рмально
выглядите.
   Визажист заинтересованно посмотрел на собеседника.
   - Вы так считаете?
   - Да.
   Славик кокетливо  вздохнул  и,  мило  улыбнувшись  Огурцу,  обреченно
махнул рукой.
   - Ладно, уговорил, искуситель!.. - прошептал он. - Подай мне  вон  то
крылышко.
   Женщины понимающе переглянулись  и  чуть  не  прыснули  со  смеху,  а
покрасневший Огурец стал обслуживать привередливого гостя.
   - Пожалуйста, Вячеслав!
   - Благодарю, Валерик!
   - Неизвестно, чем бы все это закончилось для Валерика, но  долговязый
и длинный, как глист, конферансье объявил следующий номер программы:
   - А цяпер, шаноуныя спадары, сустракайце нашу чароуную зорку Клаудзто
Засулич!
   Публика  одобрительно  и  громко  зашумела,  а  Екатерина  быстренько
открыла кофр и достала фотоаппарат со вспышкой.
   - Вы будете снимать? - испуганно спросила Галина Федоровна.
   - Да.
   - Но ведь мы решили отснять Клавочку  после  программы,  -  возразила
Горшкова, - теперь она не готова...
   - Тем лучше, - парировала  профессиональный  фотограф,  -  мне  нужно
увидеть ее естественной со стороны.
   Ершова уже отошла от столика и стала выбирать позицию и примеряться к
объекту, а Галина Федоровна все  еще  долдонила  и  оправдывалась  перед
своими соседями по столику.
   - Разумеется, Катенька - талант! - изрекла довольно  банальную  фразу
пампушка и повернулась к Распопину. - И я не сомневаюсь, что то же самое
относится и к вам, Славик!
   Распопин снисходительно посмотрел на провинциалку и с тем же  пафосом
возразил ей:
   - Ошибаетесь, дорогуша!
   От удивления Горшкова приоткрыла маленький любвеобильный ротик.
   - Как?
   Визажист гордо задрал вверх голову и, повернувшись к  Валерику,  взял
того за руку и чувственно произнес:
   - Я не талант, я ге-ний!!!
   После таких "откровений" Галина Федоровна слегка поникла,  а  Валерия
Николаевича неожиданно бросило в холодный пот ***

   После выступления восходящей звезды Клавдии Засулич  Славик  Распопин
поколдовал в небольшой, но уютной гримерке над  ее  имиджем,  и  девушка
стала неотразима. Даже ее постоянные завистницы и конкурентки  не  могли
этого не отметить, но, естественно,  только  в  душе.  Теперь  она  была
готова к съемке.
   Кате девушка понравилась. Она была  не  глупа  и  даже  эрудированна,
несмотря на свой молодой возраст. Да и по характеру  казалась  мягким  и
добродушным человеком. Съемка удалась: Катя  быстро  отсняла  заказанную
серию снимков и, распрощавшись с гостеприимными хозяевами,  поспешила  с
Распопиным на вокзал...

Глава 15

   Екатерина покидала славный город  Минск  с  тяжелым  сердцем,  но  не
потому, что ей не понравилась ночная  столица  Беларуси,  просто  ей  не
очень-то хотелось  возвращаться  в  Москву,  а  вернее,  к  предстоящему
разговору с Ильей.
   Какое-то  нехорошее  предчувствие  ныло  в  женском  сердце,  которое
задолго предвидело и чувствовало и радость и горечь...
   Поезд тихонько тронулся  с  места  и  стал  набирать  скорость.  Катя
смотрела на  провожающих  ребят,  которые  махали  на  прощание  руками.
Особенно усердствовал Валера Огурец, но почему-то стараясь  не  смотреть
на Ершову.
   Катя махнула в ответ хозяевам и посмотрела  на  Славика,  который,  к
удивлению  остался  доволен  этой  поездкой.  Распопин  кокетливо  махал
платочком и даже высунулся в открытое окошко.
   Когда люди на платформе стали сливаться в одну общую массу,  визажист
повернулся к своей спутнице.
   - А тут премилые люди, Ершова!
   Катя пожала плечиками.
   - Как и везде на просторах бывшего Союза!
   - Ну, не скажи!
   Женщина не стала спорить с Распопиным, она очень устала.
   - Я пошла спать!
   Катя зашла в купе и переоделась в спортивный  костюм.  Женщина  взяла
туалетные принадлежности и решила пойти умыться и  почистить  зубы,  но,
когда она отворила двери купе, на нее чуть не наскочил высокий бородатый
мужчина в очках. Сзади на него напирали еще несколько мужчин с дорожными
сумками, в которых слышалось бряцание бутылок.
   Ершова шарахнулась от него: мужчина  лет  тридцати  пяти  был  слегка
навеселе.
   - Извините, это пятое купе? - поинтересовался длинноволосый пассажир.
   - Нет, четвертое!
   -  Ой,  ради  Бога,  извините!  -  виновато  воскликнул  бородач   и,
повернувшись к компании, сообщил:
   - Демакин, наше следующее купе!
   Ершова облегченно вздохнула, но назойливый пассажир  вдруг  передумал
уходить и неожиданно спросил:
   - Катя, это ты?
   - Гуреев?
   - Он самый, Константин Сергеевич! - обрадовался  здоровяк.  -  Какими
судьбами ты залетела к "партизанам"?
   - Работа, - ответила молодая женщина, - а ты что здесь забыл?
   - Да мы выставлялись в  Польше  в  одной  художественной  галерее,  -
сказал художник, - а на обратном пути заглянули к Володе, ну  ты  должна
его помнить, писатель! Мы с ним  еще  на  Колхозной  на  одной  площадке
жили... Помнишь?
   - А, что-то припоминаю, - сказала женщина, - Старина! Его так кажется
звали...
   - Он самый! - расшумелся бородач. - Так вот мы решили его навестить!
   Катя с любопытством посмотрела на знакомого.
   - А кто это "мы"?
   - Да нас тут много, -  воскликнул  Костик,  -  Славка  Демакин,  Дима
Власов, Юрка Глаголев.
   - О, целый десант!
   Художника окликнули:
   - Гуреев, где боеприпасы? Давай быстрей!
   - Сейчас иду!
   Однако вопрошающего это не удовлетворило, и  через  минуту  стриженая
голова заглянула в купе.
   -  Константин!  -  буркнул  раскрасневшийся  приятель  и  осекся   на
полуслове.
   Его хмурое лицо при  виде  красивой  женщины  сразу  преобразилось  и
расплылось в добродушной улыбке.
   - Здрас-те! - поздоровался он.
   - Привет, Демакин! - усмехнулась Катерина, поняв, что Слава не  узнал
ее.
   Припухшее  мужское  лицо  изобразило  искреннее  удивление,  а  потом
несказанную радость.
   - Катенька?! - воскликнул он, немного оттеснив Гуреева в  сторону.  -
Кого-кого, но вас я не ожидал здесь увидеть... Это нужно отметить!
   Дима  Власов  и  Юрка  Глаголев,  не  выдержав  затянувшейся   паузы,
заглянули в купе.
   - Долго  вас  ждать,  мужики?  -  недовольно  бросил  Дима.  -  Водка
закиснет!
   - А тут не только мужчины, - приятно удивился Юра.
   Катя посмотрела на гостей и  поняла,  что  как-то  нужно  заканчивать
смотрины. Однако в этом ей помог Распопин, подошедший  после  воздыхания
свежим воздухом.
   - Мальчики, - кокетливо произнес Славик,  -  разрешите  пройти,  -  и
жеманно протиснулся между мужиками в купе.
   Ребята весело переглянулись между собой и стали расходиться.
   - Катюша, заходи к нам! - предложил Гуреев.
   - Не знаю, - пожала плечами Ершова, - мы со Славиком так устали, что,
право, вряд ли получится.
   - Нет, нет, Катенька, - возразил Слава Демакин, - приятеля  берите  с
собой, места всем хватит!
   Распопин улыбнулся.
   - Спасибо!
   - Так мы вас ждем!
   Когда дверь купе закрылась, Дима Власов шаловливо подмигнул ребятам.
   - Демакин, - серьезным тоном, стараясь не рассмеяться, спросил он,  -
а ты что, в секс меньшинства записался?
   Славка Демакин не растерялся и парировал:
   - Да это я для Гуреева стараюсь!
   Костик недовольно надул щеки: он не любил пошлые шутки.
   Мужики дружно рассмеялись и с шумом  завалились  в  свое  купе  номер
пять.
   Катерине пришлось поддаться на уговоры. Не последнюю  роль  сыграл  в
этом Славик Распопин.
   - Ершова, - умоляюще воскликнул визажист, - ну  можешь  ты  хоть  раз
что-нибудь сделать ради меня?
   - Ладно, Распопин, - вздохнула Катя, - будешь должен!
   Славик подпрыгнул от радости.
   - Спасибо, Ершова, - радостно воскликнул  гей,  на  ходу  подкрашивая
бесцветной помадой пухлые губы, - я твой должник до гробовой доски!
   Катя усмехнулась и махнула рукой!
   - А что с тебя возьмешь, Распопин?
   Женщина подождала, пока Славик наведет марафет и, когда он был  готов
выйти в свет, открыла двери купе...
   - Пошли!
   Мужская компания радостно встретила  гостей.  Мужики  много  пили,  в
отличие от Славика и Катерины, рассказывали о  выставке,  о  проведенном
времени в Минске, травили анекдоты.
   Рассчитывая на  пятнадцать  минут,  Катерина  проболтала  с  ребятами
несколько часов и рассталась с веселой  компанией  художников  лишь  под
утро.
   Когда гости покинули  гостеприимных  хозяев,  Демакин  с  восхищением
произнес:
   - Классная женщина!
   - Не твоего полета, Демакин! - заметил Гуреев.
   - Да, - весело рассмеялся  Глаголев,  -  не  перепало  вам  ничего  с
барского плеча!
   - Зато и Славику не обломилось! - успокоил друзей Власов.
   Компания  дружно   прыснула   со   смеху   и   предложила   тост   за
неудачника-визажиста.

***

   Поезд "Минск - Москва" прибывал на Белорусский вокзал. Катя так и  не
смогла уснуть всю дорогу. Гнетущее настроение  снова  вернулось  к  ней,
хотя она изо всех сил гнала от себя плохие мысли.
   Она понимала, что нужно поставить все точки над "и"  в  отношениях  с
Ильей. Катя очень  переживала.  Она  не  знала,  как  разорвать  близкие
отношения и при этом остаться хорошими друзьями.
   Если бы она могла только  представить  себе,  что  ждет  ее  впереди!
Разговор с Мещерским - всего лишь маленькая кочка на  длинной  дороге  в
кошмарный ад

Глава 16

   С первыми лучами августовского солнца златоглавая столица  засверкала
своими  куполами.  Город  просыпался  не  спеша,  постепенно   сбрасывая
оцепенение прохладной ночи.
   День обещал быть солнечным и теплым. Москвичи спешили на  работу,  не
обращая  внимания  на  давку  в  общественном  транспорте.   Многие   не
пропускали  газетных  киосков  и  успевали  прихватить  парочку   свежих
печатных изданий.
   Если бы можно было в то августовское  утро  заглянуть  в  газеты,  то
каждый бы непременно натолкнулся на сенсационные статьи о гибели атомной
подводной лодки "Курск" в Баренцевом море...

***

   С самого утра  троица  была  уже  на  ногах,  готовая  к  решительным
действиям. Однако Шлеме пришлось  немного  помаяться  в  ожидании,  пока
откроется читальный зал в Ленинке, чтобы наброситься на старые  подшивки
газеты "Новый век". Конечно, можно было ускорить процесс через  архивные
подвалы ФСБ, но Барышников решил не рисковать и  не  привлекать  к  себе
нездорового любопытства.
   Пока Сан Саныч налаживал связи по своим каналам с МВД, где официально
расследовали  массовое  убийство  в  газете  "Новый  век",  а  отставной
полковник Сухой перелистывал старые подшивки в поисках фотографа с двумя
"Е", Таньга и Макар томились от бездействия в салоне "Форда".
   - Как думаешь, Таньга", - спросил полусонного азиата Макар, -  найдет
Шлемофон фотографа?
   Напарник молча кивнул.
   - Значит, снова мочить! - с усталостью в голосе произнес Лигачев.
   Приятель Макара пожал широкими плечами.
   - Не все ли равно, - удивленно пробурчал азиат,  -  или  резать,  или
мочить!
   Лигачев неприязненно скосил глаза на собеседника.
   - А-зия! - процедил сквозь зубы Макар. - Темный ты человек, Таньга!
   Напарник приоткрыл глаза.
   - Это почему? - спросил он. -  Ты  это  говорить  из-за  цвета  моего
лица?
   Лигачев энергично покачал головой и сплюнул через открытое окошко.
   - Мудак ты, Таньга, - бросил он, - не в лице дело!
   - А в чем?
   - В душе, браток!
   Узкоглазый ухмыльнулся.
   - Душа - потемки!
   Макар укоризненно  покачал  головой  и  смерил  азиата  презрительным
взглядом.
   - Вот я и говорю, Таньга, - отрезал мужчина, - что ты темный человек!
Люди о чем-то думают, беспокоятся, а ты все  дрыхнешь  и  дрыхнешь,  как
чурбан бесчувственный!
   Узбек усмехнулся, оскалив свои желтые зубы.
   - Это оттого, Макароныч, -  промолвил  он,  -  что  у  меня  на  душе
спокойно и хорошо, а тебя, совестливого,  черти  стали  трахать  во  все
дыры!
   - При чем здесь совесть! - возразил Лигачев. - Ведь тебе  что  друга,
что брата порешить - один хрен.
   А на душе у тебя спокойно оттого, что ты с утречка травки накурился!
   Таньга замолчал, собираясь с мыслями.
   - Твоя правда, Лигачев, - признался азиат, - если нужно, всех  зарежу
- работа такая!
   - Херовая работа!
   - К другой не приучен...
   Макар  хотел  что-то  сказать,   но   не   стал   распыляться   перед
напарником-наркоманом.
   На душе было прескверно,  особенно  когда  он  вспомнил  молоденького
компьютерщика и своего сына, которого не видел больше года.
   - Вот именно, - проворчал Макар, - только на зеркало  нечего  пенять,
коли рожей не вышел!
   Таньга понимающе посмотрел на приятеля.
   - Ты, Макар, не оттого бесишься, - подвел итог Таньга.
   - А отчего?
   - Не похмелился после вчерашней попойки, вот и скверно тебе.
   Азиат кивнул на бардачок в салоне.
   - Хочешь? У меня есть косячок!
   Лигачев, скривив губы, нетерпеливо отмахнулся от предложения.
   - Да пошел ты со своей травкой, -  сказал  он.  -  Вот  кабы  водовки
стакан!
   - Помрешь ты, Макар, из-за своей водки, - убежденно  заявил  наркоман
приятелю, - клянусь мамой, ласты склеишь!
   - Да, пошел ты, праведник херов, -  отмахнулся  Макар.  -  Я  быстрей
отдам коньки, если сейчас не похмелюсь!
   Таньга и бровью не повел, однако заметил напарнику.
   - Хозяин запретил сегодня пить!
   Макар резко оторвался от сиденья.
   - А пошел он... - взорвался бугай, - я сам себе начальник! Я двадцать
с лишним лет по струнке ходил! Так хоть напоследок расслаблюсь!
   - Хозяин - барин! - бросил приятель. - Плохо кончишь, Макар!

***

   Казимир Владиславович начинал терять самообладание и терпение: он уже
пролистывал последнюю, четвертую толстую кипу газет, но то,  что  искал,
не находил. Правда, ему несколько раз встретились фотографии, где стояли
инициалы "Е. Е.", но этого было мало -  ему  нужно  было  полное  имя  и
фамилия фотографа.
   К Сухому  подошла  библиотекарь,  молоденькая  худенькая  девушка  и,
положив на стол еще одну, но весьма тонкую подшивку газеты "Новый  век",
виновато произнесла тихим бархатистым голоском:
   - Это последнее, что осталось.
   Старик снял запотевшие очки и недовольно уставился на  библиотекаршу,
которая  сразу  же  съежилась  под  колючим  и  пронзительным   взглядом
странного любителя старых подшивок.
   - Что это?
   Девушка вздохнула.
   - Это - подшивка самых ранних спецвыпусков еженедельника "Новый век",
- пояснила  молоденькая  практикантка.  -  Возможно,  здесь  вы  найдете
интересующий вас материал.
   - Спасибо!
   Казимир Владиславович взял тонкую, отдающую плесенью бумажную  стопку
и с обреченностью начал перелистывать пожелтевшие страницы.
   - Что-нибудь еще? - поинтересовалась миловидная девушка.
   Шлема отрицательно мотнул головой, не поднимая покрасневших глаз.
   - Нет, нет...
   Страницы подшивки медленно переворачивались, мелькали  фотографии,  и
перед глазами рябило от статей. Сухой перевернул  очередную  страницу  и
вдруг встряхнул свинцовой головой: ему показалось, что он заметил  нечто
похожее на два "Е". Одним  рывком  отставник  вернул  на  прежнее  место
газетный лист  и  впился  в  фотографию  топ-моделей,  запечатленных  на
подиуме.
   Дыхание старика остановилось, но через несколько  секунд  его  сердце
учащенно забилось в рваном ритме.
   Шлема смотрел на имя  и  фамилию,  напечатанные  под  фотографией,  и
боялся пошелохнуться, чтобы не спугнуть увиденное.
   - Е-ка-терина Ер-шова, - медленно прочитал он.
   Старик не верил в удачу и несколько раз тряхнул  толовой,  потом  еще
раз снял очки и протер их и только тогда еще раз осмелился взглянуть  на
инициалы фотографа.
   - Есть! - обрадовано выпалил Казимир Владиславович. -  Ах  ты  гадкая
бабенка! Ну, теперь-то я с тобой поквитаюсь!
   Осмотревшись боковым зрением по сторонам,  он  незаметно  вырезал  из
газеты фотографию с фамилией автора.
   Затем  он  встал  из-за  стола  и  с  расстроенным  видом  подошел  с
подшивками к библиотекарю.
   - Ну что, нашли? - поинтересовалась миловидная девушка.
   Шлема тяжело вздохнул.
   - К сожалению, нет!
   - Очень жаль, уважаемый! - развела руками библиотекарша. - Могу ли  я
вам еще чем-нибудь помочь?
   - Вряд ли...
   Девушка попалась весьма ответственная.
   -  Может,  статья  напечатана  в  другой  газете   или   журнале,   -
предположила она.
   - Возможно.
   - Тогда я поищу, если хотите... - предложила она.
   Шлемофон поспешно замахал руками.
   - Нет, нет!
   Девушка понимающе закивала чернявой головкой.
   - Устали...
   - Да, милая, - согласился Сухой, - возраст, понимаете ли, дает о себе
знат...
   - Что ж, заходите в следующий раз.
   - Непременно, - пообещал чекист. - Весьма благодарен вам за внимание!
   Девушка смутилась.
   - Ну что вы...
   - До свидания!
   - Всего хорошего!
   Полковник Сухой, бывший кэгэбист,  а  ныне  профессиональный  киллер,
галантно  откланявшись,  спешно  засеменил  к  выходу  своей   неуклюжей
походкой. Молоденькая библиотекарша с жалостью и состраданием посмотрела
вслед пожилому человеку.

***

   Таньга первым заметил шефа, резво ковыляющего по улице, и  толкнул  в
бок напарника.
   - Смотри, Макар!
   Лигачев приоткрыл осоловевшие глаза и сильно изумился: он еще никогда
не видел Шлемофона, передвигающегося в таком быстром темпе.
   - Так это же Сухой!
   - Он самый, - весело усмехнулся  азиат.  -  Интересно,  кто  его  так
завел?
   - Может, задницей на гвоздь приземлился, - в тон приятелю предположил
Макар, - или у кого-нибудь пропеллер с реактивным двигателем одолжил?
   Бугаи рассмеялись. Однако, когда старик  с  шумом  ввалился  в  салон
автомобиля, внутри воцарилась тишина и спокойствие.
   - Ну, что? - не  выдержал  Макар  Лигачев.  -  Узнал  что-нибудь  или
вхолостую слетал?
   Шлема расплылся в ухмылке.
   - Есть!
   - Что? - не понял Макар. - На жопе шерсть?!
   Узбек, не выдержав местного юмора, разразился оглушительным роготом.
   - Молчать! - вдруг гаркнул старик. - Су-ки!
   Опять нализались!
   В  салоне  снова  воцарилась  тишина,  только  изредка   нарушающаяся
виноватым сопением и тяжелыми вздохами весельчаков приятелей.
   - Вам что приказано?!
   - Да самую малость, Владиславович" - оправдывался Макар.
   Старик скривился.
   - Да от тебя за версту самогоном несет, пас-куда пьяная!
   Лигачев махнул рукой.
   - Чем от меня несет, - зло и угрожающе сказал он, - тебя.  Шлема,  не
должно колыхать! Мое дело "мочиты", и я с этим  справляюсь.  И  неважно,
кого отправить в преисполню: Васю, Масю или.., тебя!
   Старик встретился взглядом с Макаром и счел за лучшее не злить  этого
костолома. Он решил припомнить эти угрозы при случае.
   - Я еще маленько подожду, - произнес Шлемофон,  -  а  вот  одна  баба
ждать не должна. Посмотрим на что ты, браток, сегодня годен!
   - Не волнуйся!
   - А мне нечего волноваться, - усмехнулся Сухой,  -  пусть  Барышников
волнуется. Кстати, пора его обрадовать хорошим известием!
   Старик достал из кармана сотовый и набрал знакомый номер телефона...

***

   Сан Саныч Барышников с самого утра обзванивал своих старых  знакомых,
чтобы хоть как-то выйти на  следователя  Викентия  Прошкина,  который  в
ментовских кругах считался  человеком  неподкупным  и  порядочным.  Мало
того, многие считали его  придурковатым  фанатом,  не  очень  умным,  но
упрямым и дотошным.
   Единственное, что смог сделать майор, так это  связаться  со  старшим
лейтенантом Остапчуком, одним из людей, работавших в следственном отделе
капитана Прошкина.
   Сан Саныч пил холодный  кофе  у  себя  на  квартире,  когда  зазвонил
сотовый телефон. Достав аппарат из внутреннего  кармана  пиджака,  майор
протер блестящую от пота лысину и приложил коробку к уху.
   - Барышников! - сухо, по-военному отчеканил Сан Саныч.
   Из телефона послышался голос Сухого.
   - Саныч?
   - Он самый.
   - Привет! - радостно и возбужденно поздоровался Шлема.
   Барышников чуть не поперхнулся остатками холодного кофе. Он не любил,
когда обменивались ничего не значащими фразами.
   - Привет, п