аежном уголке.
  Орлов заботился о "беглецах", добывал для них пищу и первые дни даже сам
готовил е„.
  Тайга щедро снабжает каждого, кто хорошо знает ее потайные "места", а
Орлов знал их прекрасно. На охоту он брал тр„х шустрых лаек, и в амбаре у
него всегда было много всевозможной дичи: глухарей, тетеревов, рябчиков,
диких уток и гусей. С фактории он прив„з пополнение запаса и таким образом
полностью обеспечил больных пищей.
  Запущенная болезнь очень медленно поддавалась лечению. Действительные
причины этой болезни тогда были неизвестны, но жители тайги предупреждали
е„ появление употреблением различных растений - черемши, настоя хвои, а
также тюленьего жира. Фельдшер Бобров посоветовал "беглецам" мыть отекшие
ноги в теплой воде, настоенной на хвое.
  Орлов привез с фактории большие бочки, и "водолечебница" была в тот же
день торжественно открыта. Необычную картину представляли три человека,
целыми часами сидевшие в бочках!
  Благодаря заботливому уходу Орлова больные поправлялись и спустя два
месяца стали подумывать о дальнейшем путешествии. Их пребывание в одинокой
избушке никем не было замечено, и они даже совершали небольшие прогулки по
тайге, охотились на рябчиков или удили рыбу.
  Время от времени приезжал фельдшер, привозил лекарства и осматривал
больных. Он предпринимал попытки снабдить политических ссыльных
документами для выезда за границу.
  Наиболее страстным охотником из всей тройки был Иван Фомич Феклистов,
бывший школьный инспектор, большой любитель природы и прекрасный геолог.
Во время своих прогулок он изучал минералы и остукивал скалы самодельным
геологическим молотком.
  Однажды Феклистов вернулся с прогулки в радостном возбуждении: в
пересохшем русле ручья обнаружен золотоносный песок! На следующий день все
обитатели избушки отправились к россыпи и приступили к промывке
драгоценного металла. Однако их добыча была невелика - через несколько
дней золотоносный песок иссяк.
  Орлов утверждал, что подобных россыпей в тайге немало. Еще несколько лет
назад здесь искал счастья один старатель, но его добыча была так мала, что
от дальнейших попыток он отказался. Узнав об этом, Феклистов полностью
посвятил себя поискам россыпей золота. "Беглецы" отложили отъезд, так как
для жизни на далекой чужбине золото могло оказать существенную помощь.
  День за днем трое друзей бродили по тайге, карабкались по скалам,
взбирались на сопки и пробирались сквозь чащу. Утомительные поиски
изматывали выздоравливающих, один за другим они отказывались от дальнейших
вылазок. Только Феклистов, неутомимый, всегда в хорошем настроении,
продолжал поиски золотоносного песка.
  Как-то вечером он вернулся и сообщил:
  - Нашел одно местечко, где кое-что может быть. Я его еще осмотрю получше...
  Все вызвались ему помочь, хотя сами уже потеряли надежду и терпение.
Место, о котором говорил Феклистов, было участком леса площадью свыше двух
квадратных километров. Несколько причудливых скал придавали ему особую
дикую красоту. Небольшая речушка пробивалась сквозь каменные преграды,
подмывала их и обрушивала.
  Все с охотой принялись за работу. Копали, промывали песок. Результатом
целого дня изнурительного труда оказалось несколько крупинок золота...
  В воскресенье приехал фельдшер Бобров с радостным известием, что через
неделю во Владивостоке для них будут приготовлены заграничные паспорта и
письма в Канаду.
  Это положило конец "золотой лихорадке".
  Однако Феклистов даже в последние дни перед отъездом продолжал поиски
золотых россыпей. Возвращаясь с очередной экскурсии, он услышал у подножия
крутого откоса стоны и, когда подошел, увидел человека, лежащего с
искривленным от боли лицом, который ощупывал свою ногу. Это был
эвенкийский охотник. Он оступился на узкой тропинке, потерял равновесие,
скатился с откоса и повредил себе ногу.
  - Я Хатангин, - объяснял он Феклистову, - из рода Белтыр. Наш чум стоит по
пути на Алтыш-Мар, отсюда девять верст. Ой, нога, нога...
  Феклистов сделал временную перевязку и помог охотнику дойти до стойбища
эвенков.
  Там сердечно встретили русского друга, пригласили в чум шамана Шолеута.
Шаман одновременно был костоправом и лечил все недуги своих соплеменников.
  Осмотрев пострадавшего, он воспользовался приходом нежданного гостя, чтобы
продемонстрировать ему весь процесс заклинания злого духа, явившегося, по
его мнению, причиной несчастья Хатангина.
  Шаман открыл две небольшие деревянные клетки, в которых держал по дюжине
жаб. Он говорил, будто они прислужники "низких" шайтанов тайги. Под
аккомпанемент бубна он переворачивал их одну за другой на спину и
укладывал на циновку.
  Жабы оставались неподвижными. Шолеут, непрестанно что-то бормоча, разв„л
на небольшой каменной подставке огонь и бросил в него смолу и какие-то
ароматные зелья. Затем нагнулся к неподвижно лежавшим жабам, тихо
произнося непонятные слова. Минуту он словно бы прислушивался и размышлял,
затем, указав на оцепеневшие существа, объяснил:
  - Эти "дети" самых низких шайтанов тайги заснули по моему повелению.
Сквозь сон они мне сообщили, что шайтаны расставляют сети на русского
человека. Ты ходишь и смотришь вокруг воды. Ищешь семена, посеянные
шайтаном для алчных людей. Природа и е„ господин - человек - находятся в
вечной борьбе. Задумайся над каждым своим шагом!..
  Шаман дотронулся до жаб, те очнулись. На этом вс„ колдовство было
закончено, и гостю предложили чай. В кипевшую в небольшом котелке воду
бросили плитку прессованного китайского чая и большой кусок масла. Напиток
подали в деревянных чашках.
  Шолеут погрузился в молчание, а Феклистов задумался...
  Трюк с усыплением жаб не произвел на него никакого впечатления. Он знал
этот фокус. Если быстро перевернуть жабу, а затем нажать на определ„нные
нервные центры, возникает так называемое каталептическое состояние.
  Когда-то Феклистов сам усыплял таким образом голубей и кроликов, только,
конечно, без бубна и заклинаний.
  Однако о том, что шаман знал о его частых прогулках вдоль реки, стоило
задуматься.
  Затем он простился с Хатангином и шаманом и пустился в дорогу.
  Эвенки показали Феклистову узкую звериную тропу, которая, по их словам,
вела кратчайшим пут„м к реке, а та уже приведет к избе Орлова. Весело
насвистывая, Феклистов шагал по узкой тропинке. По неосторожности он
неожиданно споткнулся и упал в какую-то яму, образовавшуюся от
вывороченной ветром старой пихты. Природную ловушку скрывала буйно
разросшаяся трава. Получив несколько ссадин и весь измазавшись, Феклистов
с трудом выбрался из ямы и решил свернуть с тропинки. Ориентируясь по
небольшому карманному компасу, он пош„л напрямик через тайгу.
  По своему характеру Феклистов был мягким человеком, но решительным и даже
иногда упрямым. Здравый рассудок подсказывал ему, что нужно вернуться на
тропинку, а упорство толкало вперед. Идти становилось вс„ труднее, местами
приходилось пробираться сквозь густые кусты и подлесок, и только после
часа усилий он вс„ же пришел к выводу, что, покинув тропу, совершил ошибку.
  Время от времени спугивал то глухаря, то рябчика, несколько раз до него
доносился шум убегавших животных. Места, по которым пробирался Феклистов,
отличались живописностью. Белые березы стояли рядом со светло-зелеными
лиственицами, из высокой травы и кустарников поднимались каменные глыбы, а
среди них прокладывал себе дорогу ручеек.
  Феклистов присел отдохнуть у ручейка, а затем пошел по течению. Но едва он
сделал несколько шагов, как услышал злобное ворчание и увидел перед собой
огромного зверя.
  Это была медведица, лежавшая здесь с медвежонком. Феклистов хотел быстро
перепрыгнуть через ручей. Но стоило ему сделать шаг, как медведица
зарычала и поднялась на задние лапы.
  Времени на размышление не было. Он бросился к ветвистой березе и взобрался
на нее. Медвежонок выскочил из логовища, но мать лапой сгребла его, и тот
скатился под е„ мохнатое брюхо.
  Заботливая мамаша приготовила здесь на ночь логово, а теперь не
чувствовала себя в безопасности. Минуту медведица принюхивалась, затем
взглянула на пришельца и побрела к ручью. На ходу она рычала и тихонько
подгоняла малыша, чтобы тот не отставал от не„. У ручья она остановилась,
вновь посмотрела на человека, затем, подтолкнув медвежонка, быстро ушла в
лес.
  Из осторожности Феклистов переждал некоторое время, потом спустился с
дерева и пошел осматривать логовище медведицы. Трава и д„рн были вырваны
когтями сильных лап, образовалась яма. Геолог заметил, как в углу,
озар„нное лучами заходящего солнца, что-то поблескивало.
  Он сделал несколько шагов и, не веря собственным глазам, стал на колени.
Перед ним лежали самородки золота.
  В первый момент им овладело возбуждение. Он разгребал глину, пропуская
между пальцами золотые самородки и обыкновенные камешки, и дышал при этом
так, будто выполнял неимоверно тяжелую работу.
  Здесь оказалось такое множество золота, что его невозможно было забрать. С
собой была только небольшая кожаная сумка, которую он носил на ремешке, и
кисет с табаком. Он насыпал их золотом. Срубив топориком, который обычно
носил за поясом, несколько тощих елочек, Феклистов завалил ими логовище.
Однако ему показалось, что от этого место стало приметным, тогда он прин„с
из лесу сухой хвои и листьев, потом с трудом прикатил к найденному кладу
несколько тяж„лых камней. Только теперь он мог быть спокоен, что сделал
вс„ необходимое, скрывая следы своей находки.
  Окружающие деревья он обозначил зарубками и после этого отправился домой.
  Вечерело. Сам того не замечая, Феклистов приближался к обрыву. Неожиданно
он полетел вниз.
  От мучительной боли перед глазами у него поплыли золотисто-зеленые круги;
затем он погрузился во тьму и забвение.
  Настала черная, беспроглядная ночь.
  За ужином не хватало четвертого едока. Сидящие за столом терялись в
догадках, шутили, вероятно, геолог нашел огромное сокровище и теперь всю
ночь будет его сторожить. Однако Феклистов не приходил, и они начали
беспокоиться.
  Орлов напомнил, что для неискушенного ночь в тайге полна опасностей и что
шутить с этим нельзя, может быть, Феклистов попал в беду...

  * * *

  Т„мной ночью две лайки из эвенкийского стойбища - Комбо и Кежма - рыскали
по тайге.
  Лето для лаек - самое лучшее время отдыха, так как вылазки охотников за
лесной пернатой дичью не утомительны, а лишь еще сильнее разжигают у собак
охотничьи страсти.
  Ночная жизнь в тайге очень оживл„нна. Из нор и логовищ вылезают барсуки,
лисы и хорьки. В гуще леса бродит величественный лось.
  Почуяв запах, лайки побежали медленнее. Комбо задрал морду и едва слышно
заворчал, так как Кежма продолжала бежать вперед. Получив предостережение,
она обернулась и теперь сама почуяла вечного врага всех собак - медведя.
Собаки нырнули в чащу, беззвучно пробираясь по ней. Чувство страха им было
неведомо. Охота была их потребностью.
  ...Ночью медведь не так опасен для собак, как среди белого дня. Более
шустрый Комбо подбирался слева, в то время как Кежма оставалась сзади и
продвигалась по медвежьему следу.

  * * *

  ...Феклистов постепенно приходил в сознание. Ему казалось, будто он слышит
тихий звон и шум ветра. Затем он задрожал от холода и почувствовал тупую
боль в затылке. Хотел ощупать голову, но не смог пошевелить рукой.
Временами звон пропадал, словно его уносил ветер, шумевший в ушах.
  Геолог лежал лицом к земле. С огромным усилием он перевернулся навзничь,
чтобы тяжесть тела не сжимала грудной клетки.
  Вдруг к его лицу прикоснулось что-то теплое и влажное. В первый момент он
не видел ничего - его глаза были залеплены кровью и грязью. Прикосновения
сопровождались хриплым ворчанием, и Феклистова охватил невольный страх. Но
скоро он понял, что это собака лизала его, и обрадовался: значит, недалеко
люди. Феклистов ощущал сильную боль во вс„м теле, с трудом поднял руку и
вытер лицо.
  Комбо заскулил, затем побежал и исчез в темноте. Кежма не отходила от
Феклистова, втягивала в себя воздух, пересаживалась с места на место и
виляла хвостом.
  В стойбище охотников Комбо поднял настоящую тревогу. Влетел в юрту своего
хозяина Хатангина, скакал, скулил, пока не разбудил всю семью. Сонный
охотник прикрикнул на собаку, но, окончательно пробудившись, понял, что
она принесла какое-то известие.
  С ушибленной ногой Хатангин не мог отправиться вместе с собакой и потому
послал за своим братом Орджаном.
  - Ну, ну, посмотрим, что они нашли, - бросил, уходя, Орджан.
  - Увидишь, - сказал Хатангин, провожая брата взглядом.
  Через некоторое время вернулся Орджан и, едва переводя дыхание, сообщил:
  - Однако несчастье. Русский лежит около Ч„рной березы. Иду запрячь оленя и
разбудить кого-нибудь, чтобы мне помогли. Комбо и Кежма остались там.
  Вскоре был запряж„н сильный олень. Он тащил за собой две длинные,
сплет„нные между собой жерди. Это примитивное транспортное средство,
называемое волокушей, удобно тем, что оно проедет всюду и на самой плохой
дороге не поломается.
  С Орджаном пошел еще один охотник. Собаки встретили их радостным лаем.
Раненого уложили на волокушу и привязали широкими и мягкими постромками.
  Ехали медленно. В стойбище раненым занялся шаман.
  - Одному великому Торыну, богу тайги, известно, будет ли завтра еще биться
сердце русского, - важно произнес он.
  Орджан, убежденный, что Феклистова может вылечить только Торын, начал
упрашивать шамана:
  - Могли бы помочь жертвы, надо задобрить Торына.
  Шаман ответил, глядя в сторону:
  - Русский выручил твоего брата, Торын выручит русского. Если хочешь
расположить к себе великого, принеси жертвенный дар.
  Орджан ушел и вернулся с двумя соболиными шкурками. Одну из них шаман
положил в сво„м чуме, а вторую церемонно разрывал и бросал е„ частички на
небольшой каменный алтарь, где горел огонь.
  Тем временем Хатангин, поддерживаемый своей сестрой, молодой Майиул,
приковылял к шаману и почтительно смотрел, как на жертвенном алтаре огонь
пожирает драгоценный мех. Запах горелой кожи и шерсти смешивался с
ароматом кипящей смолы, дым стелился по чуму и поднимался клубами, пока
его не уносил легкий ветерок.
  Феклистов неподвижно лежал на ложе, застеленном оленьими шкурами, и тяжело
дышал. Хатангин сидел, сочувственно покачивал головой и шептал, как бы
увещевая раненого.
  - Русский не должен был ходить по тайге без оружия, не должен был ходить
один, где никогда не бывал, В тайге не поможет уч„ная голова...
  Майиул ожидала, пока шаман не дал ей знак, и затем вошла в чум. Здесь она
уселась около больного, чтобы присматривать за ним. Брат медленно встал,
девушка помогла ему дойти до выхода и вернулась к Феклистову.
  Хотя это и противоречило обычаям племени, чтобы незамужняя девушка
ухаживала за посторонним мужчиной, но Хатангин настоял на сво„м,
доказывая, что Феклистов отн„сся к нему, как к родному брату.
  Майиул смотрела за раненым. Русский показался ей таким несчастным, что она
не выдержала и погладила его по лицу.
  Феклистов открыл глаза и, увидев перед собой девушку, что-то прошептал. Он
говорил так тихо, что она ничего не могла понять.
  Девушка склонилась к нему, и е„ черные волосы коснулись его лица. Нежным
голосом она спросила, чего он желает.
  - ...воды... пить!.. - и он показал рукой на рот.
  Майиул улыбнулась, кивнула головой и вышла, чтобы принести утоляющий жажду
напиток: холодный чай с клюквенным соком.
  Рано утром Орлов и его двое жильцов отправились разыскивать Феклистова.
  Две шустрые лайки прыгали около них. Время от времени они исчезали среди
деревьев и вновь возвращались к хозяину. Охотник решил начать розыски в
золотоносной долине, около безымянной речки, где геолог производил свои
изыскания.
  Родион был опытным следопытом и обращал внимание на каждую мелочь, не
пропускал ни малейшего следа и скоро обнаружил место, где Иван Фомич
перешел через речку. Он догадался, что Феклистов, будучи геологом,
вероятно, исследовал притоки реки, надеясь, хотя бы даже в сухих руслах,
найти золотые россыпи.
  Дошли до небольшого ручья, извивавшегося по узкой лощине.
  Орлов пошел в том направлении, откуда слышался лай.
  По скользкому откосу все осторожно спустились в лощину, где на мягкой
почве Орлов, наконец, нашел следы людей, собак, оленя и волокуши.
  - О, смотрите, тут вс„ как на ладони. Два человека, олень, собаки, здесь
лежал человек. Вот борозды в мягкой почве - это следы волокуши. Так, тут
на не„ что-то погрузили, борозды стали поглубже. Я думаю, что мы на верном
пути. Давайте пойдем по этому следу!.. - говорил Орлов.
  - Вы думаете, эти борозды приведут нас к цели?
  - Будем надеяться.
  Когда путники добрались до стойбища эвенков, их встретили охотники. Среди
них был Орджан.
  - Где наш человек? - нетерпеливо спросил Орлов.
  - Он лежит в чуме у шамана, - сказал Орджан.
  Шаман склонился над постелью больного и что-то бормотал. Майиул стояла на
корточках перед табуреткой и процеживала в небольшую деревянную посудину
оленье молоко - единственную пищу, которую шаман разрешил давать раненому.
  Орлова и его спутников, появившихся у входа в чум, Шолеут знаком руки
пригласил войти внутрь, а сам продолжал свой обряд.
  - Что это шаман делает? - спросил Орджана один из пришедших.
  - Разговаривает с Торыном. Не мешайте ему.
  Хатангин объяснил, что Торын - это бог тайги.
  Спустя минуту Феклистов пошевелился и, увидев своих друзей, попытался
улыбнуться. Все столпились вокруг него и расспрашивали, как он себя
чувствует и чем они могут ему помочь. Посоветовавшись между собой, они
решили поскорее связаться с фельдшером Бобровым и попросить его приехать в
стойбище.
  Тем временем Майиул снова села у изголовья больного, держа в руках
посудину с молоком.
  - Видно, девушка, не хочешь его будить? - спросил Орлов.
  Девушка взглянула на спросившего большими миндалевидными глазами.
  - Такая сестра, ей-богу, дороже золота, - сказал с улыбкой Орлов. - Хотя в
этом мы можем быть спокойны за нашего больного. Скоро приедет фельдшер. Не
вешайте головы, друзья. Насколько я заметил, у Иванушки здоровье железное.
Излечился же он прошлый раз раньше вас всех. И здесь, будем надеяться,
тоже поправится.
  Потом Родион и его спутники простились с охотниками и шаманом, попросили
получше заботиться о Феклистове и отправились в обратный путь.
  Вечером Родион Родионович поехал в уездный центр и сообщил фельдшеру о
случившемся с Феклистовым несчастье. Бобров был очень взволнован серь„зным
оборотом дела, так как дорожные документы для всех троих были уже
приготовлены - надо было торопиться с отъездом.
  - Вот не было печали! - горячился он. - Надо же, чтобы именно теперь это
приключилось! Как же нам быть, а?
  - Ничего с ним не поделаешь. Дай бог, чтобы выжил, - промолвил охотник.
  - Он на редкость вынослив, почти шутя справился со скорбутом,
выкарабкается и из этой переделки. Знаете, эти геологи живучи!..
  - Николай Никитич, не надейся на его выносливость, лучше сам помоги, ведь
ты же медик. По старой поговорке: на бога надейся, а сам не плошай, -
настаивал Орлов.
  - Мы, лекарское сословие, не любим поднимать панику. Там, где уже вс„
безнад„жно, поможет редкий корень...
  - Не думаешь ли ты о корне жизни? - перебил фельдшера охотник.
  - Да. Многим помог женьшень. Надо бы и нам попробовать?
  Фельдшер достал деревянную шкатулку и поставил е„ на стол. Когда е„
открыли, охотник увидел корень женьшень. Он лежал в глине, в которой рос
многие годы, пока не достиг среднего размера. Был желтоватого цвета, а
самым примечательным в нем было то, что он напоминал человеческую фигуру.
От небольшого туловища отходили корешки, похожие на руки и ноги человека,
а на короткой шейке сидела "голова".
  - Вот это корень жизни, - говорил фельдшер.
  Бобров немало знал о женьшене.
  - Иногда говорят, - рассказывал он, - корень помогает человеку, даже
просто если его носить на теле. Это, конечно, небылица. Однако порошок или
кашица из корня действительно часто помогает. Этим корешком я спас не одну
жизн