - С чего ты взял, что попал именно в бомбоубежище?
   - Так было написано на двери, - отозвался Билл  после  непродолжительного
раздумья.
   - Сынок, не верь вражеской пропаганде!  -  заявил  генерал  и  рассмеялся
добродушным смехом, которому научился в Имперской академии военных героев. -
Ни за что и никогда! - Он прищурился и поглядел на свой экран. -  Займись-ка
лучше тем истребителем, который приближается к нам, если, конечно, не хочешь
заночевать в раю.
   Бесконечные часы тренировок не пропали даром. Билл аккуратно  исполосовал
истребитель, потом перещелкал как орехи устремившиеся к звездолету ракеты.
   Битва  продолжалась.  Как  выяснил  Билл,   можно   привыкнуть   даже   к
непрерывному  притоку  в  кровь  адреналина,  особенно  когда  нет   времени
перевести  дух.  Едва  расправившись  с  воздушными   целями,   он   немедля
переключался  на  наземные,  которых  насчитывалось  гораздо   больше,   чем
представлялось возможным уничтожить, а в следующий миг вновь отражал атаку с
воздуха.
   Сражение затягивалось; оно было каким угодно - напряженным, утомительным,
кровопролитным, - но только не интересным.
   Какой-никакой интерес возник лишь после обеда.
   Билл приноровился подстреливать вражеские самолеты и  ракеты  поодиночке,
методично выбирая очередную  жертву  среди  множества  надвигающихся  целей.
Постепенно у  него  сложилось  нечто  вроде  распорядка  действий.  С  двумя
снарядами или летательными аппаратами  он  без  труда  разбирался  сам.  Три
мишени  на  экране  требовали  известной   сосредоточенности,   с   четырьмя
приходилось попотеть, с пятью и выше - срочно просить  помощи  у  стрелка  с
того корабля, который следовал в кильватере "Мира на небеси". Как раз  после
обеда на экране  засветились  красным  целых  одиннадцать  черточек  -  пять
истребителей и шесть ракет.
   Билл  выпустил  ракету  с  тепловой  системой  наведения,  а   следом   -
"разумную", которая поразила истребитель, тогда как первая перехватила  один
из реактивных снарядов  противника.  Затем  взялся  за  лазеры,  посредством
которых подорвал три  вражеских  истребителя  заодно  со  своим,  а  стрелок
соседнего  корабля  уничтожил  еще  два,  прежде  чем  отвлекся  на   защиту
собственной посудины.
   Билл отправил в свободный полет две дополнительные ракеты, а потом  вновь
принялся орудовать лазерами. Какое-то время спустя все было кончено.
   Общее количество уничтоженных  целей  равнялось  десяти;  то  был  личный
рекорд Билла.
   К несчастью, одиннадцатая цель, последняя из ракет, про  которую  Билл  в
запарке совершенно забыл, угодила прямиком в одно из немногих уязвимых  мест
генеральского звездолета.
   Раздался  оглушительный  взрыв,  и  "Мир  на  небеси"  свалился  в  пике.
Затрезвонили сигналы тревоги.  Билла  вдавило  в  кресло,  привязной  ремень
впился ему  в  живот,  чуть  было  не  перерезав  Героя  Галактики  пополам.
Видеоэкран ослепительно засиял красным, на фоне  которого  замигали  голубые
буквы: "Приготовься умереть! Приготовься  умереть!  Мы  падаем!  Приготовься
умереть!"
   Вслед за тем на экране как бы открылось окошечко, в котором  обрисовалось
хорошо знакомое лицо.
   - Я хотел бы поблагодарить экипаж  за  мужество  и  героизм,  -  произнес
генерал Мудрозад. - Большое спасибо, что не подвели меня в трудный час.  Мне
очень жаль, но я не могу разделить с вами славу, которая сохранится в веках.
Как вам известно, нас подбили, а я занимаю слишком ответственный пост, чтобы
допустить свою гибель или сдачу в плен. Я покидаю  корабль  на  спасательной
шлюпке. Желаю  вам  всяческих  успехов,  в  первую  очередь  -  уцелеть  при
катастрофе. Если вас захватят в  плен  -  а  так  и  случится,  если  вы  не
погибнете, - пожалуйста, не забывайте, что должны умереть под пытками, но не
проронить ни слова. Не то чтобы вы знали что-нибудь важное, однако главное -
соблюсти  принцип.  Помните:  если  падете  смертью  храбрых,  вас   ожидает
поощрение. В противном случае тех, кто спасется, отдадут под  суд,  а  потом
расстреляют как дезертиров. Удачи! Да пребудет с вами Господь!
   Речь Мудрозада была поистине вдохновляющей, а его прощание с солдатами  -
неимоверно трогательным,  тем  более  в  сравнении  с  напутствием,  которым
снабдил своих десантников капитан Кадаффи.
   Едва генерал умолк, заиграла музыка. Невидимый  оркестр  исполнял  широко
известный гимн "Все ближе и ближе к раю", а по низу экрана побежали  строчки
куплетов. Верхнюю же часть заняла восхитительная  панорама  звездного  неба,
которое отважно бороздила спасательная шлюпка, уносившая прочь генерала.
   Билл в очередной раз приготовился к смерти.

Глава 8

   Все, что ему оставалось, - крепко вцепиться в компьютерную панель.
   Если бы падение не грозило  неминуемой  катастрофой,  им  можно  было  бы
восторгаться: внезапные повороты, резкие рывки, болтанка - словом,  истинное
изобилие удовольствий. Пилот выбрал  минутку  и  отключил  сигналы  тревоги,
однако с гимнами не  справился,  а  потому  полет  проходил  под  неумолчные
аккорды торжественной и скорбной музыки.
   Билл поначалу пытался подпевать, но быстро  обнаружил,  что  не  знает  и
половины слов. Что касается молитв, он помнил лишь одну: "Спасите! Я не хочу
умирать!", а привычный набор воплей и стонов надоел ему  до  такой  степени,
что звуки буквально застревали в горле. К тому же это средство,  к  которому
он неоднократно прибегал раньше и которое многажды  выручало  его  из  беды,
теперь, судя по всему, не сулило ни малейших шансов на спасение.
   Привязной ремень удерживал  Билла  в  кресле,  прижимал  к  спинке  столь
решительно, что Герой Галактики  мог  только  крутить  головой  да  шевелить
пальцами рук и ног.  Тем  не  менее  Билл  до  судорог  в  кистях  стискивал
подлокотники, будто возлагал на те все свои надежды.
   Впрочем, уголком сознания он отдавал себе отчет в том,  что  выбор  между
жизнью и смертью зависит от мастерства пилота, а  также  от  удачи,  которой
пожелал на прощание экипажу генерал Мудрозад.  Пилот  творил  чудеса;  удача
тоже  пока  сопутствовала  "Миру  на  небеси".  По  крайней  мере,  подбитый
звездолет счастливо избежал  участи  очутиться  под  огнем  прочих  кораблей
флотилии.  Кроме  того,  по  нему,   как   ни   странно,   не   стреляли   и
вырви-глазнийцы: то ли судно слишком уж швыряло из стороны в "сторону, чтобы
можно было прицелиться  наверняка;  то  ли  опять-таки  дело  заключалось  в
необыкновенном везении; то ли, что скорее всего,  враги  решили  не  тратить
лишних снарядов на корабль,  который  и  без  того  вот-вот  окажется  в  их
распоряжении.
   Отсюда вовсе не следовало, что вокруг не зудели  бомбы,  ракеты  и  пули;
совсем наоборот - некоторые разрывались в устрашающей близости к звездолету.
На  видеоэкране  -  по  тому  все  еще  ползли  душещипательные  строчки  да
приближалась к краю точка, обозначавшая шлюпку генерала, - было  видно,  как
настигают корабль смерть и разрушение. Билла отчасти утешало то, что обломки
прочих подбитых звездолетов падают быстрее "Мира на небеси" и что у экипажей
других кораблей  шансы  на  выживание  -  ничтожнее  не  придумаешь;  однако
утешение было слабым.
   В общем и целом "Мир на небеси", помимо того, что  стремительно  падал  в
направлении  центра  планеты,  ухитрялся  еще  потихоньку  перемещаться   по
горизонтали. Билл надеялся, что это позволит совершить  относительно  мягкую
посадку, однако в глубине души понимал, что куда вероятнее ожидать  лобового
удара.
   На видеоэкране, от края до  края,  простиралось  море  облаков.  Внезапно
облака уступили место деревьям и каким-то постройкам, которые  увеличивались
в размерах с угрожающей быстротой. К горлу Билла  комом  подкатила  тошнота.
Билл весь напрягся. Ему еще не доводилось сталкиваться ни  с  чем  подобным,
однако он предполагал, что будет больно.
   - Мы не солдаты. Наши мундиры - форма  дружинников  гражданской  обороны.
Вот почему мы так вежливы. Наша задача - оберегать людей во время  атаки,  а
после помогать раненым. Вы ранены?
   - Думаю, что нет, - ответил Билл. - Я просто не могу ходить.
   - Может, у него поврежден позвоночник? - справился подошедший Снарки.
   - Вряд ли, - откликнулся первый повстанец. - Он говорит, что не ранен,  и
потом, видишь сам - ни крови, ни сломанных костей.
   - Со мной все в порядке, - уверил Билл. -  Просидели  бы  с  мое  в  этом
треклятом кресле, поглядел бы я на вас. Мне нужны, -  он  полностью  отдался
порыву вдохновения, - постельный режим, физическая терапия, массаж два  раза
в день и пара кварт медицинского спирта ежедневно. - Билл  потихоньку  начал
надеяться, что  вырви-глазнийцы  отложат  пытки  до  тех  пор,  пока  он  не
восстановит подорванное здоровье. К тому же, подумалось  ему,  за  спрос  не
бьют.
   - Эй, Бисмир!
   - Да, Снарки?
   - Ты заметил, какая на нем форма?
   - Заметил, - Бисмир понизил голос. - Вся пропахла потом.
   - Я не о том. Посмотри на пошив.
   - Ты прав. Печально, печально. Никакого стиля! Хотя бы  золотой  кант  на
воротнике...
   - Да нет! Взгляни вот сюда! - Снарки указал на эмблему на рукаве Билла.
   - Какой ты глазастый, Снарки! - Бисмир упер руки в боки;  взгляд  его  не
сулил Биллу ничего хорошего. - Это противник.
   Билл громко застонал. Вот оно! Пожалуй, пора молиться. Знать бы еще, кому
и как!
   - Совершенно верно, - сказал Снарки. - Враг.
   - Что будем делать?
   - Делать?
   - Ну конечно! Он - враг. Возьмем его в плен или что?
   - А, вон ты о чем.  Надо  подумать.  Устав  с  собой?  Бисмир  расстегнул
накладной карман на правой брючине комбинезона и достал  книжку  размером  с
карманную Библию.  Он  перелистал  страницы,  потом  погрузился  в  изучение
алфавитного указателя.
   - На "враг" ничего нет, на "солдат" тоже. Хм-м... Посмотрите на  "пытки",
мысленно предложил Билл.
   - Может, "плен"? - подал идею Снарки.
   - Сомневаюсь, - отозвался Бисмир. - Мы ведь гражданская оборона, пленение
не в нашей компетенции.
   Тем не менее он продолжил штудировать устав. Там не оказалось ни "плена",
ни "ВП" <ВП - военнопленный.>, ни таких слов, как  "допрашивать",  "пытать",
"шпионаж", "противник", "недруг", "супостат",  "неприятель",  "амаликитянин"
<Амаликитяне - библейская народность, враждебная евреям (Исх. 17,8 -  13;  а
также другие книги Ветхого Завета).> -  иных  вариантов  все  трое,  как  ни
старались, вспомнить не могли.
   - Что ж, - проговорил Снарки, - похоже, нам не придется брать его в плен.
   - И что?
   - Значит, мы всего лишь позаботимся о том, чтобы вы  получили  надлежащую
медицинскую помощь. Вы ведь хотите встать на ноги, правда?
   - На ногу, - поправил Билл. Неожиданно у него мелькнула  грустная  мысль:
"А если вторая водопроницаемая?!" Он попытался шевельнуть армейской  стопой,
но тут же убедился, что всякие попытки пока бесполезны.
   Это движение зато вызвало интерес  вырви-глазнийцев,  которые  склонились
над Биллом и воззрились на его стопу.
   - Хм-м, - произнес Бисмир.
   - Да уж, - пробормотал Снарки.
   - Любопытно, - заметил Бисмир.
   - Весьма, - откликнулся Снарки.
   - Это у вас оружие? - спросил Бисмир.
   Билл не собирался рисковать. Не хватало еще, чтобы эти олухи  отыскали  в
своем уставе правило, которым дозволялось бы забрать у него стопу!
   -  Ни  в  коем  случае!  Она  совсем  не  опасна.  Так,   сувенир.   Хотя
передвигаться без нее, скажу честно, тяжеловато.
   - До сих пор вы вообще не двигались, - проронил проницательный Снарки.  -
Ба, да тут полно всяких отделений! Интересно, что там внутри?
   Он уже готов был извлечь нож с ядовитым лезвием, а Билл весь  подобрался,
решив во что бы то ни стало принять удар - то бишь лезвие  -  на  себя,  как
позади завыла сирена "скорой помощи". Из подъехавшей машины  выскочили  двое
санитаров, которые немедля достали носилки. К ним присоединилось двое других
людей, в похожей форме, но с золотыми галунами.
   И никаких медсестер! Сердце Билла упало. Он повернул голову и посмотрел в
глаза Бисмиру.
   - А медсестры?
   - Увы, мой друг. Странно, мы запрашивали их особо. Верно, Снарки?
   - Верно, Бисмир. Что поделаешь, война.
   - Хорошо  сказано,  Снарки.  Между  прочим,  солдат,  ваши  бомбардировки
привели к  громадным  потерям  среди  населения,  поэтому  медсестры  сейчас
нарасхват. Но волноваться нечего. Врачи, которые приехали, - одни из лучших.
Сейчас я вас познакомлю.
   - Подожди, Бисмир. Узнай сперва, как его зовут.
   - Превосходная идея, Снарки. Как ваше имя?
   - Билл, - биллкнул Билл. - С двумя "л".
   - Ага, - проговорил Бисмир, - понял. А звание? Билл  числился  заряжающим
первого класса, но уже давным-давно ничего не заряжал. Те  времена  остались
далеко в прошлом. Вот почему он решил воспользоваться званием,  которое  ему
присвоили на срок пребывания в учебном лагере.
   - И.о. капрала! - заявил он.
   - Замечательное звание! - похвалил Снарки.
   - Что ж, - произнес Бисмир. - Позвольте представить. Доктор Джон  Уотсон.
И.о. капрала Билл. И.о. капрала Билл - доктор Уотсон. Доктор Уолтер  Хьюсон,
и.о. капрала Билл. И.о. капрала Билл - доктор Хьюсон. Полагаю, вы знакомы со
Снарки, доктор Хьюсон? Снарки, доктор Уотсон. Доктор Хьюсон, Снарки. Снарки,
доктор Уотсон.
   Бисмир собирался начать церемонию по второму кругу,  однако  ему  помешал
Билл.
   - Слушайте, у  вас  "скорая  помощь"?  Так  чего  вы  не  везете  меня  к
какой-нибудь медсестре?
   Бойцы  гражданской  обороны  задумчиво   уставились   на   Билла,   затем
переглянулись и дружно пожали плечами.
   - Отлично. - Бисмир,  похоже,  был  главным  из  четверых.  -  Во-первых,
требуется  предварительный  осмотр  пострадавшего.  Окончательный   диагноз,
разумеется, будет поставлен в клинике. Да, именно так и  следует  поступить.
Правильно? - осведомился он у Билла.
   Билл прикинул, что в его же интересах не рассказывать вырви-глазнийцам  о
том, что собственные товарищи по оружию, попади он к ним  в  руки,  вряд  ли
стали бы  цацкаться  с  каким-то  там  и.о.  капрала;  ни  к  чему  наводить
противника на мысли, до которых он наверняка рано или поздно доберется  сам.
Чем меньше напоминать о пытках, тем на дольше они будут откладываться.
   - Так точно! - ответил Билл.
   -  Оба  врача  осмотрят  вас  прямо  здесь,   -   сказал   Бисмир   после
непродолжительных раздумий. - Первым Уотсон, вторым Хьюсон.
   - Что?
   - Первым Уотсон.
   - Кого?
   - Вторым Хьюсон.
   - Не знаю, не знаю, - Снарки почесал затылок.
   - Третья лунка, - изрек Билл.
   - Простите, что? - переспросил Бисмир.
   - Да пришло что-то в голову, - объяснил Билл. - Вы  не  знаете,  что  это
значит?
   Вырви-глазнийцы принялись совещаться.
   - Возможно, травма головы, - объявил наконец  доктор  Уотсон.  -  Давайте
посмотрим, что там с ногами.

Глава 9

   Несмотря на всю серьезность положения, в каком невольно оказался, Билл не
мог не ощутить прилива патриотической гордости.
   Если вырви-глазнийцы ни на что большее не способны, им не выстоять против
доблестной имперской армии!
   Если этот госпиталь - типичный  образчик  их  военной  машины,  им  лучше
сдаваться прямо сейчас!
   Билл огляделся. В палате, помимо его собственной, находилась  всего  одна
койка. Гражданскому пациенту, который на ней  спал,  разрешалось  уходить  и
приходить когда вздумается. К примеру, в настоящий момент сосед Билла бродил
по коридорам, хотя должен был - как Билл усвоил то на личном опыте -  лежать
на кровати, стонать от нестерпимой боли и надеяться,  что  хирурги  отрезали
именно аппендикс, а не что-либо другое - скажем,  не  какой-нибудь  жизненно
важный орган.
   Стены палаты были белоснежными, а вовсе не тошнотворно-горчичными, какими
им полагалось быть по уставу.
   Сквозь оконное стекло, на котором, кстати,  не  было  решетки,  виднелось
нечто большое и зеленое