в
радостном изумлении: перед ним выросла большая водяная мельница.
     В  городе он  много слышал о  ней.  Мальчишки уверяли,  что на мельнице
живут черти, поедающие по ночам много муки. Заинтересовала Рыжика и "гребля"
(плотина). По ней он перешел реку и приблизился к мельнице. У главного входа
стояли возы,  нагруженные мешками.  Возле них топтались на одном месте босые
крестьяне.  На верхней площадке наружной лестницы стоял человек,  весь белый
от мучной пыли,  и что-то кричал мужикам;  но грохот падающей воды и гуденье
мельницы были настолько сильны, что голоса мельника нельзя было расслышать.
     Рыжик сделал несколько шагов вперед,  обошел мельницу и  остановился на
самом берегу.  Здесь он  увидал,  как  через открытые шлюзы падала вода.  Из
квадратных отверстий с  шумом и свистом вырывалась она и с неудержимой силой
падала вниз,  в  реку.  В  том месте,  где падала вода,  река кипела ключом,
бурлила  и  выбрасывала вверх  высокие  фонтаны.  Каскады брызг,  освещенные
солнцем,  точно  разноцветный стеклярус,  сверкали  и  кружились в  воздухе.
Широкие лопасти огромного мельничного колеса то  опускались,  то поднимались
под напором водопада, и таким образом мельница приводилась в движение.
     Долго  стоял  мальчик на  одном  месте,  долго следил он  за  тем,  как
пенилась,  грохотала и шумела вода, и наконец вынужден был уйти: от сильного
шума у него разболелась голова.
     Пока Санька смотрел на  мельницу,  на водопад,  на реку,  он совершенно
забыл о  Катерине и обо всем своем горестном житье-бытье,  но лишь только он
отошел от реки и перед его глазами легла широкая пыльная дорога, незнакомая,
неведомая ему,  как воспоминания тотчас нахлынули на него и в душу закралась
тоска.
     - Куда же мы с тобой пойдем, Мойпеска? - обратился Рыжик к собаке.
     Собака тихо завиляла пушистым черным хвостом и  устремила на маленького
хозяина свои круглые глаза.


        "XII"

        "ВСТРЕЧА"

     Дорога от мельницы шла в гору и с обеих сторон была обсажена небольшими
деревцами.  Санька пустился в путь.  Он не отдавал себе отчета в том, куда и
зачем идет,  и почти бессознательно шагал босыми ногами по мягкой дороге. За
ним  флегматично следовал его  телохранитель Мойпес,  который меланхолически
обнюхивал каждый камешек,  каждый кустик.  Поднявшись на  самый верх дороги,
Рыжик остановился в  недоумении.  Перед ним золотистым ковром легло обширное
поле.  Колосья почти уже спелого хлеба гнулись к земле,  а между ними, точно
играя в прятки,  скрывались голубые васильки.  Солнце склонялось к западу, и
жара значительно спала.  Направо от дороги, где кончалось поле, Рыжик увидал
много  белых  домиков,   утопавших  в   зелени  деревьев,   а   за  домиками
вырисовывалась деревянная церковь с золотым крестом.
     "Вот так забрался я куда...  До другого города!" -  мысленно воскликнул
мальчик и тревожно стал оглядываться во все стороны.
     Санька  во  всей  своей  жизни,  за  исключением ближайших окрестностей
родного города,  никуда не  ходил и  ничего не видал.  Вот почему он деревню
принял за город,  вообразив,  что он очень далеко ушел.  Сердце мальчика еще
сильнее забилось в груди,  и к глазам подступили слезы.  По дороге то и дело
попадались люди  и  возы,  нагруженные мешками.  Медленно и  лениво тащились
волы,  запряженные попарно,  неприятно  скрипели  колеса  телег,  в  воздухе
поминутно слышались понуканья, а пыль темными тучами поднималась над полем и
закрывала собой  белевшую вдали  деревню и  церковь.  Налево,  вдоль дороги,
тянулась глубокая канава,  заросшая травой.  Канава  эта  отделяла дорогу от
поля.
     Рыжик, желая скрыться с глаз прохожих и проезжающих, спрыгнул в канаву,
улегся на  дне ее  и  заплакал горькими слезами.  Мойпес,  видя,  что хозяин
плачет,  поднял морду и жалобно завыл, как бы вторя ему. Концерт этот длился
несколько минут. Вдруг собака перестала выть, поджала хвост и, оскалив зубы,
тихо заворчала.
     - Вы чего здесь хохочете? - послышался чей-то голос.
     Мальчик  торопливо  вытер  глаза  и  поднял  голову.  На  краю  дороги,
наклонившись над  канавой,  стоял  человек  небольшого роста,  одетый  самым
смешным образом.  На  нем  болтался широчайший серого цвета балахон с  двумя
крыльями вместо рукавов;  ноги его  были обуты в  желтые башмаки с  большими
красными пуговицами, а на голове красовалась черная шляпа с такими огромными
полями,  что издали ее  можно было принять за зонтик.  Такого одеяния Санька
еще никогда ни на ком не видывал.  Сам незнакомец был еще более смешон,  чем
его костюм. Безволосое лицо его имело форму правильного треугольника: острый
подбородок и широкие скулы. Рот у него был чуть ли не до ушей, губы толстые,
влажные и загнутые вверх, как у негра. Сам он был мал и худ до того, что его
легко можно было принять за мальчика,  если бы не его морщинистое и  помятое
лицо. Глаза у него были почти такие же, как у Мойпеса: круглые, без ресниц.
     - Можно мне к  вам в  гости?  -  тоненьким голоском пропел незнакомец и
прыгнул в канаву.
     Мойпес заворчал на него.
     - Что он говорит?  -  указывая глазами на собаку,  спросил незнакомец у
Саньки и  при этом скорчил такую рожу,  что мальчик едва-едва не  прыснул со
смеху.
     - Я хоть человек образованный,  - продолжал он, - но собачьему языку до
сих пор не выучился.  Ну-с,  а теперь здравствуйте,  дяденька! - протянул он
мальчику руку. - Как поживаете? Здорова ли ваша жена, дети?..
     Санька наконец не выдержал и хихикнул.
     - А,  вы и смеяться умеете!  Это хорошо. А позвольте вас спросить, куда
вы путь держите?
     Рыжик молчал.
     - Что же вы молчите, милый пастушок?
     - Я теперь не пастух, а иду я в Москву! - вдруг выпалил Санька.
     - В Москву-у?! - воскликнул маленький человек и так вытянул физиономию,
что она сделалась похожа на большую редьку.
     Взглянув ему в  лицо,  Санька покатился со  смеху.  Он от души хохотал,
забыв о своем горе.
     - Что с вами случилось,  дядя?  Где у вас болит?  - совершенно серьезно
стал спрашивать у него незнакомец.
     Эти вопросы еще пуще усилили смешливое настроение Рыжика,  и он залился
неудержимым смехом.
     - Как вас зовут,  любезный?  -  опять пристал незнакомец, когда мальчик
наконец успокоился и его лицо снова приняло серьезное выражение.
     - Санька, - последовал короткий ответ.
     - Санька? - протянул незнакомец. - А вы русский?
     - Русский.
     - Странно.  Вы русский, а зовут вас Санька. Таких имен нет у русских...
Александр есть,  а  Саньки нет.  Хоть  какой угодно календарь возьмите -  не
найдете... Ну, да, впрочем, это все равно. А как вас дразнят?
     - Никак.
     - Вот и неправда. Я знаю, как вас дразнят...
     - А как?
     - Рыжиком.
     - А ты почем знаешь? - изумился мальчик.
     - Я,  дяденька,  все знаю:  я умный.  Когда я вижу рыжего, ни за что не
скажу,  что он  голубой или фиолетовый...  Итак,  мы  с  вами познакомились.
Теперь можно перейти на "ты". Скажи же мне, Рыжик, из какой ты деревни?
     - Я  не  из  деревни,  а  из города,  -  становясь все смелее,  заметил
мальчик.
     - Вот как! А город твой как называется?
     - Не знаю, - совершенно искренне ответил Санька.
     Он  действительно не  знал,  как  называется его город.  Ему никогда не
приходилось слышать название родного города.
     - Тэк-с...  Названия ты  не знаешь,  а  может быть,  ты знаешь,  где он
находится?
     - Знаю: вон там, за рощей.
     - Ого, как далеко ты зашел...
     - Я еще дальше уйду! - хвастливо проговорил мальчик.
     - А домой?
     - Домой не пойду.
     - Почему?
     - Катерины боюсь: я разогнал свиней.
     - Вот как...  И  умный же ты человек!  Ну,  а вот этот господин с тобой
пойдет? - указывая на собаку, продолжал расспрашивать незнакомец.
     - Со мною.
     - Как его зовут?
     - Мойпес.
     - Я спрашиваю, как его зовут, а не чей он...
     - Его так и зовут: Мойпес, - сказал Рыжик.
     - Хорошее  имя!   А  ну-ка,   господин  Мойпес,   позвольте  и  с  вами
познакомиться...
     С этими словами незнакомец протянул руку и хотел было погладить Мойпеса
по  голове,  но,  едва только рука коснулась шерсти,  собака оскалила зубы и
заворчала.  Маленький человечек,  точно  обжегшись,  быстро отдернул руку  и
съежился в комочек.
     Рыжик расхохотался.
     - Он пива не пьет? - спросил незнакомец, указывая на Мойпеса.
     - Нет, - сквозь смех ответил мальчик.
     - А почему же у него такая густая октава?  Ишь зарычал, лохматый, точно
гром прокатился.  Ну,  да мы с  ним еще споемся...  Вот что,  Рыжик:  кушать
хочешь?
     - Хочу.
     - Вот и прекрасно. Давно бы так сказал... Давай пообедаем!
     Проговорив это,  незнакомец стал вытаскивать из карманов своей крылатки
печеную картошку и складывать ее возле себя.
     - Обед наш будет состоять из трех блюд. Хорошо?
     Рыжик,  у которого аппетит разыгрался не на шутку, утвердительно кивнул
головой.
     - Сначала мы  скорлупу поедим,  она  вкусная,  это  будет первое блюдо;
потом мы картофель съедим,  это будет второе блюдо; а на третье будем пальцы
облизывать. Хорошо?
     Рыжик  снова кивнул головой.  Незнакомец разделил картофель пополам,  и
оба с жадностью стали есть, изредка кидая кусочки Мойпесу.
     - А  знаешь  ли  ты,  кто  я  такой?  -  покончив с  обедом,  обратился
незнакомец к  мальчику.  -  Не  знаешь?  Ну  так  знай:  я  придворный маг и
волшебник египетского фараона Апчихиноса Третьего. Слыхал ты про такого?
     - Нет, - простодушно ответил Рыжик.
     - Не слыхал?..  Странно...  Его все знают...  А не хочешь ли,  я покажу
тебе, какие я умею делать фокусы?
     - Хочу,  покажи!  -  подхватил Санька,  который уже  совсем  освоился с
незнакомым человеком и чувствовал себя с ним превосходно.
     Незнакомец вынул из кармана носовой платок, скомкал его и подал Рыжику:
     - На, держи! Только смотри держи крепко.
     Рыжик взял платок и  сжал его в  руке.  Он был крайне заинтересован и с
нетерпением ожидал дальнейших действий.
     - Ну-с, теперь приступим к делу.
     Незнакомец закинул рукава  крылатки на  плечи,  протянул руки  вперед и
уставился глазами в смеющееся лицо Рыжика.
     У  Саньки ноздри заходили от сдерживаемого смеха.  В ту минуту ему было
хорошо  и  весело.  Обсыпанное веснушками курносое лицо  его  расширилось от
улыбки  и  полного  довольства.  Он  крепко  тискал  в  руке  грязный платок
фокусника  и   поедал  его  своими  большими  карими  глазами.   Фокусник  в
широкополой шляпе,  рыжеволосый Санька и  сладко дремавший возле них Мойпес,
освещенные косыми  лучами  упавшего  на  горизонт  солнца,  красивой группой
вырисовывались на светло-зеленом фоне широкой канавы, густо заросшей травой.
     - Держишь? - спросил незнакомец.
     Санька, боясь расхохотаться, ответил кивком.
     - Раз-два-три! Лапу разожми! - скомандовал фокусник. Рыжик разжал руку.
Скомканный платок лежал у него на ладони.
     - Теперь положи платок в мою руку и сам закрой ее.
     Санька быстро исполнил приказание.
     - Ну-с, где теперь платок?
     - У тебя в руке.
     - Отлично.
     Фокусник оправился, кашлянул и предупредил:
     - Фокус начинается.  - Затем он воскликнул: - раз-два-три!.. Где платок
мой - поищи!.. - и разжал руку, в которой платка уже не было.
     У  Саньки  вырвался крик  изумления.  Платок  исчез  так  быстро и  так
незаметно, что у Рыжика дух заняло от удивления и любопытства.
     - Что, ловко? - спросил фокусник.
     - А где же платок? - не отвечая на вопрос, почти прошептал мальчик, все
еще  находясь под впечатлением только что совершившегося,  по  его понятиям,
чуда.
     - Платок у тебя. Хочешь - найду?
     - А ну!..
     - Изволь!
     Фокусник в третий раз оправился и воскликнул:
     - Дунь-плюнь-разотри, и ко мне, платок, лети!..
     С  этими словами он  рукой дотронулся до  уха Рыжика и  в  ту же минуту
отнял ее и  поднес руку к глазам мальчика.  К великому изумлению Саньки,  на
ладони фокусника лежал все тот же скомканный платок.
     - У тебя в ухе он был, - сказал незнакомец и расхохотался.
     Хохотал и  Рыжик.  Он  чувствовал себя до  того хорошо,  что совершенно
забыл о доме, о Катерине и о своем положении.
     А солнце все ниже и ниже падало, утопая в золоте заката.


        "XIII"

        "В ЛЕСУ"

     - Ну, брат, прощай! - перестав смеяться, сказал фокусник. - Вон видишь,
- добавил он, - солнышко и то спать уходит...
     - А ты куда пойдешь?  -  спросил Рыжик, и только что смеющееся лицо его
сделалось грустным.
     - Я пойду за ветром.
     - Как это - за ветром? - не понял Санька.
     - А так... Я не люблю, чтобы ветер дул мне в лицо, поэтому я всегда иду
за ветром. Понял?.. Ну, теперь прощай!
     Незнакомец поднялся, оправился и протянул Рыжику руку.
     - Прощай,  мой  пунцовый мальчик!..  Передай от  меня  привет господину
Мойпесу, когда он проснется.
     Фокусник взялся за  край канавы и  хотел было выпрыгнуть на дорогу,  но
Рыжик  быстро подскочил к  нему  и  обеими руками ухватился за  его  широкую
крылатку.
     - И я пойду с тобою...  Возьми меня,  голубчик,  возьми!..  - взмолился
Рыжик.
     Мысль, что скоро наступит ночь, а он будет один, сильно его испугала.
     - Возьми,  возьми меня!..  -  твердил он,  не  выпуская из рук крылатки
фокусника.
     - Я, братец, далеко иду...
     - Ничего, и я пойду. Я тоже хочу за ветром...
     - Ха-ха-ха!..  -  от  души расхохотался фокусник.  -  И  ты  за  ветром
хочешь?..  Ха-ха-ха!.. Ой, батюшки, уморил!.. Ну и чудак же ты! Разве можешь
ты со мной идти?..  Ведь я всю жизнь хожу:  я бродяга!  Понимаешь? Сегодня я
здесь, а через месяц ищи меня в Москве...
     - И я в Москву хочу! - воскликнул Рыжик.
     Незнакомец с  удивлением посмотрел на него,  покачал головой,  а  потом
спросил:
     - А папенька что скажет? А маменька...
     - У меня нет никого, - перебил фокусника Рыжик, - я ничей.
     - Как это - ничей? - удивился тот.
     - Так...  Меня нашли...  -  начал Санька и как мог рассказал в немногих
словах историю своего происхождения.
     Незнакомец выслушал рассказ внимательно,  а  затем,  подумав с  минуту,
промолвил, обращаясь к Рыжику:
     - Вот что,  милейший,  я тебе скажу:  сейчас я отправлюсь на ночлег. Ты
видишь вон там,  за полем,  большой синий треугольник?  Это лес.  Там я буду
ночевать. Если хочешь, переночуй со мной, а завтра увидим, что будет.
     - Хочу, хочу! - подхватил Санька и первый выскочил из канавы.
     Через минуту фокусник и Санька направлялись к лесу. Они шли через поле,
узкой межой,  а  позади,  фыркая,  шествовал Мойпес.  Временами он  убегал в
сторону, и колосья ржи совершенно скрывали его из виду.
     Наступил вечер.  На  далеком горизонте,  где пылала заря,  точно скалы,
недвижимо стояли тучи.  Озаренные пламенем заката, они казались раскаленными
докрасна.  Становилось тише.  Ветер чуть-чуть  дышал.  Природа готовилась ко
сну.
     Рыжик  первый  остановился.   Перед  ним  лежало  огромное  озеро.   На
противоположном берегу  стройно  возвышался  темный  лес.  Красные  отблески
вечерней зари ярко поблескивали на зеркальной поверхности озера.
     - Что, брат, хороша у меня гостиница? - услыхал Рыжик позади себя голос
фокусника.
     - Какая гостиница? - не понял Санька.
     - А вот эта, что перед нами.
     Рыжик  ничего не  сказал,  а  только улыбнулся.  Мальчик был  доволен и
счастлив.  Он  чувствовал себя  свободным,  и  этого  вполне для  него  было
достаточно.  Теперь Катерины он уже не боялся. Домой его не тянуло. Ему было
хорошо  с  этим  незнакомым веселым  человеком,  который  "любит  ходить  за
ветром", а до остального ему дела не было.
     - Ну-с,  мой рыжий товарищ,  идем дальше!  -  сказал фокусник,  хлопнув
Саньку по  плечу.  -  Обойдем мы  озеро и  в  лесу заночуем.  Я  там хорошее
местечко выберу.
     Рыжик и Мойпес последовали за незнакомцем.
     Спустя немного путники обогнули озеро и  стали подходить к лесу.  Здесь
веяло  легкой  прохладой.  Стройными,  высокими рядами  выступали коричневые
стволы громадных сосен.  Было дремотно-тихо. За озером угасала заря. Тучи на
горизонте остыли и почернели.
     В лесу наступили сумерки.  Земля, казалось, дышала, и пар от ее дыхания
легким дымчатым туманом стлался над остекленевшим озером.
     Рыжик  с  фокусником вошли  в  лес  широкой,  чистой,  будто выметенной
тропой.
     - Вот здесь будет наша спальня, - сказал фокусник и остановился.
     Место,  выбранное для спальни,  было восхитительное.  Здесь густо росла
трава.  Вокруг толпились стройные сосны. Озеро находилось в нескольких шагах
и хорошо было видно.
     - Вот здесь нас никто не увидит и никто не тронет. Ложись, брат, и спи!
- проговорил маленький человек и стал приготовлять себе постель.
     Перочинным ножиком нарезал он груду папоротниковых листьев, уложил их в
кучу,  накрыл их снятой с себя крылаткой и комфортабельно улегся, крякнув от
удовольствия.
     - Вот так спальня!  - воскликнул фокусник, когда Рыжик, приготовив себе
точно такую же постель,  улегся рядом с  ним.  -  Поди,  и губернатор ваш на
такой постели не леживал...  Ты погляди, рыженький, какая у нас благодать!..
Слышишь,  -  продолжал фокусник, - как тихо стало? Это потому, что нам спать
пора.  Вон  и  озеро уснуло,  вон на  западе от  зари золотистый только след
остался... А скоро на небе лампады затеплят...
     - Это звезды-то? - подхватил Рыжик, внимательно слушавший фокусника.
     - Ты догадливый мальчик.  Да, скоро заблестят звезды, а когда мы уснем,
поздно ночью тихо взойдет луна, повиснет над озером и долго будет смотреться
в него,  как в зеркало...  Потом все побледнеет -  и луна,  и звезды, и само
небо...  И  зазвенит земля.  Зашепчутся леса и воды,  утренние песни пропоют
птицы.  Улыбнется небо,  и  зарумянится восток.  И  взойдет яркое солнце,  и
проснется земля...
     Фокусник вздохнул и умолк.
     - А тогда что? - тихо спросил Рыжик.
     - А тогда раздобуду себе вон в том селе, где церковь белеется, завтрак,
поем хорошенько, а потом отправлюсь дальше.
     - Куда?
     - А я и сам не знаю... Дойду до Киева, а там зайцем на машине до Одессы
прокачусь;  а может быть,  другой путь изберу...  Человек я свободный:  куда
хочу, туда иду... В городах я живу только зимою, и то потому лишь, что в это
время года  бродить в  моей  шубе холодно.  Не  люблю я  городской жизни,  -
продолжал фокусник,  -  там люди все за  деньгами да  за  каким-то  счастьем
гонятся.  Обгоняя друг друга,  они  давят слабых,  злорадствуют,  завидуют и
готовы друг  дружке горло перегрызть...  То  ли  дело бродить по  просторным
полям и лесам!..  Здесь волк волка не тронет,  а уж про зайцев,  кроликов да
разных букашек и говорить нечего:  в них столько доброты и нежности, сколько
у людей никогда и не было.  А красота какая!..  Какие ночи, какие дни!.. А в
городах и неба не видно.
     - И я не хочу в городе жить...  - мечтательно протянул Рыжик, когда его
собеседник умолк. - Я всегда, всегда с тобою ходить буду...
     - Нет,  голубчик,  со мною ты не пойдешь...  Я  завтра же отправлю тебя
домой...
     - Не хочу, не хочу! - с отчаянием в голосе воскликнул Санька.
     - Ах  ты,  глупенький!..  Ну какой ты мне товарищ?  Встретил человека и
привязался к нему... А может, я разбойник?
     - Нет, нет, ты хороший!.. Я с тобой пойду... Не хочу у крестного жить и
свиней пасти не хочу...
     - Но пойми ты, карапуз этакий, ведь я больной человек: я алкоголик...
     - А что это такое?
     - Ну, попросту говоря, я пьяница...
     - Это  ничего,  -  перебил Рыжик,  -  я  пьяных не  боюсь...  У  нас на
Голодаевке их страсть сколько!..
     - С  тобой не  сговоришься...  Ну ладно,  спи,  а  завтра мы решим этот
вопрос, - сказал фокусник и повернулся спиной к Рыжику.
     Наступило молчание.
     На  небе  появились звезды.  Тихая  летняя ночь  неслышно спустилась на
землю.
     Санька долго не  мог  уснут