ь.

  * * *

  Женьшень - китайское название редкого, исчезающего с земли растения из
семейства аралиевых. У него есть и другие имена. В Маньчжурии, например,
его называли панцуй, а нанайцы именуют его орхода.
  Он растет одиноко на умеренно влажных почвах, в тени кедров и некоторых
других деревьев. Стебель растения до 50 сантиметров высоты. На стебле в
зависимости от возраста до пяти листков, похожих на человеческую руку.
Цветы появляются поздней весной и малозаметны. Они светло-зеленые, как и
вс„ растение. Плоды, небольшие розовые или светло-красные ягоды, созревают
уже перед самыми холодами. Но самым ценным является корень, благодаря
которому оно и получило свое название: женьшень, или корень-человек,
корень жизни. Женьшень весьма чуток к влияниям среды. Он растет очень
медленно. Только в возрасте 10-15 лет им можно пользоваться для лечебных
целей. К этому времени вес корня достигает 50-70 граммов, реже попадается
корень весом в 100-150 граммов, а корень в 200- 250 граммов уже диковинка.
Женьшень очень дорог и ценится в зависимости от размеров. Поисками корня
занимались главным образом китайцы, корейцы и некоторые сибирские
народности. С ним было связано много суеверий и обрядов, а места, где
находили корень, сохранялись в тайне.
  Врачи и фармацевты восточных народов изготовляли из целебного корня
порошки, настойки и мази, которые применяли против физической слабости и
полового бессилия. Спрос на женьшень вс„ увеличивался, его цена непрерывно
росла, а добывали его так интенсивно, что попадаться он стал вс„ реже и
реже.

  Только к вечеру Орлов с фельдшером приехали в стойбище эвенков.
  Два светильника освещали чум шамана, и в их мерцающем свете Феклистов
казался восковой фигурой. Бобров чувствовал себя подавленным.
  - Спит, - нарушила тишину Майиул. - Спит целый день, а проснется, только
пить просит.
  - Понимаю, голубушка. Это его счастье, что ты присматриваешь за ним.
  Орлов подтвердил слова фельдшера, чувствуя горячую симпатию к девушке,
которая самоотверженно ухаживала за раненым.
  Феклистов очнулся и, узнав своего друга, провел языком по зап„кшимся
губам, прошептал:
  - Плохо мне, Никитич...
  - Да, трудновато. Так... А теперь стисни зубы, я осмотрю тебя и перевяжу
раны.
  Иван Фомич не был слабохарактерным человеком, но эту процедуру переносил
тяжело, скрипел от боли зубами и временами не мог сдержать крика. Майиул
гладила его волосы и успокаивала как могла, фельдшер зашил глубокие раны,
а небольшие только перевязал. Когда он кончил, Феклистов был близок к
обмороку.
  - Ничего, герой, скоро поправишься, - успокаивал Бобров больного. О
перевозке раненого нечего было и думать. Его состояние вызывало у
фельдшера серьезные опасения. Бобров остался около него до следующего дня.
  Из корня женьшень он приготовил порошок, который больной должен был
принимать два раза в день.
  Шаман не мог не воспользоваться случаем и добавил также сво„ заклинание, а
фельдшер поблагодарил его за то, что он побеспокоился о больном в первые,
самые тяжелые минуты. Для Майиул у него тоже нашлись слова похвалы.
  - Что будет с ним? - с тревогой спрашивали Боброва друзья Феклистова.
  - Не могу пока сказать. Я думаю, это решится сегодня ночью. Останьтесь
здесь, около него.
  Затем молча пожал всем руки и уехал.
  Ночь прошла для раненого благополучно. Он победил болезнь. Теперь его
выздоровление стало вопросом заботливого лечения и времени.
  Такой поворот к лучшему вызвал у его друзей чистосердечную радость. Однако
она была омрачена тем, что Иван Фомич не сможет выехать за границу. А до
отъезда оставалось всего два дня. Товарищи сидели у его постели и утешали,
что не прощаются с ним и спустя месяц-другой он приедет вслед за ними.
Бобров и его товарищи о нем позаботятся.
  - Приеду, - подтверждал Феклистов. - Ждите меня. Забирайте с собой золото
и...
  Они протестовали, но Феклистов был непреклонен и уверял, что в земле
осталось значительно большее богатство, чем он захватил с собой.
  В конце концов они согласились и договорились, что Бобров поможет им
превратить золото в деньги, которые обеспечат им первое время
существования на чужбине.
  Потом распрощались, как прощаются мужчины, коротко и словами, в которых
звучала твердая надежда на будущее.
  Феклистов остался в чуме один. Майиул пошла проводить друзей. Она
вернулась такой радостной, что невольно вызвала его удивление.
  - Твои люди меня просили, чтобы я ухаживала за тобой и там, куда тебя
перевезут, ведь там нет женских рук, а у меня их сразу две... Наши
называют то место Певучей долиной. Там тебе будет весело.
  - А, к Орлову. И ты согласна?..
  Майиул молча кивнула и покраснела.
  "Вот тебе женщина, которая не умеет притворяться", - подумал Феклистов и
засмеялся. Однако вслед за этим его лицо болезненно искривилось и он
застонал. Майиул погрозила пальцем и напомнила, что сказал фельдшер:
полное спокойствие - самое главное!
  - Говоришь, спокойствие, - вздохнул больной, - а знаешь, что это значит
остаться здесь, в то время как друзья уезжают... Кто знает, увидимся ли мы
еще.
  - Останешься здесь не один. Ты говоришь, что тайга страшная. А я думаю,
что страшны некоторые люди, а не тайга. Она нам дает почти вс„. Хотя и
неохотно, но дает, а кто тебе даст больше? У нас нелегкая жизнь, и бывает,
что мы завидуем людям, которые живут в больших деревянных и каменных
чумах. Правду шаман говорит, что они словно откормленная птица с
подрезанными крыльями - никуда не летают.
  - А почему тогда тебя тянет к таким откормленным птицам?
  - Ведь не все же они откормленные и не у всех подрезаны крылья. Взять хотя
бы Орлова...
  Феклистов нахмурился. Вспомнил о своих друзьях, покидающих страну,
вспомнил Петербург, сияющий Невский проспект, красавицу Неву...
  При воспоминании о жене и сыне у него увлажнились глаза. Сколько горя
испытали Ольга и Андрюшка! Сколько трудностей и разочарований пришлось им
пережить. Как бы они были счастливы, если бы удалось его бегство за
границу. Они бы приехали к нему... А теперь он лежит тут беспомощный...
  Из раздумья его вывела Майиул. Положила ему руку на голову и тихо спросила:
  - Сердце болит?
  - Почему так думаешь?
  - Глаза твои вижу. У мужчин это только от сердца, когда его сжимает
страдание. У нас, женщин, иначе. Иногда мы плачем, а сердце у нас не
болит. Наши слезы легче мужских.
  "Подумать только, - заметил про себя Феклистов, - как выросшая в тайге
девушка может отгадывать чувства".
  В чум вошел шаман.
  - Как приказал твой врач, несу тебе лекарство. Лекарство для больших
начальников. Видно, выслушал Торын мои просьбы, иначе корень-человек не
нашел бы к тебе дорогу. Ты даже не знаешь, сколько сил в н„м. Даже я этого
не знаю. Земля, которая носит тайгу, дает тебе силу из этого редкого
корня. Он исцелит тебя. Поверь, что теперь тайга не возьмет твоей жизни.
  Феклистов был удивлен серьезной речью шамана. О корне-человеке до сих пор
ему приходилось только читать. Его поразило, какую большую надежду
возлагал на действие корня фельдшер и какое почтение он вызвал у хитрого
шамана.
  Наступил вечер, утихли в стойбище человеческие голоса. Только время от
времени лаяли собаки.

  * * *

  Многое изменилось за эти два месяца. Феклистов по совету фельдшера был
перевез„н в избу Орлова, а Майиул продолжала ухаживать за больным. Она
быстро освоилась с новой обстановкой, и Орлов, на которого девушка сразу
же произвела сильное впечатление, вскоре почувствовал, что с е„ появлением
пришло в дом что-то новое, радостное. Он стал несколько застенчив и даже
робок. Старался говорить непринужденно, как всегда, но это у него не
получалось. Феклистов вскоре угадал причины этой перемены и при удобном
случае поговорил с Орловым.
  - И на стреляного бирюка находят минуты слабости, Родион Родионович. Вижу,
как ты притворяешься и подавляешь в себе то, о чем давно бы следовало
сказать девушке.
  - Тсс, Иван Фомич. Как можно?..
  - Эх ты. Видно, что любовь делает слепыми и глухими не только глухарей, но
и бесстрашных медвежатников. Неужели ты не замечаешь, что Майиул ждет
этого? Наверное, хочешь, чтобы она сама сказала тебе?
  - Что вы! Ведь я намного старше е„, красавцем никогда не был, а она...
будто маков цвет. Да к тому же она не русская. Не слышал, чтобы где-нибудь
эвенка вышла за русского.
  - Все твои рассуждения выеденного яйца не стоят. Когда ты уходишь на
охоту, она смотрит в окна и не может дождаться тебя. А ты застенчив,
словно гимназист... И потом, думаю, что все твои опасения напрасны. Майиул
православная, е„ братья тоже. Какие же еще могут быть препятствия? Поверь
мне, охотник, она любит тебя. Сегодня же поговори с ней!
  Феклистов был прав.

  В один прекрасный день перед домом старой тетки Орлова, Агафьи, зазвенели
бубенцы и остановились сани. Это было редкое событие, и старуха с
любопытством подбежала к окну.
  - Что это - у меня мутится зрение что ли? Никак к нам.
  - Будьте здоровы, тетушка, - еще в дверях весело закричал Орлов. - Примете
нас? Я привез свою невесту.
  Тетушка на минуту потеряла дар речи, а когда опомнилась от изумления,
быстро заговорила.
  - Здравствуйте, здравствуйте, проходите, садитесь. Слышу, кто-то к нам
едет, а тут на - жених с невестой к нам пожаловали.
  Тетушка посмотрела на Майиул, которая несколько смущенная стояла
посередине избы, видимо, не ожидая столь шумного приветствия.
  - Ну и красавицу ты выбрал, Родионушка! Дай бог каждому такую. Славная
барышня, совсем особенная, мне кажется не русская...
  - Меня зовут Майиул, по отцу Каундига.
  Вс„ было сделано, как условились. Хлопоты по подготовке к свадьбе взяла на
себя тетка Агафья.
  Обрученные возвратились в избу Орлова, где Феклистов и Хатангин целую
неделю хозяйничали сами и с нетерпением ожидали приезда хозяина и его
избранницы.


  * * *

  Время шло. Иван Фомич продолжал жить у Орлова. Однажды, читая старинную
книгу о женьшене, Феклистов неожиданно прервал чтение и задумался.
  - Перестань думать, Фомич, - окликнул Орлов.
  - Знаю, где находится твоя душа. В Питере, у семьи. Видишь здесь нас
счастливых и о своих вспоминаешь. Читай дальше, читай о Китае. Твое
деревцо плоды даст позднее...
  Феклистов сдержанно улыбнулся, махнул рукой и продолжал чтение.
  "Китайские врачи утверждают, что женьшень укрепляет человеческий организм
и даже омолаживает его. Умирающие, выпившие отвар из корня, возвращались к
сознанию и некоторое время жили - иногда час, иногда и несколько дней.
  В старом учебнике фармакологии "Бень-Цао-Ганьму", написанном известным
врачом времен династии Мин в 1596 году, приведено свыше 100 рецептов
изготовления лекарств из этого корня.
  Народ столетиями складывал легенды о чудесном корне. Одна из них гласит:
  Когда-то, давным-давно, жили два старых рода - Сун Син-ли и Си Сао-вын.
Они враждовали между собой. В роде Сун Син-ли был старший сын, храбрый
воин Жень-шень. У него было доброе сердце, и он защищал больных и слабых.
Эти черты он унаследовал от своих предков, которые вели свою родословную
от царя лесных зверей - тигра. Старший сын рода Син Сао-вын, воин Ши-хо,
отличаясь красотой, во вс„м остальном был полной противоположностью
Жень-шеня. Он был груб, безжалостен и суров. Грабил и сжигал крестьянские
селения, уничтожал урожай на полях. Возмущенный народ пришел к Жень-шеню
искать защиты. Жень-шень пообещал помочь, выбрал подходящий момент, напал
на Ши-хо, обезоружил его и приковал к скале. Однажды он привел свою сестру
Лиу-лу и показал ей пленника. Девушка в него влюбилась и ночью, когда все
спали, освободила Ши-хо и убежала с ним в горы. Но Жень-шень выследил
беглецов и вызвал противника на поединок. Бой был жестокий и длительный.
Жень-шень оказался сильнее, потому что в нем жил дух тигра, и ему удалось
нанести Ши-хо смертельную рану. Лиу-лу, наблюдавшая за сражением из-за
укрытия, в ужасе воскликнула.
  Жень-шень обернулся на крик, и в этот момент Ши-хо собрал последние силы и
всадил кинжал в сердце героя. В поединке погибли оба воина.
  Убитая горем Лиу-лу склонилась, поцеловала брата и возлюбленного и ушла в
лес. Шла и плакала. И всюду, куда капали слезы красавицы, вырастало
чудесное растение женьшень, могущественный и чудодейственный источник
жизни.
  Другая легенда говорит, что женьшень происходит от молнии. Если молния
попадает в горный родник, вода уйдет глубоко в землю, а на этом месте
вырастет корень жизни, одаренный силой небесного огня. Поэтому письменно
женьшень иногда обозначается иероглифами "жень" и "шень", что означает
"корень" и "молния".
  Много легенд создано о чудодейственном корне.
  В сво„ время в Китае добыча корня женьшень была монополизирована.
Монополия была введена по велению императора Хан-ци и просуществовала до
первой половины XIX века. Согласно этому, императорский двор ежегодно
выдавал наместникам областей семь тысяч разрешений на добычу корня.
Искателей, получивших разрешение, военный конвой сопровождал в тайгу или в
горы, где каждому из них отводилась территория для поисков. Чтобы искатели
не задерживались дольше, чем следовало, им разрешалось брать с собой
ограниченный запас продовольствия.
  Поздней осенью, когда искатели возвращались из тайги, их проверяли и
записывали добычу. Затем им указывалось кратчайшее направление к главному
императорскому сборному пункту.
  У ворот Великой китайской стены они подвергались повторной проверке и
здесь платили налог в соответствии с количеством и весом найденных корней.
На главном сборном пункте корни принимали опытные специалисты. Их
невозможно было ни обмануть, ни подкупить, так как сами они получали
чрезвычайно высокое жалованье. Если искатель, пытаясь увеличить вес корня,
клал в него кусочек олова или скреплял поврежденный корень тончайшими
деревянными тычинками, он всегда бывал разоблачен, ибо каждый корень
исследовался самым тщательнейшим образом. Императорские при„мщики замечали
вс„. При открытии обмана искателя немедленно арестовывали, предавали суду
и заключали в тюрьму.
  Самые суровые наказания ожидали людей, которые к корням, найденным в
тайге, подсовывали экземпляры, выведенные на тайных плантациях. О таких
случаях тотчас же докладывали лично императору, который назначал
тщательнейшее расследование.
  Принятые корни на императорском сборном пункте детально исследовались и
сортировались. Самые ценные и крупные оставались для двора. Корни похуже
шли на продажу. Стоил корень очень дорого. Обычно женьшень покупали врачи,
аптекари и зажиточные люди для собственных надобностей или в качестве
свадебного подарка сыну. Покупавший должен был отвесить пяти-шести-кратное
количество золота или двадцатитрехкратное серебра по сравнению с ценой,
которую выплачивал искателям императорский двор.
  В течение нескольких тысячелетий китайские, тибетские и индийские врачи
испытали благотворное действие этого чудесного корня на множестве
поколений".
  Феклистов закончил чтение и отложил книжку.
  - Так вот оно как. В конце концов на тебе, Иван Фомич, неопровержимо
доказано, что корень помогает человеку, - восхищался Орлов.
  - Следует благодарить Боброва, что я остался в живых. Он, пожалуй,
единственный медик, испытавший женьшень и умеющий им лечить. Я себя
чувствую так хорошо, что через неделю встану. Шутка сказать: сколько
времени пролежал!..
  - Только смотри, Фомич, как бы не перенапрягся, потихонечку.
  Но Феклистов перевел разговор на другую тему.
  - Родион Родионович, а куда ты поедешь с Майиул в свадебное путешествие?
  - В свадебное путешествие? Это принято только у горожан. У нас это не
водится.
  - А чем ты хуже городского? Подумай хорошенько, очень тебя прошу!
  - Признайся, Фомич, за этим что-нибудь кроется?
  - Конечно, я был бы очень рад, если бы ты поехал.
  - Шутишь?!
  - Ничего подобного. Думаю об этом совершенно серьезно. Я был бы очень рад,
если бы ты съездил в свадебное путешествие в Петербург.
  - Почему именно в Петербург?
  - А куда же еще? По крайней мере Майиул увидит город, полный красоты и
великолепия.
  - Только из-за этого?
  - Еще один пустяк - там жив„т моя семья, жена с сыном.
  - Что ж ты ходишь окружным путем - через свадебное путешествие! Эх, Фомич,
сказал бы прямо: поезжай к моей семье! Коли нужно, поеду.

  * * *

  Вскоре вопреки местным обычаям Орлов с молодой женой отправился в
свадебное путешествие.
  Они ехали в Петербург.
  Понятно, что тетка Агафья не знала подлинных причин поездки Орлова. Ей
ничего не говорили. Феклистов объяснил Орлову, что нужно передать в
Петербурге.
  Они еще раз сходили к медвежьему логову, то есть туда, где нашли золото.
  Здесь Феклистов с Орловым четыре дня работали изо всех сил. Просеивали
песок, гальку и глину. Орлов не был доволен работой, несмотря на то что
они извлекли более десяти килограммов чистого золота в самородках.
  - Мы плохо делаем, - утверждал он. - Надо промывать породу. Здесь осталось
еще много мелких крупинок золотого песка. Мы придем сюда весной, отведем
ручеек, устроим настоящий золотой прииск и извлечем вс„, что ускользнуло
от нас сейчас.
  Когда Феклистов предложил Орлову половину добычи, охотник отказался.
  - Ты не знаешь наших порядков. Это место принадлежит тебе, Фомич. Первая
добыча неделима. Она твоя. Я возьму себе лишь то, что мне причитается за
работу.
  Орлов повез в Петербург 10 килограммов золота. Часть была предназначена
для семьи Феклистова, а часть для "особой цели".
  Жена и сын Феклистова жили более чем скромно. Андрюша учился, а Ольга
Петровна преподавала в женской гимназии. После осуждения мужа она потеряла
место учительницы. Приезд Орлова и Майиул означал переворот в их жизни.
Радость и горе.
  Орлов прив„з ей письмо и сам подробно рассказал вс„, что знал об Иване
Фомиче с момента бегства. Ольга Петровна не могла прийти в себя от
изумления. Охотнее всего она бы сама отправилась к мужу. Но об этом нельзя
было и мечтать.
  Когда же Орлов вручил ей золото, она вовсе растерялась, не зная, что с ним
делать.
  - Родион Родионович, сердце у меня сжимается от тоски по Ивану. Ведь меня
вызывали в жандармское управление и там сообщили, что он погиб, утонул при
попытке к бегству. Как лгали!
  - Наверное, так донесли с каторги, чтобы скрыть, что у них сбежало трое
заключенных. Но, к счастью, Иван Фомич жив, здоров и даже на охоту ходит.
  - Я сделаю вс„, чтобы добиться его освобождения. Завтра же посоветуюсь с
друзьями. Пообещайте мне, что поживете с супругой у нас до тех пор, пока я
вс„ узнаю у друзей Ивана.
  Золото - это ключ, который в царской России порой открывал железные
тюремные ворота.
  После многих хлопот, во время которых на столах чиновников незаметно
появлялись шелестящие пачки, удалось смягчить приговор Феклистову. Пять
лет каторги были заменены пятью годами ссылки в Сибирь без права выезда.
  И это был прямо-таки неслыханный успех.
  Феклистову было поставлено условие - геологическое исследование края, где
он будет отбывать ссылку.
  Ольге Петровне разрешили поехать к мужу. Она как бы воскресла. Охотнее
всего она бы уехала сразу, но из благодарности посвятила себя Майиул:
ходила с ней в театр, на концерты, в музеи, знакомила е„ с жизнью большого
города. Майиул была в восхищении. Двухмесячное пребывание в Петербурге
открыло перед ней новый мир.
  - Вы даже не представляете себе, что у вас за жена, - говорила Ольга
Петровна Орлову. - Она очень наблюдательна и сообразительна. К тому же, у
не„ большие способности к рисованию. Я видела, как она рисовала узоры для
отделки шкур. Ведь это же настоящее художество! Ей бы нужно учиться и
учиться. Обещаю вам, пока будем вместе, помочь ей приобрести хотя бы
основные знания.
  В Петербурге уже капало с крыш, по утрам над городом висел густой туман.
Но ветер его быстро рассеивал и относил к морю.
  - Мы привезем в Сибирь весну, - смеялась Майиул, садясь в поезд вместе с
мужем и Ольгой Петровной.
  - Да, весну и радость, - добавила Ольга Петровна.
  - То-то будет неожиданность для вашего мужа!
  - Вы