и  по  пятьдесят,  в  пользу
этого вшивого таксиста, заявившего на этот раз,  и  не  безосновательно,
что жена убьет его горячей сковородой, если он  сейчас  же  не  вернется
домой. Примерно через час к тому зданию подкатил большой  лимузин.  Трое
ребят влезли в него. Двое  ?энчилада?,  следившие  за  ними,  подошли  к
своему ?олдсмобилю? и пустились в погоню. А затем я потерял их обоих  из
виду.
   - Потерял!.. Да что ты мелешь такое, Джо?
   - Не волнуйся, Бам-Бам...
   - Опять?
   - Ай, прости, - Винсент Френсис Ассизи...
   - И это ни к чему!
   - Верно, верно, прошу прощения от всего сердца...
   - Твое сердце скоро остановится, если ты не скажешь мне, почему это я
не должен вдруг волноваться.
   - Хотя я и позволил  тем  идиотам  затеряться  в  потоке  машин,  мне
удалось все же разглядеть номер лицензии той большой темно-синей машины.
К тому же, можешь поверить, я  вспомнил  имя  бостонского  полицейского,
который двадцать лет тому назад засадил меня в кутузку. Я подумал: нынче
ему, наверное, уже за шестьдесят, но волею Христа он, возможно, еще жив,
потому что мы с ним примерно одного возраста...
   - Маленький Джо, я ненавижу длинные истории!
   - О?кей! О?кей!.. Так вот, я решил навестить своего старого приятеля.
Дом у него не очень-то большой и на вид неказист.  И  это  -  после  его
долгой и верной службы обществу!.. Мы раздавили по стаканчику-другому  в
память о старых добрых временах...
   - Джо, ты сведешь меня с ума!
   - Хорошо, хорошо... Я  упросил  его  пустить  в  ход  деловые  связи,
подкрепив свою мольбу десятью бумажками по сто баксов, чтобы  разузнать,
кто  владелец  лимузина  со  столь  забавной  лицензией  и  причудливыми
номерами,  и  выяснить,  если  представится  такая   возможность,   куда
направлялась машина, когда за нею  ехал  ?олдс?,  и  где  она  в  данный
момент... И, ты удивишься  сейчас,  он  ответил  на  первый  вопрос,  не
отрываясь от виски...
   - Джо, ты просто невыносим!
   - Спокойней, спокойней, Бам-Бам!..  Он  сразу  же  сообщил  мне,  что
лимузин  принадлежит  одному  из  величайших  юристов  в  Бостоне,  штат
Массачусетс, - ?ермолке? по имени Пинкус...  Арон  Пинкус.  Его  считают
правильным парнем. Он  пользуется  огромным  уважением  среди  мелкой  и
крупной рыбешки, у граждан законопослушных и у  правонарушителей.  И  он
безупречен во всех отношениях. Да простит меня Бог, но все это, Винни, -
сущая правда!
   - Ублюдок, паршивый слизняк - вот он кто, этот твой Пинкус!..  И  что
еще выяснил ты у своего копа?
   -  То,  что  двадцать  минут  назад  этот  лимузин  припарковался  на
Бойлстон-стрит, у отеля ?Времена года?.
   - А как насчет ?олдса? и индейского псевдовождя? Где он,  этот  сукин
сын?
   - Где ?олдс?, мы не знаем,  Винни,  но  вот  коп  уверяет  меня,  что
лицензия на нем с номерами со Среднего Запада. И еще он сказал... Но  ты
не поверишь: это просто фантастика!
   - И все-таки попробуй ввести меня в курс дела.
   - Это номера машины вице-президента!

***

   - Магдалина! - завопил вице-президент в  своем  кабинете,  швыряя  на
рычаг телефонную трубку. - Где этот наш чертов ?олдсмобиль??
   - Да тут, где всегда, любовь моя, - послышался из гостиной  тоненький
голосок второй леди страны.
   - Ты уверена, голубка?
   - Вполне, ягненочек! Только вчера звонила горничная  и  сказала,  что
помощник садовника с большим трудом  смог  проехать  на  нем  по  шоссе.
Машина  взяла  да  и  остановилась  посреди  пути,  и  завести  ее  было
невозможно.
   - Боже мой, так он ее там и оставил?
   - Да нет же, моя пышечка, упаси Господи! Кухарка позвонила в гараж, и
ее приволокли на буксире. А в чем дело?
   - Только что звонил этот кошмарный тип из ЦРУ, - ну тот,  у  которого
такое имя, что я никак не могу его произнести, -  и  сообщил,  будто  бы
нашу машину видели в Бостоне, на ней разъезжают какие-то  подозрительные
типы и что это я сам ссудил им свою машину. В общем, у  нас  могут  быть
крупные неприятности.
   - Ты просто дурачишь  меня!  -  промурлыкала  вторая  леди,  входя  в
кабинет с волосами, накрученными на розовые бигуди.
   - Должно быть, какой-то ублюдок угнал эту чертову машину!  -  зарычал
вице-президент.
   - А ты уверен, что не дал ее на время своим никчемным  приятелям?  Ты
же у нас простофиля!
   - Боже милостивый, конечно же нет! Это  только  твои  недотепы-друзья
просят дать им на ней покататься!

***

   - Истеричные взаимные обвинения и оскорбления ни к чему  не  приведут
нас,  -  заявил  с  достоинством  Арон   Пинкус,   глубоко   потрясенный
разыгравшейся у него на  глазах  трагической  сценой.  Маккензи  Хаукинз
уперся коленями в плечи пригвожденного к полу Сэма Дивероу. Пепел с  его
сигары время от времени падал на искаженное судорогой лицо противника. -
Я полагаю, давно пора нам поостыть, как говорит молодежь. И  попробовать
разобраться, в какой ситуации мы очутились.
   - А что там насчет расстрельного взвода после того, как меня  выгонят
из коллегии адвокатов и лишат права заниматься моим делом?  -  задыхался
Дивероу.
   - Послушай, Сэм, - произнес Хаук успокоительным тоном, -  они  больше
этого не делают: чертово телевидение положило этому конец.
   - Ох, я и забыл! Ты ведь однажды уже объяснял мне это.  И  все,  мол,
из-за вмешательства общественности! И еще добавил, что существуют другие
способы избавляться  от  неугодных  лиц.  Например,  охотиться  на  акул
отправляются трое, возвращаются же домой только двое. А чем  хуже  охота
на уток? Там, где устраивают ее, неожиданно  появляется  дюжина  водяных
щитомордников <Водяной щитомордник - один из видов ядовитых  мокасиновых
змей, или щитомордников, обитает в южной части Северной Америки>,  хотя,
всем известно, в этих  краях  не  водилось  их  испокон  веку.  Премного
благодарен тебе за подобные сведения, свихнувшийся мерзавец!
   - Я лишь старался держать тебя в курсе всего, что происходит, и делаю
это для твоей же  пользы,  сынок,  потому  что  мне  небезразлична  твоя
судьба. Так же, как и Энни. Она по сей день интересуется тобой.
   - Я сказал уже: не упоминай при мне ее имени!
   - Право же, мальчик, ты совсем лишился рассудка.
   - Позвольте заметить, генерал, - промолвил  из-за  письменного  стола
Пинкус, - главное, чего лишен он в данный момент,  так  это  способности
ясно осознать реальное положение вещей, что  было  бы  для  него  крайне
важно.
   - Вы  полагаете,  в  конце  концов  он  сумеет  понять  что  к  чему,
командир?
   - Думаю, надо попробовать... Ну как, Сэмюел, возьмешь  себя  в  руки?
Или, может, мне следует объяснить Шерли по телефону, что мы не  появимся
на  пресловутой  выставке  искусства,  поскольку  ты  присвоил  себе  ее
лимузин,  напихал  туда  полным-полно  старых  греков,  а  меня,  своего
работодателя, заставил участвовать в разрешении твоих личных трудностей,
которые, в силу сложившихся  обстоятельств,  оказываются  в  юридическом
отношении и моими?
   - Я предпочел бы лучше встретиться с расстрельным взводом, Арон!
   - Мудрое решение. Я тоже предпочел бы... это. Как мне кажется,  Пэдди
придется отдать в чистку бархатные занавески... Генерал, отпустите его и
помогите ему встать. Пусть он сядет вот здесь, на этот стул.
   - Только не вздумай, Сэм, снова шалить! -  предупредил  своего  юного
друга Хаукинз, не  спеша  поднимаясь  на  ноги.  -  Насилием  ничего  не
добьешься.
   - Но этот-то тезис и находится в вопиющем противоречии со всем  твоим
образом  жизни,  не  так  ли,  мистер  Истребитель?  -  Дивероу,  приняв
вертикальное  положение,  прохромал  до  письменного  стола   и   тяжело
опустился на указанный ему Пинкусом стул. Глаза его были  устремлены  на
старого юриста. - И что же вы хотели сообщить мне, Арон, и зачем?
   - Я обрисую тебе общую картину, - ответил Пинкус и проследовал  через
комнату к утопленному  в  стене  зеркальному  бару.  -  И,  кроме  того,
предложу приличного бренди тридцатилетней выдержки. Замечу, я  полностью
разделяю пристрастие твоей прелестной матушки к сему предмету роскоши, в
котором так нуждаешься ты со своей нервной системой.  Этот  божественный
напиток позволит тебе снять напряжение и немного  расслабиться:  недаром
же мы с миссис Дивероу прибегли к его помощи перед тем, как приступить к
осмотру твоей шато-берлоги. Я даже могу  налить  тебе  щедрую  порцию  в
расчете на то, что она не даст  замутиться  твоему  юридического  склада
разуму после того, как узнаешь кое-что, о чем и не  подозревал.  -  Арон
наполнил хрустальный бокал темно-коричневым коньяком и поставил  его  на
стол перед Сэмом. - Сейчас ты прочтешь  нечто  невероятное,  после  чего
тебе придется принять наиважнейшее в твоей жизни решение. И то же  самое
должен буду сделать и я, да простит меня  Бог  Авраам,  который,  как  я
глубоко убежден, - я имею в виду Авраама, - был царственно безумен!
   - Избавьте меня от этой метафизической чепухи, Арон. Итак, что же мне
предстоит узнать? И не представите ли вы на мой суд свое резюме?
   - Вкратце, мой юный друг, все сводится  к  следующему.  Правительство
Соединенных  Штатов  отобрало  у   племени   уопотами   земли,   законно
принадлежавшие им.  Сделано  это  было  путем  организации  целой  серии
заговоров  и  с  помощью  различного  рода  махинаций,  сопровождавшихся
заключением довоговоров и щедрыми посулами. Впоследствии,  однако,  было
принято  решение,  согласно  которому  этих  соглашений  как  бы  и   не
существовало. Что же касается соответствующих документов,  то  они  были
надежно  спрятаны  в  закрытый  архив  Всеамериканского  бюро  по  делам
индейцев в Вашингтоне.
   - А кто, черт возьми, эти уопотами?
   - Это индейское племя, занимавшее территорию, простиравшуюся на север
вдоль Миссисипи до самого форта Кэлхон. на запад, по берегам реки Плэтт,
- до Сидар-Блафса, на юг - до Уипинг-Уотера и  на  восток  -  до  города
Ред-Оук, штат Айова.
   -  Но  я  не  вижу  здесь  никакой  проблемы.  Отчуждение  территории
исконного   обитания   этого   племени   было    компенсировано,    если
придерживаться принятой в Верховном  суде  терминологии,  деньгами  того
времени. Кажется, это  произошло  в  тысяча  девятьсот  двенадцатом  или
тринадцатом году.
   -   Как   и   всегда,   Сэм,   ты   продемонстрировал    изумительную
фотографическую память. И все же ты кое-что упустил.
   - Не правда! Я никогда ничего не упускаю... Во всяком  случае,  когда
дело касается юридических вопросов.
   - Ты основываешь свои заключения на официально опубликованных текстах
документов, не более того.
   - А разве имеется что-то еще?
   - Да. Бумаги, скрытые от общественности, Сэм... Они тут перед  тобой.
Прочти их, мой юный друг, и через час или час  с  небольшим  поделись  с
нами своим неординарным юридическим мнением об этих материалах. И,  пока
будешь знакомиться с документами, пей бренди, но в пределах допустимого,
хотя, возможно, тебе  и  захочется  прямо  противоположного.  Помни:  не
глотай его жадно, а лишь цеди маленькими глоточками.  В  правом  верхнем
ящике найдешь блокноты и карандаши: уверен,  что  ты  пожелаешь  сделать
кое-какие пометки. Сводные  данные,  включенные  в  отчет,  представлены
стопкой бумаг слева от тебя. Материалы расположены в алфавитном порядке,
листы пронумерованы. - Арон повернулся к Хауку. -  Генерал,  думаю,  нам
лучше оставить Сэма одного. Каждый раз, когда он смотрит на вас, у  меня
возникает такое чувство, будто с его головой происходит что-то неладное.
   - Должно быть, это из-за моего национального костюма индейцев племени
уопотами.
   - Не сомневаюсь, какая-то связь тут есть.  И,  принимая  во  внимание
своеобразие вашего одеяния,  я  осмеливаюсь  спросить  вас:  что  бы  вы
сказали, если бы Пэдди -  простите,  сержант  Лафферти  -  отвез  нас  в
маленький ресторанчик, который я посещаю  во  всех  тех  случаях,  когда
желал бы избежать встречи со слишком любознательными знакомыми.
   - Предложение принято, командир Пинкус! Но как быть с Сэмом?  У  него
был тяжелый, проведенный в полевых условиях день.  А  в  армии,  как  вы
знаете, сытый желудок решает все.
   - Наш юный друг весьма ценит комфорт, генерал, о чем  свидетельствуют
счета, присланные ему из ресторана за доставку обедов на дом.  А  посему
все необходимое он получит здесь, не выходя из кабинета. Хотя  вроде  бы
сейчас ему не до еды.
   Так оно и было. Раскрыв рот, Дивероу напряженно вглядывался в  первые
страницы, занеся крепко зажатый в руке карандаш над  стандартным  желтым
блокнотом, какие обычно используются  в  суде.  Но  изучение  документов
длилось  недолго.  Уронив  карандаш,  глухо  шлепнувшийся  о  стол,  Сэм
прошептал:
   - Из нас никто не уцелеет! Они не допустят,  чтобы  мы  оставались  в
живых!

***

   В трех с лишним тысячах миль к западу от Бостона, штат Массачусетс, и
немногим  севернее  пересекающей   этот   населенный   пункт   параллели
расположен славный Сан-Франциско, штат Калифорния. И  в  том,  что,  как
свидетельствует  статистика,  большинство  переселенцев   с   восточного
побережья в сей чудо-град - бывшие жители Бостона, право же, нет  ничего
удивительного.  Некоторые  специалисты  по  демографии  утверждают,  что
беглецов из Новой Англии влекла  к  себе  величественная  гавань,  столь
напоминавшая  им  стоянку  легендарных  ?Больших  кораблей?.  Другие  же
полагают,  что  притягательная  сила  Фриско  обусловлена  присущей  ему
атмосферой академизма, подтверждением чему служит бесчисленное множество
университетских кампусов и заменяющих собою  дискуссионные  клубы  кафе,
столь типичных и для столицы штата Массачусетс. Но не все согласны с той
или  иной  изложенной  выше  точкой  зрения:  находятся  и  такие,   кто
настаивает на том, будто  главным  все  же  является  все  возрастающая,
достигающая порой степени некой одержимости терпимость  к  иному  образу
жизни, что выгодно  отличает  Сан-Франциско  от  погрязшего  в  косности
Бостона, чьи почтенные граждане  неоднократно  и  с  завидным  упорством
отвергали во время выборов национальную идею, предпочитая и впредь  идти
против  течения.  Однако  безотносительно  к  многочисленным  теле  -  и
радиобеседам и шоу, а, возможно, и не безотносительно к ним, мы  считаем
необходимым заметить, что приведенные нами сведения  не  имеют  никакого
отношения к  нашему  повествованию.  Единственное,  что  имеет  для  нас
значение, так это то, что один из персонажей, с  которым  нам  предстоит
сейчас  познакомиться,  окончил  ту  же  Школу  права  при   Гарвардском
университете, что и Сэмюел Дансинг Дивероу.
   Девушка, о коей пойдет речь, могла бы встретиться с Дивероу еще много
лет назад, поскольку фирма ?Арон  Пинкус  ассошиэйтс?  проявила  в  свое
время немалый интерес к ней и, соответственно, попыталась вызвать у  нее
адекватную реакцию. Но, к счастью или к несчастью,  ее  интересы  лежали
совершенно  в  иной  плоскости,  потому  что  она  была  по  горло  сыта
изначально  уготовленной  ей   ролью   представительницы   национального
меньшинства и  ей  претило  чуть  ли  не  при  каждом  новом  знакомстве
озадачивать своей этнической принадлежностью бостонских профессионалов и
ученых позеров. Она не была ни чернокожей, ни еврейкой, ни азиаткой,  ни
латиноамериканкой,  и  не  было  у  нее   корней   среди   выходцев   из
Средиземноморья, Бенгалии или арабских  государств.  Таким  образом,  по
крови своей она не  относилась  ни  к  одной  из  тех  групп  населения,
которыми  практически  исчерпывался   юридически   признаваемый   список
национальных     меньшинств,     боровшихся     за      выживание      в
бостонско-американском тигле. А это значило, что в  стране  не  было  ни
клубов, ни учреждений, ни уличных тусовок, призванных обратить  внимание
общества на судьбу ее маленького народа, о котором никто не думал как об
этносе, обеспокоенном перспективой своего исчезновения в результате  все
возрастающей социальной мобильности как следствия изменения в психологии
коренного населения. Об индейцах широкой  общественности  было  известно
лишь, что они существовали где-то  и  занимались  какими-то  там  своими
делами.
   Она была индианкой.
   И звали ее Дженнифер Редуинг. ?Дженнифер? заменило  ей  ее  индейское
имя ?Восходящее Солнце?, которое, по словам ее дяди. Орлиного Ока,  было
дано ей потому, что она появилась из материнской утробы с первыми лучами
утреннего солнца, заглянувшими в окна Мидлендской муниципальной больницы
Омахи. Уже в ранние годы ее жизни стало очевидным, что  она,  как  и  ее
младший брат, были самыми одаренными отпрысками племени уопотами.  Совет
старейшин,  собрав  необходимые  средства,  предоставил  ей  возможность
получить образование. Поскольку она в полной мере  воспользовалась  этой
возможностью, чтобы всемерно развить свои  таланты,  она  с  нетерпением
ожидала того времени, когда отправится на запад, - на Дальний  Запад,  -
где люди не думают, что индианки должны ходить в сари  и  украшать  свой
лоб красными точками.
   Ее переезд в  Сан-Франциско  носил  скорее  характер  случайный,  чем
преднамеренный. Этому событию  предшествовали  ее  возвращение  в  Омаху
после получения ею высшего образования, вступление в коллегию  адвокатов
Небраски и устройство на службу в престижную фирму. Тогда же  одному  из
клиентов фирмы,  занимавшемуся  пейзажной  съемкой  и  фотографированием
диких животных,  было  поручено  редакцией  журнала  ?Нэшнл  джиогрэфик?
побродить по индейской резервации и запечатлеть на пленке представителей
местной фауны. Сделанные им снимки должны были соседствовать  в  журнале
со  старыми  гравюрами.  Подобная  акция  явно  осуществлялась  с  целью
продемонстрировать  сокращение  кормовой  базы  некогда  столь  богатого
животного  мира  по  вине  тех,  кого  считают   исконными   обитателями
субконтинента.
   Фотограф был опытным профессионалом,  несколько  склонным  к  съемкам
экстравагантных, чтобы не  сказать  -  порнографических,  материалов,  и
отлично сознавал, что задание  он  получил  не  из  легких:  кому,  черт
возьми, интересно будет лицезреть  умирающий  мир  живой  природы,  если
рядом с  его  снимками  разместятся  репродукции  романтических  гравюр,
изображающих плодородные  равнины  и  леса  -  этот  подлинный  рай  для
охотника?  Однако  отчаиваться  не  было  оснований.  Ведь  при  наличии
некоторой фантазии все можно повернуть иначе и то же самое показать  уже
под несколько иным углом. Если  бы,  скажем,  ему  удалось  вдруг  найти
настоящего проводника-индейца, который украсил бы обликом своим все  его
фотографии!  Конечно,  лучше  всего,  чтобы  этим   проводником-индейцем
оказалась полная жизненных соков женщина-гид. Он смог бы  снимать  ее  в
многообразных ситуациях, на разном фоне и так  далее.  И  почему  бы  не
взять ему на данную роль эту Ред   Редуинг  -
потрясную  красотку-адвоката,  чей  кабинет  рядом   с   кабинетом   его
поверенного? Для нее-то уж у фотографа найдется приманка!
   - Послушай, Ред, - молвил однажды утром фотограф, просовывая голову в
кабинет женщины-адвоката и  используя  при  обращении  к  ней  несколько
фамильярное  ее  прозвище,   которое   сослуживцы   Редуинг   произвели,
естественно, от ее фамилии, поскольку волосы девушки - не огненно-рыжие,
а  черные  и   блестящие   -   не   давали   основания   для   подобного
словотворчества. - Не хотела бы, ты заработать пару сотен зеленых?
   - Если ты намекаешь на то, о чем я подумала, то тебе  лучше  было  бы
обратиться в ?Дуги?, - последовал ледяной ответ.
   - Эй, старушка, ты не правильно меня поняла!
   - Думаю, что правильно, если судить по слухам, которых навалом.
   - И все же ты не права, клянусь честью!
   - Да брось ты!
   - Нет, честно, это заказ от ?Джиогрэфик?.
   - Они то и дело показывают голых африканок,  но  я  не