человека  сразу  же
остыл.
   - Ладно.
   Когда решение было принято  и  найдено  обоюдное  согласие,  а  врата
мышеловки любезно открылись  для  новой  "случайной"  жертвы  и  женщине
осталось сделать несколько метров, ее неожиданно окликнул мужской голос:
   - Катя!
   Байдаков  и  узкоглазый  фээсбэшник,  услышав  окрик,  выглянули   из
приоткрытой двери на улицу. Из  салона  "Жигуленка"  в  открытое  окошко
дверей высунулся мужчина с фотоаппаратом. Женщина  обернулась,  и  среди
тишины раздался щелчок затвора аппарата.
   -  Быстрей  возвращайся,  -  крикнул  спутник  Екатерины,  -  мы  уже
опаздываем!
   - Положи фотоаппарат! - негодующе крикнула женщина.
   Мужчина виновато улыбнулся и ответил:
   - На счастье!
   Екатерина покачала аккуратной головкой и, махнув  рукой  в  ответ  на
шалость  своего  спутника,  стала   спускаться   по   крутым   цементным
ступенькам.
   Не  желая  светиться  перед  лишним  свидетелем,  азиат  вдруг  резко
отпрянул в сторону и энергично замахал огромными руками Юрию.
   - Не пускай! - мгновенно изменил он решение. - Отошли ее  отсюда  под
любым предлогом!
   Байдаков кивнул.
   - Ладно!
   Опытный службист вовремя сориентировался: присутствие  женщины  могло
все испортить, а точнее, главной помехой стал ее спутник. Времени было в
обрез,  его  напарники  должны  были  выйти  с  минуты  на   минуту,   и
непредвиденная парочка могла поднять шум,  привлечь  внимание  и  отнять
драгоценные секунды, которых и так уже не осталось.
   - Привет! - непринужденно поздоровалась молодая  женщина  и  толкнула
решетку на входе, однако та  тоскливо  скрипнула,  не  пропуская  гостью
внутрь.
   - Привет, - сухо поздоровался Байдаков.
   - Открывай, - недовольно сказала Екатерина, - я и так  уже  опаздываю
на поезд.
   Юрий развел руками.
   - Не могу.
   Женщина удивленно вскинула брови вразлет.
   - То есть как "не могу"?
   Охранник виновато пожал плечами.
   - Очень просто... Неприемный день сегодня.
   Гостья нервно надула розовые полные губки и с силой толкнула решетку.
   - Не дури! - чуть ли не выкрикнула она. - У меня встреча с Гришиным в
половине двенадцатого!
   - Ничего не знаю, - вяло отнекивался молодой парень, - Петр Миронович
только что уехал.
   Женщина широко раскрыла светло-карие большие глаза и часто  захлопала
длинными ресницами.
   - Куда?
   - То ли в налоговую, то ли в ФСБ...
   Азиат, следивший за  разговором  молодых  людей,  недовольно  покачал
головой, делая знаки рукой,  чтобы  Юрий  Байдаков  заканчивал  ненужный
базар с девушкой.
   - А что случилось?
   - Ничего, - ответил Юрий.
   Катя угрюмо склонила темно-русую голову, но тут же вскинула ее  вверх
и с надеждой спросила:
   - А он ничего не просил передать?
   Охранник отрицательно мотнул головой.
   - Нет!
   - Вот жлоб! -  не  выдержала  посетительница  и  от  досады  хлопнула
изящной красивой ручкой  по  решетке.  -  Сам  же,  гад,  позвонил  мне,
назначил встречу и слинял!
   Байдаков понимающе вздохнул.
   - Видно, серьезные дела, - предположил парень.
   Неизвестно, сколько бы  продолжался  этот  бесполезный  разговор,  но
вдруг раздался сигнал "Жигуленка". Из автомобиля вышел спутник женщины и
махнул рукой.
   - Катя, опаздываем!
   Спутница повернулась на голос и  также  нетерпеливо  махнула  мужчине
рукой.
   - Да, бегу, бегу, Илья!
   Екатерина повернулась к охраннику.
   - А когда он будет?
   - Не сказал.
   Расстроенная женщина надменно щелкнула пальчиками и выпалила:
   - Передай своему шефу, что он мудак!
   Молодой человек не  ожидал  от  такой  интеллигентной  и  обаятельной
женщины подобного выражения и, выпучив глаза, на секунду растерялся.
   - Кто-о?..
   - Да он сам  знает!  -  бросила  на  ходу  Екатерина,  поднимаясь  по
ступенькам.
   Байдаков  только  сокрушенно  покивал   головой   вслед   удалявшейся
посетительнице, а сам про себя подумал, что,  может,  Петр  Миронович  и
мудак, но такие откровения пусть передает сама!
   Екатерина добралась до машины и быстренько забралась в салон.
   - Ну, сколько можно...
   Женщина разочарованно махнула рукой.
   - Ай!
   - Надул?
   Катя недовольно зыркнула на молодого симпатичного мужчину, словно  во
всем был виноват он.
   - Не твое дело! - огрызнулась она. - Ты лучше, Илья, дави на  педаль.
Не то я точно опоздаю.
   Илья Мещерский ничего не ответил, а только сильно  нажал  на  газ,  и
машина резко рванула с места.
   Таньга бросил проницательный взгляд вслед уходящей машине.
   - Во бабенка! - то ли с восторгом,  то  ли  с  негодованием  процедил
сквозь зубы азиат, но тут же повернулся  на  звук  тяжелых  шагов  своих
"коллег"...

***

   ...Дело было сделано: материал и фотографии "конфискованы". Старик  и
Макар быстро возвращались по сумрачному длинному коридору. Однако думали
они о разном: старик прикидывал, сколько  потянет  их  работа,  а  Макар
думал о молоденьком компьютерщике в наушниках, который был  так  увлечен
работой и музыкой, что ничего не слышал. Профессиональный  киллер  стоял
несколько минут с  взведенным  курком  пистолета  за  спиной  мальчишки,
ожидая,  когда  тот  повернется  и  тем  самым  подпишет  себе  смертный
приговор.
   Однако Сергей Слесаренко так и остался неподвижным...
   Макар решал, подарить сопляку жизнь  или  оборвать  ее  одним  слабым
движением  указательного  пальца  -  "перста  божьего".  Почему-то   его
забавляла отрешенность паренька от всего мира.
   - Да, - удивленно произнес вслух умудренный жизненным  опытом  бывший
кэгэбист, - другая пошла молодежь! У них другой  мир,  другие  идеалы...
Может, и мой пацан где-то вот так сидит в "виртуальном мире"!
   Макар глубоко  вздохнул  и  окинул  комнату  пронзительным  взглядом,
словно  хотел  найти  ангела-хранителя  этого   зеленого   мальчишки   -
невольного свидетеля. Однако мужчина никого не обнаружил.
   И вдруг ему показалось, что ангел-хранитель - это он сам!
   - Хер с ним, - прошептал Макар и, пятясь назад, не опуская  пистолета
с глушителем, медленно и тихо вышел из комнаты...
   Таньга встретил сообщников коротким вопросом:
   - Как?
   Старик утвердительно кивнул головой.
   - Порядок,  -  усталым  голосом  произнес  он  и  кивнул  головой  на
притихшего охранника. - Как у тебя?
   - Тихо.
   - Рассчитайся с товарищем!
   Азиат вытянулся.
   - Слушаюсь!
   Старик и Макар молча вышли, а Таньга подошел вплотную к Байдакову.
   - Как тебя зовут?
   - Ю-рий... - не понимая, куда  клонит  странный  фээсбэшник,  тихо  и
робко произнес молодой паренек.
   - Так вот, Юрий, - весело произнес  мужчина,  -  молчание  -  золото!
Понял?
   Байдаков утвердительно закивал головой. У него сразу  же  отлегло  от
сердца, словно оттуда свалился  тяжелый  камень,  нещадно  давивший  его
последние десять минут.
   - Да.
   - Молодец, сынок, - усмехнулся азиат и  дружески  похлопал  парня  по
плечу, - усвой это навсегда!
   - Постараюсь.
   - Надеюсь... - одновременно с негромким хлопком процедил безжалостный
киллер. , Молодой человек  не  успел  и  вздохнуть,  как  новая,  доселе
неизвестная волна боли захлестнула его и кольнула в самое  сердце.  Юрий
вздрогнул и медленно осел. Из левого  уголка  рта  потекла  тонкая  алая
струйка...

Глава 4

   Екатерина  Ершова,  красивая,  с  прекрасной  фигурой,  женщина   лет
тридцати решительно и ловко разрезала на  перроне  Белорусского  вокзала
нахлынувшую  на  нее  разношерстную  толпу   пассажиров,   спешивших   в
первопрестольную. Она опаздывала на брестский поезд, который должен  был
отправиться с третьего пути.
   Вслед за женщиной спешил Илья Мещерский с кофром и дорожной сумкой  в
руках и подбадривал подругу:
   - Не спеши, Катя, успеем!
   -  Какое  "успеем",  -  не  оборачиваясь  к  Илье,  бросила  на  ходу
фотокорреспондент, - мой вагон находится  в  "голове"  состава,  а  туда
пилить минут пять!
   - Ничего, - парировал  мужчина,  -  в  крайнем  случае  запрыгнешь  в
ближайший вагон.
   Ершова бросила взгляд в начало  поезда  и  тяжело  вздохнула:  пройти
оставалось еще метров пятьдесят, а кое-кто из проводников  уже  поднимал
ступеньки и закрывал двери тамбура.
   - Быстрей, Илюша! - подгоняла женщина своего спутника и ускоряла шаг.
   - Да куда уж быстрее? - ворчал Мещерский, но ускорял  темп  и  петлял
следом за отъезжающей.
   Когда прозвучали два гудка  к  отправлению  поезда,  молодая  парочка
наконец-то добралась до вагона'.
   В тамбуре в панике метался визажист Славик  Распопин,  внешне  чем-то
напоминавший  Борю  Моисеева,   только   намного   моложе.   Он   нелепо
пританцовывал   И   постоянно   высовывался   из   вагона,   высматривая
опаздывающую Ершову, а симпатичная молоденькая проводница что  было  сил
пыталась затащить его обратно в тамбур.
   Не зная сексуальной ориентации Славика, она обиженно бросала на  него
непонимающие взгляды. При каждом прикосновении девушки Славик недовольно
и чопорно отшатывался от нее как от прокаженной.
   Увидев бегущую  Ершову,  визажист  облегченно  вздохнул  и  энергично
замахал руками.
   - Катя, бесстыжая! - беззлобно закричал  он.  -  Быстрее!  Поезд  уже
отправляется!
   Проводница быстренько подняла металлический люк, а Распопин  протянул
руку Кате.
   -  Осторожнее!  -  обеспокоенно   крикнула   молоденькая   проводница
пассажирам.
   Фотокорреспондент на ходу запрыгнула в тамбур,  а  Мещерский  семенил
рядом с отходящим поездом и подавал вещи Распопину.
   - Привет, Илюша! - как можно  чувственнее  поздоровался  с  Мещерским
визажист.
   - Привет, привет, Слава!  -  ответил  на  ходу  мужчина.  -  Принимай
вещички!
   Когда кофр и  дорожная  сумка  оказались  рядом  с  хозяйкой,  Ершова
выглянула из тамбура и с благодарностью помахала рукой Мещерскому.
   - Спасибо, Илюша!
   Мужчина по инерции шел следом за набирающим  ход  поездом  и,  кивнув
головой, медленно поднял руку.
   - Решай, Катя! -  бросил  в  ответ  Илья  и,  остановившись  у  конца
перрона, долго и внимательно смотрел на любимую женщину, словно видел ее
в последний раз.
   На брошенную Мещерским фразу Катя никак не  отреагировала,  а  только
послала воздушный поцелуй и крикнула:
   - До свидания, Илья! Я позвоню!
   Произнесенные слова потонули в грохоте колес  и  резком  августовском
ветре. Ершова еще раз махнула рукой и отошла от открытых дверей в  глубь
тамбура...

***

   В купе, кроме Распопина и Ершовой,  никого  из  пассажиров  не  было.
Поезд хоть и был скорым, но не очень-то удобным по  времени  прибытия  в
Минск. Однако фотокора  и  визажиста  он  устраивал  как  нельзя  лучше,
Ребятам нужно было попасть в Минск в казино "Адмирал" на ночное  шоу,  в
котором выступала молоденькая восходящая секс-звезда Клавдия Засулич.
   С новым  "проектом"  и  увлечением  Варлама  Кириллова,  руководителя
агентства мод, ни Славик, ни Катерина не были знакомы и даже  не  видели
девушку на фотографии. Ребята исключительно полагались на  опыт  и  вкус
Кириллова, который  пророчил  Клавдии  большое  будущее  не  только  как
топ-модели в шоу-бизнесе, но и как одаренной драматической актрисе.
   У Ершовой относительно  артистического  таланта  новой  протеже  были
большие сомнения, но, что касаемо "ног  от  ушей",  бедер  и  грудей,  у
Клавдии Засулич все было в порядке. В этих познаниях Кириллову  не  было
равных, в этом Варлам знал толк!
   Впрочем, Екатерине давно уже было все равно,  что  творит  ее  бывший
любовник. Единственное, что ее волновало в этой истории, так это  сжатые
сроки   заказа   и   профессионализм   клиентки:   качественно   отснять
девчонку-симпапушку и вернуться домой в Москву...
   Думая о своем, Ершова смотрела в окно, совершенно не слушая  Славика,
а тот вовсю срамил ее за опоздание, за безалаберное отношение к жизни  и
к своему таланту. Он все еще никак не мог отойти от своих переживаний...
   - Разве так можно? - допытывался Распопин. - Нет, вот ты  мне  ответь
по совести!
   Чтобы отцепиться  от  взбесившегося  Славика,  Катя,  не  поворачивая
головы, задумчиво ляпнула:
   - Нет!
   - Что нет?
   Ершова удивленно повернулась к собеседнику.
   - Нет совести, - настаивал гей, - или так нельзя поступать?
   Женщина кивнула головой.
   - Без совести нельзя, - тихо  произнесла  она  и  слегка  причмокнула
пухлыми губками.
   Славик брезгливо отодвинулся в угол.
   - Фи! О  чем  ты  думаешь,  мадам  Ершова?  -  вздохнул  визажист.  -
Представляешь, если бы ты опоздала на поезд, то сорвала бы съемку,  а  с
ней загубила бы и свою, и мою светлую душу! А  главное,  мы  подвели  бы
Кириллова!
   Неожиданно молодая женщина очнулась и  строго  посмотрела  на  своего
приятеля.
   - Распопин, - отчетливо сказала она, - ты меня заколебал!  Вместе  со
съемкой и со своим Кирилловым!
   С Ершовой Распопин дружил давно и прекрасно знал, чего от  нее  можно
ожидать, но никогда не мог привыкнуть к  ее  выходкам  и  оскорбительным
выражениям. Его лощеное  лицо  вытянулось,  как  скороспелый  огурец,  а
длинные наклеенные ресницы  часто  заморгали.  От  такой  оскорбительной
выходки Славик нервно запыхтел, снова бросил свое презрительное "Фи!" и,
гордо откинув  голову,  закусил  полную  нижнюю  губу  и  отвернулся  от
грубиянки.
   Екатерина облегченно вздохнула и снова погрузилась в горестные  мысли
о своей непутевой женской  доле:  в  ее  распоряжении  было  минут  пять
относительного покоя, пока Славик  ее  не  простит  и  снова  не  станет
приставать с дурацкими вопросами и дружескими поучениями.

***

   Жизнь фотокорреспондента полна беготни и суеты,  порой  некогда  даже
по-человечески перекусить, не говоря уже о какой-то личной, а тем  более
семейной, жизни. А над этим было бы пора уже и задуматься всерьез! Нужно
было что-то решать...
   Об этом ей и говорил при расставании Илья, которому осточертела такая
"семейная" неопределенность. Екатерина закрыла  глаза  и  снова  увидела
перед собой  измученный  вопросительный  взгляд  близ-;  кого  человека,
который уже не просил, а требовал ответа.
   Молодая женщина понимала его как мужчину, как человека, но ничего  не
могла с собой поделать. Да, Илья Мещерский нравился ей, может быть, даже
больше того, но то, что она не любила  Илью,  это  Катеринаг  знала  уже
точно. Раньше ей казалось, что это тот, кого она искала всю  жизнь,  но,
как показало время, она ошиблась.
   Вопрос был даже не в Илье Мещерском.  Это  был  обаятельный  мужчина,
прекрасный человек, хороший друг! Дело было в ней самой!
   Катя Ершова привыкла к самостоятельности и независимости. К  тому  же
она была безумно  влюблена  в  свою  профессию.  Постоянное  присутствие
постороннего человека, пусть даже такого, который ей нравился,  начинало
угнетать ее, потом раздражать. Финал Ершовой виделся только один  -  она
останется старой девой!
   Катя вздохнула и подумала: "А может, и на меня когда-нибудь спустится
милость Божья? Ведь так хочется забыть обо всем и окунуться с головой  в
безрассудство любви! Но где Он, тот Единственный, ради которого и  жизнь
не жалко отдать!"

Глава 5

   Патрик Глен быстро вел темно-синий "БМВ", без которого  в  Москве  не
сделал  ни  шагу.  В  огромном  городе  безлошадный  журналист   -   это
посрамленный статист, который вечно опаздывает к праздничному  пирогу  и
которому достаются только крохи с барского  стола,  язвительные  усмешки
журналистской братии и постоянные выговоры начальства.
   Бывали, правда, моменты, когда журналист  оставлял  своего  железного
четырехколесного друга на стоянке возле дома, а сам брал такси и  спешил
на вечеринку, где предполагалось крупное застолье с обильным питьем.  Но
такие торжественные случаи выпадали крайне редко, вернее будет  сказать,
что американец под разными предлогами старался избегать бурных  пирушек.
А если уж он присутствовал, то старался употреблять минеральную воду или
русский квасок, который предпочитал всем своим хваленым "Кока  колам"  и
разной дряни с химическими добавками.
   Сегодняшняя поездка, как и большинство других вылазок в город, носила
неофициальный деловой  характер.  Тот  материал,  который  очень  хотели
видеть его боссы, сам  плыл  в  руки  американскому  журналисту.  Вернее
сказать, Патрику стоило немалых усилий и времени, чтобы  на  него  вышел
Гришин или кто-нибудь еще с нужным предложением. Теперь это случилось, и
необходимо оперативно взять "пирожок" тепленьким, пока он не остыл и был
в цене! Настроение было приподнятым, под  ложечкой  приятно  щекотало  в
предчувствии халявного  кусочка,  которым  можно  было  полакомиться  за
мелкие гроши и обеспечить себе безбедное будущее...

***

   Патрик Глен въехал в зеленый тенистый дворик, где бывал уже не раз  в
гостях у главного редактора еженедельника  "Новый  век"  Петра  Гришина.
Соблазн поскорее заполучить необходимую информацию был настолько  велик,
что Патрик не выдержал и явился в редакцию минут на  пятнадцать-двадцать
раньше запланированного времени.
   Выйдя из салона автомашины, высокий мужчина поставил на  сигнализацию
свой  "БМВ"  и   окинул   взглядом   дворик.   Была   какая-то   странно
подозрительная  тишина,   от   которой   у   Патрика   возникло   дурное
предчувствие.  Однако  со  свойственной  ему  американской  деловитостью
журналист отмахнулся от всякого рода предрассудков и уверенной  походкой
направился к полуподвальному помещению редакции.
   Обдумывая на ходу план предстоящей сделки с  Гришиным,  Патрик  вдруг
поймал себя на мысли, что его что-то  беспокоит:  подъезжая  к  НИИ,  он
заметил в  "Жигуленке"  симпатичную  темно-русую  женщину,  которую  он,
несомненно, где-то встречал раньше.  Глен  напряг  свою  память,  силясь
вспомнить симпапушку и неожиданно быстро нашел  ответ:  он  видел  ее  в
агентстве Кириллова и, кажется,  даже  успел  переброситься  несколькими
фразами.
   Зато людей в "Форде" кофейного цвета, с которым  американец  чуть  не
столкнулся при въезде во двор, Патрик точно никого не знал, хотя обратил
внимание на их суровые, мрачные лица, которые тут же  запали  в  уголках
его цепкой памяти. Патрик отметил про себя, что эти зверообразные мужики
могли сойти для съемок фильмов ужасов или боевиков про русскую мафию.
   Особенно  Патрику  запомнился  верзила  на  переднем  сиденье   -   с
монгольским разрезом глаз и дьявольской ухмылкой на тонких  бледно-синих
губах.
   С такими мыслями  американец  резко  шагнул  вниз  по  ступенькам  и,
оступившись, выругался:
   - Бля!
   Далее он продолжил свой путь не так резво, внимательно глядя под ноги
и на чем свет стоит мысленно проклиная Россию и все, что с ней связано.
   Железная дверь была приоткрыта. Толкнув  незапертую  входную  решетку
ногой,  Патрик  Глен  вошел  в  полумрачный  коридор,  где  за   столом,
откинувшись на спинку стула, "отдыхал" молодой охранник  с  полуоткрытым
ртом и закатанными вверх глазами.
   - О матка Русь, - не поздоровавшись с охранником, с презрением бросил
американец, - одна пьянь да лодыри!
   Задрав высоко голову, Патрик даже не  удостоил  вниманием  никчемного
работника, который надрался на работе и спал на посту, словно убитый.
   - А  еще  в  Европу  лезут!  -  пренебрежительно  буркнул  журналист,
медленно продвигаясь к кабинету главного редактора. - Азия  она  и  есть
Азия!
   Находясь под впечатлением "пьяной выходки" охранника и в возбужденном
состоянии от встречи с колким взглядом пассажиров "Форда", журналист  не
сразу уловил, что в редакции стоит подозрительная тишина и спокойствие.
   - Может, у них вчера был какой-то  религиозно-партийный  праздник?  -
рассуждал Глен, но, неплохо зная русские обычаи и все  праздники,  гость
ничего не мог припомнить существенного. - Наверное, кто-то  родился  или
умер! Да мало ли причин и поводов у этих варваров,  чтобы  надраться!  -
Его лощеное лицо скривилось в презрительной гримасе. -  Интересно,  а  в
каком состоянии тогда находится их шеф Петр Гришин?  Судя  по  утреннему
разговору, вроде б