аже  не  напугаешь  тех уродов,  с  которыми  сейчас
придется  разговаривать".  Он не  хотел  впутывать  в  такое
щекотливое   дело  посторонних  -  а  потому,   поразмыслив,
решительно  набрал  номер  своего  двоюродного   брата   Джу
Артиоли,  специализировавшегося на подпольном  гладиаторском
тотализаторе. Джу держал в столице большую школу гладиаторов
и   всегда   имел   неограниченное  количество   устрашающих
ублюдков. Артиоли ответил сразу. - 0-оой! - обрадовался  он.
-  Ара,  дорогой!  Как  дела, как  жизнь,  почему  давно  не
заезжаешь?  -  Жизнь  -  дерьмо, - честно  ответил  Ариф.  -
Слушай,  братишка,  мне  нужна  твоя  помощь.  Дело  у  меня
скользкое, а людей сейчас мало, и подтягивать некогда.  Надо
человек  двадцать  "солдат".  Организуешь?  -  Скользкое?  -
хохотнул  Джу.  -  Решил  устроить  переворот?  Сам  приеду!
Говори,  куда.  - Давай дуй к Снупсу. Я уже  на  подходе.  И
постарайся,  чтоб мордовороты были помрачнее. - Понял,  Ара,
все  понял!  Сейчас все сделаем! Джу Артиоли,  представитель
аврорской ветви семьи, был обязан ему с головы до ног  -  на
Авроре  он  крупно вляпался, и Арифу в свое  время  пришлось
немало  потрудиться, чтобы вывезти его за пределы Федерации.
Если  бы  не  помощь Роберта, Джу уже давно  болтался  бы  в
петле.  Притащив парня на Бифорт, Ариф ввел его  в  семью  и
отправил  в  свободное плавание - и не прогадал,  Джу  очень
быстро  поднялся в столичной криминальной среде, зарабатывая
хорошие  деньги и ничем уже не позоря фамилию: с  "залетами"
юности  было  покончено.  Ариф был доволен,  он  никогда  не
отказывался от перспективы иметь возле себя верных людей,  а
тем  более родственников. Если Кори приживется со  мной,  ей
придется  перенести маленький шок, подумал он. Знакомство  с
нашим  славным  семейством может довести  ее  до  сердечного
приступа: лорды-то мы лорды, да только у нас, куда ни  плюнь
- то гангстеры, то адвокаты, то финансово-промышленные шишки
вроде   Ив.   Клан,  одним  словом.  На  дисплее  курсографа
заморгала  красная  линия предупреждения,  и  Ариф  поспешно
перешел  на  ручное управление. Отдав штурвал  от  себя,  он
бросил  коптер вниз, снижая одновременно скорость. В серости
осеннего  вечера прорезались ранние огни Форт-Джастина.  Ара
вошел  в  один  из  верхних  аэрокоридоров,  промчался   над
окраинами  мегаполиса  и  снизился  над  центром,   привычно
выискивая   глазами   воздушную   пятку   самого   шикарного
столичного ресторана. Заведение господина Снупса было когда-
то   единственной  приличной  обжоркой  в  том   захолустном
городке,  которым  был Джастин тридцать  лет  тому.  Деньги,
пришедшие  сюда  вместе  с  танками  Торварда  Неукротимого,
/`%"`    b(+(    ресторанчик   в   ультрароскошный    кабак,
соперничающий   с   самыми   респектабельными    заведениями
бифортского космопорта. "Эрроу" мягко опустился на воздушную
площадку     претенциозного,    "а-ля     седая     старина"
четырехэтажного строения с башенками и гранитными, заросшими
компостированным мхом стенами фасада. Не обращая внимания на
двух  служащих, бросившихся ему навстречу, Ариф почти  бегом
прошагал  к лифту и спустился в общий зал. Слима  он  увидел
сразу  -  тот  сидел  за столиком возле самых  дверей.  Чуть
дальше  обнаружился и квадратный, по брови  заросший  легкой
небритостью  Джи, который, видимо, уже успел подцепить  себе
пару девушек. Коротко кивнув своему офицеру, Ариф подошел  к
брату.  Они обнялись. - У тебя порядок? - спросил  он.  -  У
меня  всегда порядок. Ара, что ты! - Ай, не зарекайся.  Надо
попугать  пару  охламонов из УВР - не  боишься?  -  Чего?  -
засмеялся  Артиоли.  - Чего нам с тобой бояться?  Здесь  все
принадлежит  нам! - Тоже правильно... Бросай  девок,  пошли.
Где  твои  красавцы? - Ждут за углом. Забрав с собой  Слима,
они покинули ресторан. - Ну, рассказывай, - потребовал Ариф,
прикуривая   новую   сигару.   Они   стояли   под   каменным
"козырьком", нависавшим над светящимся подъездом  ресторана,
прячась  от мелкого противного дождя, заморосившего к  ночи.
Слим  выглядел  очень  недовольным. Он прекрасно  знал,  что
ругать  его  не  за что, но все равно ощущение невыполненной
работы  заставляло  его переживать. - С ней  работает  флаг-
майор Гай Гамбино из четырнадцатого отдела, - сказал Слим. -
Он  же  ее  и  брал  со своими лейтенантами.  Его  начальник
полковник Фредрик Бокман... - Бокмана я знаю, - перебил  его
Ариф.  -  Ну  да  ладно: сперва поедем к Гамбино.  Где  твои
парни? - Вон, - махнул рукой Слим, указывая на приткнувшийся
перед  поворотом  большой антиграв. - Сейчас  выедем  мы,  а
потом ты двинешься вперед, станешь показывать дорогу. Пошли,
Джи.  Надо  браться  за дело. За перекрестком  Артиоли  ждал
роскошный лимузин, следом за ним у обочины стоял неприметный
автобус  с  затемненными  стеклами и полустершейся  эмблемой
одной из принадлежащих столичной мафии спортивных школ.  Джи
с улыбкой распахнул перед братом дверцу машины:
     - Садись, Ара. Ариф подобрал полы своего пальто и залез
в  приятно  пахнущий салон лимузина. Рядом с ним пристроился
Артиоли.  -  Вот  за той шаландой, - приказал  он  водителю,
махнув   сигарой   в  сторону  машины  Слима.   Непрозрачная
стеклянная  перегородка  степенно поднялась  вверх,  отделяя
салон   от  водительского  отсека,  и  Артиоли,  нагнувшись,
выдвинул из-под огромного кожаного дивана серебряный  ящичек
с  ледяным  игристым  вином.  В салоне  зазвучала  негромкая
музыка. Ариф расслабленно вытянул ноги, принял из рук  брата
наполненный вином бокал и беззвучно усмехнулся. Джи прилетел
на  Бифорт  оборванцем,  у  него  не  было  даже  приличного
камзола.  За  все это время он ни разу не попросил  у  Арифа
ничего,  кроме  возможности познакомиться с авторитетными  в
столице  людьми.  Джи был крепким парнем, и  он  умел  чтить
традиции  своей семьи. - Жениться не надумал? - спросил  его
Ариф, прихлебывая вино. - Надо бы, - озабоченно кивнул  Джи,
-  но,  сам посуди - на ком? Не могу же я жениться на шлюхе!
Wто  о нас люди подумают? А все "приличные" девахи - это  о-
оо, просто караул, ну, хоть мама кричи. Я с такой свихнусь в
один  момент. - Это точно, - согласно кивнул Ариф. -  А  что
тетя  Эдна, она еще не заморила тебя своим подбором  невест?
Джи  раскатисто заржал. Тетушка Эдна, мать Ивонны,  считала,
что его давно пора женить - причем в приказном порядке, -  и
терзала   несчастного   Джи   бесконечными   сватаньями    и
смотринами.  Джи терпел этот балаган с достойным стоицизмом,
но  остановиться на ком-либо не мог, он просто слишком любил
женщин вообще. Оптом, как он сам говорил. - Я слышал, что ты
поругался с Ив? - осторожно спросил Артиоли. - Не поругался,
-  боднул  головой  Ариф. - Просто  поставил  ее  на  место.
Сестрица стала слишком много о себе думать, мне не может это
нравиться.  Джи не решился возражать - Ариф  был  старшим  в
семье,   да  к  тому  же  его  давняя  дружба  с  высочайшим
семейством изрядно прибавляла ему авторитета в глазах брата.
Лимузин остановился. Артиоли опустил перегородку и посмотрел
через  лобовое стекло. Машина Патти, шедшая в десятке метров
впереди  лимузина, встала, и из нее быстро выскочила сутулая
из-за  дождя  фигура офицера. Ариф опустил  толстое  боковое
стекло.  Подбежав  к двери, Патти всунул голову  в  салон  и
быстро произнес:
      -  Вот этот дом. Похоже, он сейчас один. Жена с детьми
подъедет через час, не раньше, я навел о них справки: в  это
время  она возит детей на спорткомплекс. - Хорошо, -  кивнул
Ариф.  -  Идем,  Джи.  Ты, Пат, уберись  пока  за  ближайший
перекресток. Он вылез из машины через левую дверь. Джи, что-
то   коротко  приказав  водителю,  выбрался  на  тротуар   с
противоположной стороны и посмотрел на свой автобус: из того
уже  выпрыгивали  жутковатого  вида  амбалы  с  оружием  под
широкими пальто. Ариф коротко осмотрелся - они находились  в
тихом окраинном районе, застроенном среднедорогими семейными
коттеджиками  в  два-три этажа. Что бы тут  ни  происходило,
звать  полицию  никто  из  соседей не  станет.  Ариф  хорошо
представлял  себе  психологию обывателя такого  класса.  Раз
дело  с  гладиаторами - значит, это отнюдь  не  хулиганы;  а
связываться  с  криминальными  кланами  не  станет  ни  один
идиот... Калитку он вышиб сам. Услышав негромкий треск, флаг-
майор Гай Гамбино высунулся в окно и в очередной раз проклял
все  на  свете, чувствуя, как предательски начинают трястись
ноги.  У  него, конечно же, имелось в доме табельное оружие,
но  через  забор деловито лезли по меньшей мере два  десятка
жутких  бандитов из той породы, что зарабатывают  на  жизнь,
сражаясь  на  арене!  Вели их, судя по всему,  двое:  хорошо
одетый   квадратный  громила  с  заросшей   черной   бородой
физиономией  и  довольно  изящный, явно  породистый  молодой
джентльмен  с ухоженными черными локонами и тонким,  немного
смуглым  лицом.  Его  стоило  бояться  в  первую  очередь  -
особенно  потому,  что  он показался  Гаю  чем-то  неуловимо
знакомым...   Нужно  было  спасать  дверь,  и  он   поспешил
распахнуть ее перед незваными гостями, не дожидаясь, пока ее
выломают. Смуглолицый джентльмен молча оттеснил его в  глубь
холла.   Гамбино  стоял  у  стены,  глядя,   как   помещение
заполняется громилами. - Ты понял, да? - неожиданно  спросил
%#. джентльмен. - Д-да, - заикаясь, ответил Гамбино. - Но  я
ничего  не  знаю. Бородатый равнодушно воткнул в  его  живот
огромный, как гиря, кулак. Гай сложился надвое и всхлипнул:
      -  Бокман... сказал мне вечером, что послезавтра к ней
приедет   очень  важная  шишка.  Я  не  знаю  зачем.   Го...
Господи...   у   меня   дети...   -   Кто?   -   бесстрастно
поинтересовался смуглолицый. - Лорд... лорд-канцлер... -  Ты
уверен?  -  Как  я могу быть не уверен? Ариф  сунул  в  зубы
сигару  и повернулся к брату. - Свяжите его - так, чтобы  он
мог  дышать,  но не мог орать. Спасибо, Джи. Я не  забуду...
Проклятый Ровольт, подумал он, неторопливо выходя на  улицу.
Вот ведь сукин сын. Ладно, завтра мы решим все эти проблемы.
С  утра я лично наведаюсь к леди Энджи, а потом полюбуюсь на
длинную  рожу этого ублюдка. На всех хитрецов у нас так  или
иначе  находится  болт  с  левой  резьбой...  Его  разбудили
посреди ночи: в спальне стояла молоденькая служанка, которую
Ариф  под настроение использовал в качестве грелки.  Сегодня
он  лег  один,  и  лишь  нечто из ряда вон  выходящее  могло
заставить  девушку  разбудить хозяина. -  Лорд-владетель,  -
почти  шепотом  сообщила  она,  -  немедленно  требует  вашу
милость  в столичную резиденцию. Не-мед-лен-но... Он прислал
машину. Через пять минут Ариф уже садился в огромный  черный
коптер  с  бифортскими орлами на борту. В  небе  над  спящим
замком  парил  еще один, такой же точно -  это  был  эскорт,
соответствующий  рангу  лорда Кириакиса,  и,  следовательно,
срочный  вызов не был арестом: то было вежливое приглашение,
вызванное  некими неординарными обстоятельствами, требующими
его  присутствия.  Час спустя коптеры  опустились  в  вязком
предрассветном  тумане, окутавшем роскошные парки  столичной
резиденции  лорда-владетеля. К  своему  удивлению,  Ариф  не
увидел  на  площадке  ни одной машины  кого-либо  из  высших
должностных  лиц страны. Он был один. Поправляя прицепленный
к  бедрам  меч в золоченых ножнах, он поднялся по широченной
лестнице, прошел через холл, где на резной костяной  колонне
скалилась под прозрачным колпаком забальзамированная  голова
лорда  Хайнца Хэмпфри, бывшего владетеля Бифорта  и  бывшего
кровника   Торварда   Неукротимого,  и   остановился   перед
высоченными  черно-золотыми дверями.  -  Лорд  Ариф  Аполлон
Кириакис  оф  Бифорт!  звучно выкрикнули  внутри  помещения.
Двери  медленно распахнулись. Ариф шагнул на  толстый  ковер
совещательного  зала  и  едва  не  уронил  челюсть,   увидев
Роберта,  утомленно  сидящего в  кресле  у  стены.  Друг  не
поднялся   ему  навстречу.  Повернувшись,  Ариф  подошел   к
стоящему  посреди  зала лорду Торварду и  приготовился  было
доложить  о  себе по соответствующей церемониалу  форме,  но
владетель остановил его мягким взмахом руки:
      - Привет, Ара. Садись... Хочешь выпить? - Не откажусь,
милорд. Роббо, - он с недоумением повернулся к своему другу,
- ты не желаешь со мной здороваться? Голос Роберта прозвучал
скрипуче, словно несмазанная дверь:
      -  Здравствуй. Теряясь и недоумевая, Ариф взял из  рук
владетеля  высокую рюмку с виски и присел на краешек  кресла
неподалеку  от  Роберта. Лорд-наследник выглядел  не  просто
уставшим:  он  показался Арифу вдруг постаревшим  на  добрый
$%aob.*  лет.  - Роббо привез нам войну, - неожиданно  четко
проговорил  Торвард.  - Что? - не понял  Ариф.  -  Войну?  -
Ахерон   требует  немедленной  оккупации   всех   планет   и
территорий Объединенных Миров, - объяснил лорд-владетель.  -
Роберт  прибыл  на Бифорт на ахеронском разведчике.  В  зале
повисла  напряженная  тишина. Арифу  подумалось,  что  стоит
сейчас  чиркнуть зажигалкой и она взорвется. - Мы  не  можем
воевать,  - продолжал лорд-владетель, - но тем не  менее  мы
должны  воевать,  у  нас  просто нет  иного  выхода.  Роберт
вытащил   из  кармана  своего  камзола  сигару,  неторопливо
прикурил  и  поднял глаза на отца. Они не понимают,  подумал
он.  Они ни черта не понимают, а у меня нет времени им  что-
либо доказывать. Я обыграл Ахерон, я вырвал у него банк,  "и
сейчас  нам  нужно  действовать, а  не  разводить  очередную
болтовню. И, черт меня побери, я буду действовать! - Отец, -
негромко, но твердо произнес он, вызывай сюда Канцелярию.  У
нас  действительно  нет времени. Ариф не  стал  слушать  его
речь... Он понимал все лучше, чем кто-либо. Он не мог понять
одного:  что могло так изменить его друга, который  вернулся
из  этого  полета  другим человеком? Он сидел  в  смежной  с
совещательным   залом  комнате,  не  обращая   внимания   на
доносящийся оттуда гул, и курил одну сигару за другой. Жизнь
заканчивалась. Вместо нее начиналась какая-то иная эпоха, не
похожая на все то, что было раньше, и он не знал, хорошо это
или дурно. Десять лет. Десять лет они вместе с Роббо строили
свой, особый, не всегда законный, зато честный мирок, этакий
мир в мире, Бифорт внутри Бифорта. Они многого добились: они
оказались   способны  сокрушить  самую  страшную   из   всех
известных  истории тайную "семью", разнести ее по кирпичику,
тихо  и почти незаметно. Они, мафия! Все было кончено. Серое
утро  сигарным дымом уносило в раскрытую форточку веселую  и
беззаботную юность, и вместе с ним улетала в туман  какая-то
частица души Арифа Кириакиса. Наверное, та, с которой ему не
хотелось  бы расставаться. Совещание завершилось  через  два
часа.   Шум  стих.  Канцелярия  начала  выползать  в  мокрый
утренний  парк на перекур. За спиной Арифа негромко хлопнула
дверь.  Он поднялся из кресла, недоумевая, кто мог  нарушить
его  покой,  и  дернулся от неожиданности: на  него  смотрел
Роберт. - Идем, - сказал он. Ариф вышел вслед за другом,  не
совсем понимая, куда тот его тащит. - Роббо, - сказал он  на
ходу,  -  у  нас тут неприятность. Зараза Ровольт  арестовал
Кэтрин, ее нужно вытащить, а то в этой кутерьме о ней  могут
забыть.  Она  очень  ждала  тебя...  -  Что?  -  с  холодным
удивлением спросил Роберт. - Кэтрин, - повторил  Ариф.  -  В
УВР, в предвариловке... - Заткнись, - перебил его Роберт.  -
Ты  думаешь, о чем ты мне сейчас говоришь? Ариф посмотрел на
него  расширенными от ужаса глазами. Он не  хотел  верить...
Дворецкий  распахнул  перед  ними  тяжелые  двери  парадного
подъезда, и они почти одновременно шагнули на широкую мокрую
лестницу,   под   которой  толпились,  окутанные   дымом   и
скороговоркой   вечных   дискуссий,  министры   Национальной
Канцелярии. Ариф машинально поправил опять съехавший на  бок
меч,  но  он  мог  бы этого и не делать: на  него  никто  не
смотрел.  Все  смотрели  на Роберта.  На  человека,  который
/`(-%a  войну.  Он стоял на мокром мраморе верхней  ступени,
бледный от усталости. Он стоял, стиснув челюсти так, что  на
щеках  проступили бугры желваков. Он, лорд-наследник  Роберт
Королев  Бифортский,  отныне навечно  закованный  в  ледяных
бастионах своей власти, недоступный и непобедимый. Для  него
кончилось  все.  Потому  что на  свете  нет  дорог,  имеющих
начало, зато каждая дорога имеет конец...

                           ЭПИЛОГ

     Ариф: Ну, мне-то было плевать. Я принял легион, который
штурмовал  Покус; некоторые умники боялись, что легиона  мне
не  хватит,  но я поднял свой флаг - да-да, сперва  свой,  а
потом  уж  бифортский - менее чем через сутки  после  начала
высадки. Я очень боялся, и не зря, потому что Рыжую я  нашел
аж через пять дней - страшно обожженная, она умирала в каких-
то  развалинах на Бредхэме. Мои деньги и руки лучших  врачей
Орегона быстро сделали свое дело, и уже через месяц она была
как  новенькая. Сейчас все считают, что она младше меня  лет
на  пять. Объединенные Миры пали за трое суток. Виселиц было
столько,  что  я просто поражался. Торвард Неукротимый,  раз
сорвавшись с цепи, долго не мог успокоиться и вешал всех без
разбору.  По-моему,  в ОМ не осталось ни  одного  серьезного
владетеля: сперва он вешал Светлейших, потом принялся  и  за
остальных.  Правительство переехало на Кассандру,  и  теперь
никто  не  может понять, отчего мы до сих пор называем  себя
Бифортским    Содружеством.    Тротиус    прекратил     свое
существование:  сейчас та система плотно  забита  каменьями,
которые  еще  не  скоро определятся со своими  траекториями.
Ахерон...  А  впрочем,  при чем тут Ахерон?  Роберт  остался
наместником  Бифорта, и, насколько мне известно,  Кэтрин  он
больше не видел никогда. Благодаря вмешательству леди  Энджи
ее   перевели   на  Кассандру,  и  теперь  она   возглавляет
канцелярию полицай-президента Содружества. Чин генеральский.
Я  долго  думал: почему все случилось именно  так?  Баркхорн
сегодня  начальник штаба ВКС, его жена Нина Новак - генерал-
инспектор Кассандрских Территориальных Формирований. Все  мы
вроде  как  получили свое, но - зачем? Тогда, живя  в  диком
напряжении нашей черной битвы, мы не носили масок,  мы  были
обнажены, как новорожденные младенцы, - сегодня, кажется, мы
не  любим  вспоминать  об  этом. Я  осел  на  Покусе,  после
короткого размышления напялил цепь лорда-наместника, которую
прислал   мне  старик  Торвард,  и  занялся  своими  делами.
Кажется, сегодня я богаче, чем кто-либо в Содружестве: через
пару  лет  Покус выйдет на первое место среди бывших  ОМ  по
среднегодовым  показателям  потребления...  Рыжая  долго  не
хотела  верить,  что  мой капитал способен  выдержать  такую
трепку.  Но  мы,  Кириакисы, народ крепкий.  Я  привез  сюда
толстого Джи с его друзьями, и он быстро навел порядок  там,
где это требовалось. Роберта я не видел. Он пришел к тому, к
чему  незаметно  шел  все  эти годы:  к  своему  выбору.  Не
способный на половинчатые или компромиссные решения,  прямой
и  твердый,  как гранитный обелиск. Он решил свои  проблемы.
Поэтому я не хочу его видеть.