- Человек.
   После чего он последовательно притрагивался рукой к различным частям тела
и называл их на странном языке в ожидании услышать соответствующие слова  на
языке атлантов. Аута стал четко  произносить  эти  слова.  Он  заметил,  что
чужеземец легко заучивает и запоминает их,  однако  сам  он  быстро  забывал
чужеземные названия. Аута сожалел, что у него нет кусочка папируса или  хотя
бы глиняной дощечки и рыбьей кости, которые всегда были у него под  рукой  в
то время, когда он собирался учить чужие языки. Подумав, что у хозяев  башни
есть что-нибудь похожее, он решил попытать счастья. Аута сделал знак, что он
хотел бы все это записать. Один из чужеземцев сначала удивленно взглянул  на
него, потом встал и принес пачку листов, похожих на  папирус,  но  они  были
белые и очень тонкие, много мягче и нежнее, словно  бы  вытканные  из  нитей
паутины. Аута осторожно взял такой лист,  боясь,  как  бы  не  порвать  его;
однако лист не только не разорвался, но даже и не прогнулся между  пальцами.
Он поднял лист и посмотрел через него на свет, полагая, что тот  прозрачный,
так он был тонок, но листок оказался непрозрачным. Чужеземец подал ему еще и
блестящую палочку, заостренную на конце. Аута  задумался  над  тем,  как  ею
писать: ведь не было краски, в которую можно было обмакивать  палочку.  Аута
попытался написать ею на руке из боязни повредить тонкие листочки,  полагая,
что в эту палочку вставлен кусочек  какого-нибудь  угля.  Но  рука  осталась
чистой.  Чужеземец  взял  палочку  у  него  из  рук   и   тихонько   надавил
незаостренный конец. Аута услышал очень слабый треск. По знаку чужеземца  он
попробовал приблизить палочку к листочку, и не успел он  коснуться,  как  на
листе остался черный след. Довольный и все еще  продолжая  удивляться,  Аута
написал на языке атлантов  знак  слова  "звезда".  Все  чужеземцы  сразу  же
поднялись со своих мест и подошли поближе. Тогда  Аута  написал  знак  слова
"человек" и громко произнес: "Человек", показывая  на  себя...  Начало  было
сделано. Много часов подряд они сидели  вместе  и  без  конца  писали  слова
атлантов и небесных жителей. Для того чтобы  обозначить  звуки  чужой  речи,
Аута пользовался знаками, с помощью которых атланты  писали  имена  людей  и
слова других народов. А где знаков недоставало, Аута выдумывал  их  сам  для
себя.
   Было уже поздно, когда он вышел из башни людей, а  может  быть,  и  чужих
богов. Там он оставил стеклянный шар со стрелой, с собой же взял  полученные
в подарок листочки и странный инструмент, писавший без краски и угля.
   Выйдя на поле, он увидел вдалеке своего осла, который  пасся  в  пшенице.
Было почти темно, и кое-где на небе появились звезды. Он  определил  по  ним
направление в сторону палатки и тронулся в путь. Дорога показалась недолгой.
   Солдаты, сидя вокруг костра, ужинали. Когда они увидели его, их начальник
сначала было не поверил своим глазам.
   - Жив? - спросил он  дрожащим  голосом.  Аута  пожал  плечами.  Начальник
внимательно посмотрел на него, а потом с недоумением произнес:
   - Может, никаких богов и нет и крестьянам невесть что почудилось? Хорошо,
что ты хоть отдохнул. Мог бы удрать: здесь тебя никто не стал бы искать.  Ну
и дурак же ты!
   Аута улыбнулся:
   - А ты думаешь, лучше  жить  в  пшеничном  поле,  чем  во  дворце  Святой
Вершины?
   Начальник не нашелся что ответить, а раб продолжал:
   - Так вот, есть и дом, есть и боги. Их пятеро. Они прибыли с неба!
   - Откуда - с неба? - спросил озабоченно солдат.
   - А вы не видели продолговатую  звезду,  которая  была  видна  длительное
время на юге?
   - Брось сказки рассказывать, Аута! - пробормотал начальник. - Никто  тебя
не спрашивает,  почему  ты  не  пришел  сразу  назад,  и  тебе  незачем  нас
обманывать. Если бы там были боги, ты не вернулся бы  живым.  Кто  же  видел
богов и остался жив, кроме жрецов?! Иль ты думаешь, что богам нечего делать,
как болтать с тобой? Рассказывай эти сказки другим, а со мной такое  у  тебя
не пройдет!
   Аута терпеливо выслушал начальника. Но все-таки сказал ему:
   - А если я докажу чем-нибудь, ты все равно не поверишь?
   Начальник ничего не ответил, но поглядел на  него  с  усмешкой.  Аута  не
спеша достал из-за пазухи коробочку, которую ему дали чужеземцы, открыл ее и
на одном из белых листков написал что-то волшебной палочкой. Стоящие  вокруг
него солдаты от удивления  разинули  рты;  начальник  же  невольно  отступил
назад. Аута продолжал:
   - Ну, может, пойдешь со мной туда и сам посмотришь, обманываю я или пет!
   Начальник взглянул на него огромными от страха глазами и произнес:
   - Не пойду!
   - Делан как хочешь, - сказал ему Аута, - но сейчас же  пошли  солдата  во
дворец Великого Жреца.
   Усевшись на траву, раб на одном из  тонких  листочков  написал  несколько
рядов знаков. Взяв в палатке из сундука папирус, он  завернул  в  него  свое
письмо, положил его в медную коробку, запечатал и отдал ее начальнику.
   Затем пошел в палатку, поел  и  улегся  спать.  Чужеземцы  ждали  его  на
следующий день.

   ГЛАВА XVII
   Несмотря на свой возраст,  Великий  Жрец  не  почувствовал  усталости  от
дороги. С того момента, как уехал Аута,  волнение  не  покидало  его  ни  на
минуту, но и придавало ему юношескую бодрость. Ночь за ночью проводил он  на
крыше дворца, рассматривая небо и не  видя  ничего  такого,  что  бы  внесло
ясность в его раздумья. Каждый  день,  пробудившись  от  короткого  сна,  он
вставал  вместе  с  рабами  и  рылся  в  секретных  свитках,  находящихся  в
помещении, о котором не знал даже Аута. И все-таки великая тайна  оставалась
нераскрытой. Старец прекрасно понимал, что на сей раз сообщение  крестьян  о
необычайной башне, виденной ими в поле, не может быть миражем. Но что же это
тогда?
   После того как прошло три недели с момента отъезда раба и никаких  вестей
от него не было, Великий Жрец приказал выбрать самую легкую и быструю  лодку
с лучшими гребцами и тронулся вниз по Холодной Реке. Гонец Ауты встретил его
на полпути к Великому Городу.
   В городе правителя старец пробыл всего одну ночь, и не для отдыха, а  для
того, чтобы помолиться богам в великом  храме.  В  храм  явились  все  жрецы
города во главе с главными жрецами пяти богов, покровительствующих  земле  и
особенно небу Атлантиды. На золотом троне неподвижно и молча, с  озабоченным
взглядом сидел правитель страны атлантов,  у  врат  храма  толпились  высшие
чиновники. Улицы вокруг дворцового холма были забиты народом. Ничего не видя
и не слыша, народ знал лишь одно: что  молитва  обращена  к  богам,  которые
явились крестьянам и вызвали к себе Великого Жреца, для  того  чтобы  отдать
приказ народу атлантов.  Старец  громко  читал  молитву  с  едва  скрываемым
нетерпением: эта вынужденная задержка в храме раздражала его.
   Когда Великий Жрец наконец вышел  из-под  свода  ворот  дворца,  люди  на
улицах, словно  пшеница  под  дуновением  ветра,  пали  на  землю,  не  смея
взглянуть ни на небо, ни на парапет стен.
   ...К утру Великий Жрец в сопровождении Тефнахта сел на  большой  корабль,
нагруженный  солдатами,  рабами,  продовольствием   и   палатками,   и   они
отправились в путь. По внутреннему морю Атлантиды шли на парусе, а иногда  и
на веслах.
   Чем ближе они были к берегу, к которому они плыли, тем больше беспокоился
Великий Жрец. Решив поговорить с Тефнахтом, он пригласил его к себе. Тефнахт
до сих пор не верил странному сообщению и считал, что все это не  что  иное,
как мираж. Однако теперь и он стал проявлять беспокойство. Великий  Жрец  не
показал ему полученного от Ауты письма и передал ему лишь то,  о  чем  писал
раб. Тефнахт время от времени с состраданием посматривал на старца,  считая,
что  у  того  пропала  ясность  ума.  Но  сказать  об  этом  открыто  он  не
осмеливался. Великий Жрец угадал его мысли. В последний день путешествия  он
показал Тефнахту письмо.
   - Ты видел когда-нибудь такое полотно  или  папирус?  -  спросил  старец,
заметив его удивление. - Скажи, где могут изготовить такое: в  Атлантиде,  в
Та Кемете или в какой-нибудь тебе известной земле?
   Тефнахт осторожно взял белый, удивительно тонкий листок,  пощупал  его  и
даже понюхал, потом поднес к свету и удивленно пожал плечами:
   - Высокочтимый, я знаю почерк твоего раба, но не могу установить,  чем  и
на  чем  оно  написано...  Впервые  в  своей  жизни  я  начинаю  чувствовать
тревогу...
   - Стоит ли беспокоиться? Незачем... Я желаю лишь узнать, что это такое, -
сказал ему Великий Жрец. с несвойственным ему, деланным спокойствием.
   И Тефнахт это почувствовал.
   - Я удивляюсь бесстрашию Ауты, пришедшему к этим невероятным  чужеземцам,
если все рассказанное им правда! - проговорил Тефнахт.
   Великий Жрец посмотрел ему прямо в глаза:
   - А ты бы испугался?
   Тефнахт на мгновение замялся. Потом сказал:
   - Я? Нет, высокочтимый, но я...
   - Ты один из пяти, а он раб! Да? - прервал его, улыбаясь,  старец.  -  Ну
ладно, Тефнахт.
   - Нет же, я это не хотел сказать, высокочтимый. Но он ведь моложе и не...
   Но взгляд Великого Жреца заставил его замолчать на полуслове.
   Они подплыли к берегу.
   - Что же будем делать, высокочтимый? - спросил Тефнахт. - Станем  строить
для них новые храмы? Великий Жрец смерил его взглядом:
   - Как, ты уже поверил в то, что на землю спустились  боги?  Храмы  всегда
успеем сделать, имей терпение. Надо сначала посмотреть, что это такое.

   * * *
   От берега  до  пшеничного  поля,  где  произошли  странные  события,  они
двигались довольно  долго,  хотя  рабы,  несшие  носилки,  сменялись  каждые
полчаса и отдыхали в пути,  сидя  верхом  на  ослах.  Не  раз  Великий  Жрец
проклинал про себя их медлительность и с умилением вспоминал о крыльях орла,
сделанных Аутой. Шли быстро, а ему казалось, что они ползут, как  улитки.  И
хотя они очень спешили,  рассчитывая  прийти  на  место  до  захода  солнца,
добрались туда лишь ночью.
   Два жреца в сопровождении самых храбрых солдат армии атлантов шли  вперед
через пшеничное поле. От хваленой храбрости у воинов не  осталось  и  следа.
Они дрожали, словно  осиновые  листья.  Вскоре  при  свете  факелов  чуть  в
отдалении они увидели башню, о которой писал Аута. Великий Жрец  смотрел  на
нее как завороженный: по мере того как они приближались, огромная башня  при
свете тридцати факелов сияла все сильнее и сильнее. Ее покрытие, как  видно,
обладало способностью усиливать падающий на нее свет.
   Они  подошли  почти  к  самой  башне.  Великий  Жрец  сделал  рабам  знак
остановиться.  Сошел  на  землю  и  Тефнахт.  Старец   задумчиво   стоял   в
нерешительности. Он тихо сказал Тефнахту.
   - Вероятно, Аута у них в башне. Я не вижу палатки.
   - А где же солдаты, пришедшие с ним? - спросил Тефнахт. - Тоже внутри?  О
них он тебе ничего не написал, высокочтимый?
   - А, до солдат ли мне сейчас! - проговорил старец. - Я вот все думаю, как
дать знать Ауте, что мы здесь.
   - Может быть, лучше подождать до утра в палатке... Великий Жрец бросил  в
его сторону гневный взгляд. Тогда Тефнахт тут же решил исправиться:
   - Покричим ему, высокочтимый.
   - Ты думаешь, что кто-нибудь нас услышит? Не видишь, башня везде закрыта!
Аута пишет, что стены ее толщиной в три ладони.
   - А может, постучать, высокочтимый, чем-нибудь...
   - Хочешь разгневать их? - произнес старец.
   - Богов-то? - спросил  язвительно  Тефнахт.  Старец  не  обратил  на  это
никакого внимания.
   - Не богов, а тех, кто внутри.
   -  Тогда  уже  лучше  покричать.  Больше  тут  ничего  не  придумаешь,  -
язвительно проговорил Тефнахт. - В конце  концов,  мы  ничего  не  теряем  и
никого не рассердим.
   Великий Жрец дал согласие. Выбрали солдата с самым сильным голосом,  а  в
это время, пока старец говорил ему, что кричать, все увидели, как  в  нижней
части башни открылась дверь, и в лившемся оттуда ярком свете появился  Аута.
Раб спустился по лесенке,  которую  они  до  сих  пор  не  замечали,  сделал
несколько шагов и затем пал на колени перед Великим Жрецом, прижавшись  лбом
к земле. Старец приказал ему встать и удивленно спросил:
   - Ты вышел случайно?
   - Нет, господин, я услышал разговор и узнал среди них твой голос.
   Великий Жрец вздрогнул:
   - Не может быть! Как же ты мог услышать там, внутри? Ты слышал, о чем  мы
беседовали?
   - Я не разобрал, господин, так как внутри в это время разговаривали.
   Тефнахт обменялся с Великим Жрецом взглядами.
   - Ты врешь! - сказал Тефнахт. - Кто  тебе  поверит,  ты  же  сам  написал
высокочтимому нашему господину, что стены башни имеют толщину в три ладони!
   Великий Жрец испытующе смотрел на Ауту.
   - Я не обманываю, господин, -  ответил  Аута.  -  У  них  есть  волшебное
зеркало,  в  которое  можно  увидеть  все,  что  творится  вокруг  башни,  и
коробочка, из которой слышно, когда внутри тишина, даже  шелест  листьев  от
ветра... Я с нетерпением ждал тебя, господин!
   Великий Жрец повернулся к слуге:
   - Тогда ставьте палатки. Будем здесь до утра.
   - А может быть, зайдете внутрь? - спросил Аута.  -  Нет  необходимости  в
палатке ни для тебя, высокочтимый господин, ни для светлейшего Тефнахта.
   Великий Жрец хотел было что-то спросить, но раздумал и сказал:
   - Если ты считаешь это не опасным, пойдем  к  ним,  познакомимся.  А  что
касается сна, то спать будем в палатках.
   - Ты спал у них? - спросил Тефнахт.
   - Да, господин, здесь у меня нет палатки, и они меня приняли хорошо.
   - А солдаты, которые тебя сопровождали? Мы их что-то не видели по  дороге
сюда.
   Аута удивленно  посмотрел  на  Тефнахта,  который  решил  про  себя,  что
солдаты, вероятно, удрали со страху.
   Когда тронулись к башне,  Аута,  виновато  взглянув  на  Великого  Жреца,
произнес:
   - Господин, ты не беспокойся, если они наденут на твою голову  стеклянный
шар: они прибыли с неба, с красной звезды, называемой у нас Звездой Войны, а
там воздух беднее, чем у нас. До тех пор пока  они  не  привыкнут  к  нашему
воздуху, они будут ходить снаружи в таких шарах на  голове,  а  мне  же  они
надели этот шар для того, чтобы я дышал нашим воздухом. Внутри башни  у  них
воздух как на своей Звезде.
   Ни Великий Жрец, ни Тефнахт не были в состоянии произнести ни слова.  При
всем их умении владеть собой в любых условиях они теперь стояли, раскрыв  от
удивления рты, как самые обыкновенные рабы. Если бы  они  не  видели  воочию
странную башню, то подумали бы, что Аута лжет.
   - Что будем делать? - спросил, придя в себя, Тефнахт.
   Великий Жрец остановился и задумался. Затем смело сказал:
   - Войдем, Тефнахт. Если не войдем, ничего не узнаем.
   - А если что-нибудь... - начал было Тефнахт.
   - Там увидим! - ответил шепотом старец и незаметно  протянул  ему  острый
кинжал.
   - Сказать им, что вы зайдете? - спросил Аута.
   Великий Жрец утвердительно  кивнул  головой  и  снова  зашагал  к  башне.
Солдаты и рабы остались ставить палатки на пшеничном поле.
   Когда старец, Тефнахт и  Аута  подошли  к  башне,  перед  ними  открылась
освещенная дверь. Аута остановился и сказал что-то, вернее, пропел  какую-то
песню (так показалось двум жрецам) своим низким голосом,  который  нисколько
не искажал отчетливые и приятные звуки.
   Старец бросил в сторону раба взгляд,  полный  благодарности.  Тефнахт  же
отвел глаза в сторону, чтобы никто не заметил в них зависть. Великий Жрец не
смог удержаться, чтобы восторженно не воскликнуть:
   - И всему этому ты успел научиться, сын мой! Я горжусь тобою.
   - Не всему, господин. Я только начал... Но в это время открылась дверь, и
кто-то очень  похожий  на  того,  о  ком  рассказывали  крестьяне,  медленно
спустился и остановился около башни. Великий Жрец с трудом сдерживал  дрожь.
В сопровождении Тефнахта, у которого стучали от страха  зубы,  и  спокойного
Ауты он подошел к открытой двери. Рабы, слуги и солдаты  в  это  время  пали
сзади на колени и склонились в глубоком, до земли, поклоне.
   Жрецы, едва  владея  собой,  со  страхом  перенесли  церемонию  надевания
стеклянных шаров и ввинчивание в их верхушку стрел. Затем они вошли в  самое
большое помещение башни. Их ожидали три свободных голубых кресла. Им сделали
знак, и жрецы сели в них, ощупывая на голове шар, Аута  же  остался  стоять.
Один из чужеземцев что-то сказал с удивлением. Следя за выражением его лица,
Великий Жрец испуганно спросил:
   - Что он говорит?
   Раб решил, что на этот раз лучше всего не переводить, Чужеземец спросил у
Ауты, почему он не садится.
   - Они не могут хорошо слышать, когда  головы  тех,  с  кем  они  говорят,
находятся не на одной высоте, - объяснил он, с трудом удерживаясь  от  смеха
при виде поверивших его словам жрецов.
   Раб рассказал пятерым  чужестранцам,  как  строится  и  разделяется  мир,
гостями которого они были. Увидев их недоумение, Аута вначале  подумал,  что
они не понимают сущности рабства, так как  еще  не  знают  языка,  но  потом
понял, что дело было в другом, но в чем именно, он так и  не  разобрался.  И
Аута впервые почувствовал всю горечь своего униженного положения, ему  стало
стыдно, что он раб.
   Старец сделал Ауте знак сесть, и тот сел. Великий Жрец быстро окинул  его
странным взглядом и сухо приказал:
   - Если ты научился их языку, переведи поточнее, что они говорят.
   Один из чужеземцев, с более пышной шевелюрой, чем у остальных, поднялся и
посмотрел сначала на Тефнахта, потом вверх. Аута понял, в чем  дело,  и  это
его обеспокоило. Он сказал несколько  слов  на  певучем  языке,  после  чего
чужеземец сел опять. Оба жреца заметили это. Тефнахт побледнел.  Но  Великий
Жрец повернулся к рабу и приказал ему:
   - Спроси их, кто они и зачем явились сюда! Голос его звучал надменно, как
во время суда над иноземными  правителями,  не  подчинившимися  Атлантиде  и
схваченными ее армией.
   Аута не стал спрашивать чужеземцев, так как знал об этом.
   - Я знаю, господин, они мне уже говорили. Их башня не звезда,  она  вроде
корабля, который может летать между звездами и планетами. Они  мне  сказали,
господин, что наша Земля круглая как шар или почти как шар. Их планета такая
же и не является звездой, так как в ней нет огня. Прибыли они  к  нам  из-за
того, что у них стало мало воздуха и они захотели  посмотреть...  (тут  Аута
остановился: тайная мысль подсказывала ему  не  говорить  все)  есть  ли  на
других планетах похожие на них люди.
   Великий Жрец растерянно ловил каждое его  слово.  Он  никогда  не  слышал
подобного и думал, что обо всем этом говорит не его  раб,  а  кто-нибудь  из
чужеземцев. Он посмотрел  на  Ауту  и,  убедившись,  что  тот  действительно
говорит, внезапно вздрогнул.
   - Я узнал от них, что наше Солнце является звездою и что оно обогревает и
их, хотя они находятся от него дальше пас.
   Тефнахт насмешливо взглянул на раба:
   - Прославленный наш господин приказал  тебе  спросить  их,  а  не  плести
всякие придуманные тобой небылицы, наглый раб!  Если  не  знаешь  их  языка,
скажи нам, и мы решим, что нам делать! Почему...
   - Ничего, пусть говорит, - прервал его Великий Жрец.  И,  повернувшись  к
Ауте, добавил: - Они так тебе и сказали, что Солнце - это звезда?
   - Да, господин, оно только  ближе,  чем  другие  звезды,  вот  поэтому  и
кажется большим. К тому же наша Земля, как и  другие  восемь  планет,  среди
которых находится и  их  планета,  вращаются  по  сплющенному  кругу  вокруг
Солнца.
   Великому Жрецу стало не по себе. Но он сделал над собою  усилие  и  тихим
голосом произнес:
   - Ты сказал, что они прилетели со звезды... или с планеты на этой  башне?
Иль это мне показалось?
   - Говорил, господин.
   - И как же они движутся?
   Раб этого не знал и спросил у чужеземца. Тот говорил  долго,  затем  Аута
перевел:
   - Я не особенно хорошо понял. Они говорят, что нам, земным  жителям,  это
не так легко понять... Они говорят, что в этом корабле,  похожем  на  башню,
есть сила, которую мы еще не зна